Читать книгу Игра навылет - Семен Глинский - Страница 3

Обдумывая свой план, он не спал всю ночь. Развёл на лужайке перед домом костёр и, подбрасывая в огонь сухие сучья, смотрел на уходящий в небо дым. Прикладываясь к любимой фляжке, глотал коньяк. Разговаривал с призраками, появлявшимися время от времени в мутном сиреневом воздухе.

– Вы, братаны, неправы, – упрямо мотая головой, не соглашался он. – Тут не одна только идеальная любовь, а ещё и расчёт есть.

– Подсел на чувствах, – кривил щербатый рот Тимофей. – А это что такое? По сути говоря, туман. Дунул ветер – и нет ничего.

– Что ты можешь об этом знать? – досадовал он. – В школе только до восьмого класса доучился – книг умных в руках не держал. Девок трахал по пьяни, а трезвый обходил стороной. Нет, рядовой Скворцов, ты для меня не авторитет.

– Ну и какой тут расчёт? – спрашивал рассудительный Фёдор. – Собираешься взять себе в жёны какую-то пигалицу. Силёнок у неё нет почти никаких, потому и с работы уволилась. На огороде тоже пахать не может. И на что вы станете жить? На пенсию твою?

– Умная у тебя, ефрейтор, голова. – Он с удовольствием дал бы ему леща, но мог только резануть рукой по высоким лопухам, обступившим его со всех сторон. – Жалко, что она сейчас валяется без дела в ущелье. Такая светлая башка заслуживала большего.

– Ты, братан, не виляй, говори по существу. – Молчавший до этого Николай вышел из тени, отбрасываемой берёзой. Даже без ступней, оторванных миной, он оставался самым высоким из всех.

– Это любому дураку должно быть понятно. – Он наступил ногой на длинный ольховый ствол и, взяв топор, перерубил за несколько взмахов пополам. – То, что соседка не трактор, – факт неоспоримый. Но и не инвалид, как я. Руки у неё на месте, и делать ими она может много чего. Картошки в огороде накопать. Спинку в бане потереть. Да мало ли что ещё.

Сходил в дом и вытащил на крыльцо рюкзак, уложенный ещё накануне, и лежавшую в футляре винтовку.

Подмораживало, и покрытая инеем крыша блестела в свете луны, как оцинкованная.

– Не жалко тебе расставаться с такой красотой? – поинтересовался Фёдор.

– Ничего мне не жалко. – Он подошёл к костру и погасил его, пописав на раскалённые угли. – О чём тут горевать? О сотках этих несчастных и о старой развалюхе? По-хорошему, так дом давно пора уже разобрать на дрова.

– О руке тоже не горюешь? – ощерив беззубый рот, спросил Тимофей.

– Нарываешься, да? Мало били тебя? – Знает, гад, что теперь его не достанешь, – и изгиляется.

Он прошёлся пальцами по левому плечу, а потом стал разминать мышцы руки, висевшей как плеть.

Поднял рюкзак и, изловчившись, закинул его за спину. Взял винтовку и, услышав, что за лесом прогудела электричка, вышел на дорогу.

Соседка как раз в это время закрывала за собой калитку.

– Уезжаете? – Она догнала его и шла рядом, позванивая бидоном.

– Ага, уезжаю, – кивнул он. – А вы за молоком?

– Муж любит парное. – Она зевнула, прикрыв рукой рот. – Нужно, чтобы было тёплое, сразу из-под коровы.

– Остались деревенские привычки. – Он угадал в соседе типичного сельского жителя в первый же момент знакомства.

– Хорошо ещё, что сам корову пока не завёл. – Семеня на коротких ножках, она с трудом поспевала за ним, и он сбавил шаг. – Я точно тогда от него сбегу.

– А сейчас-то что держит? – Они дошли до перекрёстка, после которого их дороги должны были разойтись.

– Что держит? – Она и сама не знала ответа на этот вопрос. – Я уже один раз уходила, а муж вернул меня силой. С ним разве справишься, с таким битюгом?

– Тип этот бьёт вас, наверное. – Закрываясь от холодного ветра, он прижимал винтовку к груди – и она его грела.

– У вас там ружьё? – Она ткнула пальцем в футляр. – Собрались на охоту?

