Читать книгу Свидетель - Сборник - Страница 2

После кинотеатра – давали «Астрал» Джеймса Вана – они поехали к Лёше домой и впервые занялись любовью, а после Яся призналась, что в детстве видела призрака.

– Я ночевала у тети, – сказала она, рассеянно водя пальцем по Лёшиной груди. – Дореволюционное здание, бывшая коммуналка, все как надо. У меня всегда была буйная фантазия, и вот я лежу, укрылась с головой одеялом и воображаю, что в этой большой холодной комнате есть привидение. Что оно на меня смотрит. И я такая набралась смелости, одеяло приспустила. Луна в окна светит или уличный фонарь – не помню, но света достаточно. Смотрю. А оно действительно там, как я и представила, но совсем не такое, без белых простыней.

– А какое? – спросил Лёша, гладя Ясю по обнаженному плечу.

– Как тень. Такая зыбкая фигура. Это был мужчина в чем-то… знаешь, как в бушлате и в фуражке военной. – Яся уткнулась носом в Лёшины ребра. – Я когда его представляла – он был страшный. Но на деле он меня не пугал. И смотрел он не злобно, а очень печально. Я сказала: «Здравствуйте». А он отвернулся и ушел.

– Сквозь стену?

– Нет, просто вышел из комнаты. Я за ним – а в коридоре никого. – Яся приподнялась на локте, чтобы видеть реакцию Лёши. – Скажешь, я сочиняю?

– Нет.

– Мне никто не поверил. Мама отмахнулась: ты, мол, уснула и сама не заметила. Но я не спала.

– Я тебе верю, – сказал Лёша и коснулся ее подбородка. – Я тоже встречался с привидением.

– Нет… – Яся уставилась на него недоверчиво. – Ты меня разводишь.

– Встречался, – повторил Лёша твердо и увел взгляд – от сосредоточенного лица своей девушки в окутанное дымкой прошлое. – В двухтысячном умерла бабушка. Мне было десять. После похорон мы с родителями приехали в ее квартиру. Зеркала завесили тканью, но оконные стекла – те же зеркала, если снаружи вечер, а внутри горит свет. Я увидел ее в отражении. Как живую, как до болезни. Она стояла в паре метров от меня и улыбалась. Я закричал: «Бабуля!» Обернулся, но ее не было в комнате. И в стекле уже не было. Она пришла, чтобы со мной попрощаться.

– Потрясающе, – сказала Яся взволнованно. – Они привязаны к своим домам, понимаешь?

– Это знак, – произнес Лёша, глядя в карие глаза Яси. – Мы оба встречали привидений. Мы просто обязаны держаться вместе.

– Двое сумасшедших, – хихикнула Яся и плюхнулась ему на грудь.

Им было по двадцать четыре в ту весну. Они любили друг друга, трахаться, суши, готическую литературу и ужастики. Он был копирайтером, мечтающим о писательской славе. Она только закончила институт иностранных языков и подрабатывала репетиторством. В две тысячи тринадцатом вышел сиквел «Астрала», и они поженились – и развелись в аккурат к выходу третьей части, в которой и смотреть-то было не на что, кроме Лин Шэй. Брак продлился два года – обычная история. В ней не было ни измен, ни скандалов, ни дурных сюрпризов, выпрыгивающих, как нечисть из поделок Blumhouse. Просто обоим вдруг стало смертельно скучно, и они ушли с сеанса порознь. Пираты слили в сеть четвертый «Астрал». Она не пропала из его жизни – в эпоху интернета только любовь может пропасть бесследно. Лёша поздравлял экс-супругу с праздниками, лайкал фотографии – Яся отвечала взаимностью. Он с теплом вспоминал пять совместных лет, порой – не слишком часто! – скучал по взбалмошной, витающей в облаках Яське. Но жизнь неслась вперед, а Яся осталась там же, где надежды на карьеру прозаика, – в прошлом, что подтверждали ее упрямые посты о паранормальном. «Эй, девочка, – подмывало прокомментировать, – тебе тридцать семь, какие к черту привидения?» Однако ведь и его самого привидения преследовали с удручающим упорством. Издательства отклонили единственный художественный роман Лёши, но с удовольствием публиковали его книги о сверхъестественном, макулатурный нон-фикшен, который позволял сводить концы с концами. Лёша шутил, что творчеством такого рода он мог бы заниматься и во сне.

