Читать книгу Палитра современной литературы - Сборник - Страница 6

Любви в угоду без сомненья,

добру без толики стесненья,

оставив в стороне волненье,

стихи нашепчет вдохновенье.

Нашепчет днём, а может, ночью,

но только всё-таки воочью

не смеет взору лик явить,

возможно, дабы не смутить.

Возможно, дабы не мешать,

мечты полёт не прерывать,

витать средь звёзд, не увядать,

не чахнуть и с судьбой играть.

Любви в угоду без сомненья,

добру без толики стесненья,

оставив в стороне волненье,

стихи нашепчет вдохновенье.

В вечность канули кумиры —

глашатаи звонкой лиры,

но оставили сапфиры

с элементами сатиры.

Нет… не камни – побрякушки

и другие безделушки,

а поэзию души,

что попробуй… напиши.

Что доступна и понятна,

так проста, легка и внятна,

так изыскана, крылата,

на эпитеты богата…

В вечность канули кумиры —

глашатаи звонкой лиры,

но оставили сапфиры

с элементами сатиры.

Чтоб жизнь была не ералаш,

возьми, прошу, на карандаш

всё то, что нужно не забыть,

понять, простить и сохранить.

Дел не пускай на самотёк,

ведь неуместен ручеёк,

что быстро тушит огонёк,

едва оставив уголёк.

Будь верен слову своему,

свободе, вере и уму —

тем, что даются в жизни раз,

без пафоса, не напоказ.

Чтоб жизнь была не ералаш,

возьми, прошу, на карандаш

всё то, что нужно не забыть,

понять, простить и сохранить.

Молчанье – золото!.. Ну что ж…

в круг богачей, увы, не вхож,

ведь от души, а не за грош

слова бросаю, точно нож…

Бросаю смело точно в цель,

забыв на миг всю канитель,

оставив страх и тишину,

покой, терпенье и вину…

Порой отчаянно бранясь,

но только всё ж не матерясь,

весьма проворно – свет туши —

метаю острые ножи…

Молчанье – золото!.. Ну что ж…

в круг богачей, увы, не вхож,

ведь от души, а не за грош

слова бросаю, точно нож…

Удача – призрак и не боле,

иллюзия твоих побед,

и обвинить бы в произволе

всех тех дельцов, кто дал совет…

Её тихонько дожидаться,

ручонки свесить и молчать,

за жизнь, свободу ввек не драться,

а лишь судьбину проклинать…

Быть сиднем в тёплом уголочке,

забросить напрочь все труды,

мечтать и верить, что в шажочке

от встречи с нею уже ты.

Удача – призрак и не боле,

иллюзия твоих побед,

и обвинить бы в произволе

всех тех дельцов, кто дал совет…

По душе путеводитель

я искал по всей Земле,

точно летчик-истребитель,

только жаль, что на метле.

Одиноким волком мчался,

позабыв родной свой дом

и всех тех, кто в нём остался…

думал, свидимся потом.

Ветром дул по белу свету,

знался с разными людьми,

но, лишь облетев планету,

понял, что путеводитель ты.

По душе путеводитель

я искал по всей Земле,

точно летчик-истребитель,

только жаль, что на метле.

По плечу любое дело

с крепкой верою в успех,

коль без лености умело,

не для смеха и потех.

Целиком и без остатка

погрузившись с головой,

а не ради лишь достатка

и охоты за молвой.

За молвой, признаньем, славой

пред ликующей толпой,

только всё же худощавой,

неказистой и скупой.

По плечу любое дело

с крепкой верою в успех,

коль без лености умело,

не для смеха и потех.

Грядущий год под звон бокалов

уносит прочь нас от провалов

и отворяет в счастье дверь

без слёз, без боли, без потерь…

Сулит мечтаниям всем сбыться,

заветной сказкой в свет явиться,

всецело с жизнью породниться,

душой и телом возродиться…

Как дар сердечный, ту надежду,

что в час лихой хранит невежду,

нам с вами он, любя, даёт

и шанс узреть не раз восход…

С улыбкой радостно и громко,

весьма радушно, а не робко

мы чествуем его приход

и дальше вместе мчим вперёд!

