Читать книгу Русский язык, которого мы не знаем - Сергей Балыбердин - Страница 5

Первоочередной задачей нашего исследования является обнаружение матрицы, по которой строится графика всех «кириллических» букв. Для ее построения нужно лишь заметить, что среди рассматриваемых букв есть те, в графике которых присутствует всего одна вертикальная линия, это, например, буквы Г, Б и В. Есть буквы, в графике которых вертикальных линий уже две, это, например, буквы Н, П и Ц, и есть буквы, в графике которых вертикальных линий три, это, например, буква Ш. Буквы, содержащие большее количество вертикальных линий, в «кириллической» азбуке отсутствуют. Таким образом, в искомой матрице должно быть три вертикальных направляющих. Графика букв, например, Ц, Н и П показывает, что горизонтальные линии букв могут занимать также только три положения. Это приводит к появлению в искомой матрице трех горизонтальных направляющих. В результате этих несложных наблюдений мы выявили матрицу с тремя вертикальными и тремя горизонтальными направляющими. Однако пока мы не определим, что они означают, эти направляющие о смысле букв нам ничего не скажут, оставаясь всего лишь линиями. Наделение всех направляющих матрицы собственным смыслом является нашей следующей задачей. Для ее решения необходимо определиться с тем, что же собой представляют буквы.

По нашему мнению, буква – это графическое изображение, передающее нам, как и любое другое изображение, образ какого-то объекта или явления на определенном уровне абстракции. Как сообщают ученые, финикийские буквы произошли от пиктограмм, изображавших конкретные объекты: «алеф» – голова быка, «бет» – дом и так далее. Вследствие изобретения фонетического алфавита эти изображения перестали соотноситься людьми с родительскими понятиями, а стали обозначать только звуки, на которые начинались соответствующие слова. У нас нет причин не доверять выводам историков, но буквы-то от этого не перестали быть изображениями и не могли полностью потерять свой графический смысл. Оттого, что люди перестали их соотносить с конкретными объектами, сами изображения некогда конкретных объектов никуда не делись. Изображение не может быть полностью бессмысленным, ведь оно обязательно олицетворяет какой-то образ8, даже если это просто точка или линия. Иначе изображение просто не существовало бы. Изображение обязательно передает нам образ чего-то. Выявленная нами графическая матрица букв – тоже изображение, поэтому можно предположить, что и она соотносится с каким-то объектом материального мира. Письменная форма языка (а наша матрица служит основой именно для ее простейших элементов – букв) одинаково используется нами для описания всего, что только возможно ей описать, поэтому выделить для сравнения с нашей матрицей какой-то конкретный объект не представляется возможным. Это должен быть какой-то универсальный образ, параметры которого были бы применимы к любому объекту окружающего нас мира. Такими объединяющими любые объекты параметрами, по нашему мнению, являются время существования объекта и формы его существования, которые в конкретный момент времени у любого объекта окружающего нас мира в каком-то виде обязательно присутствуют. Время существования объекта применительно к объектам неживой и живой природы имеет два крайних состояния: момент создания/рождения и момент разрушения/смерти, а между ними лежит, собственно, сам период существования/жизни объекта.

С формами существования объекта определиться немного сложнее, ведь они тоже должны быть универсальны как для живого существа, так и для объекта неживой природы. В своей физической форме любой объект или существует, или не существует. В данной форме никаких других этапов существования объекта быть не может. Значит, мы можем предположить, что остальные две формы существования объекта не связаны с его физическим проявлением.

Мы с вами рассматриваем буквы, которые являются инструментом только лишь человека, поэтому давайте рассмотрим этапы сотворения чего-то материального именно им. Их нам будет проще всего представить.

Первым этапом создания человеком чего-либо является мысленное представление желаемого результата в самых общих чертах. Например, мы представили, что нам нужен стул. На этом этапе, кроме нашего сиюминутного желания, еще ничего нет, а сам стул представлен в физическом мире лишь в форме самого общего мысленного образа.

На втором этапе воображаемый нами стул «обрастает» подробностями и конкретикой, а также строится план по достижению желаемого на физическом уровне, превращая нашу мысль в замысел. Это уже не абстрактный воображаемый стул, а стул конкретной формы, размеров, из конкретной породы дерева, который мы сможем сделать, выполнив какие-то действия. Сам стул уже представлен в физическом мире в форме детального мысленного образа.

На третьем этапе мы принимаем решение воплотить замысел в жизнь. То есть выражаем намерение сделать то, что задумали. Очень многие замыслы разрушаются именно на этом этапе реализации. Ведь человек может принять решение, но не дополнив его соответствующим замыслу количеством собственных сил, может так и не приступить к его реализации. На этом этапе детальный мысленный образ стула дополняется энергией, позволяющей ему обрести физическую форму.