«Страшный Париж», – Лёша зевнул, выстучав название нового опуса. Работа мало отличалась от копирайта. Слямзить информацию из похожих книжонок и тематических передач, перемешать, добавить отсебятины. Домохозяйкам придутся по нраву мутировавшие крокодилы в тысячекилометровых туннелях; раздвижной барьер на Мутон-Дюверне, спроектированный, чтобы на платформу из подземки не вылезли чудовища; усыпальницы и катакомбы французской столицы. Заброшенные станции: Сен-Мартен, Порт де Лила, Красный Крест, замурованное Марсово Поле умоляли Лёшу населить их персонажами. А наверху… Железная маска! Обгорелый Нотр-Дамский горбун! Воспитанник крыс из Гранд-Опера! Гонорара не хватит на билет до Парижа, но границы один хрен закрыты, а холостяцкое свое бытие маратель бумаги худо-бедно профинансирует.

Лёша закурил и клацнул на вкладку с пиратским сайтом. Он планировал включить для вдохновения экранизацию Гастона Леру – с Азией Ардженто или Робертом Инглундом. Сайт подбросил новинку. Лёша усмехнулся. Надо же. Они сняли пятую часть «Астрала».

Поточный «жутик» пробудил ностальгию. Минуло тринадцать лет с премьеры оригинала. Тринадцать гребаных лет. Лёша не поленился и прогулялся к книжному шкафу. Целую полку занимали его собственные сочинения: «Страшная Москва», «Страшный Лондон», «Страшный Эдинбург»… Лёша нашел двухсотстраничный томик – свой литературный дебют, вышедший вне основной серии. На обложке разевал пасть демонический пес, оседлавший крышу угрюмого особняка. «Энциклопедия домов с привидениями». Алексей и Ярослава Тонких.

Короткий брак не принес детей, которых они делили бы, которым ломали бы психику. Адекватной заменой ребенку стала написанная в соавторстве книжка. «Энциклопедию» супруги издали за свой счет – часть тиража раздарили знакомым, часть сгнила в гараже. Лёша вспомнил, как приятно было работать вместе, прерываясь на поцелуи – Ясю определенно заводили все эти скрипучие виллы и заброшенные маяки. Она притащила мистику в их жизнь, после первого секса рассказав о человеке-тени, и по прошествии тринадцати лет Лёша продолжал валандаться с чертовыми привидениями. Уже в одиночку.

Охваченный светлой печалью, он раскрыл книгу наугад. «Ножницы для перекусывания ребер, пилы для костей, крюки для кожи, кюретки для выскабливания мягких тканей, хирургические молотки, долота и щипцы, скальпели – все это появлялось в различных местах дома доктора Сатаны и так же неожиданно исчезало…»

– Доктор Сатана, – пробормотал Лёша, улыбаясь. Он не помнил, кто написал эти строчки. Возможно, он сам, возможно, Яся. Она так истово верила во все это дерьмо, и в какой-то момент наивная вера перестала ее украшать – из девичьей причуды превратилась в напрягающую мужа странность… Нельзя писать о крокодилах-мутантах и допускать их существование. Нельзя – и точка.

Вырывая из кокона ностальгии, завибрировал в кармане мобильник. Лёша раздавил в пепельнице окурок, вернул «Энциклопедию» на полку и вынул телефон. «Ярослава», – значилось на экране.

Брови Лёши поползли на лоб, лицо вытянулось. Мистика да и только: бывшая не звонила ему много лет, и вот словно почувствовала, что он коснулся ее сквозь книжку, что представлял ее – взлохмаченную, в футболке, шортиках и высоких белых носках. Словно вышел пятый «Астрал», к Лин Шэй не ходи, – дерьмо, – и что-то щелкнуло – иногда они возвращаются, ага.

Лёша чиркнул пальцем по дисплею.

– Привет! Вот уже не ожидал.

– Я их обнаружила, – прозвучал Ясин голос в динамике. Так, без приветствий, хамовато, зачинали телефонный разговор персонажи фильмов студии Джейсона Блума.

– Кого? – недогадливый Лёша нахмурился.

– Ты знаешь. – Голос дрожал от волнения. – Приезжай.

– Погоди-ка. – Сбитый с толку, Лёша смотрел на корешки своих книг. – У тебя все в порядке?

– Послушай меня. Я обнаружила их. Они здесь. Их много. Твою мать, ты вообразить не можешь…

– Ты дома?

Тревога мятным холодком просочилась в Лёшу. Во время одной из не особо многочисленных ссор перед самым разводом он выпалил в сердцах, что Яся закончит в психушке. Для нее эта фраза была как удар под дых, как предательство.

