Читать книгу Король Лжи - Селина Катрин - Страница 4

Вышел из главного здания жандармерии и глубоко вдохнул. В воздухе застыла мельчайшая взвесь воды – не то туман, не то поднимающийся пар от земли, так с ходу и не разберёшь. Высоко поднял ворот пальто и прошёл мимо молчаливых барельефов и мраморных колонн главного участка жандармерии, как обычно задержав взгляд на скульптуре обнажённого мужчины, из последних сих сражающегося со змеёй.

Аспид обвил каменный торс и мускулистое бедро человека, целясь впиться ядовитыми клыками прямо в горло своей жертве. Большинство жителей восхищались этим барельефом, наивно считая, что он олицетворяет жандармов Лорнака – смелых, сильных, до последнего вздоха сражающихся с повышенной преступностью портового города и защищающих их спокойный сон. Но лишь единицы были способны увидеть и понять подлинные эмоции, застывшие на суровом лице воина. Страх и отчаяние. Решимость идти до конца. Борьба притворства и безумия. Нет, данная скульптура определённо появилась здесь раньше, чем открылся городской участок, и олицетворяла она совершенно иное.

Змея ещё в древних временах воплощала самый главный из человеческих пороков – ложь. Именно ложь постоянно извивается, как скользкое тело пресмыкающегося, обвивая нас с головы до ног. Она не бывает прямой. Люди постоянно сражаются, бесконечно обманывая самих себя. Они ведут тщетные бои, глупо радуясь фальшивым победам, ведь любая победа – это всего лишь особо удачный обман. И некоторые, как этот праведный мученик на барельефе, в конце концов, захлёбываются в собственной лжи.

Ещё одна насмешка этого мира, которую я открыл для себя всего лишь десятилетие назад: общество хочет быть обманутым. Они выдумали множество градаций и совершенно нелепых объяснений лжи, прикрываясь расхожими до тошнотворности фразами: «Она просто фантазёрка», «Он всего лишь слукавил», «Да разве это враньё? Так, умолчал», «Он не хотел её расстраивать»… Если бы я вёл дневник всех объяснений лжи, с которой мне доводилось сталкиваться, то он бы весил как этот мрамор.

Эрл солгал комиссару, чтобы выгородить свою невесту. Я обманул дворецкого, чтобы вывести его на чистую воду. Победил я или проиграл самому себе? Время покажет.

Влага, словно испарина, осела маленькими капельками на мёртвой скульптуре мужчины, придавая ей будоражащую реалистичность.

Пожалуй, искусство – это ещё один особенный вид лжи. Идеальной. Совершенной. Каждый видит в нём именно то, что хочет, каждый обманывается ровно настолько, насколько хочет быть обманутым. И дело даже не в том, как именно трактует зритель ту или иную композицию. Дело в том, что общество может смотреть на обыкновенную мазню на желтоватой холстине, небрежно натянутой на кривые рейки, и кричать: «Великолепно! Браво! У живописца талант!» Но при этом пройти мимо и не обратить внимания на настоящий шедевр. На высокие шпили мрачных домов, которые расплывающимися призраками отражаются на блестящем граните всеми оттенками серого. На художественно поросший сфагнум поверх разбухших от влаги деревянных скамеек, горбатого виадука и брусчатой мостовой. На капли дождя, что звонко бьют в раструбы медных стоков, создавая неповторимую рапсодию.

Я шёл по улице, проклиная фурманов, что проезжали мимо меня, обдавая холодной жидкой грязью, но при этом даже не делали попыток притормозить. Я был сейчас согласен даже на телегу, запряжённую старой костлявой кобылой, но, к сожалению, в такую погоду никто не рвался подвести промокшего прохожего. Наверное, именно поэтому, когда небольшая ржавая, но крытая самоходная повозка с визгом остановилась в ярде от моих сапог, я облегчённо выдохнул и забрался в тёплое нутро.

– В особняк Ксавье на Большую Аметистовую! – крикнул фурману и откинулся на жёсткое сидение, неумело обитое прошлогодним войлоком.

Липкая противная влага пробралась внутрь ботинок, ноги уже давно закоченели, а голова гудела от нарастающего голода. Завтрак я пропустил из-за леди Джейн, а обед миновал в стенах жандармерии, но только сейчас, впервые за день расслабившись, почувствовал болезненные сжатия желудка. Конечно, можно было бы просушить себя магией, но она забирает слишком много сил и истощает организм, когда маг чувствует себя голодным и не выспавшимся. Именно по этой причине дворовые мальчишки и шлюхи вроде Риши обладают минимальными зачатками магии. Вынужденные часто мёрзнуть и жить впроголодь, они быстро выгорают. Их жизненной энергии просто не хватает на сносное плетение чар, даже если они родились с неплохим потенциалом. «Лучше бы заехать в ресторацию, дома всё равно нет ничего съестного. А, ладно, пошлю Мэтью за ужином…»

Я настолько задумался о том, что буду делать, когда приеду в особняк, что не сразу понял: в нос уже давно бьют миазмы рыбацкого квартала. Удушающий смрад от рыбьей требухи, вонь от немытых тел пьяных матросов, прогнившие доски кораблей, зашедших в доки на дешёвенький ремонт.

