Читать книгу Книга мертвых философов - Саймон Кричли - Страница 4
Введение
Сократ,
или Умение умирать
ОглавлениеПринято считать, что философия начинается с суда над Сократом и его смерти. Сократ был приговорен к ней по обвинению, сфабрикованному Мелетом, Анитом и Ликоном. Против него было выдвинуто два обвинения: в развращении афинской молодежи и в отказе поклоняться богам города. По свидетельству Платона, существовало и третье обвинение в том, что Сократ придумал своих собственных, «новых» богов. Вне зависимости от справедливости последнего обвинения, Сократ всегда заявлял о том, что следует своему собственному daimon, «чему-то небесному», по слову Цицерона, то есть личному богу или духу, который мы привыкли называть совестью. Однако daimon Сократа не был неким «внутренним голосом», а, скорее, внешним знаком или командой, которая могла бы заставить его внезапно перестать заниматься тем или иным делом.
Смерть Сократа иногда воспринимается как политическое шоу и казнь невинного инакомыслящего в условиях тиранического государства. При этом не следует забывать, что среди последователей Сократа были весьма реакционные люди. Ученик Сократа Критий был лидером «Тридцати тиранов» – антидемократической группы правителей Афин в 404–403 гг. до н. э. Стоит также напомнить, что, согласно Ксенофонту, единственным учеником Сократа, которому тот посоветовал заняться политикой, был нерешительный Хармид, еще один из «Тридцати тиранов», впоследствии погибший на поле боя вместе с Критием.
И, наконец, Алкивиад – миловидный, харизматичный и развращенный аристократ, описанный в «Пире» Платона в образе пьяницы – дважды перебегал из Афин к врагу (один раз к спартанцам, а второй – к персам). Сократ, особенно в версии, приводимой Платоном в «Государстве», вряд ли может считаться большим сторонником демократии, а аристократы из правого крыла могли вполне оправданно считать его учения средством разжигания недовольства демократией.
Смерть Сократа – это трагедия из нескольких актов. Гегель пишет, что суд над Сократом представляет собой момент, когда трагедия сходит со сцены и полностью входит в политическую сферу, становясь трагедией разложения и коллапса самих Афин.
Платон посвящает не менее четырех диалогов событиям, окружающим суд над Сократом и его смерть («Евтрифон», «Апология», «Критон» и «Федон»). Помимо этого, не следует забывать и о «Воспоминаниях о Сократе» и об «Апологии (Защите Сократа на суде)» Ксенофонта. В «Федоне», который часто считается последним из четырех диалогов Платона, слова Сократа перекликаются с пифагорейской верой самого Платона в бессмертие души. Однако появившаяся ранее «Апология» содержит иную точку зрения на вопрос. Сократ говорит, что смерть – это не зло, а, напротив, благо. Смерть представляет собой одну из двух возможностей – либо это аннигиляция, и мертвый человек не имеет какого-либо сознания; либо это реальное изменение, то есть перемещение души из этого места в другое.
При этом Сократ настаивает на том, что, вне зависимости от того, какие из этих возможностей действительны, смерть это не то, чего стоит бояться. Если это аннигиляция, то тогда смерть долгий и крепкий сон без сновидений, а что может быть более приятно? Если же смерть предполагает перемещение в другое место, а именно Гадес, то это – не менее желанный исход, ведь у нас появляется возможность встретить старых друзей и греческих героев, а также поговорить с Гомером, Гесиодом и всей остальной бессмертной компанией.
Существует и еще одна история про Сократа. Некий человек сказал ему: «Тридцать тиранов приговорили тебя к смерти», на что Сократ ответил: «А их осудила на смерть природа». Сократ переводит разговор на своих обвинителей и судей, утверждая, что те должны встретить смерть с уверенностью. Будучи приговоренным к смерти, Сократ завершает свою речь следующими потрясающими словами:
Пришло время двигаться дальше – мне умирать, а тебе жить. Однако никто, кроме Бога, не знает, кому из нас повезет больше.
Эти слова исчерпывающим образом описывают классическое философское отношение к смерти – ее не нужно бояться. Напротив, смерть напрямую связана с тем, как нужно проживать жизнь. Загадочные последние слова Сократа. «Критон, нужно принести петуха в жертву Асклепию». – отражают точку зрения, согласно которой смерть – это лекарство от жизни. Асклепий был богом врачевания, и люди, страдавшие от заболеваний, обычно приносили ему жертву перед сном в надежде проснуться исцелившимися.