– Я скинула геолокацию. Пожалуйста, Алёшенька, приезжай.

Полузабытое «Алёшенька» сломало его. Он открыл переписку, перешел по ссылке, прикинул, что до точки назначения минут тридцать езды, и поднес телефон к уху.

– Хорошо, – сказал он.

* * *

Гугл-карта привела Лёшу на окраину города, что вполне соответствовало духу телефонного разговора. Унылый пустырь, залитый бетоном и утыканный безликими высотками. Сорняк в качестве зелени. Обширные лужи – хотя дождя не было неделю. Канонический забор Лахмана с витками колючей проволоки. Полосатые трубы промзоны на горизонте. Джеймсом Ваном тут и не пахло, тут смердело рвачеством новорусских застройщиков, постсоветским упадком и бюрократическим наплевательством на человеческие жизни.

Но история у этих земель была гораздо богаче: сюда, согласно просмотренным в пути статьям – какой-никакой, а писатель с профессиональным любопытством! – Петр Великий ссылал алкашей, здесь по приглашению Екатерины II расселились немецкие земледельцы, а их потомки были насильно депортированы Сталиным. Ни цыгане, осевшие тут в начале прошлого века, ни химический комбинат не сделали старую немецкую колонию привлекательнее. Впрочем, к моменту выхода первого «Астрала» район более-менее избавился от криминального реноме и клинической балабановщины, обзавелся инфраструктурой, IT-центрами, спортивной ареной и хипстерскими кофейнями и взвинтил цены на жилплощадь до четверти миллиона рублей за квадратный метр. В книжках Лёши Тонких места ему не было.

Весенний ветер продувал широкие пространства между панельками. Лёша проехал у памятника, посвященного выводу войск из Афганистана, и припарковался напротив четырнадцатиэтажной «брежневки», ничем не схожей с домом доктора Сатаны. Если Яся действительно говорила о призраках, то у них был отвратительный архитектурный вкус.

Из подъезда пара доберманов выволокла хозяйку. Лёша поднялся по лестнице. У квартиры на первом этаже он понял, что волнуется. Зачем Яся просила его приехать? Ну не в дýхах же дело. Может, у нее проблемы? Со здоровьем, с финансами, с мужчиной? Лёша ничего не знал о личной жизни экс-супруги, кроме того, что, как и он, Яся не завела детей. Экзальтированная бальзаковская женщина со специфическими увлечениями…

Лёша позвонил в дверь и нервно разгладил складки на рубашке. Замер, услышав шаги. Щелкнул замок, и он увидел девушку, с которой целовался в полутьме кинотеатра, пока дьявольщина терроризировала отдельно взятую американскую семью.

– Здравствуй.

– Заходи. – Яся посторонилась. В черной кофточке и джинсах она походила на художницу. Каштановые волосы, которые прикрывали ее грудь, когда Тонких занимались сексом, теперь были коротко острижены. В правом ухе болталась сережка, ромб из зеленой пластмассы.

Лёша перешагнул порог.

– Не разувайся. Будешь кофе?

– Да, пожалуйста.

Яся выскользнула на кухню, а он прошел по коридору, обклеенному фотообоями с кирпичом и плющом. Квартира была однокомнатной. В гостиной тире спальне – гардероб, телевизор, кресла и журнальный столик, на котором валялась сиротливая книга. Огромная кровать, над ней, на потолке, – зеркало, заставившее Лёшу испытать легкое эротическое возбуждение. Они с Ясей так часто занимались любовью в первые годы, знали друг друга досконально…

На кухне зазвенела посуда. Лёша повел плечами, отбрасывая непрошенные мысли, и снова обвел взглядом комнату. Ни компьютера, ни книжного шкафа, ни милых безделушек. И эта аляповатая картина над кроватью: единорог, скачущий по пляжу. Яся, которую он знал, не повесила бы дома такую пошлость.

«Ты здесь не живешь, – отметил Лёша. – Из твоего здесь только сумка и книжка».

Он коснулся пальцами бежевого томика – «Замок Отранто» Горация Уолпола – и двинулся на запах свежемолотого кофе. При виде Яси, стоящей у плиты, его сердце сжалось.

– Спасибо, что приехал, – сказала она.

Похудевшая, без макияжа, с набрякшими в подглазьях мешками, она выглядела одновременно чужой и очень родной – давно забытые эмоции захлестнули Лёшу. Он постарался взять себя в руки.

– Что это за место?

– Почасовое жилье. Сняла его вчера.

За окнами теснились уродливые человейники.

– Почему в этом районе?

