Читать книгу Пациент особой клиники - Себастьян Фитцек - Страница 4

Тилль Беркхофф

Ребенок задыхался, и ему срочно требовалась помощь, но обритому наголо мужчине было все равно. Он поднял кулак, словно молот Тора, и с грохотом ударил им по капоту машины Тилля.

– Убери отсюда эту тачку! – заорал он. – Эта улица с односторонним движением!

– Нажимайте дальше. Три раза, как было обговорено. Вы справитесь, – сказал Тилль, только что вышедший из своей машины скорой помощи.

При этом он обращался не к стоявшему перед ним на дороге исполину в спортивном костюме, явно подобранном на три размера меньше, чтобы более рельефно подчеркнуть накачанные мускулы, а по телефону к матери ребенка, которая в своем стремлении провести вентиляцию легких от охватившей ее паники могла переусердствовать.

Экстренный вызов от женщины поступил пять минут назад, и с тех пор Тилль пытался дистанционно управлять ее действиями.

– Затем снова проводите искусственную вентиляцию легких методом «рот в рот». Мы скоро придем.

«Если нас наконец-то пропустит этот качок», – про себя добавил он.

От матери, пытавшейся спасти своего ребенка, их отделяло каких-то четыреста метров по прямой, и они решили сократить путь по улочке Айхкатцвег, чтобы объехать аварию на улице Айхкампфштрассе. Однако из-за того, что какой-то идиот на своем внедорожнике никак не хотел уступать дорогу, на этой узкой улочке с односторонним движением их машина скорой помощи застряла. Для того чтобы разъехаться, здесь не было даже тротуара. К тому же отморозок явно хотел заставить при помощи своих кулаков по праву сильного заставить машину скорой помощи сдать назад.

– Я говорю тебе последний раз, и если ты не уберешь свою колымагу с моей дороги, то услышишь другие хлопки. И это будут не аплодисменты! – заявил качок.

Посмотрев назад в сторону своей машины, в которой сидела тощая, как вяленая вобла, рыжеволосая девица, наносившая помаду на надутые силиконом губы, бритоголовый добавил:

– Немедленно проваливай! Я спешу!

Тилль глубоко вздохнул, опустил руку с телефоном и, обращаясь к громиле, проговорил:

– Послушай, красный крест тебе ни о чем не говорит? Ничего не напоминает?

При этом Тилль указал рукой на машину скорой помощи, на крыше которой вращались огни спецсигнала.

Громила, нагло ухмыляясь, промолчал, и тогда Тиллю пришлось уточнить свою мысль:

– Мне срочно необходимо попасть на улицу Дауэрвальдвег, и я точно не буду двигаться назад сквозь игольное ушко только для того, чтобы ты не опоздал в свой фитнес-клуб.

То, что прохожие жаловались, когда спецмашины останавливались на проезжей части во втором ряду, перекрывая движение, уже не было редкостью. Но то, что происходило сейчас, когда машину скорой помощи не только не пропускали, а требовали, чтобы она повернула назад, даже в условиях переполненного транспортом Берлина было чем-то новым. Хотя только накануне в Ланквице Тилль обнаружил на ветровом стекле записку следующего содержания: «Вы не вправе портить наш воздух своими выхлопными газами только потому, что спасаете людей. В следующий раз заглушите мотор, пока будете вытаскивать больных из дома!»

Мысль о том, что работающий двигатель поддерживает функционирование приборов жизнеобеспечения, необходимых, в частности, для спасения человека от инсульта, видимо, этим обеспокоенным и гневным гражданам в голову не приходила. А может быть, судьба больных людей их и вовсе не беспокоила? Так же как и этого громилу, которому, видимо, было наплевать на задыхавшегося ребенка.

– Алло! Вы меня слышите? – раздался в мобильнике Тилля испуганный голос матери малыша.

Увидев, что бритоголовый начал надвигаться на него, он только крепче прижал телефон к уху и ответил:

– Да, да. Я вас слышу. Продолжайте делать искусственное дыхание методом «рот в рот»!

– Она стала синеть! О небо! Мне кажется, что она, она…

– Давайте поступим так! Ты сдавай назад, а я побегу к ребенку один! – воскликнул сзади коллега Тилля Арам, который вышел из машины скорой помощи с чемоданчиком в руках.

