Читать книгу Самому себе не лгите. Том 4 - Сборник - Страница 84

У нас ни Ленин и ни Сталин,

Не жившие своим трудом,

Увы, к несчастью, не блистали

Экономическим умом.

Но будучи амбициозны

И обладая властью грозной,

Ценой народных нужд и бед

Крепили свой авторитет.

Неодаренный Кржижановский,

Творя для Ленина добро,

С толпой «технических подростков»

План сочинили ГОЭЛРО,

А Ленин, не подозревая,

Что в плане глупость непростая,

План за основу положил

И сам на Съезде доложил.

Интеллигенция «гнилая»

За ленинцами не пошла

И, злые шутки отпуская,

Вождя серьезно подвела,

За что (известно нам) немало

От коммунистов пострадала[2]

И выслана другим на страх

В одних рубашках и штанах.

К ней можно было обратиться,

Но вождь, блюдя свой «пьедестал»,

Решил, что лучше ошибиться,

И обращаться к ней не стал.

Они бы, может, подсказали,

Но после, стервы, написали,

Что в экономике Ильич

Умен и сведущ, как кирпич!

А так как был он гениален,

По мнению большевиков,

Мы этот план не обсуждали

И, не жалея громких слов,

Вершили и превозносили,

Пока водой не затопили,

Как радостная детвора,

И пойму Волги, и Днепра.

На труд восторженный устало

Взглянув, стирая пот со лбов,

Мы усмотрели, что не стало

Кормов и пастбищ для коров,

А расплескавшиеся воды

Сплошь затопили огороды.

И остаемся мы пока

Без овощей и молока.

Что делать? Чтоб тоску развеять,

Раз обмишулились чуток,

В полях решили травы сеять.

Посеяли. Каков итог?

Пора тяжелая настала:

Народу хлеба стало мало,

А тут, к несчастью, наконец

Покинул мир «родной отец».

«Отец» считал, что суховеи

С лесною встретясь полосой,

На ней свой злобный жар развеют

И упадут живой росой

На Приуралье и Приволжье,

Кормя пшеницею и рожью

Без исключений, каждый год

Войной ослабленный народ.

И мы брались и сил немало

Вложили в тот сизифов труд

Там, где по Волге и Уралу

Леса издревле не растут.

Но, своенравный и жестокий,

Имея древний ум глубокий,

Нас суховей понять не смог

И все посадки наши сжег!

Еще построить торопились

Мы в Средней Азии канал,

Но только одного добились:

Сумели иссушить Арал.

Теперь, с песком поднявши, дружно

Сухой, горячий ветер южный

В Сибирь из дальних тех широт

К нам соль аральскую несет.

И Петр, и Грозный царь мечтали

В донские плыть из волжских вод

И, если б, как товарищ Сталин,

Так не любили свой народ,

Жестокими, как Сталин, были,

Дон с Волгой бы соединили,

Верховье волжское – с Москвой,

А море Белое – с Невой.[3]

Их транспорт был совсем убогий:

Ни тракторов, ни поездов —

Волы с лошадками, да дроги,

Да баржи с сонмом бурлаков.

У нас же – твердые дороги,

Автомобили, а не дроги,

И через реки хоть куда

Идут по рельсам поезда.

Что делать, раз «отца» не стало,

А есть-то надо – и тогда

Вновь партия сзывать нас стала

На поле «ратного труда»:

Чтоб не тонуть в мечтах бесплодных

И накормить людей голодных,

А заодно поднять страну —

Позвали нас на целину.

Опять ученых не слыхали

(А раздавались голоса),

А мы пахали и пахали,

Потом, затылок почесав,

Хватились, но уж было поздно:

Все тот же наш противник грозный —

Посадки сжегший суховей —

Сдул чернозем со всех полей!

Угробив целину, с охотой

И с той же яркою мечтой

Взялись за зыбкие болота,

Но мысль опять была пустой:

Вложили труд, чтоб сделать грядки,

Но оказались взятки гладки.

Опять сизифов труд, и там

Успех не дался в руки нам.

Так с «гениальными» вождями,

Трудясь на воле и в тюрьме,

Бродили мы, как с фонарями

При свете солнечном, во тьме.

Мы сил немало положили,

Но стали хуже жить, чем жили,

Хотя достаточно тогда

Вложили денег и труда!