Читать книгу Ялта-2015. Литературная конференция. Сборник докладов - Сборник статей - Страница 3

В наше время много пишут о значении языка как части культуры и истории народа, его роли в самосознании, независимости и самостоятельности нации. Но, несмотря на все эти разговоры, уровень знания русского языка заметно понизился, особенно среди молодёжи. На снижение грамотности людей влияют и современные информационные технологии, и щедро, назойливо захлестывающий нас поток иностранных слов. Люди отвыкают обращаться со словами образными, редкими.

«Русский язык! Тысячелетия создавал народ это гибкое, пышное, неисчерпаемо богатое, умное поэтическое… орудие своей социальной жизни, своей мысли, своих чувств, своих надежд, своего гнева, своего великого будущего…» – написал академик А.А. Шахматов. Однако практика показывает: штампы и канцеляризмы становятся чуть ли не нормой, они звучат на телевидении и радио, ими пестрят статьи в журналах, всё чаще они встречаются в художественной литературе.

Мы сетуем: молодежь говорит неправильно, растет не очень грамотной, язык наш портится, становится бедным, канцелярским, засоренным. Но ведь ученики повторяют то, что слышат от учителей, читатели – то, чем изо дня в день питают их литераторы и издатели.

Люди, работающие со словом, – писатели, журналисты – как никто другой должны ежечасно отстаивать и охранять чистоту родного языка. В наше время для литераторов назрела проблема, как при написании произведения избежать штампов, применять слова, сочетаемые по смыслу, стилю, по национальной и социальной окраске, по чувству и настроению.

Канцелярит – это зловредный недуг нашей речи. Слова-канцеляризмы, слова-штампы не безвредны. Пустопорожние, они ничему не учат, ничего не сообщают и, уж конечно, никого не способны взволновать, взять за душу. Это словесный мусор, шелуха, из-за которого читатель перестает воспринимать текст, не в силах докопаться до сути написанного.

Порой мы не замечаем, как уродуем язык, когда в простом предложении применяем тяжеловесные слова, строим неестественные, застойные фразы, например/ «В течение бесконечно долгих недель его мучили мысли, порожденные состоянием разлуки», фраза получилась чуждая движению, содержательности, экономности. Суть ее можно было бы выразить вдвое короче, если просто написать: «Нескончаемо долгие недели его мучила тоска».

Мы уже не слышим и не видим, как штампы встраиваются в нашу речь. И вот громоздятся друг на друга отглагольные существительные в косвенных падежах: «Процесс развития движения за укрепление сотрудничества», «Повышение уровня компетенции приводит к неустойчивости». Сколько времени понапрасну отнимают у нас эти лишние, мертвые слова!

Канцелярит легко можно распознать по путано построенной фразе. Признак канцеляризма – это множество придаточных предложений, тяжеловесных и несвойственных разговорной речи. Присутствие иностранных слов там, где их можно вполне заменить русскими словами. Убогий, скудный словарь, когда герои говорят одним и тем же сухим, казенным языком. Когда без всякой нужды автор предпочитает длинное слово – короткому, официальное – разговорному, сложное – простому, штамп – живому образу. Иначе говоря, канцелярит – это мертвечина.

Многие литераторы шарахаются от самого действенного слова в нашем языке – глагола. Там, где происходит вытеснение глагола причастием, деепричастием, отглагольным существительным, фраза становится застойной, неподвижной. От пристрастия к существительным и нелюбви к глаголам получаются самые разные корявости и нелепости, например: «Это не может не явиться плодотворным поводом для размышлений». А не лучше ли было сказать ясно: «Тут есть о чем задуматься»?

Обилие существительных, особенно отглагольных, тяжелит и сушит речь. Фраза со многими косвенными падежами неуклюжа и недоходчива. Причастия и деепричастия, слова вроде вращающиеся, находившиеся, выращиваемые не делают прозу благозвучной. Как часто мы читаем: испытывал чувство счастья, горечи, досады. А если применить глагол и сказать: радовался, горевал, досадовал, тогда предложение становится короче, легче, подвижней.

Зачастую автор путает последовательность времен и событий. Это ошибка обычная и притом коварная. А между тем проверить себя несложно. Русский язык при помощи глагола и здесь дарит нам самый верный и надежный способ избежать нелепостей и прямых ошибок, подставив, как в алгебраической формуле, какие-то самые простые значения, например: проснувшись, я делаю зарядку, но едва ли наоборот: я просыпаюсь, делая зарядку.

Пытаясь написать образно, красиво, автор, порой сам того не замечая, сводит в одном предложении деепричастие с причастием, а такие столкновения далеко не всегда правильны и чаще всего воспринимаются с трудом. Тем более незаконно для русского языка деепричастие, относящееся к существительному. В результате такой ошибки появляются «шедевры», подобные этому: «Порывы ветра превосходили своей ужасностью любую бурю, виденную мною ранее».

