Читать книгу Кредо холопа - Сергей Александрович Арьков - Страница 3

Следующим утром Гриша был мрачен и угрюм. Ночь прошла ужасно, такой психологической травмы ему давно уже не наносили. Кошмарная Галина удалилась ближе к полуночи, и Гриша, морально страдая от пережитого полового столкновения с этим чудовищем, попытался уснуть. Однако ремни, стягивающие его конечности, мешали устроиться поудобнее, а затылок упирался в твердую поверхность стола (подушку ему никто не предложил). Промучившись до самого утра, Гриша задремал только перед рассветом, и почти сразу же был разбужен появившейся Ярославной.

– Доброе утро, – поприветствовала его девушка. – Как спалось?

Гриша на одном дыхании выдал все матерные слова, какие знал.

– Вы сами виноваты, – покачала головой Ярославна. – Зачем было кидаться на профессора? Теперь вас считают опасным. А вели бы себя хорошо, спали бы в постели.

– С кем? – тут же поставил вопрос ребром Гриша.

– С Галиной, если хотите. Вы ей очень понравились.

Гриша в ярости заскрежетал зубами. Все происходящее ему решительно не нравилось. Его украли из дома, пытаются заставить работать, обращаются плохо, пытают Галиной, не кормят, и, что самое главное, он ни от кого еще не услышал ни одной конкретной суммы. Что ему причитается за все эти муки? Гриша хотел бы знать это заранее.

– Жрать хочу! – потребовал он, лютым взглядом следя за Ярославной.

– Сейчас придет Галина....

– Не надо Галины! – истошно закричал Гриша, силясь разорвать удерживающие его ремни. – Хватит Галины! Фашисты!

– Да успокойтесь, – поспешила объяснить Ярославна. – Галина вам завтрак принесет.

– А кто-нибудь другой мне не может завтрак принести? – заливаясь слезами, взмолился Гриша.

Тут как раз вошла Галина, несущая накрытый большой салфеткой поднос. На неохватной физиономии поварихи застыло выражение неземного счастья. Грише стало дурно.

– Я развяжу вам руки, – сказала Ярославна. – Ведите себя адекватно. Если начнете буянить, то вас будут кормить с ложечки.

– Кто будет кормить?

– Галина.

– Не стану буянить! – поклялся Гриша. – Слово пацана даю.

Ярославна прищурилась, косо поглядывая на пленника. Похоже, у нее имелись определенные сомнения в нерушимости пацанского слова.

– Пацан сказал – пацан сделал! – заверил ее Гриша.

Ярославна тяжело вздохнула, и решила поверить. Как только Гришины руки оказались свободны, его первым порывом было схватить Галину за толстую шею и удушить, дабы кошмарная ночка не повторилась никогда в будущем. Но Гриша сдержался. Он решил вести себя хорошо, тем самым усыпляя бдительность своих тюремщиков, а вот когда те расслабятся и окончательно уверятся в его безобидности, он им покажет! Всем покажет! И Толстому, и Галине, и двум гоблинам, что его шприцами тыкали.

Галина, загадочно улыбаясь, поставила поднос ему на колени и сняла салфетку. Увидав свой завтрак, Гриша едва не расплакался. Перед ним стояла полная тарелка манной каши, над поверхностью которой, словно айсберг над водами океана, возвышался утопленный в ней кусок маргарина.

– А гамбургеров у вас нет? – жалобным голоском обратился он к Ярославне.

– Гамбургеры, это внедряемая западом отрава, – пояснила Ярославна. – Регулярное употребление в пищу этого продукта может вызвать необратимые генетические изменения.

И добавила:

– Приятного аппетита.

– Дайте хоть бутер с колбасятиной! – заныл Гриша, с детства ненавидящий манную кашу. – Не могу я эту парашу лопать.

