Читать книгу Этот прекрасный мир - Сборник - Страница 3

Не смогут пережить стихов моих

Ни мрамор, ни скульптура золотая.

Не в сером камне ты, а только в них,

Останешься навеки, как живая.

Когда от войн темницы упадут

И каменные кладки рухнут наземь

И гений Марса уничтожит вдруг

Всё, что воздвигнул наш пытливый разум —

Тогда, наперекор небытию,

Запечатлеет память человека

Нетленную поэзию мою

И будет помнить до скончанья века

Твой образ светлый – до поры, когда

Воскреснешь вновь в день Божьего суда.

Не раз я видел утренней порой

Во всей красе вершины дальних гор,

И дол сверкал, от солнца золотой,

Смотрелся в воды голубой простор.

Но тотчас набегали облака,

И омрачался светлый небосвод,

Волною серой пенилась река,

Теряя красоту зеркальных вод.

И мне сиял когда-то светлый луч,

Шли беззаботной чередою дни,

Но всё ж не избежал я тёмных туч,

Затмивших годы лучшие мои.

Пусть так, но даже солнце в пятнах – знаю

И потому судьбу не обвиняю.

Малыш любви, свой факел отложив,

Дремал беспечно возле ручейка,

Когда врасплох толпой весёлых нимф

Застигнут был, и лёгкая рука

Взяла огонь, который согревал

Сердец влюблённых целый легион —

И так желаний страстных генерал

Был девственной рукой разоружён.

Она тот факел бросила в поток,

Который был согрет любви огнём

Несчастных тех, кому назначил рок

Искать лекарство от недуга в нём.

И я туда лишь воду греть хожу,

А средства от любви не нахожу.

Вздыхать зазря не нужно вам:

Обманщики мужчины;

Ногою здесь, другою там —

Они неуловимы.

Зачем вам грусть?

Уходят – пусть,

О том жалеть не смейте

И заучите наизусть:

О них забыть умейте.

Старость с юностью не могут примириться,

Как забота с удовольствием – они,

Как закат с восходом, разнятся, их лица —

У медали две различных стороны.

Млад от радости смеется,

Веселится и поет;

Стар от холода трясётся,

Ковыляючи идёт.

Старость презираю, юность обожаю;

О, моя любовь, ты молода.

Как завтра – послезавтра, после послезавтра

Ползет неспешно время день за днем

К порогу вечности, где прах и тлен,

И дни прошедшие дорогу освещают

В тот край глупцам. Гори, сгорай, свеча!

Жизнь – тень бродячая, простой игрок на сцене,

Так важно выступающий на час

И долее незримый; это сказка,

Рассказанная злобным идиотом,

И только звук пустой.

Вей, зимний ветер, вей,

Ты всё ж добрей людей,

Хотя порой жесток.

Незримо жалишь ты —

Твоей недоброты

Прощаю я порок.

О, зимний хлад небес!

Куда страшнее бес

Неблагодарных глаз.

Сильней студеных вод

Сжигает душу лёд

Друзей, забывших нас.

Теплой водой наслаждаясь,

Тихо плывет на спине

Женщина с маленьким сыном —

Рад он лазурной волне.

Полузакрытые очи,

В нежной улыбке лицо;

Слёзы из глаз моих льются —

Мне ль их понять не дано!

Только лишь в Англии нашей,

Худшей из стран на земле,

Мать и дитя голодают —

Смерть их устроит вполне.

Кто оптимист, кто пессимист,

В чем разница меж ними?

Тот видит бублик, а другой —

Дыру посередине.

Пролетая десять этажей

И минуя каждое окно,

Успевал он крикнуть для друзей:

"Всё идет покуда хорошо".

Ох, постигла неприятность брата моего:

Кто-то красным помидором запустил в него.

Сочный плод бы кожу брата вряд ли повредил,

Только он нарочно в банку упакован был.

Как тяжко думать, что мой брат

Не ведает о том,

Что голова в одном конце,

А пара ног – в другом.

Приятно имя автора на книге,

Пусть даже содержанье книги – фиги.

Смешалась груда мертвых и живых,

Голов без шлемов, старых, молодых;

Конь боевой, лишенный седока, —

В крови подпруги, стиснули бока;

А рядом воин раненный лежит —

Рука окровавленная дрожит.

В насмешку всем ручей вблизи течет

И отходящих в мир иной влечет:

Сияет светом солнечным поток

И манит умирающих глоток

Воды испить последний в жизни раз

И тем облегчить свой предсмертный час.

От крови стала красною земля,

Охвачены конвульсией тела.

Иссяк в борьбе за жизнь остаток сил,

Но счастья попытать кой-кто решил.

Свежа вода, и нечего терять,

Но больше не придется утолять

Им жажду: пьют, но ощущений нет;

Агония – и меркнет жизни свет.

О, Рим! земля! вместилище души!

Сердцам осиротелым дать приют,

Империй мертвых мать, скорей спеши —

Несчастные спокойно отдохнут.

Страданья наши в чем? О, не сочти за труд,

Взгляни на кипарис, услышь совиный крик,

По тронам павшим проложи свой путь;

С агониею их несовместим твой лик.

Как хрупок мир – и это ты постиг.

Известность в старости – забава лишь пустая,

В дни молодости слава ни к чему такая.

Когда нам двадцать два и в теле дух здоровый —

Любой букет желанней, чем венок лавровый.

Пусть даже окроплен росою мая —

На что нам мертвый лавр, коль голова седая?

Венки, короны прочь, уж не нужна забава;

Когда любовь прошла, не так желанна слава.

Тот, кто идёт к вершинам, должен знать,

Что ждут его туманы и снега;

Кто вздумал выше чем другие стать,

Да встретит стойко ненависть врага.

И пусть о нем всё ширится молва

И достает поглубже дна морей —

Там, в вышине, кружится голова,

А ураганы – что ни день сильней.

Смирись, храбрец, твоя дорога такова.

Ты горько плачешь – за слезой

Из глаз бежит слеза,

И чудится мне, мил друг мой,

Что то блестит роса.

Но вот улыбка на устах

Вдруг появилась – от стыда

Померк сапфир в её лучах,