Читать книгу Книга мертвых философов - Саймон Кричли - Страница 5

«Книга мертвых философов» – это совсем не то же, что «Книга мертвых» (египетская или тибетская). В древних писаниях тщательно фиксируются ритуалы, необходимые для спокойной и уверенной подготовки к загробной жизни. Египетская книга мертвых состоит из 189 стихов, помогающих душе перейти в астральную или солнечную загробную жизнь. Тибетская книга мертвых описывает похоронные ритуалы, необходимые для прерывания иллюзорных циклов существования и достижения Просветления (с большой буквы П), которое, по всей видимости, приходит с осознанием Нирваны.

Эти подходы имели огромное влияние – начиная от «Тайной доктрины» Теософического общества мадам Блаватской в конце XIX века, продолжаясь в психоделической версии «Тибетской книги мертвых», созданной Тимоти Лири в 1960-х годах с помощью ЛСД, и заканчивая современным нам наваждением «близкого к смерти» состояния «пребывания внутри собственного тела», описанного Раймондом Моуди в 1976 году в книге «Жизнь после Жизни».

Примерно такую же позицию по данному вопросу Ницше называл «европейским буддизмом», хотя понятно, что теперь в ней присутствует и немалая доля американского буддизма. Главное положение как в египетской, так и в Тибетской книге мертвых и у их современных эпигонов состоит в том, что смерть – это иллюзия. Существование представляет собой цикл перерождений, прервать который способен лишь окончательный переход к Просветлению. Душа может освободиться, лишь обретя доступ к правильному Знанию (еще раз с большой буквы) и отринув то, что Шопенгауэр называл «пеленой Майи».

Такое отношение к смерти отлично выражено в словах знаменитого бенгальского поэта Рабиндраната Тагора: «Смерть есть угасание лампы в лучах рассвета, а не угасание солнца». Влияние этого подхода к смерти и умиранию можно найти в невероятно популярных трудах Элизабет Кюблер-Росс. Она выступала сторонницей глубокого психологического подхода к умирающим пациентам, основанного на знаменитых пяти стадиях умирания (отрицание, гнев, торг, депрессия и принятие) и получившего широкое распространение в паллиативной помощи. Каждая глава книги «О смерти и умирании» (1969) начинается с цитаты Тагора, а в другой работе того же автора с многозначительным названием «Death: The Final Stage of Growth (Смерть: последняя стадия роста) (1974) многократно воздается должное Тибетской книге мертвых.

Не желая отрицать терапевтических преимуществ такого подхода, я, тем не менее, обеспокоен тем, что, согласно ему, смерть – это иллюзия, преодолеть которую возможно с помощью правильной духовной подготовки. Ведь на самом деле смерть – это не иллюзия, а реальность, которую нужно признать. Я даже готов пойти дальше и заявить, что человеку следует устраивать свое существование, помня о реальности смерти. Возможно, самой отвратительной чертой современного общества выступает нежелание принять эту реальность и стремление избежать факта смерти.

«Книга мертвых философов» представляет собой, скорее, набор напоминаний о смерти или memento mori. Это – не боевой клич новой эзотерической эпохи, а, скорее, 190 знаков вопроса, помогающих нам увидеть реальность смерти. На этом хорошие новости заканчиваются. История смертей философов – это еще и история странностей, сумасшествия, самоубийств, убийств, неудач, пафоса (ложного и истинного), а также толики черного юмора. Обещаю, что вы умрете со смеху во время чтения. Позвольте мне пока что перечислить несколько примеров, обсуждению которых будут посвящены следующие страницы:

Пифагор позволил убить себя, не пожелав убегать от преследователей через поле, засеянное бобами;

Гераклит задохнулся в коровьем навозе;

Платон, по некоторым сведениям, умер от вшей;

Аристотель, по данным историков, убил себя при помощи аконита;

Эмпедокл бросился в жерло вулкана Этна в надежде стать богом, но одна из его бронзовых туфель была выброшена вулканом на поверхность как доказательство того, что он – простой смертный;

Диоген умер, сознательно остановив свое дыхание;

То же самое сделал великий радикал Зенон Китийский;

Зенон Элейский умер героической смертью, кусая за ухо тирана, пока его не забили до смерти;

Лукреций, по некоторым данным, убил себя после того, как сошел с ума от выпитого им любовного зелья;

Гипатия была растерзана бандой разгневанных христиан, а ее кожа была содрана с тела устричными раковинами;

Боэций подвергся мучительным пыткам перед тем, как его забили до смерти по приказу остготского короля Теодориха;

Иоанн Скот Эриугена, великий ирландский философ, был предположительно забит до смерти своими английскими студентами;

Авиценна умер от передозировки опиума после слишком энергичного участия в сексуальных играх;

Фома Аквинский умер в 25 милях от места своего рождения после того, как ударился головой о сук дерева;

Пико делла Мирандола был отравлен своим секретарем;

Похожая судьба ждала Сигера Брабантского;

Уильям Оккамский умер от «черной смерти»;

Томас Мор был обезглавлен, а его голова выставлена на шесте на Лондонском мосту;

Джордано Бруно был сожжен заживо инквизицией на костре с кляпом во рту;

Галилео удалось избежать той же судьбы, однако он был приговорен к пожизненному домашнему аресту;

Бэкон умер после того, как занимался потрошением цыпленка снегом на улицах Лондона, изучая эффекты заморозки;

Декарт умер в Стокгольме от пневмонии, возникшей во время зимних утренних занятий с экстраординарной и склонной к травестизму королевой Кристиной;

Спиноза умер в съемном жилье в Гааге, пока все остальные жители были в церкви;