Грядущий год под звон бокалов

уносит прочь нас от провалов

и отворяет в счастье дверь

без слёз, без боли, без потерь…

Нет… не хищный аллигатор,

а подлец и провокатор

агитирует людей,

саботаж чинит, злодей…

Дисциплину подрывает,

смуту сеет, срок срывает,

пользе дела, ух, вредит,

молвит складно, но хитрит…

Через уши лезет в души,

дабы Мани и Ванюши,

кучно сбившись, как стена,

отказались от ума…

Объявили забастовку,

а быть может, голодовку,

бойкотировали труд,

взявши в руки стальной прут…

Нет… не хищный аллигатор,

а подлец и провокатор

агитирует людей,

саботаж чинит, злодей…

Лейте…! Лейте… в душу мне

вашу лирику вдвойне;

та, что краше в тишине

и всегда в большой цене…

Жгите…! Жгите… сердце мне

наяву, да и во сне,

пусть горит, что свет в окне,

жарком пламенном огне…

Бейте…! Бейте… боль во мне,

что, подобно той змее,

жалит злобно и грызёт,

дух терзает и гнетёт…

Лейте…! Лейте… в душу мне

вашу лирику вдвойне;

та, что краше в тишине

и всегда в большой цене…

Словно рыбы мы молчим,

коль грустим али едим…

рот один, а уха – два,

видимо, совсем не зря…

Рот один, а уха – два

мать-природа нам дала…

кто-то молвит, мол, скупа

или вовсе что глупа…

Кто-то молвит, мол, скупа,

но ему в ответ, друзья,

скажу честно, без вранья,

взгляд не пряча и в глаза…

Скажу честно, без вранья,

и, конечно, не жуя:

прежде чем свой рот открыть,

соизвольте слух включить…

Словно рыбы мы молчим,

коль грустим али едим…

рот один, а уха – два,

видимо, совсем не зря…

Эх, вновь собака-забияка

открыла пасть, пустилась в лай,

то ль с голодухи, то ль со страха,

во весь окрест подняла хай.

Рычит клыкастое отродье

и не желает уходить,

щетинится и рвётся в драку,

всё жаждет цапнуть, укусить.

Но что ж ты, Моська, во спасенье

себя совсем не бережёшь,

сбавь обороты, пыл и рвенье,

глядишь, подольше проживёшь.

Эх, вновь собака-забияка

открыла пасть, пустилась в лай,

то ль с голодухи, то ль со страха,

во весь окрест подняла хай.

Порой докучливы друзья,

работа, дом, ещё родня,

что хоть беги как от огня

по свету голову сломя…

Что хоть беги, плыви, лети

быстрее пули без вести,

немедля прочь, скорей-скорей,

туда, где мир и нет сетей…

Немедля прочь, но без вреда,

не навсегда, а дня на два,

чтоб вновь вернуться в колею,

в свою привычную среду…

Порой докучливы друзья,

работа, дом, ещё родня,

что хоть беги как от огня

по свету голову сломя…

Лишь тень осталась предо мной

давно минувших дней

в сей час, такой же молодой,

не потеряв корней…

Такой же, как была тогда,

когда цвели сады,

здоровье было хоть куда,

а жизнь – без чехарды…

Без седины и без морщин

неброский полутон,

опрятный, чёткий силуэт —

достойнейший фасон…

Лишь тень осталась предо мной

давно минувших дней

в сей час, такой же молодой,

не потеряв корней…

Души моей извечный врач —

один на свете ты, скрипач…

играй, целитель; скрипка, плачь,

врачуй от бед и неудач…

Тревоги прочь мои гони,

чтоб не жили они в груди,

дари мне музыку, дари,

на сердце льды, прошу, топи…

Смычком по стрункам не жалей,

смелей играй, смелей, смелей,

ах, виртуоз… ах, чародей,

прошу, играй и не робей…

Души моей извечный врач —

один на свете ты, скрипач…

играй, целитель; скрипка, плачь,

врачуй от бед и неудач…

Что сердце бережно хранит,

о чём сказать не смеет,

о чём упорно так молчит

и от чего черствеет…

Кто тот тиран, что его рвёт

с рассвета до заката,

все нервы, что верёвки, вьёт

с усердием пирата…

Какой же камень тяготит

и отравляет душу,

ведь чист уж шкаф – скелет сокрыт,

давно покинул сушу…

Что сердце бережно хранит,

о чём сказать не смеет,

о чём упорно так молчит

и от чего черствеет…

Себя любимого жалеть

Нарциссу разве что дано,

пред отражением робеть,

забывши женщин и вино.