– Это связано с моими исследованиями. Изредка я снимаю квартиры то тут, то там. Но мне никогда так не везло. – Яся налила кофе в чашки, подала одну Лёше.

– Мы говорим о привидениях? – Он нейтрализовал улыбкой суть вопроса.

Но Ясино лицо, бледное, с заострившимися скулами, оставалось серьезным.

– Сядь.

Лёша повиновался.

– Ты единственный, с кем я могу поделиться. Единственный, кто мне поверит.

– Это большая честь… и ответственность…

– Алёшенька, – Яся оседлала стул. Ее глаза горели. – В этой квартире есть призраки.

– Вау. – Он пригубил кофе. – Так ты продолжаешь их искать?

– А ты нет?

– В каком-то смысле, но…

– Не думай, я не занимаюсь этим постоянно. – Почему-то ему показалось, что Яся лжет. – Иногда, если получится, я арендую на сутки квартиры, заселяюсь в отели, где теоретически могут существовать привидения. Но я ничего такого не встречала… до сегодняшней ночи. – Ее руки дрожали, кофе плескал на блюдце.

– Ты видела привидение. – Лёша наигранно удивился.

– Нет. Не видела. Но слышала и чувствовала.

– Потрясающе. – Его зубы стукнулись о кромку чашки, крепкий напиток усиливал горький привкус во рту. – Обязательно мне расскажешь. Но сначала скажи, как ты сама? – Он обвел ее жестом. – Столько лет не виделись, боже. Хорошо выглядишь. Ты все так же преподаешь или…

– Лёш, – прервала Яся словесный поток. – Какая на хер разница, преподаю я или нет. Ты слышишь, что я тебе говорю? Мы нашли призраков. Они здесь, и они что-то от нас хотят.

– Мы… – сказал Лёша, падая духом.

– Я сейчас, – Яся выскочила из кухни, а Лёша быстро встал и заглянул в мусорное ведро под мойкой. Он точно не знал, что высматривает – шприц, продырявленную фольгу? На его памяти Яся не баловалась наркотой, но как еще объяснить нахождение бывших супругов в почасовом траходроме?

На дне ведра лежала коробка из-под китайской лапши и обертки от шоколадных батончиков, но отсутствие улик не означало, что разум Яси чист. Лёша вернулся за стол.

«Спроси ее прямо».

Яся влетела на кухню.

– У тебя все в хорошо, Ясь? Ты… У тебя нет каких-то проблем с…

– Не торчу ли я? – Яся села, положив на колени iPad. – Нет, я не употребляю наркотики. А ты был обдолбан, когда видел свою мертвую бабушку? Нет? Тогда хватит задавать идиотские вопросы.

– Никаких идиотских вопросов. – Он допил кофе. – Я весь внимание.

* * *

Ярослава Тонких, восемьдесят шестого года рождения, столкнулась с призраками – второй раз в своей жизни – приблизительно в два часа ночи. «Приблизительно» – потому что свериться с мобильником она не могла.

В два часа ночи, внезапно проснувшись в съемной квартире, она обнаружила, что не видит абсолютно ничего. Ни мебели, ни рук, поднесенных к лицу, хотя, засыпая, она не зашторила окна и какой-то свет был обязан проникать в комнату.

– Я оказалась во тьме. Но спросонку…

«Спросонку!» – мысленно ухватился Лёша.

– …я не сразу испугалась. Нашарила спрятанный под подушкой телефон…

Телефон был бесполезен. Экран не зажегся, хотя, клацая по нему, Яся пальцами ощущала характерную вибрацию. Он все же работал. И тогда в сердце Яси закралось жутковатое подозрение.

– Я подумала, что ослепла.

Слепая и беззащитная, Яся села в постели. Мрак давил на скорлупку черепной коробки, сердце лихорадочно колотилось. Обострились те чувства, которые остались в распоряжении Яси. Она слышала, как снаружи монотонно гудит ветер. Как лает собака вдали. Как по трассе мчит припозднившаяся машина. От простыней пахло дешевым стиральным порошком, от ладоней – увлажняющим кремом. В самой темноте нет ничего страшного, если вам тридцать семь. Нужно просто встать и найти выключатель, но при мысли, что придется спускать с кровати ногу, Ясю обуял иррациональный ужас.

Часами раннее, пытаясь читать Уолпола, она убедилась, что в «брежневке» отвратительная звукоизоляция. В смежной квартире шаркали, чихали и сморкались, а Симонян грозила Штатам красными линиями. Вот и сейчас укутанная тьмой Яся услышала, как кто-то ходит за стеной. Нюх уловил новый запах. Легкий аромат горелого дерева, дыма.