Лейбниц, дискредитированный обществом как атеист и забытый как общественный деятель, умер в одиночестве и был похоронен ночью. На похоронах присутствовал лишь один его друг;

Красивый и яркий философ Джон Толанд умер в Лондоне в такой бедности, что его могила не была отмечена никаким знаком;

Беркли, пылкий критик Толанда и других так называемых «свободных мыслителей», умер воскресным вечером во время поездки в Оксфорд, пока жена читала ему проповедь;

Монтескье умер в руках своей любовницы, оставив незаконченным труд по вопросу вкуса;

Атеист и материалист Ламетри умер от расстройства желудка, вызванного поеданием огромного объема паштета с трюфелями;

Руссо умер от массивного церебрального кровотечения, которое, возможно, было вызвано столкновением с немецким догом на улицах Парижа двумя годами ранее;

Дидро подавился абрикосом, доказав многим скептикам, что удовольствие можно получать буквально до последнего дыхания;

Кондорсе был убит якобинцами в самые кровавые годы Французской революции;

Юм мирно умер в своей кровати после того, как успешно парировал вопросы Босуэлла на тему атеистического отношения к смерти;

Последним словом Канта было «Suffi cit», «достаточно»;

Гегель умер во время эпидемии холеры, и его последними словами были «Меня понимал лишь один человек… да и то не полностью» (возможно, он имел в виду самого себя);

Бентам указал в завещании, чтобы его выпотрошили, а затем выставили на публичное обозрение в стеклянном ящике в Университетском колледже Лондона с целью максимально эффективного использования его личности;

Макса Штирнера укусило в шею летающее насекомое, после чего он умер от быстро развившейся лихорадки;

Могильный камень Кьеркегора лежит напротив могилы его отца;

Ницше медленно спускался в забвение, сопровождавшееся размягчением мозга, после известной истории с поцелуем лошади в Турине;

Мориц Шлик был убит психически нездоровым студентом – сторонником нацистской партии;

Витгенштейн умер на следующий день после своего дня рождения. Незадолго до этого его подруга миссис Беван подарила ему электрическое одеяло и пожелала долгих лет жизни. Витгенштейн ответил, пристально глядя на нее: «Никаких больше лет не будет»;

Симона Вейль уморила себя голодом в знак солидарности с оккупированной Францией в годы Второй мировой войны;

Эдит Штайн умерла в Освенциме;

Джованни Джентиле был казнен итальянскими партизанами-антифашистами;

Сартр сказал: «Смерть? Я о ней не думаю. Ей нет места в моей жизни». На его похоронах присутствовало 50 000 человек.

Мерло-Понти был, по слухам, найден мертвым в своем кабинете с лицом, закрытым книгой Декарта;

Ролан Барт умер в результате наезда грузовика после встречи с будущим министром культуры Франции;

Фредди Айер имел опыт максимального приближения к смерти и «встречи с властителями Вселенной» после того, как подавился куском лосося;

Жиль Делез выбросился из окна своей парижской квартиры, чтобы избежать страданий, связанных с эмфиземой;

Деррида умер от рака поджелудочной железы в том же возрасте, что и его отец (скончавшийся от той же болезни);

Мой учитель, Доминик Жанико, умер в одиночестве в августе 2002 года на пляже неподалеку от тропы Ницше на окраинах французской Ниццы после сердечного приступа, приключившегося во время купания.

Смерть ходит рядом и все время становится немного ближе. Забавно, не правда ли?

Мое собственное восприятие смерти ближе к Эпикуру и его знаменитым четырем постулатам: бог не страшен; смерть ощутить невозможно; то, что является подлинным благом, легко достигается; все, что есть зло, легко уничтожить. Он пишет в конце приписываемых ему четырех сохранившихся писем:

Привыкай думать, что смерть для нас – ничто: ведь все и хорошее и дурное заключается в ощущении, а смерть есть лишение ощущений. Поэтому если держаться правильного знания, что смерть для нас – ничто, то смертность жизни станет для нас отрадна; не оттого, что к ней прибавится бесконечность времени, а оттого, что от нее отнимется жажда бессмертия.

Эпикурейская точка зрения на смерть имела огромное влияние в античные времена, как можно заметить у Лукреция, и была заново открыта философами типа Пьера Гассенди в XVII веке. Она представляет собой не похожую на другие и достаточно мощную часть традиции западной мысли, которой обычно уделяется недостаточно внимания и которая хорошо выражается словами: «Пока я есть, смерти нет. А когда будет смерть, меня не будет». Таким образом, нет смысла беспокоиться относительно смерти, а единственный способ достигнуть спокойствия души состоит в отказе от тревоги, связанной с жизнью после смерти.

Несмотря на всю свою заманчивость, очевидная проблема этой позиции состоит в том, что она не может ничего противопоставить одному аспекту смерти, с которым тяжелее всего справляться – не нашей собственной смерти, а смерти тех, кого мы любим. Именно смерть тех, с кем мы связаны узами любви, лишает нас сил и смысла, разрывая тщательно скроенную ткань личности. С моей точки зрения, как бы странно это ни звучало, мы становимся самими собой лишь в горе.

Иными словами, обладание самостоятельной личностью заключается не в каком-то мнимом самопознании, а в признании части нас самих, которая безвозвратно теряется. Главная сложность состоит в том, как представить себе, насколько мы можем оставаться довольными или спокойными в случае смерти любимых нами людей. Я не буду обещать, что могу ответить на этот вопрос, однако читатель заметит, что этот вопрос изучен и развит в некоторых из приведенных ниже статей.