Читать книгу Лучший полицейский детектив – 2 - Сборник, Дэн Гри - Страница 3

Я вернулась домой, приняла душ и отправилась в «Майами». В семь тридцать я оказалась в горящем огнями заведении. Встретили меня как родную. Я показала жетон. Настроение у встречавшей дивы не испортилось:

– Чем можем помочь? У нас полный порядок.

– Мне нужна девочка, говорящая по-русски.

– Понимаю, но у нас таких нет.

– Где есть?

Дива долго не задумывалась:

– Вам надо ехать в «Тропикану».

– Далеко отсюда?

– Минут десять.

Оказалось ближе. И снова бьющая по ушам музыка, полуголая встречающая дива. Толпа в вестибюле. Круглый зал с кабинками по окружности и пять шестов в центре. Около двух извиваются стриптизерши. Я села. Сразу же рядом оказалась девица, которая меня встречала. Я попросила:

– Бокал красного вина.

– Пять долларов.

Здесь всегда деньги вперед. Но цены божеские.

Мимо шастали танцовщицы. Я подозвала одну:

– Русские у вас есть?

– Конечно. Я сейчас позову к вам Наташу.

Что за наваждение, почему-то обязательно Наташа! В Европе вообще русских девушек в подобных заведениях зовут Наташами.

Подошла среднего роста блондинка:

– Ты искала русскую?

– Посмотри, – я протянула фотографию убиенного Алексея. – Ты его встречала?

По ее открытому рту я поняла, что встречала.

– Да, я его знаю. Он со Светкой… – она подыскивала слово, – часто разговаривал.

Она рассматривала фотографию с повешенным парнем.

– Его что? Убили?

– Догадалась. Ты знаешь, кто он?

– Нет. Знаю, что зовут Толиком, работает в каком-то парке, собирает аттракционы… То есть теперь уже работал. Но вы поговорите со Светкой.

– Поговорю. Но ты не ошиблась? Его действительно зовут Толиком?

– Да, он говорил: Толик.

– Позови Свету.

– Она к вам подойдет.

Светлана появилась почти сразу. Такая же как и все. Натертая мазями, с веселыми глазками. Очевидно она только что закончила выступление, поскольку была без бюстгальтера. Блестки в волосах, прямой нос, крепкие груди и ноги балерины.

– Мне сказали, что Толика убили.

– Тебя не обманули. Мне нужно с тобой побеседовать.

– Сейчас не могу.

– Ты когда заканчиваешь?

– В четыре.

– Давай встретимся завтра.

– Хорошо. Где?

– Где скажешь.

– В час в Starbuks кафе на Парк авеню в Винтер парке. Найдешь?

– Найду.

Я залпом выпила бокал вина, очень кстати неплохого, и отправилась домой.

* * *

На следующий день в час дня я сидела в «Starbuks» на Парк авеню. Это, пожалуй, единственная европейская улица во всех Соединенных Штатах, столики на тротуарах, дамы с собаками и почти европейский рынок.

Моей вчерашней ночной феи не было. Я заказала кофе, села за столик.

– Вы меня не узнали?

Это произнесла женщина лет тридцати, сидящая за соседнем столиком. Рядом с ней чинно уплетала мороженое девчушка лет восьми.

Я ее действительно не узнала. В строгой закрытой блузке и джинсах, со здоровым не накрашенным лицом – узнать вчерашнюю стриптизершу было трудно.

– Это ваша дочка? – единственное, что я могла произнести.

– Да, моя Соня, – не без гордости ответила Светлана. – Вы меня не узнали?

Я уже давно вышла из наивной веры в тяжелые условия, которые затолкнули непорочных дев в бездну порока. Эта тоже начнет рассказывать об интеллигентных родителях, попавших в безвыходное положение, о мерзавцах, которые помешали ее закончить балетную школу. А начав врать, уже не остановится. Правду от такой не узнаешь. Но ничего не поделаешь и я решила опередить:

– У вас ноги балерины. Вы учились балету?