– Эй, куда ты меня привёз? – гневно окрикнул мужика, что старательно дёргал рычаги двигателя. – Я тебе сказал на Большую Аместистовую!

Фурман вжал свою лысеющую голову в дряблые плечи и, бросив на меня затравленный взгляд, ответил:

– Не серчайте, господин Ксавье, умоляю! Привёз, куда приказано было начальством – в главный порт Лорнака.

– И кто твое начальство? – спросил не без раздражения, рассматривая уродливое лицо фурмана.

– Не велено говорить… – робко ответил мужик.

– Проклятый кинжал, – не столько вопросительно, сколько утвердительно произнёс я, наблюдая, как стремительно белеет лицо моего спутника.

Ржавая повозка повернула за сорокафутовый морской контейнер и со скрипом остановилась. Лишь в последний момент я успел выставить руки перед лицом, чтобы не сломать себе нос о спинку переднего сидения.

– Да что б тебя черти в огненной геенне растерзали, криворукий водила…

Мужик побледнел сильнее, хотя казалось, что это невозможно. Я хотел припечатать его ещё парой крепких выражений, но именно в этот момент дверца с жалобным стоном распахнулась, и низкий басовитый голос пробубнил:

– Добро пожаловать в Логово, Кай Ксавье. Прошу, следуйте за мной.

В голосе, а затем и в фигуре незнакомца я почти сразу же узнал того самого громилу с дубинкой жандарма. Выпрыгнул из кабины повозки и с неудовольствием отметил, что за прошедшую ночь этот шкафообразный детина не только не уменьшился, но как будто ещё немного подраздался в плечах. М-да, и жезл у него явно заряжен магией, вон как сверкает, словно королевский дирижабль в канун празднования снежного года.

– Хм-м-м, какое интересное приглашение в гости от вашего руководства. Или мне стоит расценивать это как похищение? – пробормотал, особенно не надеясь на ответ.

– Что вы, господин, вы здесь гость, – флегматично сказал громила и жестом показал, чтобы я следовал за ним.

– То есть я могу вот прямо сейчас отказаться от приглашения и отправиться восвояси? – уточнил с неприкрытой иронией.

Место было отвратным, но ещё меньше мне нравилось то, что никто понятия не имеет, где я нахожусь, а главное – даже не хватится пропажи. Фурман слишком запуган преступниками, чтобы обратиться в жандармерию. Комиссару Маркусу услуги специалиста по языку тела теперь понадобятся нескоро, Берни наверняка обиделся на мою последнюю выходку и как минимум ещё сутки или двое не появится на пороге особняка. Что до Мэтью, то парнишка давно привык к частым и продолжительным отлучкам хозяина. Он тоже достаточно долго будет молчать, искренне полагая, что всё в порядке. Может, всё-таки попробовать убежать?

– В таком случае мне придётся воспользоваться оружием. Жалко будет ваши мозги, – всё так же ровно ответил детина. Я немного завис, переваривая своеобразный комплимент, но реальность оказалась куда прозаичнее. – Потом долго их придётся оттирать с бетона. Начальство не любит грязь у Логова.

Он повернул огромную металлическую ручку-штурвал на двери грузового контейнера. Поворотный механизм оглушительно и как-то особенно трагично щёлкнул. Или мне это показалось?

– Вам сюда, сэр. Прошу.

Внутри неожиданно оказалось сухо, душно и… тесно. Несколько тусклых газовых светильников коптили спёртый воздух, отбрасывая кровавые отблески на сланцево-серые с рыжей ржавчиной стены. По центру помещения стояло три стула, на каждом из которых сидел связанный мужчина. Двое брюнетов и один блондин. У каждого фингалы под глазами, разбитые губы, свежие и не очень ссадины, сальные волосы, местами изорванная одежда. Пленников стерегли двое коренастых и плечистых мордоворотов. В углу контейнера располагался ещё один косоногий стул, который оседлала Грейс, сложив на высокую спинку скрещенные руки. На ней, как и в предыдущую нашу встречу, была надета мужская одежда, и она чувствовала себя в ней явно вольготно.

– Здрасьте-здрасьте, а мы вас уже заждались, Кай Ксавье, – протянула она, насмешливо приподняв кончиками пальцев цилиндр. – Гром, что же ты так долго встречал дорогого гостя?

Дверь позади захлопнулась. Амбал с краденым магическим жезлом невозмутимо пожал плечами и встал, пресекая даже малейшие намёки на бегство.

– Приветствую, Грейс, – хмуро отозвался, мысленно прикидывая, на что хватит моего магического запаса.

Внезапный, но очень болезненный хук по скуле пришёлся как раз тогда, когда я размышлял, представляют ли опасность связанные люди. Я покачнулся, чудом устояв на ногах. Во рту разлился мерзкий привкус крови, а в глазах промелькнули звёзды. Челюсть вернулась на место с отчётливым хрустом.

– Повежливее. Для тебя она Грейс Проклятый Кинжал или просто Проклятый Кинжал, – прорычал мордоворот с проплешиной на голове и носом-картошкой.