– Не знаю точно, сколько я так просидела. Собравшись с силами, я наконец встала на четвереньки и поползла, как мне представлялось, к изножью кровати.

Вот тут Яся и поняла, что шаги звучат совсем не за стеной. Что кто-то в ее комнате ступает босыми ногами по полу, и пятки чавкают, отлипая от линолеума.

– Я оцепенела. Я не сомневалась, что бодрствую, пребываю в здравом уме, что я – это я и что в помещении я не одна.

Сколько раз Яся говорила себе: она не испугается, встретившись снова с призраками. Но она испугалась. Холодный пот струился по спине. Рука порхала у лица в тщетной попытке разогнать темноту. Запах дыма становился сильнее. Кто-то прошел справа… слева… впереди… Кто-то с присвистом вдохнул воздух. Присел на корточки, хрустнув коленями. Отер незримым плечом шкаф, отчего дверцы скрипнули.

– Их становилось все больше. Ты бы почувствовал, завяжи тебе глаза, что вокруг слоняются люди? Пускай они и стараются двигаться бесшумно.

Окруженная призраками, Яся вспомнила, что именно к этому моменту она и стремилась долгие годы. И спросила не своим голосом: «Здесь кто-то есть? Кто вы?»

Лёша невольно представил, как за сгорбленной спиной ослепшей Яси вылезает то чучело из «Астрала».

– Они тебе ответили?

– Да.

Они ответили, они подтвердили присутствие. Не заговорив, но подойдя к кровати разом с трех сторон – существа в беспредельной тьме, пахнущие как головешки остывшего костра – и руки, десятки рук, коснулись Яси. Теплые пальцы дотронулись до ее пальцев, щек, лба, шеи. Пружины застонали под весом тел, забирающихся на кровать. Дыхание – ласковый ветерок, принесший аромат дыма, – защекотало кожу. И нервы Яси не выдержали.

– Я спрыгнула с кровати и побежала. Ни о чем не думала, неслась как угорелая – каким-то чудом рванула прямо в коридор. Врезалась во что-то – это была дверь ванной, – Яся оттянула воротник, демонстрируя синяк на ключице. – Не помню, как нашарила входную дверь, открыла, выскочила в подъезд в чем была.

В подъезде Яся прозрела. Свет лампочки ударил в глаза, сгинула тьма, зажегся экран телефона. Яся села в углу – увидел бы ее кто-нибудь, среди ночи, едва одетую, плачущую и смеющуюся одновременно.

– Какая же я дура, – выговорила Яся с презрением. – Они пришли ко мне, а я дала деру. Истеричка долбаная. Вернулась, окликала – без толку. На часах было два сорок. Я больше так и не ложилась.

Лёша смотрел в ее расширенные зрачки, смотрел, ошарашенный, на темные пятна под ее глазами.

– Жесть, – он поерзал на стуле. – Вау, вот это история! Призраки… здесь… – Лёша обвел взглядом непритязательную кухоньку, висящий над холодильником плакат с барышней в неглиже. – Какого года эта постройка? Конца семидесятых? Сомневаюсь, что тут умерло много народа…

– Вспомни доходный дом Махонина. Мы писали о нем.

– Я понял, – актерская игра Лёши претендовала на «Золотую малину». – Дело в земле. Здесь было кладбище или…

– Я сварю еще кофе, – Яся поднялась и протянула Лёше iPad. – А ты скажи, что видишь на этом изображении.

– Ладно. Я могу закурить?

– Открой форточку.

Лёша чиркнул зажигалкой и, как искусствовед, изучающий живописное полотно, сощурился на экран.

– Это дагерротип? Нет, не думаю, просто старое фото. Конец девятнадцатого или начало двадцатого века.

– И что там? – спросила Яся, ссутулившись над плитой. – Опиши.

– Групповой портрет на природе. Девочки разного возраста, от пяти-шести до… не знаю… шестнадцати лет. Их несколько десятков.

– Их тридцать две, – уточнила Яся. – Присмотрись, какие чувства вызывает в тебе это фото?

Лёша стряхнул пепел в блюдце и, решив, что лучше подыгрывать бывшей, деловито уставился на планшет. Его губы поджались, имитация вовлеченности сменилась искренним интересом.

– Оно… тревожное.