– Бутерброд – это не еда, – покачала головой Ярославна. – Люди, питающиеся всухомятку одними бутербродами, рискуют своим здоровьем. Но если вам так не нравится каша, можем предложить на завтрак четыре сырых яйца.

Гриша схватил ложку и, боря рвотные спазмы, стал самозабвенно уплетать кашу. Манная каша всегда ассоциировалась у него с тем, что он неоднократно наблюдал в глубинах унитаза, когда отрывал зад от стульчака, и, обернувшись, изучал результаты своих усилий. Трижды каша лезла обратно, выплескивалась через нос, пыталась залиться в дыхательные пути. Но Гриша не останавливался. Он одной мысли, что его могут попотчевать сырыми яйцами, он готов был сожрать что угодно.

Измучившись, Гриша выскреб тарелку и тяжело повалился на стол. Ему было плохо. Он чувствовал, что каша не прижилась в организме.

– А теперь сок, – сказала Ярославна, протягивая ему прозрачный стакан с мутной светло-зеленой жидкостью. – Натуральный продукт. Укрепляет иммунную систему и очищает организм от токсинов.

Гриша с радостью схватил стакан, ибо чувствовал, что мерзкую кашу необходимо чем-то запить. Но едва он успел сделать пару глотков, как глаза его полезли из орбит, а содержимое желудка наружу. Забрызгав кашей и себя, и стол и Галину, Гриша, хрипя и сквернословя, попытался выяснить, что за отвратительную дрянь ему подсунули.

– Оздоровительный коктейль, – пояснила Ярославна. – Сок полыни, сок чертополоха, лопуховый нектар....

– Чтоб тебя дети на старости лет так кормили и поили! – пожелал Гриша Ярославне.

– Это вы с непривычки, – пояснила девушка. – Ваш организм отравлен химией, ему необходимо очиститься, прежде чем он сможет усваивать натуральные продукты.

– Не хочу очищаться! – заплакал Гриша, представив себе, что отныне его будут кормить только натуральными продуктами. – Дайте мне химии. Дайте мне гамбургер. Полцарства за беляш!

Голодный и злой Гриша, под конвоем уже знакомых ему мордоворотов, проследовал за Ярославной в другое помещение. Это место оказалось интереснее его предыдущей камеры. Повсюду громоздилась непонятная аппаратура, мерцали мониторы, мигали лампочки, а в центре, на небольшом возвышении, стоял деревянный гроб, обитый красной материей. От гроба к приборам тянулись пучки проводов. Гриша, испытывая страх, попятился обратно в коридор, но нежные руки костоломов помогли ему одолеть робость.

Лев Толстой тоже был здесь, и в нетерпении прохаживался от стены к стене. Заметив вошедшего Гришу, он как-то недобро заулыбался.

– Ну, он готов? – спросил Толстой у Ярославны. – Сделаем пробный запуск, проверим психическую совместимость и устойчивость канала.

– Нужно хотя бы объяснить ему, что его ждет в той ветви реальности, – в негодовании произнесла Ярославна. – Он же окажется в совершенно ином мире, о котором ничего не знает.

– Да он вообще ни о чем ничего не знает, – проворчал Толстой. – Его учить, что мертвому… пятки щекотать. Сам разберется, на месте. Жить захочет – разберется.

Повернувшись к Грише, Толстой указал рукой на гроб, и предложил:

– Ложитесь.

Гриша опешил.

– Чего? – пробормотал он. – Куда ложиться?

– В гроб.

– В дубовину? Да вы что, вообще охренели? Я туда не лягу!

Крепкие руки гоблинов упали на Гришины плечи, и парень понял, что погорячился с категоричными заявлениями.

– Ляжешь, – сказал ему на ухо один из гоблинов, тот самый, что на своем новом костюме изведал убойную силу фекальной гранаты. – Как миленький ляжешь. А не ляжешь, мы тебе ноги переломаем.

– И руки, – добавил второй. – Чтобы дерьмом больше не кидался.

