Читать книгу Непобежденный - Саймон Скэрроу - Страница 11

К тому времени, когда они пришли в зал для приемов с высоким потолком и один из германцев-наемников, служащих в личной охране императора, принялся их обыскивать, в зале было уже много народа. Этот германец, как и большинство его соплеменников, был рослым и широкоплечим, с длинными волосами и бородой. На латыни он изъяснялся очень скупо и с сильным акцентом и сразу не понравился Макрону.

– Слушай, приятель, я не одного такого ублюдка, как ты, в загробный мир отправил. Так что не распускай свои грязные лапы, а?

– Ха, – буркнул германец. – А я многих римлян убил, прежде чем сюда попал.

– Правда? Не хочешь еще раз попробовать со мной в свободное от службы время?

– Макрон, – тихо сказал Катон. – Хватит.

Они пошли вдоль стены зала следом за Нарциссом, мимо сенаторов, чиновников и просителей, а затем заняли назначенное им место, неподалеку от возвышения, на котором восседал император Клавдий на троне, покрытом пурпурными подушками. Как и Нарцисс, император зримо постарел с тех пор, как Катон в последний раз его видел. Он сидел, ссутулившись и слегка наклонив голову в сторону, пытаясь расслышать, что ему говорят. По обе стороны от него на стульях поменьше сидели императрица Агриппина, ее сын Нерон и Британик, младший из наследников. Позади них стояли Паллас и еще несколько императорских вольноотпущенников, некоторые из них что-то писали на восковых табличках по ходу аудиенции. По углам возвышения стояли еще четверо наемников-германцев, не убирая рук с рукояток длинных мечей и внимательно оглядывая всех собравшихся на случай опасности.

Перед императором и его свитой было небольшое свободное пространство, и там стоял молодой трибун, обращаясь к императору. Он явно нервничал, Катон увидел, что его лоб, над которым нависали аккуратно уложенные с маслом кудри, заливает пот.

– Ваше превосходительство, губернатор Тарраконской Испании поручил мне заверить вас, что восстание сдерживается и что вожак бунтарей Искербел и его последователи очень скоро будут пойманы и уничтожены, еще до конца этого года. Хотя у него и имеются достаточные силы в Астурике Августе, чтобы справиться с этой проблемой, он запрашивает подкрепление в целях наискорейшего разрешения ситуации.

Клавдий кивал с отсутствующим видом, и Паллас вышел вперед, чтобы ответить трибуну.

– И сколько войск запрашивает губернатор?

Трибун резко вдохнул и попытался ответить спокойно:

– Он говорит, что еще одного легиона будет достаточно… если вы сможете предоставить Третий.

В толпе зашептались, а Клавдий подозвал Палласа, и они о чем-то заговорили. Затем шепот прекратился, так что был слышен лишь шум, доносящийся с Форума через окна высоко под потолком. Паллас снова вышел вперед, глядя на трибуна.

– Ты сказал, целый легион?

– Да.

– Чтобы разгромить кучку селян?

Трибун на мгновение потерял самообладание.

– Бунтовщики рассредоточены на большой территории в труднодоступной местности. Мы не можем охранять каждый город, каждую виллу и каждый рудник, одновременно посылая войска во все стороны, чтобы загнать их в угол и принудить к сражению. Поэтому губернатор просит о подкреплении. Он уверен, что с достаточным количеством войск сможет быстрее покончить с восстанием.

Паллас язвительно улыбнулся.

– С достаточным количеством войск, полагаю, возможно все, трибун.

Император будто проснулся от дремоты и моргнул.

– Можем ли мы дать ему л… легион, если ему надо, П… П… Паллас?

Вольноотпущенник наклонился к уху хозяина.

– Государь, Третий легион необходим в Испании в другом месте. Если мы отправим его в Астурику Августу, мы ослабим гарнизоны в остальной Испании. Это слишком большой риск.

– О… – ответил Клавдий, едва кивнув. – Очень хорошо, п… полагаю.

Катон увидел, как из толпы вышел человек, дородный, с мясистыми щеками и венчиком седых волос, окружающим лысину. Он низко поклонился императору, прежде чем заговорить.

– Государь, позвольте мне сказать пару слов?

Клавдий вскинул руку, давая согласие.

– Как пожелаешь, сенатор Луций Анней С… С… Сенека.