На его лице не промелькнуло и тени эмоций, одна лишь скука. По-видимому, «учить вежливости» входило в обязанности этого амбала, и было для него настолько рутинным занятием, что удар вышел автоматическим. Второй же охранник, чуть менее грузный, но, судя по внимательному взгляду, более опасный, усмехнулся, растягивая губы в хищной ухмылке. Ему явно доставляло удовольствие наблюдать за моим унижением, а также за тем, как мне пришлось сплюнуть на пол кровавый сгусток и вытереть рот рукавом пальто. Его глаза предвкушающе блеснули, когда я сложил пальцы щепотью, и уже спустя секунду мне стало понятно почему.

Если бы я применил что-то мощное, как атакующие чары или хотя бы заклятие стазиса, то отражённые от стен нити заклинания попали бы в колдующего. Мордоворот явно ожидал этого, предвкушая, как я с силой ударю по самому себе. Признаться, я так и хотел поступить в первое мгновение, но выражение лица бугая заставило в последний миг передумать. Вместо боевого плетения из-под моих пальцев вырвалась единственная нить-лассо, которая, не долетев до неприятного типа, на глазах растаяла и впиталась в пол.

– Что, не работают твои штучки-дрючки, слабак? Контейнер изготовлен на заказ из специального сплава. Тут действует лишь единственный закон. Закон сильнейшего!

Бугай показательно ударил кулаком в раскрытую ладонь и недвусмысленно двинулся в мою сторону.

– Мальчики, не ссорьтесь, – внезапно вмешалась в наш «разговор» Грейс, одёргивая своих людей. – Плешь, я думаю, господин Ксавье не хотел меня обидеть. Он просто не знал наших законов. Пожалуйста, не бей его больше, даже если наш гость оговорится. Он мне нужен в здравом рассудке и твёрдой памяти.

– Да я не со зла, шеф, вы же знаете. Так, поучил уму-разуму, – забубнил первый бугай, внезапно покраснев до кончиков ушей.

– А ты, Мо́рок, будь добр, не задирай Кая Ксавье. Мы все знаем, как ты любишь подраться, но я пригласила этого господина сюда не за этим.

Второй охранник мгновенно остановился. На его лбу образовались морщины, но почти сразу же разгладились. Очень тихо он выговорил: «всё понял», – и вернулся обратно на место.

– Итак, Кай, – Грейс с грацией пантеры встала со своего стула и лениво прошлась к трём стульям, на которых сидели избитые и связанные мужчины, – твоё задание на сегодня: определить, кто из этих троих крыса. К сожалению, стандартными методами выяснить не получилось.

– Я дорого беру за свои услуги и, как правило, вперёд, – мрачно ответил, понимая, что вновь вляпался в криминальный мир.

И вот же казалось: давно закончил дела с Одноглазым, сполна расплатился за свой долг, – ан-нет, его преемница снова вынуждает меня ступить на скользкую дорожку.

– Твоя жалкая шкура сойдёт за оплату? – вновь влез в разговор Морок, демонстративно поигрывая внушительными кулачищами.

Он мне нравился всё меньше и меньше. Не сказать, что я влюбился в писаного красавца, когда переступил порог этого гостеприимного заведения, но пока бугай молчал, он казался мне куда… радушнее, что ли?

– Сойдёт, – произнёс, с интересом отмечая, что Грейс заломила смоляную бровь и послала многозначительный взгляд охраннику. – Один из этих троих, значит?

В полнейшей тишине обошёл все три стула и заглянул в лица связанных. Блондин с отсутствующим взглядом смотрел куда-то в угол, один из брюнетов гневно кривил уголки губ вниз и брезгливо наморщил нос, когда я наклонился слишком близко, а последний нахально уставился мне прямо в глаза, облизывая разбитую губу. Определённо, тот ещё извращенец и любитель крови. М-да, нелёгкая мне предстоит задача.

– Они говорить могут? – уточнил вслух, ни к кому конкретно не обращаясь.

Грейс пожала плечами.

– Языки не вырывали, чары здесь не действуют. Физически вполне могут, но захотят ли – неизвестно.

– Мне надо точно знать, в чём именно заключается крысятничество. С чего ты решила, что кто-то из твоих людей доносит?

Где-то позади Плешь издал глухой утробный звук. Ему определённо не понравилось, что я назвал Грейс на «ты», но он заткнулся сразу же, как девушка бросила на него гневный взгляд.

– Несколько последних сделок сорвалось. Все корабли досматривались жандармами с особой тщательностью, и наш хм… специфический товар был конфискован. Несколько раз подряд.

Дьявол, если Маркус узнает, что я раскрыл его агента, помогая криминальным личностям, то меня упекут в каменный мешок на добрый десяток лет. А если не выполню свою работу, то не увижу даже тюрьмы. Совсем ничего не увижу.

Ещё раз внимательным взглядом окинул собравшийся сброд и решил начать с крайнего блондина, что с полнейшим равнодушием изучал металлическую стену. Я даже обернулся посмотреть, мало ли, чего-то не заметил при входе?

– Ты сливал информацию о поставках Проклятого Кинжала?

Блондин не пошевелился. Я грубо ткнул его в плечо, а в ответ он медленно перевёл на меня затуманенный взгляд.

– Что вы с ним сделали?! – обратился со злостью, но уже к Грейс. – Вкололи лошадиную дозу наркотиков? Я не могу работать с одурманенным человеком.

– Это всего лишь обезболивающее, – возразила девушка.

