Читать книгу Русский исторический анекдот: от Петра I до Александра III - Сборник - Страница 5

Один молодец, женясь на дочери Д’Акосты, нашел ее весьма непостоянною и, узнав то, всячески старался ее исправить. Но, усмотрев в том худой успех, жаловался ее отцу, намекая, что хочет развестись с женой, Д’Акоста, в утешение зятю, сказал: «Должно тебе, друг, терпеть. Ибо мать ее была такова же; и я также не мог найти никакого средства; да после, на 60-м году, сама исправилась. И так думаю, что и дочь ее в таких летах будет честною, и рекомендую тебе в том быть благонадежную [92, с. 99.]

Д’Акоста, будучи в церкви, купил две свечки, из которых одну поставил перед образом Михаила-архангела, а другую, ошибкой, перед демоном, изображенным под стопами архангела.

Дьячок, увидя это, сказал Д’Акосте:

– Ах, сударь! Что вы делаете? Ведь эту свечку ставите вы дьяволу!

– Не замай, – ответил Д’Акоста, – не худо иметь друзей везде: в раю и в аду. Не знаем ведь, где будем. [92, с. 101.]

Известный силач весьма осердился за грубое слово, сказанное ему Д’Акостою.

«Удивляюсь, – сказал шут, – как ты, будучи в состоянии подымать одною рукою до шести пудов и переносить такую тяжесть через весь Летний сад, не можешь перенести одного тяжелого слова!» [92, с. 102.]

Когда Д’ Акоста отправлялся из Португалии морем в Россию, один из провожавших его знакомцев сказал:

– Как не боишься ты садиться на корабль, зная, что твой отец, дед и прадед погибли в море!

– А твои предки каким образом умерли? – спросил в свою очередь Д’Акоста.

– Преставились блаженною кончиною на своих постелях.

– Так как же ты, друг мой, не боишься еженощно ложиться в постель? – возразил Д’Акоста. [92, с. 103.]

На Одной вечеринке, где присутствовал и Д’Акоста, все гости слушали музыканта, которого обещали наградить за его труд. Когда дело дошло до расплаты, один Д’Акоста, известный своею скупостью, ничего не дал. Музыкант громко на это жаловался.

«Мы с тобой квиты, – отвечал шут, – ибо ты утешал мой слух приятными звуками, а я твой – приятными же обещаниями». [92, 104.]

Контр-адмирал Вильбоа, эскадр-майор его величества Петра I, спросил однажды Д’Акосту:

– Ты, шут, человек на море бывалый. А знаешь ли, какое судно безопаснейшее?

– То, – отвечал шут, – которое стоит в гавани и назначено на сломку. [92, с. 111.]

Д’Акоста, человек весьма начитанный, очень любил книги. Жена его, жившая с мужем не совсем ладно, в одну из минут нежности сказала:

– Ах, друг мой, как желала бы я сама сделаться книгою, чтоб быть предметом твоей страсти!

– В таком случае я хотел бы иметь тебя календарем, который можно менять ежегодно, – отвечал шут. [92, с. 114.]

Имея с кем-то тяжбу, Д’ Акоста часто прихаживал в одну из коллегий, где наконец судья сказал ему однажды:

– Из твоего дела я, признаться, не вижу хорошего для тебя конца. – Так вот вам, сударь, хорошие очки, – отвечал шут, вынув из кармана и подав судье пару червонцев. [92, с. 116.]

Другой судья, узнав об этом и желая себе того же, спросил однажды Д’Акосту:

– Не снабдите ли вы и меня очками?

Но как он был весьма курнос и дело Д’Акосты было не у него, то шут сказал ему:

– Прежде попросите, сударь, чтоб кто-нибудь ссудил вас порядочным носом. [92, с. 116.]

Сказывают, что гоф-хирург Лесток имел привычку часто повторять поговорку «благодаря Бога и вас». Д’Акоста, ненавидевший Лестока за его шашни с женой и дочерьми его, Д’Акосты, однажды, в большой компании, на вопрос Лестока: «Сколько у такого-то господина детей?» – Отвечал ему громко: «Пятеро, благодаря Бога и вас». [92, с. 117.]

Князь Меншиков, рассердясь за что-то на Д’Акосту, крикнул:

– Я тебя до смерти прибью, негодный!

Испуганный шут со всех ног бросился бежать и, прибежав к государю, жаловался на князя.

– Ежели он тебя доподлинно убьет, – улыбаясь говорил государь, – то я велю его повесить.

– Я того не хочу, – возразил шут, – но желаю, чтоб Ваше Царское Величество повелели его повесить прежде, пока я жив. [92, с. 120.]

Жена Д’Акосты была очень малого роста, и когда шута спрашивали, зачем он, будучи человек разумный, взял за себя почти карлицу, то он отвечал:

– Признав нужным жениться, я заблагорассудил выбрать из зол по крайней мере меньшее. [92, с. 121.]

Несмотря на свой малый рост, женщина эта была сварливого характера и весьма зла. Однако Д’Акоста прожил с нею более двадцати пяти лет. Приятели его, когда исполнился этот срок, просили его праздновать серебряную свадьбу.

– Подождите, братцы, еще пять лет, – отвечал Д’Акоста, – тогда будем праздновать тридцатилетнюю войну. [92, с. 121.]

В царствование Петра посетил какой-то чужестранец новопостроенный Петербург. Государь принял его ласково, и вследствие того все вельможи взапуски приглашали к себе заезжего гостя, кто на обед, кто на ассамблею.

Чужестранец этот между прочим рассказывал, что он беспрестанно ездит по чужим землям и только изредка заглядывает в свою.

– Для чего же ведете вы такую странническую жизнь? – спрашивали его другие.

– И буду вести ее, буду странствовать до тех пор, пока найду такую землю, где власть находится в руках честных людей и заслуги вознаграждаются.

– Ну, батюшка, – возразил Д’Акоста, случившийся тут же, – в таком случае вам наверное придется умереть в дороге. [92, с. 121–122.]

Д'Акоста, несмотря на свою скупость, был много должен и, лежа на смертном одре, сказал духовнику:

– Прошу Бога продлить мою жизнь хоть на то время, пока выплачу долги.

Духовник, принимая это за правду, отвечал:

– Желание зело похвальное. Надейся, что Господь его услышит и авось-либо исполнит.

– Ежели б Господь и впрямь явил такую милость, – шепнул Д’Акоста одному из находившихся тут же своих друзей, – то я бы никогда не умер. [92, с. 124–125.]