Читать книгу Непогребенные - Сергей Антонов - Страница 5

Проснувшись, Елена застала мужа сидящим на кровати. Толик уставился в стену, как будто пытался отыскать что-то среди курток и плащей, висевших на гвоздях. Томский не сразу отозвался. Елене пришлось окликнуть его несколько раз, прежде чем он обернулся.

– Что с тобой, Толик?!

Томский сделал удивленные глаза, наморщил лоб, будто силясь понять, что за женщина с ним говорит. Провел рукой по лбу, улыбнулся:

– Видишь ли, дорогая, сапоги…

– Что с сапогами? – Елена никогда не видела мужа таким, поэтому была на грани истерики. – При чем здесь сапоги?!

– В общем-то, ни при чем, – Томский встал и в задумчивости прошелся по комнате. – Главным образом…

Закончить свою глубокомысленную речь он не успел. Елена подбежала к мужу и влепила ему такую пощечину, что на щеке загорелось красное пятно.

– Ты чего?

– А ты чего? Зачем меня пугаешь?

– Лена, Леночка! Прости! – по выражению лица Толика было видно – только сейчас он вернулся в реальность окончательно. – Я не хотел! Честное слово, не хотел. Просто что-то накатило…

– Накатило… Накатило… Ну, на первый раз прощаю, – Лена вымученно улыбнулась и погрозила мужу пальцем. – Но чтоб больше не накатывало!

– Обещаю!

– Сиди тут. Я чаю принесу. На тебе лица нет…

Утренний грибной чай заваривали на общей кухне. Для того, чтобы его принести, требовалось пройти по платформе. Томский побывал там еще ночью. Убедился в том, что никого не убивал и кошмарную сцену гибели станции видел лишь во сне. Однако жену он ждал с нетерпением и… трепетом. Что если сейчас он услышит ее истошный вопль, выбежит навстречу и увидит заваленную трупами платформу?

«Плохо твое дело, товарищ Томский. Ох, как плохо. Перестал доверять собственным глазам? Скоро тебе потребуется консультант-поводырь. Будешь сверять его ощущения со своими, искать среднее арифметическое и, основываясь на нем, составлять мнение об истинном положении вещей. Веселенькая же у тебя начинается житуха!»

Скрипнула дверь, и на пороге появилась Елена с двумя кружками в руках.

– А вот и я! Там тебя Аршинов добивается по какому-то важному делу. Я сказала, что дела подождут. Война войной, а завтрак по расписанию.

Томский посмеялся над шуткой Лены. Как показалось ему самому – слишком фальшиво. Жена принялась рассказывать о своих планах на день. Говорила что-то о продуктах, сетовала на продовольственные проблемы. Томский кивал в знак согласия, даже что-то отвечал, но мыслями был далеко. Ему никак не давал покоя инцидент с сапогами. Не инцидент, если быть откровенным, а зловещий симптом. Только присутствие Елены мешало вновь с головой окунуться в размышления о лабиринтах подсознания. Он с трудом дотерпел до конца завтрака и поспешил к Аршинову.

* * *

Прапор встретил его в компании двоих парней. Одного Томский узнал сразу – это был долговязый часовой с наивными глазами, участник сюжета одной из галлюцинаций. Второй был постарше, кряжистей и отличался очень мрачным видом. Он почему-то постоянно сопел, что придавало ему обиженный вид.

– Слышь, Томский, эти клоуны, – Лёха сделал ударение на слове «клоуны», – треплются о том, что ночью по платформе кто-то шастает.

– И ничего я не треплюсь, – надул губы обиженный. – Своими глазами того мужика видел. Весь в желтом с головы до ног. Вон там он ходил. Пригибался, падла…

– В желтом! Скажешь тоже, – хмыкнул долговязый. – Обычная у него одежда. Камуфляж. И ростом он примерно с вас будет.