Она засмеялась.

– Нет. Я раньше и не знала, что у меня такие ноги. Только здесь и заметила. Может, они изменились со временем.

Я решила приступить к делу:

– Я хотела бы задать вам насколько вопросов.

– Здесь или пригласите на ланч в ресторан? Мы с Соней любим турецкий ресторан, это два квартала выше.

– Времени нет. Но за ответы на вопросы я могу вам заплатить и вы с вашей очаровательной дочкой пообедаете в этом ресторане.

– Заплатить я и сама могу. Мне почему-то кажется, что я зарабатываю больше вас. Хотите, я вам буду платить по доллару за каждый ваш вопрос и по доллару за мой ответ?

– Тогда мы до ночи не кончим.

– А я не тороплюсь.

– Не обижайтесь, я расследую два убийства. Два.

– Тетя – детектив? – вмешалась Соня.

– Ого, – вполне искренне удивилась я. – Она у вас говорит по-русски?

– И знает басни Крылова. Я с ней занимаюсь русским языком и литературой два часа в день. Каждый день.

– Каждый, – повторила Соня. В голосе ее явно чувствовалась грусть.

Светлана перешла на деловой тон:

– Вы хотели меня спросить о Толике?

– Да. Прежде всего, почему вы его называете Толиком?

– Потому что его так зовут.

– Он вам сам сказал?

– Да.

– А вот у меня другие данные.

Я показала билет метро. Света засмеялась.

– Эти ребята, что нелегально здесь работают, рады любому документу. Это же липа.

– Верно, липа, – согласилась я.

– Они так и называют себя «нелегалы». Правда, смешно?

– Да не очень.

– Его убили?

– Да.

– Кто? – потом спохватилась. – Наверное вы расследуете это дело…

– Он часто у вас бывал?

– Мы рады каждому русскому. Эти ребята приходят глазеть на девок, а в кармане у них ни гроша. Мы им иногда вино покупаем, без этого у нас нельзя. Вы хотите меня спросить, встречалась ли я с Толиком вне «Тропиканы»?

Я не успела ответить. Она продолжала:

– С ним нет. С другими встречалась.

– Когда он впервые появился?

– Недавно. Месяца два назад. Сказал, что живет рядом в гостинице.

– Он вас обманул.

– Это я потом узнала. У него не было машины и он ходил к нам пешком. Говорил, недалеко, быстрым шагом сорок минут.

– О себе рассказывал?

– Они все сначала несут чепуху, а потом выпьют и начинают изливать душу, на жалость берут.

– И что он говорил о себе?

– Говорил, что откуда-то из-под Курска. Служил матросом. В Новом Орлеане сошел с корабля. От кого-то узнал, что в Орландо требуются рабочие по сборке аттракционов. Добрался до Орландо. Здесь и правда нужны рабочие, особенно квалифицированные. У него никаких документов не спрашивали. Жил со всеми вместе на территории какого-то парка. А потом появился Вадим.

– С этого места, пожалуйста, поподробнее.

– Появился Вадим. Познакомился он с ним в какой-то пиццерии. И этот Вадим поселил его в гостинице, обещал платить пятьсот долларов в неделю. Это больше чем он получал при монтаже аттракционов.

– За что?

Светлана наклонилась к дочери:

– Принеси еще сахара.

Как только та отошла, Светлана быстро произнесла:

– Ублажать какую-то старую ведьму.

– Хорошо. Пока дочки нет, пожалуйста, поподробней о ведьме.

– Толик рассказывал, здоровая хромая дама, неглупая. Очень неопрятная.

– Русская?

– Да, русская.

– И как он ее ублажал.

– Он не рассказывал, но я думаю…

Подошла Соня:

– Я хочу еще мороженого.