Девочки на фотографии выстроились по росту в четыре ряда. Самых маленьких усадили на стулья впереди. Вместо того чтобы смотреть в камеру, крохи косились вбок. Пухлая малышка задрала подбородок, разглядывая небо, а ее потупившуюся соседку привлекли собственные полосатые носочки. Чем дольше изучал Лёша снимок, тем страннее он казался.

С моделями что-то было не так. Большинство из них игнорировало фотографа, опустив глаза или глядя в сторону, меньшинство смотрело в объектив исподлобья. Молодая девушка в заднем ряду грозно подняла одну бровь, отчего напоминала Бабу-ягу.

– Только не говори, что это пост-мортем.

– Нет. – Яся сняла с печи турку. – Они все слепые.

– Вот оно что… – Лёша провел пальцем по дисплею. Накрахмаленные воротнички сорочек. Чопорные юбки в пол. Землистые лица. Белые кружочки глаз или темные, точно заросшие мхом, пятна глазниц.

– Попечительство императрицы Марии Александровны – благотворительная организация, созданная в восемьсот восемьдесят первом. На переломе веков оно курировало двадцать три школы-интерната, в которых жили и учились дети-инвалиды по зрению. Здешний интернат для слепых девочек входил в состав попечительства. Их учили шрифту Брайля, музыке, пению, рукоделию. – Яся поставила на стол парующую чашку. Сигаретный дым попал Лёше в глаз, он поморгал и расплющил окурок о керамическое блюдце.

Яся прислонилась к холодильнику и сказала:

– Листай вправо.

На экране групповой портрет сменился фотографией бревенчатого двухэтажного здания с надворными постройками и садом. Возможно, в этом саду и позировали воспитанницы интерната.

– Все из дерева, – сказала Яся многозначительно. Он догадался, к чему ведет повествование. Он прочел прорву дурацких книг. Палец скользил по планшету, пролистывая черно-белые снимки: баня, прачечная, усатый джентльмен у паровой машины для водопровода, залитые солнечным светом классы. Обугленные бивни бревен. – В восемьсот девяностом приют сгорел дотла. Никто не знает, что стало причиной возгорания. Пожар случился ночью – девочки не сумели покинуть здание. Они все погибли. Тридцать две ученицы.

С фотографии на Лёшу «посмотрели» затянутые катарактой глаза девочки, которая по возрасту могла бы быть их с Ясей дочерью, если бы они зачали ее во времена второго «Астрала».

– Никогда об этом не слышал, – он отложил планшет. – Выходит, приют располагался в этом районе?

– На этом самом месте, – подтвердила Яся. – Возле суконной фабрики. А спустя десятки лет на пепелище возвели панельный дом. Мне попались старые карты.

– По-твоему, ты видела… то есть чувствовала сгоревших детей?

– Смышленый парень, – сказала Яся саркастично.

– А другие? – Лёша прихлебнул кофе.

– Что – другие?

– Другие жильцы их встречали?

– Я не нашла никаких сведений.

– Ты остановилась на этой квартире только из-за старой карты? Наобум?

– Представь. Я выбрала место трагедии, место, которое должно помнить. И это сработало.

Лёша повертел в пальцах чашку и задумчиво произнес:

– Сотни людей жили в этом доме, и никто ничего не видел…

– Видел – не видел! – разозлилась Яся. – Может, видели, но им никто не поверил! Может, призраки приходят к тому, кто готов к встрече с ними. Тонких, выключи наконец режим скептика! Ты написал столько книг о сверхъестественном…

Лёша взъерошил волосы и довольно резко ответил:

– Я написал столько книг, потому что мой художественный роман отказались публиковать, а кроме этого я ничего не умею. И что мне – верить в каждую выдуманную мной чепуху?

– Да, в этих книгах – девяносто процентов муры. Доктор Сатана и прочее. Но я – я, Лёша! – я ощущала их пальцы там, в той комнате. Их запах! Они были ближе, чем ты!

– Яська, – Лёша смягчился. – Я тебе верю. Слушай, как-то мне снился кошмар. Типа в квартиру забрался грабитель. Я открываю глаза, а он стоит в моей спальне. Я вскочил, натурально вскочил, схватил стул, чтобы обороняться, и только тогда окончательно проснулся. Со стулом в руках, – Лёша принужденно засмеялся. Яся смотрела на него, не моргая. – А еще, – продолжал он, – давно, до тебя, я был студентом, и моя тогдашняя девушка… у нее случилась задержка. Я переживал, что она залетела, и всюду – реально всюду – видел беременных женщин.