– Друзья пригласили пострелять. – Они стояли у него за спиной и, сбившись в кучу, делали всякие гнусные предположения и ржали. Он обернулся и погрозил им кулаком. – Зимы в этом году нет, и на озёрах полно дичи.

– Удачи вам! – пожелала соседка. – Как это охотники говорят – ни пуха ни пера – да?

Он поднялся на железнодорожную насыпь и зашагал по шпалам, двигаясь навстречу большому жёлтому зрачку. Поезд гудел, требуя уступить дорогу, но он и не подумал сойти с рельсов. Заставил себя подождать и, сев в электричку, прошёл в вагон и устроился на тёплой скамье. Поглядывал рассеянно на мелькавшие за окном огни. Проехав две остановки, вышел на высокую платформу, возведённую над глубоким каменистым оврагом.

Место было странное, дикое. В мягких складках гор прятались мрачные ущелья, и было похоже на Северный Кавказ.

– Вы тут? – вглядываясь в сиреневый туман, спросил он.

– Да здесь мы, – отозвался Тимофей. – Куда мы могли деться? Давно уже тебя поджидаем.

Дорога уходила влево и, обогнув гору, спускалась к реке. Петляя по берегу, разбитое шоссе выводило к переправе – к деревянному мосту, наполовину уже сгнившему. Это была старая дорога, оставшаяся ещё с военных лет, и ездить по ней отваживались немногие, но именно этот путь обычно выбирал сосед.

На обочине лежали заготовленные кем-то дрова, и, проезжая мимо, сосед всякий раз забрасывал в кузов грузовика несколько толстых чурбаков. Сам с удовольствием рассказывал об этом.

Он свернул на почти неприметную тропинку и, цепляясь за кусты и корни деревьев, стал упрямо карабкаться по склону. Добрался до большого каменного лба, выступавшего из толщи горы, и, закинув рюкзак, заполз сам.

Отвязал от рюкзака подстилку и, развернув рулон, устроился на выступе со всеми удобствами. Умудрился даже подремать часик, пока поднимавшееся из-за горы солнце боролось с сиреневым туманом.

Взбодрив себя коньяком, открыл футляр и быстро, как на занятиях, собрал винтовку.

Приложил глаз к окуляру и прошёлся оптическим прицелом по улицам и дворам посёлка – пусто там было и неуютно. Хотя какая-то жизнь, конечно, шла и будет продолжаться и после него.

Старуха выгнала из хлева корову, и, бодая штакетник, та пыталась повалить забор. Стая диких уток, пролетая над посёлком, неожиданно пошла на снижение и опустилась на пруд, рядом с его домом.

Он сместил прицел немного левее и посмотрел, что делается у соседей.

Грузовик стоял во дворе, и мужик крутился около него, подкачивая колёса. Крикнул что-то жене, стоявшей на крыльце, – она сходила в дом и принесла ему сумку. Он вынул кошелёк и швырнул сумку обратно, жене в лицо. Сел в кабину и, выехав из ворот, погнал к станции.

– На базу поехал, – сказал Фёдор. – Это пока он погрузится и по магазинам всё развезёт – времени уйдёт вагон. Хорошо, если до вечера обернётся, а то и в городе заночует.

– Долго тебе придётся его ждать, – не без злорадства заметил Тимофей. – Тут на пригорке сквозит хорошо. Яйца себе отморозишь – соседка в твою сторону не посмотрит больше.

– Ладно, убедили, – согласился он. – В самом деле стоит сделать укрытие.

Спустился по склону немного пониже и нарубил тонких берёзовых стволов и еловых веток. Соорудил каркас, связав палки крепкой бечёвкой, а на крышу шалаша настелил лапника. Провозился несколько часов, но оно того стоило. Получилось замечательное бунгало – уютное и почти не продуваемое ветром. В таком укрытии можно просидеть целые сутки, а если понадобится, то и дольше.

Вырезал из раздвоенной ветки рогатку и, вбив её в трещину, расколовшую гранит, сделал упор для винтовки.

Определил зону обстрела, взяв за исходную точку железнодорожный переезд, а за последний рубеж кучу дров.

Проверил возможную траекторию, сделав пробный выстрел по лесовозу, выехавшему с просеки. Долго держал на прицеле водителя – толстую тупую морду, а потом взял выше и левей. Нажав на спусковой крючок, увидел с удовольствием, что попал точно в мишень. Пуля вонзилась в узловатый нарост на бревне – и срезала толстый кусок коры.

