Читать книгу Человек слова. Выпуск 3 - Сборник - Страница 79

Выбор пал… Зажгите звезды!

Что со мной? Сам не пойму

И сладчайший этот воздух

Рядом с ней как дар приму.

Отчего на сердце радость

И летаю без причин?

Мне б еще, конечно, надо

Поучиться у мужчин —

Как ухаживать, влюбившись,

Как цветы, любя, дарить,

Словно заново родившись,

За любовь благодарить…

Во тьме веков теряются следы —

О некогда блистающая Троя!

Она еще не ведала беды,

В привычной жизни планы свои строя.

Еще к вратам признанья и дары

Стекались по путям торговым мира,

И двор царя Приама до поры

Средь стен своих не знал кровавей пира…

Тут с давних пор успешный торг вели

И хетт, и грек, и скиф, и египтянин…

И море, что виднелось чуть вдали,

Как будто оживало с новостями.

Молва, как ветер, пронеслась: Парис,

Посланником что был от славной Трои

Для мирных дел, вернулся. В чем сюрприз?

Влюбился и побег тайком устроил

Красавице, к тому ж жене царя

Средь греков. Хотя нет ее прекрасней,

Но чувства не всегда нам говорят,

Что лучше для судьбы и безопасней.

Елену как невесту взял Парис…

Для вспыхнувшей любви то не преграда,

Что в гневе муж вслед тучею навис

Над ними – может, так ему и надо!

Он знал войну, охоту да пиры,

Да меж друзей хмельные разговоры.

А женщине – пред нею все миры

Открыты – чтó супружеские ссоры?

И даже сам отважный Ахиллес,

Хоть на пирах заглядывался тоже

И первый воин среди них, вразрез

Не шел из-за Елены – осторожен!

А тут… стерпеть такое не дано:

Парис был гостем – честь ему и слава!

Но позволять украсть жену! – давно

Никто не слышал о подобном, право…

Что толку мстить, обиду затаив,

И быть посмешищем в злорадном мире?

Не лучше ли достичь богатых нив

И стать героем среди них отныне!

Как знал: Парис любимцем был отца,

Тот никогда не даст его в обиду.

Проси богов, спроси хоть мудреца:

А в спорах вся надежда – на Фемиду!

И случай в руки неспроста идет.

Тут жди гостей непрошеных в приделы!

Не дремля, греки не один уж год

Куют мечи, доспехи, множат стрелы.

Царь Агамемнон, на совет собрав

Своих соседей, в чем нужда порою

Была, и, Менелая поддержав,

Призвал пойти войной в поход на Трою.

А там устроить суд: смерть от меча

Пусть примет нарушитель прав Парис;

Елене ж перед мужем отвечать

Как за измену, так и за каприз.

Довольно о заморских чудесах

Им слышать, их пора уже увидеть,

Богатая добыча на весах

Кого б могла среди царей обидеть?

И разве своенравный Ахиллес

В поддержке им откажет? – нет сомненья,

Ведь к Трое у него свой интерес.

Да будет ли в том доброе знаменье?

И вот уже война десятый год…

То стычки, то сраженья – нет успеха,

Который был задуман наперед.

И Троя не сдается – не до смеха!

А стены ее так же высоки!

И многие уже пред ними пали.

Своею мощью, как их ни окинь,

Они пред каждым взором выступали.

И сотня кораблей, как стая птиц,

Готовиться в поход обратный стала,

Чуть больше оживления средь лиц,

Но радости на них совсем уж мало!

Чем тут унять раздоры меж племен,

Ведь тяжким бременем легла осада?

Представ у врат, как дар богов, конем

За выдержку и стойкость, вот досада,

Обманом стал, и стражам невдомек,

Что греки отплывали не напрасно:

Врасплох убиты были все, кто мог

Защитой быть для крепости несчастной.

Коварство, подкуп, хитрость удались!

И в чреве конь своем таил угрозы.

В нем воины, собой что поклялись,

Рискуя, ждали часа… Что им слезы?

Внезапно всю охрану перебив,

С ворот сбивая крепкие запоры,

Немало перед этим тайн добыв,

Лишали главной жителей опоры.

И в Трою греки ночью ворвались

В открытые врата, где сном объяты

Еще все были те, чья больше жизнь

Была не жизнью – горькою расплатой.

Повсюду стоны слышались в ночи

Среди резни, пожаров, криков, плача…

К себе на помощь, как ты ни кричи,

Звать некого, и смерть в бою – удача!

Дворец ли, дом – дотла в ней был сожжен,

Повержены до оснований стены…

И царь Приам убит, не пощажен,

И тяжкий жребий выпал для Елены…

Парис средь сечи был мечом пронзен,

Неравный бой не мог остановиться.