– О чем ты…

– Я зациклился на этом, понимаешь? И мой мозг, мое внимание работало совершенно не так, как обычно…

– Какого хрена, Лёша? При чем здесь беременные телки?

– Я к тому… я верю… что-то такое есть… – Он покрутил пальцем в воздухе. – Мы не уходим бесследно. Никто не знает точно, но… думаю, призраки существуют…

Яся таращилась на бывшего мужа как на клинического идиота.

– Но они не появляются вот так… это не кино…

– Господи! – Яся прижала ладони к вискам. – Милый, очнись. Ты видел свою мертвую бабушку.

– Нет, не видел.

Ее рот приоткрылся.

– Я очень хотел ее увидеть, – тихо сказал Лёша. – И я придумал, будто я ее видел.

– Ты мне солгал. – Ясино лицо исказилось от боли. Лёша не вынес ее взгляда и вперил глаза в пол.

– Мы делились байками…

– Я не рассказывала тебе баек! Я видела! – последнее слово она выкрикнула, стиснув кулаки, а затем прибавила сквозь зубы: – Уходи.

– Яська, – он встал и двинулся к ней, она отпрянула, выставив руки.

– Убирайся.

– Почему? Что я сделал? Тринадцать лет назад придумал историю про привидение?

– Я хочу побыть одна.

Он поник, зная: переубедить Ясю не получится.

– Хорошо, я уйду. А ты? Что ты будешь делать? Ты нашла призраков, что дальше?

– Я еще не установила с ними контакт. Я исправлю свою ошибку.

– Яся, это неправильно. – Лёша протянул руку, но так и не коснулся ее напряженного плеча. – Не нужно расставаться вот так.

– Все в порядке, – сказала она, утирая сухие губы. – Правда в порядке. Прости, что разоралась. Иди.

Он секунд десять смотрел на нее, кивнул и вышел из кухни. Что-то валялось на полу у порога ванной. Лёша нагнулся и поднял зеленый ромбик – пластмассовую серьгу. Повинуясь необъяснимому порыву, он сунул сережку в карман. Пускай будет напоминанием об этом сюрреалистическом дне.

Обернувшись, Лёша сказал бодро:

– Сняли пятый «Астрал», прикинь.

– Мама умерла, – сказала Яся, глядя в пустоту.

– Вот черт… когда?

– Уже три месяца прошло. Инфаркт.

– Мне так жаль, Яська.

– Ага, – она набрала воздух в легкие, выдохнула и криво улыбнулась. – Это жизнь. Ну, спасибо, что приехал, Лёш. Увидимся, да?

– Тебе точно…

– Полный порядок. Захлопни за собой.

– Удачи, – сказал он после паузы, в последний раз посмотрел на бывшую жену и вышел в подъезд.

Спустя девятнадцать часов хозяйка откроет ключами дверь и обнаружит квартирантку на кровати под потолочным зеркалом, давно остывшую. Вскрытие покажет, что причиной смерти Ярославы Тонких стало обширное кровоизлияние в мозг.

* * *

Перед тем как уйти, хозяйка, крашеная блондинка лет пятидесяти, просканировала Лёшу придирчивым взглядом, словно пыталась диагностировать, не намерился ли и он дать дуба внутри ее частной собственности, и спросила:

– Вы будете тут один?

– Как перст.

– Перс?

– Я буду один.

Хозяйка потопталась в прихожей, вздохнула и ушла. Солнечный свет медленно покидал квартиру, всасываясь в оконные проемы, становясь подсыхающими желтыми лужицами у батарей центрального отопления, и сумерки вылезали из закутков. Лёша застыл посреди гостиной, окутанный тенями, и простоял так, пока окончательно не стемнело, думая о бывшей жене, о ее одержимости, о сомнениях, посеянных в сердце.

Нашла ли Яся то, что так упорно искала?

Лёша дотронулся до мокрой щеки и стер слезы. Прошел месяц с тех пор, как Ясю предали земле. И все новые части «Астрала» выйдут уже без нее.

За стеной, возвращая в реальность, загрохотал взрывами телевизор. Лёша клацнул выключателем, чтобы сумерки покорно схоронились в углах. Он достал из пакета и водрузил на журнальный столик книгу «Замок Отранто», заказанную по интернету. Его собственная книга встала на паузу: открывая вордовский документ, он впадал в уныние, и крокодилы-мутанты не желали плодиться в туннелях, Призрак Оперы и дух отравительницы де Бренвилье насмехались над творческой импотенцией писателя. Бессонные ночи привели его сюда, в бывшую немецкую слободу, где тридцать две слепые девочки сгорели заживо, а позднее оборвалась жизнь Яси.