Хлопок получился неожиданно громкий. Огромная стая ворон слетела с деревьев, растущих на склонах горы, – и рванула в небо.

Водитель посмотрел удивлённо на чёрную тучу, вдруг закрывшую солнце, – и надавил на газ. День кончался – нужно было спешить.

Торопились вернуться в город засветло менты – мимо промчался на скорости милицейский «газик».

Бежала шустро по обочине шоссе собака. Прыгнула в кусты и, облаяв кого-то, потрусила дальше.

И только сосед тянул резину, откладывая встречу с неизбежным.

– Вот ведь гад ползучий! – возмущался Тимофей. – Столько людей его ждёт, а он плевать на всех хотел – на жену, на нас. Живут же такие сволочи!

– В темноте он тут не поедет. – Даже оставшись без головы, Фёдор рассуждал вполне здраво. – На дороге ямы, мост весь в дырах, а ещё и гололёд. Он ведь не камикадзе.

– Времени у тебя, братан, остался час, – констатировал Николай. – Максимум полтора.

– Всё, кончили бузу, – обрывая бессмысленные разговоры, сказал он. – Скоро сосед будет здесь.

Подвигался немного, разгоняя по телу кровь. Пошевелил замёрзшими пальцами, восстанавливая чувствительность.

Закрыл на несколько минут глаза, давая им отдохнуть, а когда открыл снова – увидел грузовик. Одолев крутой перевал, машина спускалась с соседней горки.

– В глаз ему сможешь попасть? – дыша жарко в ухо, спросил Тимофей. – Раньше-то ты хорошо стрелял. Когда обе руки ещё были целы.

Грузовик раскатился сильно под уклон, и его несло на скользкой дороге – всё быстрей и быстрей.

Он прицелился и выстрелил в переднее колесо. Шина сразу же лопнула. Машину развернуло и швырнуло к дровам, сложенным на обочине. Берёзовые кругляки раскатились по земле. Вдруг кто-то завизжал – громко, в голос. Кажется, это была собака.

– Давай кончай его, – сказал Николай. – Отмучался, красавец.

– Стреляй в голову, а потом в бензобак, – посоветовал Фёдор. – Никаких улик тогда не останется.

Мужик откинул дверцу и спрыгнул вниз. Вытер ладонью кровь со лба и, шатаясь, подошёл к канаве. Встав на колени, вытащил сбитую грузовиком собаку.

Животное билось в агонии, по телу пробегали конвульсии. Собака дёрнулась ещё несколько раз и, вытянувшись во всю длину, умерла.

Он оставил неподвижное тело на обочине и пошёл обратно к машине.

Хотел уже садиться в грузовик, но услышал за спиной какие-то звуки – и развернулся резко. Увидел двух лопоухих щенков, спрятавшихся за берёзовым чурбаком. Взял обоих и посадил в кабину, рядом с собой.

– Ну и чего ты тянешь? – спросил недовольно Тимофей. – Мужик сейчас заведёт мотор – и уедет.

– В самом деле, – сказал Николай. – Ты раздумал его убивать? А как же твоя любовь?

– Получается, что раздумал. – Он разобрал винтовку и убрал все части в футляр. – Вы уж извините меня, братаны, но такой грех на душу взять не могу. Мужа пристрелить рука бы не дрогнула. А этих сукиных детей живьём сжигать… Нет, я на такое никогда не пойду.

Он скатился кубарем с горы и очень резво прошагал по шоссе три километра. Поднявшись на платформу, увидел хвост поезда и, дожидаясь следующего, простоял на ледяном ветру долгих полтора часа.

Очутившись в тёплом вагоне, сразу же отрубился, и сознание снова вернулось к нему, когда электричка подходила уже к Питеру.

– Можно я у тебя заночую? – позвонив сестре, спросил он. – Мужик твой меня не прогонит?

– Не прогонит, – ответила она. – Муж на работе – вернётся только утром. Я постелю тебе на диване.

Трамвай шёл в парк, и ему пришлось выйти не на той улице, которая была нужна, а на соседней. В проходном дворе было темно, и в арке стояли какие-то подозрительные парни. Он подумал, что сестра рискует всякий раз, возвращаясь домой поздно вечером.