И взятых в плен невольников имен

Никто не помнит: время быстро мчится!

Осада, что продлилась десять лет,

Была венцом ее забытой славы.

И ныне вспомнит лишь о ней поэт

Или историк, изучавший главы.

Во тьме веков теряются следы…

О некогда блистающая Троя!

И бродит она призраком беды,

И не дает другим она покоя!

О Джон! Не просто осознать:

Нас разделяет океан

И даже больше, так сказать,

Наглядно – разность наших стран,

Их исторический мотив,

И верований и уклад…

Посыл отправить, что не льстив,

Я почему-то тебе рад.

Ведь как-никак земля – одна!

А океан, он чем хорош:

Неблизок путь меж нами, да

И безопаснее живешь!

Единым был наш материк,

Аляска, скажем, отошла…

Я к этому давно привык,

Душа и так моя грешна!

Потомок воинов, и рос

Я среди тех, кто брал Берлин,

Кто до седых своих волос

Считал союзником своим

В той страшной гибельной войне

Американцев, англичан…

От дружбы нас спасала не

Большая разница меж стран —

Свободы символ и мечты,

И братства… и мне довелось

Пожить, надеюсь, слышал ты:

Социализмом то звалось!

Однажды, помнишь, у черты

Стояли той, где каждый мог

Не выдержать, мы не святы,

Нажать на ядерный курок!

И, к чести, мирно разошлись.

Нет выше жизни этой благ!

От нас зависит наша жизнь,

А не от денег и бумаг!

Джон! Козни строить – не мосты

И во вселенной выживать.

Давай о дружбе – я и ты,

Земля одна для нас, как мать!

Я тот, кого в печах сжигали,

Травили газом в лагерях

За то, что русский… Надругались,

Клеймя народ, как дикаря!

Я тот, кто в Бресте, Сталинграде,

Под Ржевом бился до конца.

Я тот, кто этой жизни ради

Стирал фашизм с Земли лица.

Я тот, кто Родину не предал,

Ее величием был горд.

Я тот, кто счастлив ее небом,

Равнинами средь рек и гор,

Морями с нравом океанов,

Лесами – их немалый счет…

Я из рождающихся планов

Вплоть до космических высот.

Я радуюсь других успехам,

И мне врагом быть может тот,

Кому все русское – помеха,

Кто хочет нас считать за скот!

Я из веков древнейших родом,

Происхожденьем не кичусь!

Я из страны, что всем народам

Известна именем как Русь!

Что за дымкой ушедшего дня?

Лишь уверенность – день такой же…

Может быть, через час или два

Пробежит холодок по коже.

От событий, житейских драм

Станет страшно вдруг, неуютно:

Детям – если нет рядом мам,

Взрослым – рядом кого убьют, но…

В мире мало ли катастроф,

Жертв, какой ни измерь их меркой?

Человек, он не так уж и плох…

Как ты думаешь, Ангела Меркель?

Он в любви был зачат и рожден

Не для бойни и не для рабства.

Не в печах чтобы был сожжен,

Не… не… не привилегия – раса!

Ноmо мыслящий, в том ли твой крест,

Чтоб, повергнув нещадно другого,

Ставить выше всех свой интерес?

Зверь… его хоть толкает голод.

Самым лучшим ли выпал черед?

Лики их, как святых, лучатся!

Мой испытанный в бедах народ,

Ты о новой узнал в одночасье!

–  Братья, сестры… – Небесный отец,

Как слова эти были к месту!

Не по воле, по зову сердец,

Стоя, вслушивались… Невесту,

Пусть меня за слова простят,

Так, как Родину-мать, не любили…

И они через годы звучат,

Придавали идущим в бой силы.

Но вопрос: кто кого? – не так прост!

И какая важнее идея?

–  Nаch der Ostеn! – И скрежет колес…

И сжимались сердца, немея!

Был у каждого свой кумир.

Не жалели ни бомб, ни снарядов.

Вздыблен взрывами попранный мир,

В пол-Европы – немецкий порядок!

Ведь могло быть и больше жертв,

Ведь могло быть и всё иначе…

Тем, кто пал, не воскреснуть уже!

Над могилами их поплачем!

Всех помянем: Иванов простых,

Мир спасавших – забывчива память!

Джонов, Вильямсов… сложим персты…

Аминь… Вечно пусть будут с нами!

Не стыдясь, не пороча, горжусь:

–  Сын сапожника – эка, махину

Удержал и упрочил… Союз!

И колосс разогнул свою спину!