Когда парень поднял руку, указывая на Томского, тот вздрогнул. К счастью никто этого не заметил. Часовые продолжили спорить, а прапор – насмехаться над ними.

– К черту пошли, оба! – рявкнул он, в конце концов. – В желтом, не в желтом… Нечего мне тут панику сеять! Зарубите себе в носы: никто из посторонних ночью по нашей станции не шарится. Ясно?

«Посторонних? Ай, да Аршинов! Влепил в самую точку. Не посторонние ночью гуляют по платформе, а те, кто не помнит, когда надевали свои сапоги. Тебе достаточно протянуть руку, чтобы схватить шатуна за шиворот».

Томский вновь дернулся. На этот раз он испугался, что произнес эти слова вслух. Часовые не ошиблись. Они действительно видели его на платформе. Наверняка бродил в полубреду, прислушиваясь к голосам из своей больной головушки. Может, стоит сказать Лёхе правду? Нет. Пока нет. У него еще остался запасной козырь в рукаве. Правду он скажет после того, как Берзин откажет ему в надежде на излечение.

– Пороха ребятки не нюхали, вот и мерещится им всякая чертовщина, – с деланной беззаботностью подытожил Томский. – У страха, как говорится…

– Гм. Точно. Не служили они под моим началом. Я ж, Толян, и не из таких увальней стопроцентных солдат лепил. Не поможешь мне с генератором? Опять, сука, фурычить не хочет.

– Извини. Я к другой бригаде уже пристроился…

В этот день Толик вновь взялся за лом. В перерывах между долбежками резал кусачками колючую проволоку. После Берилага этого добра на станции скопилась уйма. «Колючка» мешала, поэтому ее разрезали на короткие куски и зарывали в строительный мусор.

Помогать в этой работе «Дядь-Толе» вызвался вездесущий Мишка. Он без умолку болтал и старался рассмешить старшего товарища, однако тому было не до смеха. Томский нет-нет да и поглядывал на стальные ворота. Он понимал, что Вездеходу никак не управиться ни за день, ни за два, и все равно с нетерпением дожидался возвращения карлика.

«Скорее всего, Вездеход вернется ни с чем. Даже если ему удастся добраться до Берзина, тот, скорее всего, не согласится на встречу. Передаст через карлика, что посылает тебя куда подальше, и вся недолга…»

– Дядь-Толь, а я знаю, кто у нас по платформе ночами ходит, – неожиданно сообщил Мишка. – Я видел…

– Кого?

– Пока не скажу, – пацан заговорщицки подмигнул. – Боюсь ошибиться, но… Очень скоро буду знать точно.

Томский внимательно посмотрел на мальчика.

«Какого хрена шкет с тобой играет? Почему не скажет напрямую: “Дядь-Толь, ночью по станции бродите вы. И нечего прикидываться шлангом!”».

– Скоро, – вновь пообещал пацан. – Вы будете первым, кому я обо всем расскажу.

– Спасибо за доверие, Михаил и… Постой-ка.

Толик сунул руку в карман и протянул Мишке желтый кругляш диаметром в два сантиметра, в центре которого была звездочка. Эта пуговица от кителя или шинели времен Советского Союза попалась ему на глаза в кабинете Корбута. Он зачем-то сунул ее в карман и лишь теперь нашел применение.

– Держи, Мишка.

Глаза мальчика зажглись радостным блеском. Он долго рассматривал подарок.

– Спасибо, Дядь-Толь!!! Я у мамки шнурок выпрошу и буду ее на шее носить.

* * *

Опасаясь возвращения ночных ужасов, Анатолий напросился на дежурство. Якобы для того, чтобы проверить заявление часовых. Само собой, в эту ночь посторонних на платформе не наблюдалось. Томского разбирал смех, когда он видел, как часовые пялятся в тот угол, где накануне разгуливал пришелец. Его так и подмывало сказать парням, чтоб зря не мозолили глаза.