Сенека окинул Палласа взглядом темных глаз.

– Думаю, нам следует прислушаться к мнению губернатора провинции. В конце концов, он там, разбирается с проблемой на месте, а мы здесь, далеко, и не знаем ситуацию в точности, во всех тонкостях. Если он считает, что необходима помощь Третьего легиона, нам следует уважать его точку зрения.

Паллас сделал шаг вперед, так, чтобы все его хорошо видели и слышали.

– Твоя точка зрения в некоторой степени связана с тем, что у тебя обширные владения в провинции, не говоря уже о доле на многих серебряных рудниках, как я понимаю.

– Это так, вольноотпущенник, – ответил Сенека, произнеся последнее слово с неприкрытым презрением. – Но это относится и ко многим другим сенаторам, и даже к самому императору. Именно ради его блага я вмешиваюсь в разговор и выступаю на стороне губернатора. Если мы потеряем контроль над рудниками, то бунтовщики получат достаточно серебра, чтобы подкупить множество других племен. И нам не следует забывать, что именно этим серебром мы платим легионерам и ауксилариям, расквартированным в Испании. Мне незачем напоминать ни тебе, ни его императорскому величеству, что преданность наших отважных легионеров оплачивается, а не дается даром. Достаточно взглянуть на совсем недавнее прошлое, случай с легатом Скрибонием, пытавшимся свергнуть императора, чтобы понять эту простую истину. Переворот провалился лишь потому, что подчинявшиеся ему легионы были перекуплены. Я не думаю, что мы можем позволить себе чрезмерный оптимизм и не прислушиваться к словам губернатора насчет шансов подавить восстание ограниченными силами, которые имеются в его распоряжении в настоящее время.

Сенека сделал паузу, чтобы все осознали смысл его слов. А затем на полшага подошел к возвышению и заговорил тише, в просительном тоне.

– Государь, умоляю вас, не надо рисковать. Прикажите Третьему легиону вступить в дело, чтобы решить проблему. Чем скорее будет восстановлен порядок, тем скорее возобновится поставка серебра.

По лицу Клавдия Катон понял, что император колеблется, но, прежде чем он что-то сказал, заговорил Паллас:

– Твой совет принят к сведению, Сенека. Но повторяю: есть реальная опасность того, что мы ослабим наши силы в остальной Испании, если сконцентрируем их на подавлении восстания.

– Тогда надо прислать подкрепления из другого места, – возразил Сенека.

– И где именно мы их найдем? – возмущенно спросил Паллас. – Боевые действия в Британии потребовали от нас использовать резервы из Галлии и с границы на Рейне. Мы же не можем создать легионы из ничего.

– Тогда надо взять их из других мест.

– Ближайшие легионы, которые мы могли бы отвести с позиций, находятся вдоль Данувия. На то, чтобы переправить их в Испанию, уйдет несколько месяцев, – сказал Паллас и сложил руки на груди. – Губернатору придется справляться с проблемой с теми войсками, которые у него есть. Разве не так, государь? – подобострастно спросил он императора.

Но Сенека не сдавался.

– Есть и другие силы, государь, которые можно использовать. Почти десять тысяч воинов в когортах преторианской гвардии, которые сейчас практически ничем не заняты. А еще мне стало известно, что пару дней назад в Остии высадились две когорты ауксилариев, которые направляются в Британию. Более чем достаточно войск, которые можно отправить на помощь губернатору Тарраконской Испании, оказавшемуся в трудном положении. Стоит вам лишь слово сказать, государь…

– Я полагаю, что благонамеренный сенатор в силу недостатка у него воинского опыта не может осознать стратегическую ситуацию в полном объеме, – возразил Паллас. – Когорты ауксилариев очень нужны в Британии. Мы не можем позволить себе отправить их в Тарраконскую Испанию.

Катон не удержался от улыбки, хоть у него и было тяжело на сердце. Сенека был одним из множества людей его сословия, которые предпочли не служить в армии в начале своей государственной карьеры. Императорский вольноотпущенник ударил точно в цель, судя по насмешливому выражению лиц многих, находившихся в зале. Для них, по всей вероятности, эти слова были хорошим основанием для презрения к изнеженному политику.