Скрипнул зубами. Обезболивающее?! Это ж как много его нужно было принять, чтобы реакция замедлилась так сильно?

– Любая анестезия притупляет сигналы, которые мне нужны, чтобы определять правду и ложь. Лицевые мышцы слишком расслаблены, периферическая нервная система работает едва-едва, – разозлился не на шутку.

Очередной удар в почку я успел заметить, но, к сожалению, не смог увернуться.

– Ты это… давай-ка поуважительнее к шефу, – пробормотал Плешь, кидая извиняющийся взгляд на девушку.

Та в ответ лишь закусила нижнюю губу, а вот Морок, неожиданно шумно выдохнул.

– Может, этот знаменитый Король Лжи на самом деле, как его… смешило? Врёт всё и ничего не умеет?

– Нет, он не клоун, – покачала головой брюнетка. – Кай, не расстраивай меня и ребят. Что насчёт тех двоих?

Мысленно проклял вчерашнюю ночь. Если бы не взялся за Джерри Девисона, то не пошёл бы пешком через рыбацкий квартал. Не пошёл бы пешком – не встретился бы с этими отморозками. Хотя кого я обманываю? Конечно, встретился, и всё равно в итоге оказался бы здесь. Мотнул головой, заставляя себя сосредоточиться на деле.

Тот, что с вызовом уставился, не может быть крысой. Человек на его месте должен испытывать либо страх, что его раскроют, либо стыд от содеянного. В конце концов, из-за его действий избили ещё двоих и меня – постороннего. Опять же, если он сболтнул что-то синемундирым по глупости, то его должна мучить совесть перед Грейс. А второй, что кривит губы…

– Ну, что там? – нетерпеливо спросил Морок и больно ткнул меня кулаком в другую почку.

– Дьявол, а избивать их меньше вы не пробовали? У этого глаз затёк, у того губа порвана. Из-за ваших побоев у подозреваемых ограничена мимика. Я не умею читать мысли!

Я вскинул взгляд на охранника, на лбу которого мимолётно собрались горизонтальные морщины, а затем вновь перевёл взгляд на Грейс. Она смотрела напряжённо, но не на подозреваемых, а на меня. Втянула щёки, что сделало её черты лица ещё более сухими и жёсткими, сжала кулачки. Определённо, в эту секунду она испытывала смятение с лёгкой долей вины. А я почувствовал себя последним идиотом! Перевёл взгляд на рванину, в которую были одеты подозреваемые. Так и есть! Одежда аккуратно порезана острым предметом, края ровные, но при этом на телах нет ни кровоподтёка!

– Среди этих троих лжецов нет. Солгала ты, – произнёс уверенно.

И в эту секунду на меня обрушилось сразу два сильных удара с обеих сторон. В глазах на миг потемнело, я оглох и ослеп, острая боль пронзила рёбра, затем спину. Морок и Плешь били ногами, не чураясь грязных выражений.

– Стойте, стойте! – донёсся до меня испуганный голос Грейс.

– Он сполна получит за оскорбление нашего шефа, не волнуйтесь!

Ещё удар. Дьявол, как же дышать тяжело! Кажется, из меня сделают хорошую отбивную. Попытался из последних сил сформировать простенькие чары, ухватил одного из охранников за грязный сапог и повалил на землю, но в ответ на меня обрушилась новая серия ударов. Дьявол, у них там, что ли, подковы прибиты?

– Морок, да остановись же уже!

– Но как же…

К моему немалому изумлению избиение всё-таки закончилось, и я, отхаркивая багровую жидкость на металлический пол, с трудом поднялся на четвереньки. Страшно мутило, хотелось блевать кровью и собственными внутренностями. Впервые за день порадовался тому, что сегодня так ничего не ел, а то сейчас бы точно оконфузился. С другой стороны, можно ли считать рвоту в гостях конфузом, если до такого состояния довела приглашающая сторона? Не уверен. Но мой секретарь точно не одобрил бы.

– Слушай своего шефа, мясник, авось поумнеешь, – ответил Мороку, параллельно проверяя, сломана ли челюсть. – Среди этих троих нет крысы. Проклятый Кинжал прекрасно знает, что нагрянувшие проверки никак не связаны с тем, что кто-то доносит на ваше дело. Это всего лишь стечение обстоятельств. Неприятное, но стечение. Жандармерия в последние годы всё туже и туже закручивает гайки, вот и до городского порта добралась. А эти трое – лишь спектакль. Их избили-то лишь по лицу, больше стараясь произвести впечатление на меня. Это всего лишь очередная проверка моих умений.

– Шеф? – Плешь растерянно переводил взгляд с меня на Грейс и обратно.

Сказанное потрясло его до глубины души.

– Всё верно, – хмуро подтвердила глава преступного мира мою догадку. – Плешь, Морок, развяжите этих и отпустите восвояси. Гром, помоги мне донести господина Ксавье до каюты.

– Но шеф! – хром воскликнули двое избивавших меня охранников.

– Никаких «но». Он вон кровью истекает, и, не дай Миродержец, в любую минуту отправится в обитель блаженных… ну или в огненную геенну. Всё, Гром, хватай и неси!

Дальше помню, как огромные ручищи Грома попытались меня поднять на руки. Почти сразу же отбрыкнулся:

– Я тебе не обморочная девица, – зло произнёс и опёрся теперь уже на предоставленное плечо.