Анализируя слова Сократа относительно смерти, приведенные в «Апологии», нужно понимать, что, хотя смерть и может выражаться в форме одного из двух описанных выше вариантов, мы не знаем, какой из них верен. Иными словами, философия учит нас, как умирать, но эта информация еще не представляет собой истинное знание. И это крайне важно. То, чему нас учит философия, – это не некий ограниченный объем знаний, который может покупаться или продаваться подобно товару на рынке. Этим занимаются софисты – Горгий, Продик, Протагор, Гиппий и другие, взгляды которых Сократ неустанно критикует в диалогах Платона. Хотя Сократ описывался Аристофаном в комедии «Облака» как софист, сами софисты представляли собой класс профессиональных преподавателей, возникший в V веке до н. э. и обучавший за определенную плату молодых людей искусству публичных выступлений. Софисты были мастерами разговора, «сладкоречивыми», как пишет Филострат. Они путешествовали из города в город, предлагая знание в обмен на деньги.
В противовес харизматичным и ярко одетым софистам, обещавшим знание всем желающим, плохо одетый и немного отталкивающий Сократ олицетворяет собой выражение парадокса. С одной стороны, Сократ был объявлен Оракулом в Дельфах самым мудрым человеком Греции. С другой стороны, Сократ всегда настаивает на том, что ничего не знает. Как же может быть, что самый мудрый человек в мире ничего не знает? Этот кажущийся парадокс исчезает, когда мы учимся отличать мудрость от знания и становимся любителями мудрости, то есть философами.
К примеру, в «Государстве» рассматривается вопрос справедливости. «Что такое справедливость?» – спрашивает Сократ, после чего начинается обсуждение, препарирование и отвержение множества более-менее распространенных точек зрения на справедливость. Однако в главных книгах «Государства» Сократ не дает своим собеседникам исчерпывающего ответа на вопрос о справедливости или какой-нибудь общей теории по этому вопросу. Вместо этого мы знакомимся с набором историй, – самой известной из которых выступает миф о пещере, – отвечающих на заданный вопрос косвенным образом. Нам говорят, что путь к справедливости состоит в обращении души в сторону Бога, что, явным образом, означает не познание, а действие, связанное с любовью. Таким образом, философия начинается с сомнения в определенности и реальности знания, а заканчивается взращиванием любви к мудрости. Философия эротична, а не просто эпистемична.
Никогда прежде не было столь важно подчеркнуть различие между философией и софистикой, как в наше время. Мы окружены бесчисленным количеством новых софистов. Телеевангелисты навязывают нам авторитарное толкование истинного Слова Божия и совершают чудеса исцеления в обмен на немалые суммы пожертвований. Возникла целая индустрия «нью-эйдж», в которой Знание (с большой буквы) того, что называется «Я» (с большой буквы) предлагается обернутым в дорогостоящую и ярко раскрашенную упаковку. Я пишу эти строки на бульваре Уэст-Сансет в Лос-Анджелесе, совсем недалеко от дворца с вывеской «Центр Самореализации», в котором можно найти и сады, и священное озеро, и китчевую архитектуру в индийском стиле, и дорогостоящие программы по улучшению духовного самопознания и объединения с Богом.
Думаю, что будет вполне справедливым сказать, что западные общества (и не только они) сталкиваются с разрывом смысла, угрожающим вырасти в настоящую бездну. Этот разрыв заполняется различными формами мракобесия – для начала утверждается, что самопознание более чем достижимо, затем – что за это удовольствие надо платить, а затем и то, что поиски самосознания напрямую связаны со стремлением к богатству, удовольствиям и личному спасению. Напротив, Сократ никогда не заявлял о том, что что-то знает наверняка, никогда не обещал знания другим и, самое главное, никогда не принимал плату.
Мы хотим обрести уверенность и отказаться от ужаса смерти и беспокойства. Мы хотим быть уверены в том, что смерть – это не конец, а переход к загробной жизни. А если у вечной жизни имеется плата за вход, то кто не был бы готов ее внести? И эта точка зрения полностью противоречит Сократу и его скептицизму. Сократ не просто выражает сомнение в загробной жизни, он поднимает вопрос о том, что предпочтительнее – жизнь или смерть. Философ – это любовник мудрости, который не заявляет о своем знании, а выражает радикальное сомнение по отношению ко всему, даже к тому, какое состояние лучше – жизнь или смерть. Последние слова Сократа после суда звучат так: «Знает лишь Бог». Диоген Лаэртский, автор широко известной книги «О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов», написанной в III веке н. э., рассказывает поразительную историю Фалеса, обычно считающегося первым философом.
Фалес утверждал, что между жизнью и смертью нет никакой разницы. «Почему же, – спросили его, – вы не умираете?» «Как раз потому, – сказал он, – что это ничего не изменит».
Таким образом, для того, чтобы быть философом, нужно научиться тому, как умирать, и вырабатывать в себе правильное отношение к смерти. Как пишет Марк Аврелий, одна из самых благородных функций разума состоит в том, чтобы понять, пришло ли время покинуть мир или еще нет. Философ же покидает мир незнающим и неуверенным.