– Вот, вот, послушай, что говорит тебе этот чурка, – расхохотался бритоголовый. – Давай, давай! Сдавай назад!

В этот момент, как и всегда, когда Тилль собирался отступить от правил, его мозг послал ему предупреждающий сигнал, выразившийся в покалывании пальцев рук. Тилль не знал, что именно явилось этому причиной. Может быть, оскорбление качком его коллеги, курда по происхождению, а может быть, просто желание дать отпор этому распоясавшемуся громиле. Ведь на кону была жизнь шестимесячного младенца!

В последний раз подобное покалывание в кончиках пальцев он почувствовал три недели назад, во время тушения пожара, когда его действия закончились для него дисциплинарным взысканием. Дело заключалось в том, что тогда Тилль был еще пожарным, и не просто пожарным, а членом штурмовой группы, обербрандмейстером со специальной медицинской подготовкой для действий в экстремальных ситуациях.

«И все из-за этой чертовой кошки», – вспомнил Тилль.

Но что ему оставалось делать, если старая бабушка горько плакала и, рыдая, уверяла его, что Фельназе, так звали кошку, – это единственное, что у нее осталось. Пожалев старушку, он решил вернуться в пламя ее горящей двухъярусной квартиры. Но прямо перед тем, как броситься в огонь, как раз и почувствовал это покалывание в пальцах – предупреждающий сигнал о том, что он поступает вразрез с действующими правилами. И действительно, ситуация стала разворачиваться так, что создалась угроза жизни не только для него самого, но и для пришедшего ему на помощь товарища по команде. А все потому, что по вине Тилля действующие инструкции были нарушены.

В психологическом заключении, которое было сделано в его адрес, значилось: «Слишком импульсивное поведение, представляющее собой скрытую угрозу для коллег». Это и привело к переводу Тилля на новое место работы с понижением в должности. Его назначили санитаром скорой помощи на юго-западе Берлина. Однако ему вовсе не нравилось служить санитаром в этой аристократической части города, поскольку он чувствовал, что призван находиться на переднем крае пожарища с респиратором на лице и киркой в руках в каком-нибудь горящем здании.

Это если говорить по сути.

«На этот раз, – мысленно сказал он себе, – я к сигналу прислушаюсь».

Кроме того, ему не хотелось терять время на этого придурка, и ко всему прочему качок был явно из другой весовой категории. Не то чтобы Тилль был маленьким и неловким, но он обладал тренированным взглядом и сразу определял любителей уличных боев и спортсменов боевых искусств. А в этом отношении стоявший напротив него громила во много раз превосходил его самого.

– Хорошо, – вздохнул Тилль. – Тот, кто мудрее, всегда уступает.

Сопровождаемый смехом бритоголового, он взобрался на водительское кресло машины скорой помощи, и тут нервы у него окончательно сдали. Глядя на возвращавшегося с видом римского триумфатора громилу, Тилль дрожащими от ярости руками запустил двигатель, включил скорость и еще раз попытался обуздать свой гнев.

Но это у него не получилось. Тогда он подождал, пока идиот усядется в свой внедорожник, и нажал на педаль газа. Буквально через несколько мгновений машина скорой помощи въехала прямо в капот автомобиля громилы. Удар был не настолько сильным, чтобы сработали подушки безопасности, но так как качок еще не пристегнулся, то врезался лицом прямо в руль.

Рыжеволосая заорала так громко, что ее крик разнесся далеко по улице и слышался еще позже, преодолевая скрежет шин на асфальте и шум от падающих на дорогу осколков стекла, пластика и хрома, когда она вместе с машиной сдвигалась назад.

Чуть позже на левой стороне улицы показался проезд, и Тилль продолжал давить на газ, чтобы сдвинуть поврежденный внедорожник в сторону. При этом, правда, пострадали еще два припаркованных на дороге автомобиля, но путь наконец был открыт.

Тилль остановился, открыл водительскую дверь и быстро повернулся назад, к Араму, который в шоке стоял как столб на дороге возле полностью разрушенного внедорожника, не обращая внимания на пытавшегося выбраться из машины громилу. В голове у Тилля гудело, а из носа кровь ручьем текла по лицу.

– Сначала малышка! – крикнул он своему ошарашенному коллеге. – Нос может и подождать!