– Ты ведь давно у нас не был? – Впустив в квартиру, она провела его в маленькую комнатку и усадила около телевизора. А сама стала накрывать на стол. – Года три, наверное, да?

– Я смотрю, вы сделали ремонт. – Всё было очень чистенько, но скромно. – Телевизор купили новый.

– Сводим как-то концы с концами. – Она принесла из кухни два больших блюда с закуской – с рыбой и ветчиной. Достала из буфета графинчик с клюквенной настойкой. – Не шикуем, конечно, но живём не хуже людей.

– Молодцы, – похвалил он. – Главное то, что вы держитесь друг за друга. Так и должно быть.

– А у тебя как дела? – поинтересовалась сестра. – Не нашёл пока, где руку будут оперировать?

– Нет, – мотнул он головой. – Тут про такие операции и не слышал никто. А за границей сама знаешь какие бабки за всё дерут.

Кто-то открыл своим ключом наружную дверь и вошёл в квартиру. Выглянув в прихожую, она спросила:

– Ты сегодня один? Вы с Надей поссорились, что ли?

– Всё нормально, мать, – сказал басовитый мальчишеский голос. – А у тебя там кто сидит?

– Дядя Олег приехал. – Она поставила на стол третью рюмку. – Зайди – поздоровайся.

– Ого, как вымахал! – увидев племянника, удивился он. – Уже отца, наверное, перерос.

– Отца он давно перерос. – Парень не только здорово вытянулся, но ещё и взрослость какая-то появилась во всём его облике. – Тот только в тридцать лет первый раз женился, а этот в семнадцать собирается меня бабушкой сделать.

– Оно вроде бы и рано, – сказал он. – Но и тянуть с этим тоже не стоит. Я вот всё откладывал женитьбу на потом, а теперь уже и не нужен никому. Тем более инвалид.

– Вам операцию нужно делать. – Племянник сходил в свою комнату и вернулся с отпечатанной на бумаге схемой. – Я нашёл в Интернете – это точно ваш случай. Руку соединяют тонкими стальными струнами и пружинами с мышцами груди, спины и ног – и конечность начинает двигаться. Таких операций сделано уже несколько сотен.

– Сын у нас молодец, – сказала с гордостью мать. – На первом курсе ещё, а в медицине разбирается не хуже любого профессора.

– Парень у тебя хороший вырос, – согласился он. – И профессию себе выбрал хорошую – семью свою прокормить всегда сможет.

– Есть один благотворительный фонд, – продолжал рассказывать племянник. – Он проводит аукционы, и на них разыгрываются квоты на бесплатные операции. Я заполнил и отправил в их адрес анкету. Когда это было, мать? Кажется, в апреле, да?

– Ну да, – подтвердила она. – Перед самыми майскими праздниками. Ещё и тысячу у меня занял. Я думала, что сын подарок своей девчонке хочет сделать. А он потратил их на лотерею.

– Шансов было не очень много – один из тысячи. – Парень налил себе в рюмку немного настойки и, звякнув хрусталём, чокнулся с дядей. – Но всё сработало – наш номер выиграл.

– Мы узнали вчера, – сказала сестра. – Сразу кинулись тебе звонить, но твой телефон был всё время отключён. А сегодня ты объявился сам. Что-то почувствовал, да?

Он сейчас не чувствовал ничего – одну только невероятную усталость. Как будто много часов продержал на своих плечах внезапно сошедшую с гор снежную лавину. Уже и надеяться перестал на то, что его когда-нибудь откопают, – и вдруг в глаза брызнул яркий свет. Жизнь, оказывается, ещё не закончилась.

– Я, пожалуй, прилягу. – Его притягивал к себе диван, и сестра принесла из спальни пахнущие утюгом простыни и постелила ему. – Ты разбуди меня, когда твой мужик вернётся. Я сразу же отвалю.

– Ты мог бы пожить у нас какое-то время, – сказала она. – Пока будешь оформлять документы. А если переживаешь из-за мужа, то это зря. Велика беда, поцапались. Пётр давно уже всё забыл.

– Я подумаю, – пообещал он. – Вы мне растолкуете всё завтра. Про операцию и про остальное. Хорошо?