Утро принесло новые заботы. Томский участвовал в нескольких совещаниях, касающихся направления делегации в Полис, потом вновь работал ломом. К вечеру он окончательно утратил надежду на возвращение Вездехода. Воображение рисовало мрачные картины поимки и расстрела карлика.

Верный себе Коля Носов появился, как всегда, неожиданно. Как ни в чем не бывало присел рядом с Толиком во время ужина, держа в своих ручонках миску исходящего паром супа. Никак не отреагировав на радостную улыбку Томского, зачерпнул горячее варево, отправил ложку в рот и блаженно причмокнул:

– А хорошо все-таки дома оказаться! Два дня всухомятку перебивался. У красных-то я на довольствие пока не поставлен.

– Если и дальше будешь тянуть, я тебя, Вездеходыч, и здесь с довольствия сниму. Колись, какие новости?

– А разве я когда-нибудь плохие приносил? – хитро прищурился Носов.

– Значит…

– Значит, согласился твой Берзин на встречу. Сам удивляюсь, как мне удалось его уговорить.

Вездеход невозмутимо принялся хлебать свой суп, а Томский подскочил, готовый к тому, чтобы схватить ехидного карлика за шиворот и вытряхнуть его из курточки вместе с подробностями.

– Где, Вездеход? Где он?

– На середине туннеля, что к Черкизовской. Ждет-с. А ты здесь дурака валяешь. Смотри, Томский, как бы не надоело Яшке тебя дожидаться.

– Ну, хватит! – улыбнулся Томский. – Проводишь?

– Счас. Только суп доем. И имей в виду, Толян: из-за тебя я без добавки остался.

– Компенсирую.

– Ага. И оружие не бери. Берзин требует, чтоб ты явился один и без гранатомета в кармане.

О том, что покидает станцию, Томский не сказал никому. Аршинов обязательно увязался бы следом, а Русаков потребовал бы вынести вопрос на всеобщее голосование.

Выйдя за стальные ворота, Томский не стал включать фонарик. Темнота доставляла определенные неудобства, но позволяла чувствовать себя спокойнее. Ведь несмотря на кажущуюся доброжелательность Берзина, он оставался врагом. Хитрым, изворотливым. Врагом, с которым следовало считаться.

Вскоре к Анатолию присоединился Вездеход. Он понял все без слов, кивнул другу и молча двинулся вперед. Подал голос только один раз – достал из рюкзачка трубку с отравленными иглами и шепотом сообщил:

– Я немного отстану. Подстраховочка не помешает.

– Мои мысли читаешь.

Дальше Толик пошел один. Шагая вдоль стены, он думал о форме, в которой расскажет Якову про свою проблему. Нельзя было показывать себя слабаком. Томский давно и твердо усвоил: со слюнтяями и мямлями в Метро разговаривают иначе, чем с теми, кто знает себе цену. Давить на жалость в этом мире бесполезно. Разговор лишь тогда будет продуктивным, когда его ведут равные.

Из глубины туннеля донеслось легкое покашливание. Толик ускорил шаг. Берзин не случайно обнаружил свое присутствие – играть в конспирацию больше не имело смысла. Томский вышел на середину туннеля, и тут же метрах в десяти вспыхнула спичка. Ее огонек осветил худощавое, высоколобое лицо. Кусочки пластыря на подбородке, папироса в углу рта. Берзин устроился прямо на рельсах. Форма без знаков различия, как всегда, висела на нем мешком. Яков прикурил, приветственно махнул Толику рукой:

– Вот уж не думал, что получу письмецо. От тебя.

– Я тоже не думал, что придется писать. Тебе. Жизнь заставила…

Томский остановился. Хотел протянуть чекисту руку, но передумал. Если Берзин сочтет рукопожатие уместным, то пусть сделает первый шаг. Не счел. Просто продолжал курить и поинтересовался:

– Я надеюсь, что «проект ГМЧ» волнует тебя на самом деле. Если бы потребовалось заманить меня в ловушку, ты придумал бы что-нибудь поинтереснее.