Сенека сделал вид, что не заметил оскорбления, и продолжил говорить:

– Перенаправить когорты почти ничего не стоит, это всего лишь небольшое отклонение от их пути в Британию. Не говоря уже о том, что Рим вполне может позволить себе отправить туда несколько когорт преторианской гвардии. Для них это станет прекрасной возможностью снова проявить себя в деле и показать, что они пригодны не только для церемоний. Государь, я не вижу никаких причин не послать силы, о которых я сказал, в Испанию, чтобы покончить с этим Искербелом и его приспешниками. Быстрая победа и безжалостное наказание послужат хорошим уроком для тех, кто осмеливается хотя бы задуматься о неподчинении воле Рима. И не только воле Рима, государь. Они бросают вызов вашему авторитету. Они не подчиняются вам… и своими делами они порочат ваше имя. Могу лишь представить, насколько это уязвляет вашу гордость и воодушевляет вас к решительным действиям.

Рискованно обращаться к императору в столь личном тоне, подумал Катон и посмотрел на Клавдия. И сразу же понял, что слова сенатора попали в цель. Старик выпрямил спину и принял величественную позу, насколько мог сделать подобное в своем преклонном возрасте и со своим здоровьем. Паллас бросил на Сенеку испепеляющий взгляд, но не успел ничего возразить. Император громко прокашлялся и заговорил.

– С этими восставшими в И… И… Испании следует покончить. Как они посмели ос… ослушаться меня? Сенека прав. У нас есть воины, чтобы сделать это. П… пришло время, чтобы преторианцы отработали все те дары, которыми я осыпал их. Мы пошлем в Испанию восемь когорт. И две к… к… когорты из Остии. П… Паллас, проследи, чтобы приказы были отданы немедленно.

Вольноотпущенник умоляюще поглядел на императрицу, но та слегка покачала головой, и Паллас не стал возражать, склоняя голову.

– Как прикажет Ваше Императорское Величество.

Сенека не стал скрывать довольного выражения лица, а стоявший позади него трибун вздохнул с облегчением.

– Остается вопрос того, кто б… будет командовать войсками, – снова заговорил Клавдий, протянув руку к подбородку и глядя на собравшихся. Паллас мгновенно встал между ним и Сенекой с расчетливым выражением лица.

– Государь, могу ли я предложить сенатора Вителлия? У него есть опыт командования небольшими группами войск, подобных этой.

Макрон тихо зашипел.

– Последний, кому бы я доверил командование, – этот ублюдок с жирной задницей, – пробормотал он.

Катон кивнул и тихонько толкнул локтем Нарцисса.

– Почему Вителлий? Что это Паллас затеял?

– Вителлий из сторонников Нерона, – прошептал Нарцисс. – Полагаю, что Паллас считает выгодным, чтобы Вителлий завоевал авторитет у изрядной части преторианской гвардии к тому времени, когда будет решаться вопрос о том, кто займет место Клавдия.

Император на мгновение задумался и кивнул.

– Нынче ут… утром Вителлий присутствует?

Катон оглядел зал и увидел, как несколько человек отошли в стороны, пропуская того, кто стоял напротив возвышения. Рослого, хорошо сложенного мужчину с аккуратно уложенными с маслом волосами. Подойдя, он стал рядом с Сенекой и поклонился.

– Чтоб меня, – пробормотал Макрон. – Он в отличной форме, никогда еще его таким не видел.

Катон кивнул. Это было чистой правдой. Им доводилось прежде служить под началом Вителлия, и любовь аристократа к изысканной еде и вину уже тогда сделала его столь же толстым, сколь и продажным. Хуже, чем продажным, как позднее выяснил Катон. Этот человек обладал ненасытными амбициями, и ему было плевать на тех, кого он использовал для достижения своих целей. А теперь, как правильно подметил Макрон, Вителлий хорошо поработал над собой, сбросив вес и натренировав тело. Сейчас он выглядел вполне достойным поста командующего.

Клавдий поглядел на Вителлия, щурясь.

– Сенатор Вителлий, ты принимаешь командование?

Вителлий широко улыбнулся.

– Это большая честь, государь. Как и любая другая возможность служить вам.

– Жополиз проклятый, – пробормотал Макрон, тихо фыркнув.

– Государь, позвольте сказать несколько слов? – продолжал Вителлий. – Дабы эффективно выполнить это поручение, я бы хотел лично выбрать командиров, которые будут служить под моим началом.