Чувствовал себя преотвратно, голова кружилась, а земля предательски ускользала из-под ног.

– У вас тут кривой пол, – заключил, когда всё-таки споткнулся и чуть не упал на Грейс, шедшую впереди.

Девушка хмыкнула и покачала головой.

– Здесь почти всё кривое, но что-что, а пол как раз ровный. Я его лично зачаровывала на впитывание магии.

– О, так это тебя надо благодарить за то, что меня избили? Хотя, что это я?! Конечно тебя! Ведь это же ты приказала фурману похитить меня и устроила весь этот цирк со своими людьми!

Гром предупреждающе сжал моё предплечье. В отличие от «воспитателя» Плеши, он не бросался колотить меня за «тыканье» своему шефу, но я прекрасно понимал, что и у него есть предел терпения. В конце концов, если смотреть правде в глаза, не Грейс отдавала приказы бить меня, скорее я со своим поганым характером нарвался.

Тем временем мы вышли из контейнера, прошли несколько десятков метров до пристани и остановились около невзрачной, но достаточно крупной трёхмачтовой шхуны. Судя по разобранной и ремонтируемой корме, она здесь стоит уже не первый месяц.

– Спасибо, Гром, дальше я сама. – Девушка ловко подхватила меня с противоположной от громилы стороны.

Всё ещё испытывая иррациональную злость на эту пигалицу, я навалился на неё с такой силой, что любая воспитанная дама точно охнула и упала бы. Но брюнетка оказалась значительно крепче и выносливее, чем я ожидал.

– Шеф, вы уверены?

– Уверена-уверена, – заявила девушка настолько отвратительно бодрым голосом, что даже я ей поверил.

– Я могу быть чем-то ещё вам полезен? – Гром продолжал топтаться около входа на трап корабля.

– Да, – немного подумав, ответила Грейс, – закажи ужин на мою Ласточку, побольше мясного и графин эля. Кажется, с обеда ещё остался запечённый гусь и яблочные лепёшки. Принеси всего.

Ого! А неплохо они здесь питаются!

– Будет сделано, – громила поклонился с такой грацией, что мне даже стало завидно.

– Эх, ему б в балет, – прокомментировал, провожая Грома взглядом.

Грейс шикнула на меня, рассерженно добавив что-то про то, что мне отшибли последние мозги, хотя она искренне сомневается в том, что они вообще когда-то присутствовали в этой «бедовой башке». Я же ускорился, увидев застеленную кровать через приоткрытую дверь в каюту. Ноги уже давно наливались свинцом, а мир то и дело норовил закружить в безумной пляске. С облегчением упал на покрывало, мысленно отмечая, что оно чистое.

– Куда в ботинках?! – возмутилась Грейс.

Промычал в ответ что-то невнятное, что могло трактоваться и как «мне плевать», и как «раздень меня, если хочешь, только принеси саквояж с фармокотекой как можно скорее».

Девушка медленно подошла к изножью кровати, стянула с меня левый ботинок, затем правый. После сняла с себя гловетты, сбросила прямо на пол высокий цилиндр, потёртое пальто, жилет. Нарочито лениво развязала завязки на мужской сорочке, обнажив волнующую ложбинку между грудей. Мне понравилось то, что представилось взору, хотя острая боль в правом подреберье не давала покоя. Закралось подозрение, что мы с Грейс понимаем совершенно разные вещи под словом «лечить». Нет, в любой другой ситуации я был бы не против, а даже скорее очень «за», но не тогда, когда сломанное ребро норовит в любой момент порвать моё лёгкое.

Мимолётное движение – и черные, как смоль, волосы каскадом рассыпались по плечам девушки, отвлекая от ноющей боли в грудине. Аналитическая часть меня машинально отметила, как сильно преобразилась Грейс. Конечно, с самого первого нашего знакомства я увидел в ней девушку, вот только тогда она больше напоминала опасную и хищную кошку с собственным прайдом. Сейчас же что-то неуловимо изменилось. Нет, она не перестала быть опасной, вот только томная поволока в тёмных глазах и порозовевшие щёки сделали её более женственной. Грейс с наслаждением тряхнула головой, соблазнительно облизала губы и аккуратно поставила колено на кровать.

Шумно сглотнул. Разорви меня демоны! В висках громко застучало, а к паху резко прилила кровь. Столько женщин побывало подо мной, надо мной, и в других многочисленных позах, но эта жгучая брюнетка, королева преступного мира, несмотря на моё удручающее состояние, вызвала вполне определённое желание. Мужское желание.

– Король Лжи и королева рыбацкого квартала, – словно прочитав мысли, с лёгкой насмешкой протянула Грейс Проклятый Кинжал.

Чувствуя себя последним придурком на грешной земле, сказал:

– Детка, ты шикарна и всё такое. Я бы тебя с удовольствием на себе покатал, вот только сейчас не очень в форме. Голова болит, недомогание, ну или как там все женщины отмазываются от исполнения супружеского долга? В общем, у меня всё и сразу.

С неудовольствием отметил, что к моему дыханию присоединился подозрительный присвист.

