Читать книгу Тёмные улицы - Сайра Вервольф - Страница 8

Змей.

Змея никто не любит. Разве что его племя, змеиный народ, чьим царём его объявили полсотни лет назад, преклоняется перед ним как перед Богом. Умный, справедливый и… жестокий по отношению к тем, кто нарушает древние и человеческие законы.

В городах он предпочитает передвигаться в людском обличье: красивый, зрелый мужчина спортивного телосложения. Длинные каштановые волосы спадают по плечам на спину. Небрежно накинутая рубашка оголяет гладкую, без единого признака волосатости, рельефную грудь. Мускулистые руки с многочисленными шрамами выглядывают из под завёрнутых рукавов. Конфетка, а не мужчина. А какой от него исходит аромат. Самец, самец всем своим существом. Горячий, необъезженный. И голос под стать: волнующий кровь шёпот, бархатные нотки, навевающие порочные фантазии.

В таком ракурсе на глаза мало кто обращает внимания. Подумаешь, причуда. Ну нравятся мужчине змеиные линзы. Так даже лучше, загадочнее, опаснее.

Массивные перстни, браслеты на руках и ногах, переплетающиеся цепи на шее не прихоть красивого представителя сыновей Адама и Евы. Они призваны сдерживать рвущуюся наружу звериную натуру и природную силу, которые давали о себе знать в присутствии очаровательной особи женского пола и во время голода. Нет, нет, не физического.

Особенно тяжко становилось в «змеиные ночи», как их прозвали в народе. Ночи, когда змеи и наги устраивали брачные игры, выползая из клеток серого города на залитые молочным светом Луны поляны и леса. Ночи, когда нет запретов и всё позволено.

Она резким контрастом выделялась на фоне обычных девушек. Обычных – значит из мира людей.

– Она не пара тебе, Змеиный Царь… – шептали змеи, взывая к разуму своего повелителя. – Она погубит тебя…

– Молчать…

И они умолкли. На время.

Судьба ли так распорядилась или Боги так зло пошутили, но девушка узнала о нём всю правду. Узнала и приняла его мир. В их первую змеиную ночь человеческая дочь наотрез отказалась видеть Змея в людской личине.

– Я хочу увидеть тебя настоящего. Для этого и созданы эти волшебные ночи. Разве я не права?

Права. Тысячу раз права. И Змей не смог отказать той, которой подарил раненое сердце. И он впервые за время своей жизни в городах сам, по доброй воле, снял постылый металл и предстал во всей змеиной красоте: торс мужчины и хвост змеи. Изумрудная чешуя переливалась насыщенными оттенками в свете ночного светила и создавала вокруг нага сияющий ореол. Царские регалии – толстые обручи браслетов с огромными драгоценными камнями красного и зелёного цвета (рубины и изумруды) на хвосте и великолепное золотое ожерелье, покоящееся на груди – поражали своей красотой воображение.

Она не испугалась, не отвернулась. Лишь поморщилась когда тяжесть его тела придавила к влажной траве и мужское копьё, до этого скрытое складками кожи, вошло во влажные глубины пульсирующего лона, наполняя, заполняя матку до предела. Большой и сильный. Первый и последний.

Стройные ноги обвились вокруг мужских бёдер, плавно переходящих в трёхметровый чешуйчатый хвост.

– Глупышка… Почему ты не сказала… что невинна?

– Я думала, ты знаешь. – Лёгкий румянец коснулся щёк девушки.

– Не знал… Я бы не был… так груб… – бархатный шёпот потонул в сладком поцелуе.

– Ты не был грубым, мой Змей.

Это её он найдёт спустя время в грязной подворотне, изнасилованную и с перерезанным горлом. Найдёт случайно, возвращаясь со взрослыми сыновьями от первой жены из гостей, по запаху крови и затихающему пульсу того, кого она носила под сердцем. Она была на седьмом месяце беременности.

Как во сне Змей разрезал острым ножом кожу на животе девушки и вытащил наружу яйцо с прозрачной скорлупой, сквозь которую был виден зародыш ребёнка-нага. Старший из отпрысков снял с плеч плащ и закутал в него будущего брата или сестру. Змею – сыну не нужно было говорить, что делать дальше. Кивнув отцу, он быстрым шагом покинул подворотню, унося яйцо в безопасное, а главное тёплое место.

Младший остался со Змеем ждать приезда полиции.

Память услужливо подлила масла в огонь бушующих чувств змеиного царя: предыдущая жена, змея по крови, тоже умерла. Но умерла, давая жизнь их второму сыну, который сейчас сидел рядом и обнимал отца за плечи.

Правду о Змее не знал никто. Разве что Грай. И то только потому, что совал свой нос куда не следует. Пусть лучше считают его, нелюдя последней тварью и мразью да и вообще скользким типом.

Когда Грая обрядили в смирительную рубашку и запрятали в каменные стены больницы Змей не на шутку испугался. Не за себя, но за своих детей и свой народ. И поступившись своими принципами первый и последний раз пришёл к нему.

– Если ты расскажешь хоть одной душе… умрёшь… Мучительно… и долго.

Змеиные глаза вспыхнули в свете тусклых ламп. Грай понял и запомнил угрозу нага.