– Конечно. В твоем распоряжении восемь когорт моей п… п… преторианской гвардии и любые командиры, которые отправятся с тобой в этот поход. Я уверен, что ты принесешь великую славу мне, Риму и своему роду.

Вителлий изящно поклонился.

– В т… т… твоем распоряжении также две когорты из лагеря в Остии. Как только этот негодяй Искербел будет разбит, они отправятся в Б… Б… Британию.

– Да, государь.

Клавдий поднял дрожащую руку и слегка щелкнул пальцами.

– Британия… это как раз наш следующий в… вопрос. Нарцисс!

Секретарь императора дал знак Катону и Макрону, чтобы они следовали за ним, и вышел вперед, проходя меж собравшихся. Они оказались перед возвышением. Вителлий бросил взгляд в их сторону, и Катон увидел, как сенатор удивленно поднял брови, прежде чем холодно улыбнуться.

– Центурионы Катон и Макрон, давно не виделись. Ты хорошо продвинулся, Катон. Слышал, что ты уже префект.

Катон согласно кивнул.

– А ты такой же, как прежде, командир.

И он отвернулся, вместе с Нарциссом и Макроном кланяясь императору. Клавдий сделал жест в их сторону.

– Это они?

– Да, государь. Позвольте представить вам префекта Квинта Лициния Катона и центуриона Луция Корнелия Макрона, только что прибывших из Британии после кампании этого года.

– Молодцы, молодцы! – сказал Клавдий, морща лоб. – Мы же уже встречались, не так ли?

– Да, государь, – ответил Нарцисс, прежде чем другие успели заговорить. – В прошлом они сослужили Вам хорошую службу. Но теперь они – настоящие герои, поскольку именно они пленили Каратака, вождя племен, противостоящих нам в Британии.

Катон ощутил, как окружающие стали рассматривать их с особым вниманием, пока они стояли по стойке «смирно» перед императором. Клавдий же просиял и захлопал в ладоши.

– Отличные п… парни! Нарцисс читал мне первый отчет, как его пленили в битве! Это правда, что вам двоим пришлось прорубаться через его телохранителей, чтобы взять его в плен?

Катон замешкался, лихорадочно размышляя. Сейчас не время уделять внимание ненужным подробностям, достаточно принять похвалу и покончить с этим как можно быстрее. Ему все так же отчаянно хотелось остаться в одиночестве, чтобы осознать сказанное Нарциссом о Юлии. Кроме того, излишние подробности включали в себя тот факт, что Каратак сбежал от них сразу же после битвы, и его пришлось потом ловить в землях бригантов[3]. И он сделал вдох.

– Был тяжелый бой, государь. Тяжелее всех других, в каких довелось сражаться центуриону Макрону и мне. Противник оборонялся на крутом холме за рекой. Шел сильный дождь, и нам пришлось бороться не только с тамошними воинами, но и с грязью. Некоторое время чаши весов колебались, пока центурион и я не повели легионеров в атаку с фланга. Мы застали врагов врасплох, быстро и мощно атаковав их, и они побежали. Именно тогда, государь, мы и пленили Каратака. Его и большую часть его семьи.

– И теперь они томятся в ц… ц… цепях, прямо у нас под ногами! – сказал Клавдий и визгливо засмеялся. Паллас последовал его примеру, а затем и остальные, в угоду императору, пока тот не замолчал, чтобы снова обратиться к двоим командирам.

– А через два дня их проведут по Р… Риму на всеобщее обозрение, а затем предадут смерти на ступенях х… х… храма Юпитера, Величайшего и Всемогущего. А тебя, мой дорогой префект, и тебя, цен… цен… центурион, удостоят чести возглавить почетный караул на этом ш… шествии.

Катон почтительно склонил голову.

– Вы заслужили нашу благодарность. Пока в Риме есть такие воины, как вы, наши границы в безопасности, наши враги нас б… б… боятся, а боги благоволят нам.

Клавдий неловко поднялся с трона и поднял руку.

– Слава префекту Катону и центуриону М… Макрону!