Костоломы на пинках подвели Гришу к гробу. Гриша дрожал. Он был в известной мере суеверен, и лежание в гробу считал дурной приметой.

– Зачем в гроб-то? – бормотал он побелевшими губами.

– Специальный ложемент еще не изготовили, – пояснила Ярославна, нажимая на пульте какие-то кнопки. – Пришлось импровизировать. Хотели вначале диванчик купить, но тут рядом бюро ритуальных услуг, а у них как раз акция была, большие скидки....

– Скупердяи! – простонал Гриша, с ужасом укладывая себя в деревянный ящик. Гоблины отошли, над ним склонилась Ярославна, и стала подключать к его телу какие-то провода.

– Током не ушибет? – забеспокоился Гриша.

– Не должно, – как-то неубедительно ответила Ярославна. – Хотя вот ягодичный кабель время от времени замыкает.

С этими словами она подключила один из проводов к Гришиному заду.

– Жопу-гриль хочешь приготовить? – простонал Гриша. – Что со мной будет? Пытать станете?

Ярославна, прицепив последний «крокодил» к Гришиному уху, ответила:

– Все будет нормально, ничего не бойся. Помни, то тело, в котором ты окажешься, оно не твое. И что бы с ним ни происходило, это не важно. Но тебе следует беречь то тело, потому что если оно погибнет, ты окажешься бесполезен, и профессор прикажет тебя убить каким-нибудь изуверским способом.

– Умеешь ты подбодрить в трудную минуту, – проворчал Гриша. – А если честно – что сейчас будет?

– Твое сознание перенесется в иную реальность, и войдет в тело твоего зеркального двойника. То есть там, в иной ветви реальности, тоже живет Гриша Грязин, мы блокируем его личность, а ты получишь полный контроль над его телом. Но запомни – там все иначе. Постарайся не делать глупостей. Постарайся вначале вообще ничего не делать. Присмотрись, освойся, ни с кем не конфликтуй. Помни, что твоя основная задача, это сбор информации о местоположении артефакта. Ты должен выяснить, где жезл Перуна находился перед отечественной войной двенадцатого года.

– А зачем вам этот жезл? – спросил Гриша, чисто чтобы потянуть время. Из мутных объяснений Ярославны он понял только одно – что бы с ним ни сделали, ему это точно не понравится.

– Жезл Перуна – могущественный артефакт древности. Ты знаешь, кто такой Перун?

– Ясен пень! Не в лесу вырос. Хороший коктейль. Помню, мы со Скунсом этим Перуном до зеленого поноса ужрались.

– Да нет, это не тот Перун, – отмахнулась Ярославна. – Перун, это древний языческий бог, бог грозы.

– Точно! – обрадовался Гриша. – На бутылке тоже были молнии нарисованы....

– Ну, все, хватит! – прикрикнул Лев Толстой, и Ярославна, пожелав Грише удачи, отошла от гроба. Два гоблина подтащили крышку и стали опускать ее на место.

– А крышка-то зачем? – испугался Гриша.

– Затем, чтобы ты, гад, не сбежал.

Крышку опустили, затем Гриша услышал грохот – это забивали гвозди. В этот момент Гриша впервые серьезно пожалел о том, что сгоряча отметелил Толстого. Нужно было вести себя тихо, глядишь, и отношение было бы иное.

Снаружи глухо звучали знакомые голоса. Толстой крикнул:

– Запуск.

Гриша стиснул зубы и зажмурил глаза – приготовился ощутить своей пятой точкой электрический разряд мощностью в пять тысяч вольт. Но вместо этого ощутил, что проваливается куда-то через пол, затем ниже и ниже, сквозь землю, и вот уже несется со скоростью пули прямо в центр планеты, к железному ядру Земли.

– Да пошло оно все… – закричал он прощально, а затем яркая вспышка поглотила и его и прозвучавшее в космической пустоте пожелание.