Пусть Победа далась нелегко,

Но трудней всего было вначале…

Не сторонним ты был, Вашингтон,

Лондон, знавший бомбежек печали…

Рузвельт, Черчилль… Мы их имена,

Как и Сталина, вслух повторяли…

И в той дружбе – не наша вина,

Что, как прежде, им не доверяли!

Был ленд-лиз, и Второй был фронт…

Мир таких еще жертв не ведал!

И, с какой ни возьми из сторон,

Была общей для всех Победа!

Позже – годы холодной войны,

Первым в космос шагнувший Гагарин!

Бомбы атомной – явь сатаны!

Кровь в Чечне и война, что в Афгане…

Как ни думай, ряди не ряди,

Сколько тут ни ставь многоточий,

Человечеству там, впереди,

Будет легче ли, право, Отче?

Всё стремительней в мире прогресс!

Да и как без него бы мы жили?

И с рожденья к нему интерес,

Путь к Луне и на Марс проложили.

Потрясает компьютерный век!

Из глубин интернета – где, кто ты?

То ли новый скачок, то ль разбег?

То ли новый сезон охоты?

Затонувший в глубинах «Курск»,

Боль Саян, тот же самый Чернобыль…

На губах еще горький вкус…

Для других еще час не пробил.

Время – враг наш иль верный друг?

В круговерти понять невозможно.

И захватывает твой дух

От событий… – Спаси нас, о Боже!

Не гляди на меня с укоризной —

И без этого так тяжело…

Я поэтом не стал и не признан.

А пишу – все бесцельно давно.

И о чувствах своих вспоминая,

Задержусь иногда на строке,

Все сомненья в душе принимая

И стремленья ее к высоте

Недоступной, звездою манящей,

Чтоб когда-нибудь быть наравне

С той поэзией, с той, настоящей,

Навсегда полюбившейся мне.

Спасенных им в жизни – много.

Ответственность, как у Бога.

Но что тут толочь, как в ступе, —

Усталость, она отступит.

Быстрее найти решенье,

Отсрочка – как прегрешенье!

Он кровь эту видит, ткани

Привычно, врачи веками.

В руках то зажим, то скальпель…

Раствор в виде струй и капель,

Что вводят при этом в вены —

Процесс, он обыкновенный.

И каждый больной уникален,

Готового нет лекала,

И легче начать, чем кончить,

И рвется всегда, где тоньше.

Здесь точность нужна в оценке,

Когда ты прижат, как к стенке,

И сдаться нельзя – осудят

Коллеги, медсестры, люди.

А ты в его месиве раны,

Чья жизнь словно между мирами,

И лавой, как из вулкана,

Прет гной: вот такая рана!

С предельной потерей крови

Другой всем аврал устроит.

Ты будешь не в одиночку…

Неважно, кто ставит точку,

Когда кровь жиже ликера,

Понятно и так, без спора:

Все может быть необратимо —

В чем видишь тогда ты стимул?

Источник убрав, ты сможешь?

Но должен, обязан… строже

Ты к каждому шву, уколу —

Сочится, нет сгустка… Полу —

Живой сам, ты это знаешь,

И так каждый раз спасаешь.

Три ночи подряд будет сниться,

И будешь, чтоб выжил, молиться!

Раннее утро. Трепещет листва.

Свежий скользит над землей ветерок,

Весело солнцу на листьях блистать

Летней порой – не истек еще срок!

В небе, белея, плывут облака,

Голубизну его взглядом окинь —

Трудно представить: века и века

Было оно над Землею таким.

Близким, далеким, манящим, родным —

Не наглядеться, хоть сто лет живи!

И хотя небом живешь не одним,

Но ощущенье порой удивит,

Как бы рождая особую связь.

Больше полвека, как в космосе мы

К новым планетам, к орбитам их мчась,

Только, как наша, найти не могли!

Вряд ли такую еще отыскать,

Пусть бесконечны Вселенной миры.

Здесь родились, и Земля нам, как мать,

Дарит без счета для жизни дары.

Разве умеем ее мы беречь,

Ту красоту не деля меж собой?

Многоязычная, разная речь…

Каждого века в Земле есть свой слой!

Не вернуть уже эти мгновения:

Ощутимую дрожь корабля,

И – «Поехали!» – Как откровение

Чисто русской души, жизнь любя.

И какое быть может сравнение!

Ближе к звездам, с Землей – только связь!

И привычного нет притяжения:

Не пройтись и не – даже – упасть.

Защищен он надежно от многого…

Приходила невольная мысль:

Верь не верь, но тут вотчина Богова.

–  Я Земля, я Земля… – отзовись!

Позывные летели размеренно.

Он готов к перегрузкам таким.

Тренированность, стойкость – проверено!

Возвращение – с новой строки!