Соблазнительница игриво усмехнулась и провела рукой по своей груди. Тонкая батистовая ткань натянулась, очерчивая привлекательные холмики и не оставляя простора воображению.

– Хочу тебя вылечить. Я маг среднего потенциала, правда, исцеляющие чары – не моя стихия.

Она поставила второе колено на кровать и крепко оседлала мои бёдра.

– Может, тогда начнём с обезболивающего? Я не возражаю против той дряни, которой накачали блондинчика, лишь бы помогала, – прохрипел, цепляясь за сознание из последних сил.

Грейс проворно стянула с себя сорочку через голову. Матерь Миродержца! Какая у неё, оказывается, восхитительная упругая грудь с маленькими сосками-вишенками! Так бы и втянул их губами в себя… если бы был в состоянии пошевелиться.

– Я же уже сказала, что маг. Если ты сейчас закроешь свой рот и выполнишь намерение покатать, то я отдам тебе столько магии, сколько получится. А ты уже сам себя исцелишь. Неужели так ни разу не делал?

Захотелось проклясть себя за скудоумие. Разумеется, я так ни разу не делал! Шлюхи, которых я снимал, были настолько часто используемые, что от магии в них остались одни лишь крохи. А что касается тех женщин, которые, по словам Берни, так и вешались на меня пачками, то чаще всего им просто требовались услуги знаменитого Кая Ксавье. Они считали, что таким образом делают мне приятное или достойно благодарят за выполненную работу. Вот только большинство из них не могло скрыть на лице омерзения или откровенного ужаса, когда они видели исполосованное шрамами тело. Разумеется, ни о каком энергетическом обмене во время такого рода близости не шло и речи. Какое-то время я принимал оплату своих услуг таким способом, но достаточно давно отказался от него. Секс с леди, считающими, что делают мне одолжение, и насквозь фальшивые улыбки были откровенно противны. Я быстро пришёл к выводу, что гораздо честнее по отношению к самому себе будет снимать ночных фей.

Грейс иронично заломила бровь:

– Неужели у легендарного Короля Лжи в постели побывали одни лишь шлюхи Лорнака?

Она произнесла это с насмешкой, как будто уличила в том, что я предпочитаю пить разбавленный эль. В который раз мысленно отметил, насколько нестандартно мыслит эта девушка. Любая другая наверняка бы уже обозвала бы меня грязным мужланом. С другой стороны, только такая, как Грейс, могла подмять под себя целый преступный мир.

Она поставила ладони по обе стороны от моих плеч, и ноздри защекотал яркий мускусно-пряный аромат женского тела с еле уловимой ноткой кислинки. Острые коготки царапнули щетину. Возбуждённые тёмно-вишневые соски потёрлись через грубую ткань. Я приподнялся на локте и с неизвестно откуда взявшейся силой привлёк девушку к себе. В висках бешено стучало не то от клекочущего желания, не то от адской боли, до судорог скручивающей внутренности. Я набросился на Грейс, жёстко сминая красивые пухлые губы и с ошалелым торжеством ощущая, как пока ещё тонкий магический поток робко протягивается от неё ко мне. Нащупывает мой резерв, мягко прикасаясь. Как игривый котёнок, нашедший клубок шерстяных ниток, разматывает его, не зная, куда повернёт шарик в очередной раз. Я с упоением пил её поцелуй, её энергию, одновременно избавляя от остатков одежды и желая большего.

Проклятый Кинжал не была бы собою, если бы в какой-то момент не укусила за разбитую губу. Но это ничуть не сбило, скорее наоборот, завело ещё больше. В ответ до синяков сжал её ягодицы и хлёстко шлёпнул. Пульсация в напряжённом члене уже доставляла дискомфорт куда больший, чем внутренние кровоизлияния.

– Надо снять с тебя штаны и сорочку, – произнесла девушка, глотая влажный воздух.

Вибрирующие нотки в её голосе прокатились роем раскалённых искр по моему телу. Её руки уже нащупывали завязки.

– Просто расстегни молнию и садись сверху, – хрипло ответил, накрывая тонкие запястья ладонью.

Грейс перевела на меня укоризненный взгляд.

– Ты же маг и прекрасно знаешь: чем теснее мы будет друг к другу, тем легче и безболезненнее пройдёт передача резерва.

Сжал запястья сильнее и отрицательно качнул головой. Грейс несколько секунд ёрзала на мне, причиняя удовольствие на грани боли, а затем маняще улыбнулась и потянулась к молнии брюк. С этого момента мы больше не разговаривали. Животная страсть охватила нас обоих. Я упивался ощущением магии, которую впервые вот так получал на добровольной основе, тут же сплетал из неё корявые, но действенные заплаты исцеления. Ещё ни с одной ночной феей или пожелавшей отблагодарить клиенткой не ощущал такого неподдельного экстаза. Восхитительно страстная девушка извивалась в моих руках, бесстыдно лаская свою грудь и царапая ногтями мои бёдра. Горячая и влажная. Опасная и дикая, когда речь касается претворения собственных желаний. Пантера, чёрная пантера.

Вкус крови во рту смешался с её собственным, пряным и острым, как жгучий перец. Магия струилась толчками. Она обжигала нутро, царапала, вызывая внутри сладкие горячие спазмы. Боль и наслаждение.