– Яков, по-моему, у меня была прекрасная возможность разделаться с тобой.

– Была. Ты поступил благородно. И лишь поэтому я здесь. Вновь нахожусь в полной твоей власти.

– Брось, – Томский поискал взглядом предполагаемых спутников Берзина, но никого не увидел. – Не верю, что ты не позаботился о страховке.

Смех Берзина перешел в надсадный кашель.

– Тут ты прав…

Толик услышал хруст щебня за спиной и не спеша обернулся. По обеим сторонам туннеля стояли два рослых парня, затянутые в черное. Полумаски, скрывающие нижнюю часть лица, автоматы. Томский мысленно поаплодировал подручным Якова. Настоящие профессионалы. Интересно, где они прятались? Скорее всего, вон в той подсобке. Толик вспомнил, что взглянул на нее лишь мельком. Непростительная ошибка.

– Не волнуйся, – ухмыльнулся Берзин. – Они не станут вмешиваться в нашу беседу, если ты сам не дашь к этому повода.

– Эй, гориллы! Стоим на месте и не пытаемся обернуться! – донесся из темноты голос Вездехода. – Первый, кто попробует дернуться, получит отравленную иглу в задницу!

Пришел черед улыбаться Толику. Берзин одобрительно кивнул.

– Что тут сказать? Мы, Томский, стоим друг друга. Теперь, когда нет недомолвок, можно переходить к сути.

Толик опустился на рельс рядом с Яковом.

– «Проект ГМЧ»… он ведь не сгинул окончательно вместе с покойным профессором? Кто-то наверняка вел параллельные разработки?

– Естественно. Коммунисты всегда идут к поставленной цели разными дорогами. Так вернее. Корбут достиг наибольших успехов, поэтому на заключительном этапе все силы и средства были брошены на реализацию его идей. Что касается разработок, которые свернули… Гм. Припоминаю только одну. Над ней работали специалисты Академлага, специальной структуры, состоящей из репрессированных врагов народа. В свое время партия приняла решение предоставить предателям возможность искупить вину. «Пятерка», то бишь Академлаг, просуществовала в Метро-2 с сорок шестого по пятьдесят третий. Ее работу курировал лично Лаврентий Палыч.

– Почему «пятерка»?

– Подземный городок ученых был построен в форме пятиконечной звезды. Пять лабораторий, работающих по разным направлениям, располагались в ее лучах. В Академлаге занимались разработкой новых видов вооружений, способов выживания в экстремальных условиях и еще черт знает чем. Все закончилось вместе с гибелью Берии. Проекты свернули, а ученых…

– Убрали, по доброй старой традиции?

– Даже трудясь на благо страны, они оставались врагами и предателями, – в голосе Якова послышались оправдательные нотки. – Был применен, пожалуй, самый гуманный способ ликвидации. Газ.

– Стало быть, погибли только люди. Оборудование…

– Томский, Томский, – Берзин бросил окурок и старательно растер его сапогом. – Не забывай, что я рассказываю тебе одну из легенд. Академлаг превратился в миф задолго до твоего рождения. Ты ведь не собираешься пускаться на поиски легенды?

Молчание Анатолия было слишком красноречивым. Берзин вздохнул:

– Неужто настолько прищемило?

Толик вновь ничего не ответил.

– Хорошо, Томский. Раз уж тебе так хочется побывать в Академлаге, подскажу единственную зацепку. Я знаю только одного человека, который знает дорогу к этому месту. Некий Шаман. Личность темная. Сталкер и авантюрист, не раз осмеливавшийся проникать в самые гиблые дыры Метро. Я видел парнишку всего один раз, когда предлагал сотрудничество от имени Красной Линии. Получил категорический отказ. Не знаю точно, жив ли Шаман сейчас, но это все, что у меня есть. Мы встречались с ним на Партизанской.