Далее, если наше намерение достаточно сильно́, следует процесс реализации замысла на физическом уровне. Совокупность наших действий и различных материалов, из которых будет состоять наш стул, на данном этапе является следующей формой его физического существования.

Конечным результатом наших действий, согласно замыслу, в той или иной мере является задуманный нами объект. В случае рассматриваемого примера это стул. Соответствие его формы и качества исходному замыслу зависит от проработанности намерения, прилежности в его исполнении и многих других факторов, включая мастерство исполнителя.

Из этих пяти этапов выделим диаметрально противоположные состояния объекта: абстрактный мысленный образ и физический объект, а также две области действия: замысел или мыслительный процесс, детализирующий образ создаваемого объекта, и физическая реализация замысла. Пятым этапом, отделяющим две области действия, является решение о реализации замысла.

Абстрактный мысленный образ, решение о реализации замысла и физический объект как «граничные состояния» мы предлагаем соотнести с тремя направляющими матрицы, а мыслительный процесс детализации образа создаваемого объекта и физическое действие по созданию объекта – с областями между этими направляющими.

С обозначением всех направляющих матрицы мы определились, и нам осталось только правильно их расположить: какие из них необходимо соотнести с ее вертикальными направляющими, а какие с горизонтальными, и в каком порядке они должны следовать. В этом нам помогут сами изображения букв. В их графике обнаружились замечательные особенности, которые последовательно и в полном объеме встречаются только в «Новгородском кодексе». Применительно к вертикальным элементам буквы это нижний ограничитель левой линии буквы (показан стрелкой на примере букв В, Г, Д, М и Ї) (Рис. 9).

Этот ограничитель обнаружился и у буквы Ш, хотя именно в ее графике он не просматривается. Однако он показан в графике буквы Щ, которая образована непосредственно из графики буквы Ш, что позволяет сделать вывод о его наличии и в ней (Рис. 10)

Рис. 9. Изображения букв В, Г, Д, Ми Ї в «Новгородском кодексе»

Рис.10. Изображение буквы Щ в «Новгородском кодексе»

Прорисовка нижнего ограничителя в графике данной буквы более чем примечательна, ведь он мог просто совпасть с горизонтальным элементом буквы. Так эту букву было бы проще нарисовать, но писарь упорно продолжал показывать ограничитель отдельно, отрывая левый вертикальный элемент буквы от горизонтального. Подобный отрыв не наблюдается ни у среднего, ни у правого вертикального элемента ни в одном изображении букв. Если в графике какой-то буквы присутствуют два вертикальных элемента, то нижний ограничитель может присутствовать только у левого из них. В случае если буква занимает всю ширину матрицы, то не будет его и у правого вертикального элемента:

Рис.11. Изображения букв Н, N, П и М в «Новгородском кодексе»

Самые широкие буквы азбуки М и Ш имеют ограничитель левого вертикального элемента, средние по ширине буквы, например Н, N и П, тоже имеют его в своем составе, и единственная узкая буква нашей азбуки, буква Ї, также его содержит. Это позволяет предположить, что вертикальная линия буквы, которая может быть и наклонена, имеющая нижний ограничитель, отвечает за одну и ту же характеристику объекта и должна располагаться только на левой вертикальной направляющей матрицы. Иначе графика букв М и Ш выйдет за правый предел матрицы.

Та же левая вертикальная линия в некоторых случаях оканчивается еще и верхним ограничителем:

Рис.12. Изображения букв К и N в «Новгородском кодексе»

В целом по изображениям букв «Новгородского кодекса» нами замечено, что верхний ограничитель может совмещаться с горизонтальным элементом букв. Его наличие в графике буквы в данном случае выражается выходом горизонтального элемента за вертикальный элемент буквы, с которым он соприкасается, слева:

Рис.13. Изображения букв Г, М и П в «Новгородском кодексе»

Последовательное изображение ограничителей вертикальных линий букв позволяет нам сформулировать общее правило их употребления: левая вертикальная линия может иметь нижний и верхний ограничители либо только нижний, а к средней и правой вертикальным линиям такие ограничители не применимы9. Важно отметить, что ограничители левой вертикальной линии нарочито смещены влево относительно самой вертикальной линии, то есть они почти полностью лежат левее нее. Эта их особенность позволяет нам определиться с тем, с какими направляющими матрицы можно соотнести формы существования объекта, а с какими временны́е отсечки. Заранее не зная их расположения, можно равновероятно предположить, что левая вертикальная линия матрицы может соотноситься с какими-то крайними характеристиками объекта: мысленной формой существования объекта, физической формой существования объекта, моментом создания/рождения или моментом разрушения/смерти. Нам остается только последовательно перебрать все возможные варианты и увидеть, какие из них в принципе являются приемлемыми.