Собравшиеся повторили слова императора, приветствуя их. Зал наполнил оглушительный шум, эхом отражаясь от стен. Макрон не удержался от улыбки, наслаждаясь похвалой, но Катон не последовал его примеру. В тот самый момент, когда он должен был бы радоваться, он мог лишь горевать по умершей жене и переживать известие о ее измене, отравившей ему все. Этот зал, этот шум, это всеобщее внимание внезапно показались ему удушающими, и ему хотелось просто сбежать. Но было некуда бежать от радостных криков и топота, до тех пор, пока император не поднял руку снова, призывая к тишине. Шум стих – и Клавдий попытался заговорить, но вдруг вздрогнул и прижал руку к животу. Его лицо перекосилось от боли, и Нарцисс спешно взбежал по ступеням, подзывая стоящих позади рабов.

– Его Императорское Величество устал. Отнесите его в его покои.

Радостные крики сменились тревожным шепотом. Катон увидел, что Агриппина сидит на своем троне, совершенно неподвижная, даже не шелохнувшись, чтобы прийти на помощь страдающему супругу. Стоящий рядом ее сын поднял взгляд, и на его лице появилась едва заметная удовлетворенная улыбка, прежде чем он осознал, что на него могут смотреть, и попытался сделать озабоченное лицо. Рабы подняли императора с трона и осторожно понесли в сторону небольшой двери в дальней стене зала. Нарцисс и Паллас перекинулись парой слов, а затем Паллас решительно вышел вперед, чтобы обратиться к собравшимся.

– Заседание окончено. Все прошения следует подать моим секретарям. Благодарю… благодарю.

Он кивнул германцам-наемникам, стоящим позади собравшихся, и те открыли двери, ведущие в широкий коридор. Все начали понемногу выходить, однако Вителлий повернулся к Нарциссу и его спутникам.

– Все прошло как надо для всех заинтересованных. Вы герои войны, и я скоро тоже стану.

Макрон сердито поглядел на него.

– Никогда не думал, что до такого доживу.

Вителлий усмехнулся.

– А ты не изменился, центурион. Такой же язвительный. Но я не об этом. Мой дорогой Катон…

Посмотрев на префекта, он отвел его немного в сторону и сделал скорбное лицо.

– Хотел бы выразить искренние соболезнования в связи с твоей утратой. Это случилось несколько месяцев назад, насколько мне известно, но уверен, что ты очень горюешь, только что вернувшись домой. Твоя жена была чудесной женщиной. Очень умной, очаровательной и совершенно прекрасной. Это ужасная потеря для всех, кто знал ее.

Он сделал намеренное ударение на последних словах, и Катон ощутил, как его снова охватывает гнев.

– Что ты хочешь сказать?

Нарцисс спешно подошел к ним и, взяв его за руку, попытался увести от Вителлия.

– Пойдем, Катон. Не время и не место для этого.

Катон стряхнул его руку и повернулся к Вителлию.

– Так что ты хотел сказать о Юлии?

– В твое отсутствие, учитывая, насколько она была привлекательна, вполне понятно, что некоторые желали воспользоваться возможностью и завоевать ее чувства. Полагаю, это было совершенно безобидно… по большей части. В конце концов, она была достойной женщиной.

– Он тебя провоцирует, – сказал Нарцисс. – Пойдем. С этим мы разберемся позже.

– Нет, мы разберемся с этим сейчас, – яростно ответил Катон. И шагнул вперед, став лицом к лицу с Вителлием. – Говори же. Рискни, ты, мерзкий заносчивый ублюдок. Говори же.

– Говорить что? Что твоя жена была привлекательна? Что она имела некоторое количество почитателей среди мужчин Рима?

Катон замахнулся кулаком, но Нарцисс перехватил его руку, прежде чем он нанес удар.

– Не здесь, Катон. Не при свидетелях. Он именно этого и хочет. Ты нападешь на него во дворце и отправишься в изгнание. Из Рима как минимум. Тебя могут отправить в самый дальний конец империи, где ты никому будешь не нужен. И ты окажешься далеко от своего сына. Так что держи себя в руках, Катон. Сделай же это!

У Катона стучало в ушах, ярость и ненависть раздирали его сердце, и на мгновение его охватило бездумное желание уничтожить Вителлия. Порвать на части голыми руками. Какое там держать себя в руках. Об этом и речи не было. И именно это отвело его от края бездны. Он ужаснулся, узрев это чувство внутри себя, опасное и ненасытное, будто бешеный зверь. Сделав глубокий вдох, он медленно выдохнул, заставляя себя совладать с чувствами. Разжал кулаки и опустил руки. Закрыл глаза и склонил голову.

– Все в порядке… я в порядке.