Толчок, ещё толчок. Живительная магия напополам с пьянящим удовольствием бурным потоком течёт по венам, обжигает. Я захлёбываюсь в ней, словно юнец, который только учится плавать, и с трудом успеваю трансформировать в целительные нити. Но остановиться в такой момент кажется настоящим святотатством. Ещё толчок.

Громкие женские стоны впервые за долгое время не вызывают отвращения. Я даже заслушался симфонией и почувствовал себя сумасшедшим извращенцем. Всегда ценил опытных женщин, точно знающих, чего они хотят в постели, не то, что эта чопорная леди Джейн… Какого дьявола она вообще пришла мне на ум?

Сжал упругие ягодицы Грейс и перекинул её на спину, шумно дыша и наваливаясь сверху. С рыком вошёл на всю глубину. Толчок, ещё один… Мощный поток магии уже буквально разрывает мои вены. Ни с чем не сравнимое ощущение. Наслаждение, которое сменяется болью. Боль, которая приносит облегчение. Разве так бывает?

Ускорился и не без удовлетворения отметил, как прикрылись длинные ресницы, отбрасывая густую тень, и закатились чёрные глаза. Как раскрылся красивый рот в беззвучном крике. Как крупная судорога волной прокатилась по телу брюнетки, даря мне очередную порцию обжигающего магического оттока. Закусил губу и с яростью вбился ещё глубже, ещё сильнее, мучительно предвкушая разрядку. Она не заставила себя долго ждать. Такая же яркая и острая, как и сама Грейс. Мощная и выматывающая, но определённо принёсшая долгожданное облегчение.

Тяжело выдохнул и откинулся на лопатки. Это был шикарный секс, один из лучших в моей жизни, вот только многочисленные травмы, принятие чужой магии и вынужденная концентрация на исцеляющих нитях вымотали до предела.

Грейс всё продолжала лежать на подушках, запрокинув голову назад. Она тоже устала, но разве что чуть сильнее, чем при обычном сексе. Как правило, донор магии не испытывает дискомфорта или боли, для него отдача сродни сильному колдовству, разумеется до тех пор, пока он делится энергией в разумных количествах. Это частично похоже на донорство крови. До тех пор, пока у пациента берут кровь, ему всё равно – пакетик или два её выкачают, он не заметит разницы. Но если взять и откачать из пациента разом пять или даже семь стандартных порций, то ему станет очень плохо. С реципиентом дела обстоят несколько иначе. Тот, кто пополняет свой резерв, испытывает полный спектр неприятных эмоций даже от малейшего вмешательства чужой магии. Соответственно, чем больше он возьмёт, тем тяжелее ему будет «переварить» одолженное. Однако, судя по тому, что я не сдох от болевого шока, магия Грейс мне в целом подходит.

Какое-то время мы просто лежали, приходя в себя. Потом я севшим голосом спросил:

– Почему я?

Девушка бросила на меня косой взгляд и внезапно громко расхохоталась.

– А мысль, что просто понравился, ты не допускаешь?

Безмятежное лицо Грейс не отображало ни одной негативной эмоции. Расслабленный лоб и щёки, томный взгляд, обкусанные влажные губы, едва заметный румянец. Она выглядела как сытая и удовлетворённая кошка. Весьма потрёпанная, надо заметить, кошка.

– Я думаю, что ты лжешь, – протянул, наблюдая за изменениями на лице девушки.

Большинство людей, когда их обвиняют во лжи, приходит в негодование или тщательно изображают оное, из-за чего достаточно легко понять, врёт человек или нет. Девушка вновь повела себя нестандартно, шумно фыркнув и неожиданно серьёзно посмотрев мне в глаза.

– Ну, так скажи, Кай, в чём же я вру? Ты мне понравился с первого взгляда, и чутьё меня не обмануло. Ты оказался шикарным любовником, даже несмотря на то, что нахально выкачал на своё исцеление почти весь резерв. Я всё равно повторила бы.

Кивнул на всё сразу и машинально ощупал сросшиеся рёбра.

– Ты не лжёшь конкретно в этом, собственно как и не лгала в том чёртовом контейнере, что жандармы перехватили последние морские поставки с особым грузом. Но ты лукавишь, не рассказывая всей правды. А судя по тому, как раскрепощённо чувствуешь себя в постели, отбоя от желающих оказаться в ней быть не должно. Что возвращает к логичному вопросу: почему я?

Несколько долгих секунд Грейс внимательно смотрела на меня, а затем откинула прилипшие ко лбу волосы и еле уловимо пожала плечами, словно говоря самой себе: «А какая разница? Всё равно он рано или поздно догадается…»

– Ты себе не представляешь, что такое стоять во главе криминального мира, где царят очень жёсткие законы. У меня несколько сотен людей и добрая половина из них только и ждёт момента, когда я оступлюсь. Я не могу никого приблизить к себе, потому что в моём мире, если женщина спит с мужчиной, то она находится под ним. Переспать с кем-то ради удовлетворения, сиюминутного желания – означает дать повод пошатнуть свою власть. Я не для того столько лет выгрызала себе место, чтобы так глупо лишиться её. И поверь, дело не в тщеславии или жажде правления. Просто здесь либо тебя уважают, либо ты никто и звать тебя никак.