Забывши дружбу, да и труд…

на мир взирая свысока,

упорно ждущего салют

во славу самого себя.

Во славу, потому что есть

один на свете он такой,

а мы должны, забывши честь,

ему потворствовать с тобой.

Себя любимого жалеть

Нарциссу разве что дано,

пред отражением робеть,

забывши женщин и вино.

Очень сложная наука —

одиночество, разлука;

жалит сердце, что гадюка —

ядовитая змеюка…

Жалит сердце, что гадюка,

в душу лезет эта злюка,

в жизнь врывается без стука,

яд её – тоска и мука…

В жизнь врывается без стука

и отвешивает хука

очень сложная наука

без эффекта кинотрюка.

Очень сложная наука —

одиночество, разлука,

жалит сердце, что гадюка —

ядовитая змеюка…

Кто из нас не ошибался

или жил, как тот святой,

на Земле мне не встречался,

не тревожил мой покой.

Не знаком с такими, люди,

хоть объехал целый свет,

не был разве в Голливуде,

но их там в помине нет.

В целом мире, в белом свете

не было таких и нет,

даже в сказочном сюжете

не найдёте вы их след.

Кто из нас не ошибался

или жил, как тот святой,

на Земле мне не встречался,

не тревожил мой покой.

С юных лет живём со сказкой —

сей чуть видимой повязкой,

что в ушах и на глазах

даже в самых мелочах.

Что слагается веками,

где делами, где – словами,

и молвой летит меж нами

под родными небесами.

Под сурдинку и под водку,

под утрату и находку,

где-то в шутку, где – всерьёз,

несмотря на море слёз.

С юных лет живём со сказкой —

сей чуть видимой повязкой,

что в ушах и на глазах

даже в самых мелочах.

Ах, многоликий лицедей,

ты есть во всяком из людей,

но я прошу, всё ж будь скромней,

умерь свой пыл среди ролей.

Скромнее и честнее будь,

не заиграйся, чтобы суть

совсем в игре не потерять

и жизнь свою не проморгать.

В лучах купайся и гори,

но грим, прошу тебя, сотри,

побудь хоть краткий миг со мной

воочию самим собой.

Ах, многоликий лицедей,

ты есть во всяком из людей,

но я прошу, всё ж будь скромней,

умерь свой пыл среди ролей.

Эх, хладный и практичный ум,

не слышишь ты велений сердца,

совсем забыл, как наобум

тобой была открыта дверца.

Совсем забыл о доброте,

о милосердии, о братстве,

о чести, совести, мечте

в очаровательном убранстве.

О чести, совести, свободе —

той, что душе была дана

Творцом светлейшим в небосводе

без мзды, с любовью и сполна.

Эх, хладный и практичный ум,

не слышишь ты велений сердца,

совсем забыл, как наобум

тобой была открыта дверца.

Нарочитая небрежность

иногда весьма нужна,

только чтоб без чада в жизни

и повадок порося.

Только если для урока

пыль пустить другим в глаза,

без подвоха и заскока

и, конечно же, без зла.

Для добра, для пользы дела…

аморально? Может быть…

Но лишь чтобы не хотела

постоянно с вами жить…

Нарочитая небрежность

иногда весьма нужна,

только чтоб без чада в жизни,

и повадок порося.

Коли дух осиротеет,

вряд ли солнце уж согреет

и вернёт былой покой,

силу воли и настрой…

Вряд ли воротит и краски,

веру в сказки без опаски,

в силу света и добра

без коварства серебра…

Безо лжи и подхалимства,

да и прочего ехидства;

те, что злобу затая,

лебезят, в глаза глядя…

Коли дух осиротеет,

вряд ли солнце уж согреет

и вернёт былой покой,

силу воли и настрой…

Готовьте саночки всё ж летом,

чтоб в всеоружии встречать

прелестницу с морозным сердцем,

что будет, вьюжа, вас трепать.

К чему откладывать на после,

безделью с ленью потакать,

надеяться, что будет возле

и не возникнет проблем взять.

Да, кстати, уповать на чудо

в вопросе данном так смешно,

ведь там, где тонко али худо,

быстрее рвётся и легко.

Готовьте саночки всё ж летом,

чтоб в всеоружии встречать

прелестницу с морозным сердцем,

что будет, вьюжа, вас трепать.