Читать книгу Под другим углом - Сборник - Страница 4

Танька – плакса, и об этом

Все узнали во дворе:

Мячик пнула в речку летом,

А достала в декабре.

Мяч не мог плыть по теченью —

Не давали валуны.

Вот причина огорченья

Для ребенка всей страны.

Ах, как Танечка ревела,

Помнят все и говорят:

«Лишь вода заледенела —

Забрала свой мяч назад».

То ли мама, то ли папа

Мишке плюшевому лапу

Оторвали и на пол

Уронили: мишка, мол,

Спотыкнулся, косолапый,

И сломал медвежью лапу.

А ребенок им поверил…

Лапу к мишке он примерил,

Закрепил, сказав: «Не брошу,

Он мне дорог, он хороший…

Пусть – игрушечный медведь,

Друга надобно жалеть.

Так мне дед мой говорил,

Он медведя подарил».

Разболтались две несушки:

– Ты скажи-ка мне, подружка, —

Говорит одна другой, —

Что зовется «курагой»?

– Вот, приехали… Здорово!

Ты не знаешь сути слова?!

«Кур-рага» – рога у кур,

Позабывших про «ля-мур»!

– Это куриц убежденье,

У меня ж свое сужденье:

«Кура-ГА» (тебе клянусь!) —

Квочка, что кричит как гусь!

Слыша все, сказал индюк:

– Ваша речь – словесный трюк.

Курага – сушеный фрукт

И полезнейший продукт.

Это факт! Не так ли, куры?

– Он считает, что мы дуры! —

И кудахчат куры гневно:

– Ишь, один знаток в деревне!

Вкратце нам скажи, индюк:

«Курага» суть что?

– Урюк!

Сын бога всех ветров Эола,

Добившись на земле престола

В цветущем городе Эфире,

Считался самым хитрым в мире.

С оглядкою шептались греки:

«Хитрей не знаем человека.

Коварен, да к тому ж – пройдоха:

Не убоясь, любого бога

Легко сумеет обмануть,

Хотя Сизиф и царь, но плут!

Расчетливость его ума

Известна: часто к нам в дома

Приносит весточку посланник:

“Налог возрос!” И каждый данник

Клянет Сизифа: “Чтоб ты сдох!

Олимп все видит! Зевс – наш бог!”

Еще бедней дворы, лачуги…

Сизифу – роскошь, нам всем – муки…»

А за пределами владений

Сизиф не слышал осуждений.

«Его богатства так несметны,

Что наши – просто незаметны…

Ах, я завидую! Как быть?!»

«С таким и нам пора дружить!» —

Общались меж собой персоны,

По праву ждущие короны…

И все ж Сизиф (король лгунов)

Не мог быть ровней для богов —

Он смертен, царь земной страны,

Где перед смертью все равны:

Богач иль бедный гражданин…

Бог Смерти, словно страшный джин,

Придет откуда ни возьмись,

Чтоб душу взять, а с нею – жизнь.

А Смерть… Танатом все зовут…

Что может сделать с ним царь-плут?..

До появления Таната,

Вдруг ощутив дыханье хлада,

Сизиф смекнул: «Гонец Аида

Спешит ко мне!» Не скрыв обиды,

Сказал: «От бога я рожден!

Непредсказуем и умен!

Но лгать богам так нелегко!

И все ж посмотрим кто кого!

Мне уходить из жизни? Что вы!»

И отыскал Сизиф оковы,

Чтоб заковать в них бога Смерть…

«Я все же царь! Не раб, не смерд!

Владелец я богатств несметных!

А сколько в жизни нищих смертных?

Любой из них судьбу клянет.

Пусть лучше Смерть их заберет», —

Общался сам с собой Сизиф

И верил в то, что, обхитрив

Таната, жить на свете сможет

И вновь богатства приумножит.

«Я не старик, полно богатства…

Зачем спешить в Аида царство,

Где темнота и смертный хлад?

Я блеску этой жизни рад!»

Увидев во дворе Таната,

Сизиф-царь встретил, словно брата,

Посланца мира всех теней,

Как будто нет его родней

(Таков пройдоха и хитрец),

И, приглашая во дворец,

Воскликнул: «Ждем! Уже готовы!»

Там заковал он Смерть в оковы.

Смерть во дворце, но без движенья…

Танат ждал времени отмщенья.

«Я не скажу: чтоб я так жил,

Как ты, Танат! Но заслужил

Я право жизнь продлить немного

Себе, царю, ведь я – сын бога!» —

Сизиф смеялся в тронном зале.

А вскоре люди все узнали,

Что к ним спустилась благодать:

Не надо людям умирать!

Исчезли траур, скорбь, печаль,

Но только людям их не жаль.

Лишь бог теней копил обиды:

«Неужто храмы все закрыты?

Жертв не приносят, нет даров?

Как будто я, Аид-бог, мертв!

Ох, на Земле опять бедлам!..

Так я пожалуюсь богам:

Порядок, Зевсом утвержденный,

Нарушил на земле рожденный

И смертный царь-богач Сизиф».

Олимп встревожен: «Как, он жив?!»

Зевс слышал на Олимпе охи —

И это по вине пройдохи!

Отправлен Зевсом был с небес

Серьезный бог войны Арес.

