Читать книгу Москва-Пекин. Сборник к 100-летию образования союза ССР - Сборник - Страница 25

Новый империализм по своей экономической сути – это финансово-монополистический капитализм, основанный на гигантских транснациональных корпорациях. Промышленная монополия и финансовая монополия транснациональных корпораций вырастает из концентрации производства и капитала на более высокой стадии развития, а их монополия становится глубже и обширнее, так что «почти все предприятия концентрируются во все меньшем и меньшем количестве рук»[153]. В автомобильной промышленности, например, на пять крупнейших транснациональных корпораций приходится почти половина мирового производства автомобилей, а на 10 крупнейших компаний – 70 % мирового производства автомобилей[154]. Международный финансовый монополистический капитал не только контролирует основные отрасли мировой промышленности, но и монополизирует почти все источники сырья, научно-технические таланты и квалифицированный ручной труд, господствует над основными транспортными путями и всеми средствами производства, господствует и присваивает все больше капитала и таким образом контролирует мировой порядок через банки и различные финансовые деривативы и системы владения акциями[155]. Экономическая концентрация, измеряемая с точки зрения рыночной капитализации, доходов и активов компаний, растет во всем мире, особенно среди 100 крупнейших компаний. в 2015 году рыночная капитализация 100 крупнейших компаний более чем в 7000 раз превышала капитализацию последних 2000 компаний, по сравнению с 31 раз в 1995 году[156]. Согласно статистике, опубликованной Fortune 500 19 июля 2018 года, в 2017 году выручка 380 компаний, входящих в Fortune 500 (без учета китайских компаний), составила 22,83 трлн долларов США, что эквивалентно 29,3 % мирового ВВП, а общая прибыль достигла рекордных 1,51 трлн долларов США, при этом прибыль выросла на 18,85 % по сравнению с прошлым годом[157]. Рост как доли прибыли, так и нормы прибыли концентрирует внимание на хищнической природе нового империализма. В результате тройного давления на труд, вызванного экономической глобализацией, финансиализацией и неолиберальной политикой, прибыль быстро росла по сравнению с заработной платой[158]. В период с 1982 по 2006 год реальная заработная плата производственных рабочих в нефинансовом корпоративном секторе США выросла всего на 1,1 %, что значительно ниже не только 2,43 % в 1958–1966 годах, но и 1,68 % в 1966–1982 годах во время экономического спада. Сокращение заработной платы отразилось на прибылях компаний, в результате чего доля прибыли за этот период выросла на 4,6 процентных пункта, что способствовало восстановлению рентабельности на 82 %. Можно с уверенностью сказать, что «трудовое сжатие» сыграло ключевую роль в восстановлении маржи.[159] Более того, с начала восстановления экономики в 2009 году средняя норма прибыли в экономике США, хотя и снизилась по сравнению с пиком 1997 года, все еще значительно выше, чем в период своего пика в конце 1970-х – начале 1980-х годов[160]. Суть неоимпериализма – контроль и грабеж, а его «хищническое накопление» отражается не только в эксплуатации внутреннего труда, но и в бешеном грабеже других стран. Его формы и методы включают следующее.

Во-первых, финансовый грабеж. «Контролировать международные цены на сырье и таким образом влиять на страны-производители и импортеры сырья с помощью финансиализации для получения огромных сверхприбылей; или создавать финансовые пузыри и кризисы с помощью массового притока и оттока капитала для воздействия на экономическую и политическую стабильность других стран; или добиваться цели сдаться без боя с помощью финансовых санкций»[161]. Финансовые инновации привели к распространению производных финансовых инструментов, а отставание государственного регулирования вызвало волну непродуктивной спекулятивной торговли. Небольшая группа финансовых олигархов и транснациональных корпораций на вершине пирамиды получила выгоду от завышенных цен на финансовые активы и извлекла из них непропорционально большую часть общественного богатства.

Во-вторых, приватизация общественных ресурсов и государственных активов. С тех пор как доктрина Тэтчер-Рейгана стала доминирующей философией формирования экономической политики, за последние 40 лет мир пережил массовое движение приватизации (приватизация), в результате которого государственные активы во многих менее развитых странах попали в руки частного монополистического капитала и транснациональных монополий, а глобальное неравенство богатства резко возросло. В результате глобальное неравенство богатства резко возросло. Последний Всемирный доклад о неравенстве 2018 года показывает, что частное богатство в целом увеличилось с 1970-х годов с 200–350 % до 400–700 % национального дохода. Напротив, общественное богатство почти всегда имело тенденцию к снижению. В США и Великобритании общественное богатство в последние годы упало на отрицательную территорию, а в Японии, Германии и Франции оно лишь немного выше нуля. Ограниченное общественное богатство ограничивает способность правительств регулировать неравенство доходов[162].

В-третьих, усиление модели «центр-периферия». Новые империалистические страны используют свое доминирующее положение в торговле, денежной, финансовой, военной сферах и международных организациях для укрепления модели «центр-периферия» и, таким образом, продолжают эксплуатировать ресурсы и богатства периферийных стран и регионов, укрепляя тем самым свое исключительное или олигополистическое положение и обеспечивая их развитие и процветание. Скорость международного перемещения прибавочной стоимости положительно влияет на общую норму прибыли[163]. Если окинуть взглядом земной шар, то только державы-гегемоны могут использовать свою экономическую, политическую и военную мощь, чтобы превратить часть прибавочной стоимости, создаваемой слаборазвитыми странами, в свое собственное национальное богатство. Таким образом, результатом накопления неоимпериалистического монопольного капитала является не только поляризация богатых и бедных и ущерб для средств к существованию людей в результате монопольной эксплуатации в США и Франции (международное движение «Оккупай Уолл-стрит», охватившее 80 стран, протестует против противостояния «1 % против 99 %» между богатыми и бедными). ВВП стран G7, как центра, в 2017 году составил 36,73 триллиона юаней, что составляет 45,5 % мирового ВВП. триллиона, или 45,5 % от мирового[164]. Отчет о глобальном богатстве за 2013 год, опубликованный Credit Suisse, показывает, что 85 самых богатых людей в мире владеют таким же количеством богатства, как и совокупные активы 3,5 миллиардов человек в мире, или общее богатство половины человечества[165].