Читать книгу Время действовать. Как сделать мир лучше, используя силу социальных медиа - Саймон Мэйнуоринг - Страница 6

24 октября 1929 года

В этот день, названный Черным четвергом, промышленный индекс Доу-Джонса упал почти на 13 %, чем на неделю поверг инвесторов в неописуемую панику. Волна приказов продавать захлестнула рынок.

В начале следующей недели, 29 октября, грянул Черный вторник, ознаменовавшийся новым провалом рынка, что довело суммарные потери Доу-Джонса почти до 23 %. К середине ноября Доу-Джонс похудел примерно на 40 % против сентябрьского уровня. Ущерб, нанесенный рынку, обернулся почти десятилетием экономических невзгод для сотен миллионов людей как в США, так и по всему миру, лишив их сбережений, работы, крова, а порой и семьи. На протяжении…

6 октября 2008 года

На этой неделе, получившей название Черной, рынок ежедневно закрывался падением промышленного индекса Доу-Джонса, что вызвало неописуемую панику среди инвесторов. Волна приказов продавать захлестнула рынок. К концу Черной недели Доу-Джонс похудел на 18 %, а индекс S&P 500* – более чем на 20 %. Потери, которые понес рынок, заставили многих экономистов говорить о грядущих годах экономических невзгод для сотен миллионов людей в США и по всему миру, многим из которых грозит лишиться сбережений, работы, крова и, может быть, даже семьи. До сих пор времена Великой…

Не правда ли, параллели между Великой депрессией 1930-х годов и Великой рецессией выглядят жутковато? Такое впечатление, что история повторяется. Так оно и есть.

В зарождении и развитии двух этих драматических событий столько похожего, что почти не остается сомнений: мы так и не научились извлекать уроки из экономической истории. Один из самых проницательных экономистов конца XX века Джон Кеннет Гэлбрейт назвал это патологическим финансовым беспамятством.

Великая рецессия – крупный провал капитализма, и его последствия все еще ощущаются. Мы все наслышаны о пугающей статистике и печальных историях тех, кто лишился работы и жилья, впал в бедность или напрасно ищет ответ на вопрос, как и когда капитализм залижет свои раны и снова встанет на ноги. Мы понимаем, что нынешняя череда финансовых потрясений – далеко не рядовой сбой в истории. Он обрушил экономические и социальные беды на плечи миллионов не только в США, но и по всему миру. Пагубных последствий финансового краха не избежала почти ни одна страна первого мира, и крушение их благополучия крайне удручающе подействовало на третий мир.

Экономисты Кармен Рейнхарт и Кеннет Рогофф в книге This Time Is Different[3] называют Великую рецессию мощным фактором изменения правил игры. Они без обиняков заявляют: «Глобальный финансовый кризис конца 2000-х годов является самым серьезным со времен Великой депрессии как по глубине, охвату и (потенциальной) продолжительности сопутствующей ему рецессии, так и по силе воздействия на рынки активов. Нынешний кризис стал поворотным моментом в мировой экономической истории, и его окончательное преодоление может по меньшей мере на поколение изменить облик политики и экономики»¹.

По меньшей мере на поколение? Зловещее предсказание! Но позвольте, это утверждение идет вразрез с тем, чему нас всегда учили. Разве не внушали нам, что капитализм свободной конкуренции – лучшая в мире экономическая система, что она единственная способна обеспечить длительное и повсеместное благосостояние. Но в таком случае у всех нас в этой ситуации должен возникнуть закономерный и фундаментальный вопрос: разумно ли и дальше сохранять систему, которая плодит и множит экономический хаос, вместо того чтобы оправдывать возлагаемые на нее надежды? Ответ на него придется искать всем: и главам корпораций, и владельцам малого бизнеса, и обычным потребителям и сознательным гражданам.