И над страной летела весть:

«К царю пожалует Арес!

Он самый грозный из богов…»

Арес Таната из оков

Освободил. Танат растроган:

«Я твой должник, и, слово бога,

Там, где война, там будет Смерть!

Прощай… Тебе пора лететь».

Танат с Аресом распрощался.

Арес исчез. Танат остался…

А царь Сизиф лелеял план:

«Эх, в жизни главное – обман!

Весь труд, как бремя возложив

На плечи греков, я, Сизиф,

Гнушался тяжкого труда,

Но жил как бог… Пришла беда… —

Вслух говорил Сизиф с ухмылкой. —

Танат злопамятный и пылкий,

И вновь его не обмануть,

Но, отправляясь в скорбный путь,

Жене оставлю на прощанье

План действий, или завещанье.

Она исполнит слово в слово…

Вот… завещание готово:

“Не отдавай земле сырой,

Где мир теней, где тьма, покой,

Мое, царя Сизифа, тело.

И чтоб ослушаться не смела!

Пусть тело царственное спит

Среди могил, надгробных плит,

В семейном благородном склепе…

Сама, не думая о хлебе,

Живи, исполнив мой наказ.

Придет Танат – пробьет мой час,

Но богу царства душ людских

Даров не шли ты никаких,

Как будто я не мертв, а жив!

Еще увидимся… Сизиф”.

Число поставлю и печать…

Но хлад я чувствую опять…»

Сизифа душу злой Танат

Из тела вытряс и – назад,

Под землю, только вместе с ней,

Он возвратился в мир теней,

Где царством правит бог Аид.

Лукавый царь Сизиф молчит:

Привыкнуть надо, приглядеться

Душе расчетливой, без сердца

К подземным правящим богам…

«Ну, погоди!.. Ужо я вам!» —

Сизиф подумал. Благодушным

Он внешне стал и стал послушным…

Проходит день, другой… четвертый.

Аид встревожен: «Ты же мертвый,

Сизиф, и здесь, среди теней,

Но я не вижу много дней

Даров от женушки скорбящей!

Жизнь на земле, поди ты, слаще?»

«Забылась! Баба, да и только…

Ума в ней, бог, ну вот ни сколько, —

Сизиф Аиду потакал, —

Эх, я б вернулся… Я б задал!

Уразумела бы, как встарь,

И отнесла бы на алтарь

Жена дары без промедленья…

Но только в этом царстве тень я, —

Сизиф лукавил возле трона

Аида-бога. – Ей корону

Оставил я – теперь бесправный…

Аид – великий! Зевсу – равный!

Я здесь доволен всем вполне…»

«Ступай и растолкуй жене,

Как надобно себя вести.

Но слабость женщине прости», —

Изрек Аид, Сизифу веря.

Сизиф, своим аршином меря,

Сказал: «Готов в обратный путь!»

Подумав: «…чтобы обмануть».

Сизиф очнулся в склепе старом:

«Я снова жив! И все задаром!»

В Сизифа царстве пир горой:

«Сизиф вернулся! Он живой! —

Друзья кричали. – В чем секрет?!

Ответь, Сизиф, дай нам совет».

Подслушав, дряхлые старухи

Несли по весям сплетни-слухи,

Что главный лжец среди царей

Из мира царствия теней

Живым вернулся (откупился?!),

Хотя с Танатом не простился…

«Как Солнце ты взошел на трон!» —

Кричали вновь со всех сторон

Сизифу. Наступал закат…

И грозен Смерти бог Танат:

«Сизиф вновь взялся за свое?!

Терпенье лопнуло мое!»

И завершила Смерть свой труд:

Душа вернулась… Страшный суд

В подземном царстве, приговор

Прочел Сизифу… С этих пор

Известный царь, пройдоха, лгун

На гору катит сам валун,

Чтобы доставить на вершину.

И гнет натруженную спину,

Пот вытирая трудовой,

Сизиф без сна, забыв покой.

В труде нет надобности, но

Судом богов так решено…

Вершина – вот! Рукой подать!

Валун упрямится, сползать

Вдруг начинает и к подножью

Летит как птица… Только ложью

Не сдвинуть камня, не сдержать…

Сизиф спускается опять

К подножию крутого склона

Без вздоха, горести и стона.

И начинает вновь трудиться,

И градом пот по лбу струится,

И в напряженьи мышцы рук…

Он, ощущая тяжесть мук,

Идет к вершине… Камень вдруг…

И все опять… По склону… Снова…

Танат отмщен был за оковы.

А бог Аид среди теней

Признался: «Исправлять царей

И ставить их на верный путь

Умеет только тяжкий труд.

У всех богов прося защиту,

Народ ко мне, царю Аиду,

Сизифа отправлял в мольбах.

Вот, я исполнил – он впотьмах…»

«По-божески наказан враль —

Сизиф-богач… Его не жаль.

И подражать ему – не сметь!» —

Людей предупредила Смерть.

Он катит камень в наказанье

За ложь богам, непослушанье

На протяжении веков,

Моля прощенье у богов,

И в этой тяжкой круговерти

Он под присмотром бога Смерти…

С тех пор любой ненужный труд

Трудом Сизифовым зовут.