– Не густо, товарищ Берзин, но уже кое-что.

– Рад был помочь, – Яков встал и на этот раз протянул Томскому руку. – Желаю удачи.

Томский пожал узкую, сухую ладонь Берзина и, развернувшись, прошел между парочкой автоматчиков, чувствуя спиной их не слишком дружелюбные взгляды.

– И еще, Анатолий, – донеслось из темноты. – Думаю, тебе будет интересна судьба… а впрочем, пустое! Будь здоров, анархист!

Из темноты вынырнул карлик.

– Как все прошло?

– Благодаря тебе, Вездеход, на «ура». Скоро мне предстоит командировочка. Составишь компанию?

– Куда ж я денусь с подводной лодки? – улыбнулся карлик.

Только на подходе к станции Толик вспомнил, что все закончилось и нет нужды пробираться по туннелю на ощупь. Вытащив из кармана фонарик, он передвинул выключатель. В рассекшем темноту конусе света Томский увидел такое, отчего фонарик выпал из руки и, подпрыгивая, покатился по шпалам. По обеим сторонам туннеля стояли люди. Некоторых Анатолий знал очень хорошо, с другими не встречался вовсе. Мужчин и женщин, детей и стариков объединяло одно – все они были мертвы. Бледные лица, покрытая зеленоватыми трупными пятнами кожа, неподвижные глаза. Мертвецы, как это полагалось им по роду занятий, не протягивали к Томскому руки, не пытались вцепиться в его одежду скрюченными пальцами. Они просто стояли. Толик узнал своего старого друга, Сергея, которому лично снес полчерепа в бою на Лубянке. Увидел в шеренге Димку – гэмэчела, унесенного крылатым ящером. Вытянувшегося по стойке «смирно» чекиста Никиту. Профессора Корбута в залитом кровью халате. Владара, напялившего на себя пояс шахида. Все, к чьей смерти Томский был как-то причастен, собрались здесь, чтобы напомнить о себе и приветствовать его в своем мире.

Ракурс резко сменился. Томский увидел над собой сводчатый потолок туннеля. Лицо Вездехода, который что-то говорил. Потом почувствовал, как его подхватывают на руки, несут к стальным воротам станции. Карлику такой фокус не под силу. Анатолий повернулся, чтобы увидеть того, кто тащит его на руках. Опять мертвецы. Гиви Габуния и Мартин Лацис, с испачканными засохшей кровью лицами. Два брата-акробата отчего-то вызвались помочь Вездеходу доставить Томского домой. Даже сквозь одежду Толик чувствовал ледяные прикосновения рук призраков. Но предпринимать ничего не собирался. Его вдруг охватило полное безразличие ко всему и вся. К мертвецам, которые, выстроившись в колонну по трое, шли на станцию, к Вездеходу, чей голос доносился откуда-то издалека, к своей болезни. Пусть все идет своим чередом. Поглядывая на колонну призраков, Толик чувствовал, что в ней кого-то не хватает. Лишь когда скрипнули стальные ворота и свод туннеля сменился потолком станции, Томского осенило. Он ожидал увидеть среди мертвецов Чеслава Корбута, но его там почему-то не было.

Дальше был потолок своей комнаты и встревоженный голос Елены. Анатолий почувствовал на лбу смоченную водой тряпку и на несколько секунд вернулся в реальность.

– Не знаю, что на него нашло. Шел себе, шел, вдруг включил фонарик и… свалился на рельсы. Потом понес какую-то ахинею о параде мертвецов, – объяснял Вездеход.

– Плохо дело, – отвечал Аршинов. – Ты уж, Лена проследи, чтобы он дня три с кровати не вставал.

– Спасибо за заботу, Лёха, – прошептал Томский. – Но со мной все в порядке. Немного отдохну и…

Довести свою мысль до конца он не успел – силы оставили его окончательно.