Не раздеваясь, Лёша забрался в постель. Над ним, как левитирующий мертвец, парил двойник из зазеркалья. Единорог скакал по пляжу на китчевой картинке. Предплечья Лёши покрылись пупырышками, в грудь словно загнали острый шип. На этой кровати – на этих простынях? – умерла женщина, которой он клялся в верности. Ее убили не потусторонние монстры, а повышенное артериальное давление и запущенная гипертоническая болезнь. Лопнувший сосуд выплеснул кровь в мозговое вещество. Прощай, Яська.

За стеной умолк телевизор, порычали и стихли трубы. Лёша подумал, что надо встать и погасить лампочки, но накатила парализующая усталость. Мышцы размякли. Отяжелели веки. Отражение в зеркале расплылось…

Приди ко мне.

Я здесь, милый.

Свет.

Босые пятки зашлепали по линолеуму. Теплая рука массировала горло Лёши, будто проверяла гланды. Щелкнул выключатель. Свет потух.

…и Лёша проснулся в кромешной тьме.

«Какого черта…» – Он заморгал, садясь в постели. На лбу выступила испарина. От концентрации темноты бросило в холод – Лёша коснулся ресниц, но не увидел своих пальцев. Пульс зашкаливал. А потом сердце пропустило удар – споткнулось, упало, подпрыгнуло и снова понеслось вскачь. Кто-то прошел у гардероба. Лёша повернул голову так резко, что позвонки хрустнули. Язык прилип к пересохшему нёбу. Маленькие ножки пошлепали по линолеуму возле окна. Замурованный во мраке, Лёша готов был закричать. Кто-то сел на постель позади него. Запахло костром.

Лёша ринулся вбок, ладонь угодила в пустоту, он рухнул с кровати, приложившись подбородком об пол. Взвился и двинулся туда, где, как он предполагал, был коридор. Рука уперлась в дверной косяк. Лёша остановился, тяжело дыша. Он вспомнил, зачем поселился на пепелище спустя месяц после похорон.

Существа за спиной притихли, выжидая. Лёша прочистил горло.

– Вы здесь?

В темноте кто-то вздохнул.

– Я ищу свою жену.

Сразу несколько человек, судя по звукам, забрались на кровать.

– Я хочу увидеть, – сказал Лёша, зажмуриваясь, и повернулся лицом к комнате.

Когда он открыл глаза, зрение вернулось, и просьба была удовлетворена.

Комнату озаряли не лампочки, а беспокойный рыжий свет, точно рядом горели костры. Дети столпились перед Лёшей. Они выстроились у стен, сидели на кровати, болтая ножками, одетыми в полосатые носки. Их зрачки отражали всполохи пламени, тени скользили по бледным лицам, над всколоченными волосами вился дымок. Пухлощекая малышка открыла рот и воздела незрячие глаза к потолку.

– Господи, – прошептал Лёша.

Он увидел Ясю. В джинсах и кофте, такая же, как в день их последней встречи, Яся стояла среди мертвецов – среди своих – и пристально смотрела на бывшего мужа.

– Яська… – Он заплакал. Страх ушел, и ничто не заполнило образовавшуюся пустоту. – Почему?

Ничего не ответив, Яся погладила пучеглазую девочку по волосам. Та, как котенок, потерлась головой о Ясину ладонь.

– Ясенька, родная…

Дети окружили Ясю, словно ученицы – учительницу. Возможно, в темноте они нуждались в опеке взрослого человека.

Лёша шагнул к скопищу призраков, и, почувствовав его приближение, девочки сильнее притиснулись к Ясе, будто защищая от козней иномирья.

А потом они пропали. Яся, слепые дети, странные отсветы пожара. Вспыхнули лампочки. Развеялся запах костра. Лёша остался один в комнате.

* * *

«…Остался один в комнате», – Лёша поставил точку и отодвинулся от компьютера. На столе, возле недавно изданного томика «Страшный Париж», лежала пластмассовая сережка, подобранная им в съемной квартире, в которую он так и не возвращался. Лёша задумчиво коснулся безделушки пальцами, покачал головой, словно отвечая на чей-то вопрос, встал и подошел к распахнутому окну.

«А вдруг они там?» – усилиями фантазии сократилось до «они там». Живые спешили по улице, и тени деревьев казались призраками, таинственными наблюдателями, сосуществующими со всем остальным, материальным, – в замысле, который нельзя постичь. И Лёша закурил, глядя на плывущие по небу облака.