Светлана дала деньги. Та отправилась к продавцу. Светлана улыбнулась:

– Она знает, что я ей не разрешу еще мороженого, но поняла, что мы хотим посекретничать, вот и воспользовалась. Маленькая, а уже хитрая.

– Так что же по поводу ведьмы?

– Ничего больше. Кроме, пожалуй, истории с машиной. Кто-то помял ее машину, и она попросила Толика ее починить. Толик сказал, что там была небольшая вмятина, в машину врезалась тележка из супермаркета, и он ее выправил за полчаса. Ведьма заплатила двести долларов. Он норовил мне дать пятьдесят. Знаете, нам суют за чулки. Но я ему деньги вернула. И посоветовала лучше самому платить за вино. Он отказывался, но другие девчонки, наши русские, его убедили.

– Много пил?

– Только один раз, когда были деньги. Но держался. А в других случаях максимум два бокала. Мы обычно выставляем клиентов на виски или шампанское, но не своих.

– К вам приставал?

– Они все пристают. А мы так, иногда… Не то чтобы из-за жалости, скорее из патриотизма. Знаете, у нас много латинок. Некоторые своим нехилым телом кормят целую деревню где-нибудь в Гондурасе.

– Приглашал куда-нибудь?

– А куда он мог пригласить. Ко мне домой нельзя, дочка. Так только, в особых случаях. А на природе…Уж увольте!

– Змей боитесь?

– Полиция все места, где на природе можно, знает. Простите, я забыла, что вы из полиции. Да и потом… Раньше четырех у нас не отлучишься. А до четырех высидеть он не мог, чтобы сидеть, надо платить… Так что смотрел и облизывался.

– Наркотики употреблял?

– Насколько мне известно, нет.

– Какой он из себя?

– Высокий, темноволосый.

– Умный?

– У нас они все пришлепнутые.

– Когда вы видели его в последний раз?

– Могу сказать точно. Третьего апреля.

Это день, когда была убита Князева.

– Вы не ошиблись?

– Абсолютно точно. Это был вторник. А в понедельник второго апреля я взяла отгул и весь день переводила дочку в другую школу. Понимаете, какие-то люди обнаружили, что она математически одарена. И ее перевели в особую школу. Я еще смеялась: день назад и я бы не поверила, потому что было первое апреля… Абсолютно точно, третьего. Потому, что я рассказывала Толику о том, как возила Соньку в другую школу.

– В какое время у вас был Толик?

– Могу сказать точно. Он пришел к самому началу. Мы начинаем в семь. Он сказал, что Вадим велел ему не уходить из гостиницы, поэтому он посидит у нас недолго.

– Когда он ушел?

– Могу сказать точно. После моего второго выступления. То есть в девять часов.

В девять часов. Стало быть, во время убийства Князевой Толик преспокойненько взирал на голых девочек и телевизор на покойницу не кидал.

– Что он говорил про Вадима?

– Ничего. Просто «Вадим» и все. Боялся его что ли!

Соня обстоятельно уплетала мороженое и делала вид, что нас не слушает.

– А что, Соня у вас действительно такая гениальная?

– Представьте себе, девчонка, а математически одарена. Это ведь редкость. Вообще-то у нас в семье есть математики. Мой отец – учитель математики в средней школе. В Тамбове. Я ему помогаю. Вы знаете, сколько сейчас там получают учителя? Скоро куплю ему машину.

– Он знает, чем вы занимаетесь?

– Наверное, догадывается. Он умный.

Кто ее знает… Может, и не врет!

* * *

На этот раз к телефону подошла мама. Я дала ей выговориться про балет, на котором они были накануне с папой. Потом рассказала про наркотик. Она сразу спросила:

– Ты думаешь, опять «Мефистофель»?

– Но ведь тогда все было кончено.

Она немного подумала:

– Ты знаешь… Отец твой считает, что история закрыта, но когда имеешь дело с таким наркотиком как «Мефистофель»…