Читать книгу Молитвы. Избранное - Сборник - Страница 20

Бывают дни, когда молиться так легко,

Что будто на душу молитвы сходят сами,

Иль Ангел, словно мать младенцу на ушко

Нашептывает их с любовью и слезами.

В те дни нам жизнь ясней и внутренним глазам

Доступней Промысла таинственная книга,

И чище радость в нас, и крест не в бремя нам,

И благ тяжелый гнет возлюбленного ига.

Бывают дни, когда мрак на душе лежит;

Отяжелевшая и хладная как камень,

Она не верует, не любит, не скорбит

И не зажжется в ней молитвы тихий пламень.

Хранитель Ангел мой! не дай мне в эти дни

Пред смертью испытать последнее сомненье

И от души моей ты немощь отжени

И хлад неведенья и чувств окамененье.

Но теплых слез во мне источник обнови,

Когда остынет он в дремоте лени томной;

Дай умиленье мне молитвы и любви,

Дай память смертную, лампаду в вечер темный!

Научи меня молиться,

Добрый Ангел, научи!

Уст твоих благоуханьем

Чувства черствые смягчи;

Да во глубь души проникнут

Солнца вечного лучи,

Да в груди моей забьются

Благодатных слез ключи!

Дай моей молитве крылья,

Дай полет мне в высоту!

Дай мне веры безусловной

Высоту и теплоту!

Неповинных, безответных

Дай младенцев простоту

И высокую, святую

Нищих духом чистоту!

Дай стряхнуть земные узы

С прахом страннических ног,

Дай во мне угаснуть шуму

Битв житейских и тревог;

Да откроется тобою

Мне молитвенный чертог,

Да в одну сольются думу

Смерть, бессмертие и Бог.

Хотел бы до того дойти я, чтоб свободно,

И тайно про себя, и явно, всенародно,

Пред каждой церковью, прохожих не стыдясь,

Сняв шляпу и крестом трикратно осенясь,

Оказывал и я приверженность святыне.

Как делали отцы, как делают и ныне

В сердечной простоте смиренные сыны,

Все боле, с каждым днем, нам чуждой старины.

Обычай, искони сочувственный народу.

Он с крестным знаменем прошел огонь и воду,

Возрос и возмужал средь славы и тревог.

Им свято осенив семейный свой порог,

Им наша Русь слывет, в урок нам, Русь святая;

Им немощи свои и язвы прикрывая,

И грешный наш народ, хоть в искушеньях слаб,

Но помнит, что он сын Креста и Божий раб,

Что Промысла к нему благоволеньем явным

В народах он слывет народом православным.

Но этим именем, прекраснейшим из всех,

Нас небо облекло, как в боевой доспех.

Чтоб нам не забывать, что средь житейской битвы

Оружье лучшее смиренье и молитвы.

Что следует и нам по скорбному пути

С благим Учителем свой тяжкий крест нести.

Не дай нам Бог во тьме и суете житейской,

Зазнаться гордостью и спесью фарисейской,

Чтоб святостью своей, как бы другим в упрек,

Хвалиться, позабыв, что гордость есть порок.

Не в славу, не в почет, народные скрижали,

Родную нашу Русь святой именовали,

Но в назиданье нам, в ответственность, в завет;

Чтоб сберегали мы первоначальных лет

Страх Божий и любовь и чистый пламень веры,

Чтоб добрые дела и добрые примеры,

В их древней простоте завещанные нам,

Мы цельно передать смогли своим сынам;

Чтоб Божий мир для нас был школой изученья,

Чтоб не ленились мы на жатву просвещенья.

Чтоб сердцу не в ущерб и вере не в подрыв,

Наукою народ себя обогатив,

Шел доблестно вперед, судьбам своим послушно,

Не отрекаяся от предков малодушно.

Приличий светских долг желая соблюсти,

Ведь кланяемся мы знакомым по пути,

Будь выше нас они иль будь они нас ниже,

А Церковь разве нам не всех знакомых ближе?

Она встречает нас при входе нашем в мир,

В скорбь предлагает нам врачующий свой мир

И, с нами радуясь и радости и счастью,

Благословляет их своей духовной властью.

Когда над нами час ударит роковой,

Она нас с берега проводит на другой,

И в этот темный путь, где все нас разом бросит,

Одна ее звезда луч упованья вносит;

За нас и молится и поминает нас,

Когда уж на земле давно наш след угас,

Когда и в той среде, где мы сильны так были,

Уже другим звеном пробел наш заменили.