Еще в прошлом веке деепричастия хлынули к нам вместе с другими галлицизмами. В литературе причастиями и деепричастиями надо пользоваться с оглядкой. Два-три деепричастия в одной фразе, особенно в сочетании с причастиями, почти всегда тяжелы и неестественны, затрудняют восприятие. Страсть к построению подобных предложений нередко ведет к хрестоматийной классической ошибке: «Производя измерения, линейка невольно задевала то одного, то другого».

Еще один распространенный признак канцелярита, обычный штамп и живучий паразит нашей речи – такие слова, как вещь, это. Они портят, обесцвечивает любой разговор и любую повесть. Довольно вместо них подставить конкретное значение – и фраза оживет. Читаем предложение: «Одна вещь печалила его в предчувствии конца». А если написать так: «Только одно его печалило» – гораздо лучше получается без этой пустопорожней скорлупки.

Замена официального или книжного слова на разговорное, длинного на короткое, сложного на простое, стертого, безликого на конкретное, образное – лишь очистит и прояснит любую прозу. Это вовсе не ведет к упрощению или старомодности, напротив, казенные, необязательные слова, слова-штампы всякую фразу только засоряют и запутывают.

Русский язык, как один из самых богатых и мощных языков мира, заключает в своём составе несколько десятков тысяч заимствованных слов. Конечно, разнообразнее и глубже всего связь русского языка именно с международной системой европейских языков.

Но в наше время сначала из газет, а потом радио, телевидения, Интернета все шире, все напористей в обыденную жизнь, в литературу пошли слова, которые в европейских языках существуют в житейском, повседневном обиходе. У нас они получили иную, официальную окраску, зазвучали «иностранно», «переводно», неестественно. Не только в газетных статьях и очерках, но и в рассказах, романах счету нет таким словам, как интуиция, результат, момент, всевозможным дефектам, фиаскам и апогеям.

И вот в произведениях русских писателей скромные домашние хозяйки, трехлетние карапузы, дворяне, бедняки, бродяги, легкомысленные девчонки – все без разбору, во все века и эпохи, при любом повороте судьбы, в горе, радости и гневе, объясняясь в любви, сражаясь и умирая, заговорили одним и тем же языком. И читатель не верит им, не видит и не ощущает ни радости, ни горя, ни любви. Потому что нельзя передать чувство языком протокола.

Поверьте, трудно сочувствовать героине современного романа, если, огорченная неладами с любимым человеком, она не пытается понять, что произошло, а начинает анализировать ситуацию. А как легко вовсе обойтись без этой самой ситуации, заменив её словом обстановка или положение, а вместо слова анализировать можно написать: оценивать, взвешивать.

В подавляющем большинстве случаев иностранное слово не нужно, вредно, оно разрывает художественную ткань, придает бытовой, лирической или трагической прозе официальную, казенную окраску.

Быть может, естественный путь развития и приведет когда-нибудь к тому, что все земное человечество заговорит на едином языке. Тогда в далеком будущем он – единый – вберет в себя многообразие всех языков, и ничего не будет утрачено из богатства всех национальных культур и литературных традиций. Быть может.

Но сводить к бедному, убогому и уродливому «современно-общепонятному» канцеляриту живой, образный язык, живую речь народа, мудрость, задушевность и красоту искусства – преступно.

Пусть язык, как река, остается полноводным, привольным и чистым! Это – забота каждого человека, тем более – забота тех, кто со словом работает.

И хочется закончить свои размышления словами Н.В. Гоголя: «Дивишься драгоценности нашего языка, что ни звук, то и подарок: все зернисто, крупно, как жемчуг, и, право, иное название еще драгоценней самой вещи».

Список использованных источников:

Нора Галь. Слово живое и мертвое. Литературоведение. – М. «Время» 2014 г. – с. 1–57

О.А. Городецкая, Е.М. Чувалов. Причастие и деепричастие в русском языке. Учебное пособие – Минск: БГЭУ 2014. – 87 с.

Евгений Поляков

Специалист в области IT-технологий. Автор восьми изданных книг по программированию. В 2013 году вышла его дебютная книга беллетризованных воспоминаний об армейской службе офицером сразу после окончания института: «Двухгодичник. Сказки про Красную армию». Книга была выдвинута на международную Лондонскую премию Интернационального Союза писателей. В 2015 году вышла вторая книга автора – «Независимый кандидат», в которой сквозь причудливую призму фантастики показаны реальные проблемы нашей современности, и к чему они могут привести, если их не решать.