– Отсюда твой маскарад и ношение мужской одежды, – задумчиво закончил мысль. – А приблизить к себе мужчину из обычных смертных тебе не позволяет совесть, да и твои мордовороты съедят его живьём.

Грейс усмехнулась.

– Всегда любила умных мужчин, Кай.

– Ты поэтому решила меня похитить и дать на растерзание своим людям? – не без иронии уточнил я.

Девушка фыркнула.

– Я не ожидала, что ты окажешься настолько проницательным. По задумке ты должен был указать на одного из троих парней. Любого! И я объявила бы его крысой, после чего мы уединились бы в моей каюте. Это был заранее продуманный спектакль для всех, кто на меня работает. Но ты, как назло, действительно попытался выполнить задание!

– И что, тебе было бы совсем-совсем не жаль того, на кого бы я указал пальцем?

– Не-а. – Девушка потянулась и встала на кровати на четвереньки, оттопырив свои шикарные ягодицы. Она искала одежду, которую мы сбросили в пылу страсти на пол. – Отметелили ли бы его, да и только. Убивать никто бы не стал. Дураки, что ли, отстреливать агента жандармерии? Так, заказ на чистку памяти организовали бы, и дело с концом.

«Чистка памяти, и дело с концом». Неприятный осадок горечью остался где-то на языке. Что ж, спасибо хотя бы на том, что Грейс сейчас абсолютно честна.

– А я? – Собственный голос прозвучал непривычно хрипло.

– А что ты? – Девушка наконец подняла свою одежду и натянула жилет прямо на голое тело.

– Не будет мучить совесть, что твои амбалы меня где-нибудь прикопают? Всё-таки я не отношусь к вашему брату, скорее уж наоборот, оказываю частные услуги комиссару.

Грейс рассмеялась так, будто я сказал что-то действительно смешное.

– Нет, Кай. Все в курсе, что у тебя были дела с Одноглазым. Многие даже побаиваются способностей Короля Лжи, так как в народе ходят слухи, что ты продал душу дьяволу, чтобы читать чужие мысли и потаённые желание. Не-е-ет, из-за тебя моя совесть будет спать крепким сном. Собственно, после сегодняшнего большинство ещё сильнее уверится в том, что ты ненормальный. Сама Проклятый Кинжал устроила тебе проверку, связав троих невиновных, а ты раскусил её коварный замысел. – Она весело подмигнула. – Ну, а ты, Кай, какие секреты хранишь?

Девушка выразительно посмотрела на белёсые шрамы, виднеющиеся в разрезе сорочки. Я резко встал с постели в поисках брюк. Вот сейчас начнётся эта слезливая жалость, которая мне совершенно не нужна. Пора убираться отсюда, прихватив с собой парочку яблочных лепёшек и гусиную ногу.

– Ладно, не хочешь – не отвечай. – Грейс легко пошла на попятный. – Но учти, я не напыщенная леди с тонкой душевной организацией, меня такими уродствами не напугать. А моё предложение насчёт того, чтобы всё повторить, остаётся в силе.

Усмехнулся, но больше над собой. Штаны нашлись достаточно быстро, как и пальто, а вот ботинки пришлось поискать.

– Уродствами? Одна моя знакомая сказала, что «шрамы украшают мужчин». Ты разве так не считаешь?

– Считаю, что ты ей слишком много платишь. – Грейс издала громкий смешок. – Шрамы никого не украшают, но делают нас сильнее.

Она демонстративно перекинула длинные вороные волосы на одно плечо, обнажая нежную кожу за ухом. Там, где начиналась аккуратная раковина, зияла ужасная рытвина. Она тянулась прямиком по задней стороне шеи, там, где рос нежный пушок волос, и заканчивалась симметрично за другим ухом. Имея богатый жизненный опыт, я прекрасно разбирался в природе шрамов. Это выглядело так, будто кто-то пытался снять скальп с девушки тупым ножом. Неоднократно. Дожидался, пока кожа хоть чуть-чуть зарастёт и вновь повторял омерзительный поступок. Я сглотнул, стараясь не думать о том, что пережила эта девушка.

– Ты знаешь, тот, кто это сделал…

– Меня это не интересует, – специально как можно грубее перебил девушку, чтобы она даже не вздумала мне жаловаться. – Я не рыцарь в белых доспехах, ты меня с кем-то спутала. Если хочешь, чтобы кто-то отомстил за тебя, то у тебя есть свора ублюдков. А если тебе нужна жилетка, чтобы поплакаться… У тебя опять же есть свора ублюдков.

Я ожидал, что девушка взорвётся негодованием, но она лишь прикусила губу и отвернулась. Наверное, именно поэтому, чтобы как-то сгладить неприятное прощание, я добавил:

– И присмотрись к Мороку. Он слишком радостно набросился на меня, пытался дискредитировать, а самое главное, я видел на его лбу морщины. Страх и стыд по своей сути очень похожи. В контейнере чадил газовый светильник, рассмотреть его лицо внимательно, к сожалению, не удалось, но что бы он ни испытывал, – страх перед раскрытием или стыд за предательство – ни то ни другое не пойдёт тебе во благо. Скорее всего, речь о чём-то не шибко серьёзном, но всё же.

Уже в дверях, когда переступал порог, до меня донеслось:

– Спасибо, Кай.