Нам Церковь, в жизнь и смерть, заботливая мать, —

А мы ленимся ей сыновний долг воздать?

А мы, рабы сует, под их тяжелой ношей,

Чтоб свет насмешливый не назвал нас святошей,

Чтоб не поставил нас он с чернью наряду,

Приносим в жертву крест подложному стыду.

Иль в наших немощах, в унынии бессилья,

Подчас не нужны нам молитвенные крылья,

Чтоб свеять мрак и сон с отягощенных вежд,

Чтоб духом возлетать в мир лучший, в мир надежд,

Мир нам неведомый, но за чертой земною

Мир предугаданный пророческой тоскою?

Когда земной соблазн и мира блеск и шум,

Как хмелем обдают наш невоздержный ум,

Одна молитвою навеянная дума

Нас может отрезвить от суеты и шума,

Нас может отрешить, хоть мельком, хоть на миг,

От уловивших нас страстей, от их вериг,

Которые, хотя и розами обвиты,

В нас вносят глубоко рубец свой ядовитый.

Среди житейских битв уязвленным бойцам

Молитва отдых будь и перемирье нам!

Заутра новый бой. Окрепнем духом ныне.

Усталым странникам, скитальцам по пустыне,

Под зноем солнечным, палящим нашу грудь,

Когда и долог был и многотруден путь,

И ждут нас впереди труды и битвы те же,

Нам нужно пальмы тень и горстью влаги свежей

Из ближнего ручья пыл жажды утолить.

Родник глубок и чист: готов он в нас пролить

Живую благодать святой своей прохлады;

Родник сей манит нас, но мы ему не рады

И, очи отвратив от светлого ручья,

Бежим за суетой по дебрям бытия.

Наш разум, омрачась слепым высокомерьем,

Готов признать мечтой и детским суеверьем,

Все, что не может он подвесть под свой расчет.

Но разве во сто раз не суеверней тот,

Кто верует в себя, а сам себе загадкой,

Кто гордо оперся на свой рассудок шаткой

И в нем боготворит свой собственный кумир,

Кто, в личности своей сосредоточив мир,

Берется доказать, как дважды два четыре,

Все недоступное ему в душе и в мире?

О Русский Бог! Как встарь, Ты нам Заступник буди!

И погибающей России внемля крик,

Яви Ты миру вновь: и как ничтожны люди,

И как Единый Ты велик!

Чертог Твой вижу, Спасе мой

Он блещет славою Твоею, —

Но я войти в него не смею,

Но я одежды не имею,

Дабы предстать мне пред Тобой.

О Светодавче, просвети

Ты рубище души убогой,

Я нищим шел земной дорогой:

Любовью и щедротой многой

Меня к слугам своим причти.

Во внутрь блестящего чертога

Жених в полунощи грядет,

И счастлив раб, который у порога

Внимательно Владыку ждет.

Но горе вам, во сне ленивом,

Вам, променявшим дух на плоть,

Когда явясь в чертог, своим призывом

Вас не добудится Господь.

Блюди с любовью и заботой,

Душа, блюди с собой в борьбе,

Да и тебя не тяготит дремотой,

Когда Жених придет к тебе.

Дверей святыни пред собою

Да не затворишь в узах сна,

Да праведным, но строгим Судиею

Не смерти будешь предана.

О, нет, душа моя, воспряни,

Песнь брачную воспой звучней,

Одень помост свой в праздничные ткани

И стены храма в блеск свечей.

Ты помышляй об оном часе,

Не угадать, когда пробьет

И над тобой, как в громоносном гласе,

Раздастся весть: Жених грядет.

Не презри мудрых дев урока,

И дев юродивых беги,

До близкого, до позднего ли срока,

И ты светильник береги.

Не погружайся в сон и мраки,

Храни ты светлым свой залог,

Да внидешь ты с Царем любви на браки

В Его Божественный чертог.

Вхожу с надеждою и трепетом в Твой храм,

Хочу я волю дать молитве и слезам.

О, да исправится молитва пред Тобою,

Как из кадильницы Тебе моей рукою

Возженный чистый фимиам,

Вечерней жертвы приношенье.

Боец уязвленный, томлюсь я битвой дня:

В Твоей убежище, в Твое успокоенье

Прими, о Господи, меня.