Если мы соотнесем с левой направляющей матрицы момент создания/рождения, то ограничители должны быть соотнесены нами с мысленной и физической формами существования объекта. Условный вектор времени в матрице будет направлен слева направо. В ряде букв присутствуют оба ограничителя, поэтому для нас пока неважно, какой из них какую форму объекта олицетворяет. В любом случае изображение ограничителей появляется раньше момента создания/рождения объекта, ведь ограничители нарочито смещены влево. Если к мысленной форме существования объекта такая преждевременность применима и вполне оправдана (эта форма существования объекта всегда предваряет физическую форму его существования), то появление физической формы объекта раньше момента ее создания в принципе невозможно. Значит, с левой направляющей матрицы точно не может быть соотнесен момент создания/рождения объекта.

Если мы соотнесем с левой направляющей матрицы момент разрушения/смерти, то получим похожую картину, но смещенную в будущее: физическая форма существования объекта, соотнесенная нами с одним из ограничителей, не может существовать после момента разрушения объекта. Значит, с левой направляющей матрицы точно не может быть соотнесен и момент смерти.

Следовательно, с вертикальными направляющими матрицы не могут быть соотнесены временны́е характеристики объекта. С ними должны быть соотнесены формы существования объекта, а временны́е характеристики должны быть соотнесены с горизонтальными направляющими матрицы. Из этого наблюдения следует вывод: ограничители левой вертикальной линии буквы олицетворяют моменты создания/рождения и разрушения/смерти одной из форм существования объекта. Это может быть или его физическая форма, или мысленная.

Применимо ли понятие времени к мысленной форме существования объекта – сложно сказать. Однако судя по тому, что ограничители применяются лишь к одной вертикальной линии букв и что понятие времени точно применимо к физической форме существования объекта, можно предположить, что линия с ограничителями олицетворяет именно физическую форму существования объекта.

Данному предположению соответствует только левая вертикальная линия букв, которая располагается, как мы показали выше, на левой же вертикальной направляющей матрицы. Исходя из этого, мы можем соотнести все формы существования объекта со всеми вертикальными направляющими матрицы и промежутками между ними.

Нам осталось только определить: какая горизонтальная направляющая матрицы должна быть соотнесена с моментом создания/рождения объекта, верхняя или нижняя. Это позволит нам правильно соотнести остальные временны́е характеристики объекта с двумя другими горизонтальными направляющими матрицы.

Наличие в азбуке «Новгородского кодекса» букв, в графике которых наблюдается только нижний ограничитель левой вертикальной линии, дает нам основание предположить, что именно он олицетворяет момент создания/рождения, ведь этот момент есть у каждого объекта, тогда как момент разрушения объекта может и не попасть в описываемый конкретной буквой период времени.

Как мы предположили ранее, сравниваемым с буквами объектом может быть объект как неживой, так и живой природы. Момент разрушения у этих объектов есть всегда, но по нашему мнению, образ конкретной буквы может относиться к объектам только живой природы либо ко всем объектам сразу. В первом случае образ буквы может включать в себя период времени вплоть до смерти живого существа, тогда как последующее время до его физического разрушения для некогда живого существа уже не так важно́. Справедливость данного предположения мы попытаемся доказать в описании букв ниже.

Не менее важным является правильное размещение буквы в матрице.

Особенности ограничителей левой вертикальной линии букв в целом позволяют нам сформулировать общие правила их позиционирования:

• если в графике буквы нижний ограничитель вертикальной линии присутствует, то ее левая (возможно, и единственная) вертикальная линия совмещается с левой же вертикальной направляющей матрицы;

• если такая линия буквы наклонена, то с левой вертикальной направляющей матрицы совмещается точка ее соприкосновения с нижним ограничителем;

• если нижний ограничитель в графике буквы отсутствует, то ее левый вертикальный элемент совмещается со средней направляющей матрицы;

• буквы, в графике которых вертикальных элементов нет, это буквы О, С и Є, располагаются нами в правой части матрицы, так как если бы в образах этих букв одно из ключевых значений принадлежало бы физической форме существования объекта, он был бы явно в их графике обозначен, что повлекло бы за собой и добавление нижнего ограничителя.

Еще одним важным условием правильного размещения буквы в матрице наравне с нижним ограничителем левой вертикальной линии является сохранение относительных пропорций букв. Так, ряд букв значительно выше и шире других, что наглядно демонстрируют древние тексты (Рис. 14).

На Рис.14 видно, что буквы З, Р, Х, Ц и У имеют ярко выраженные подстрочные элементы, причем у всех этих букв в плоскости остальных букв лежит лишь верхняя половина графики.

Рис.14. Произвольные вырезки из «Остромирова Евангелия», XI век

Буква М явно шире букв Ъ, А, Р или С, а судя по графике «Новгородского кодекса», такими же широкими когда-то были буквы Т и К

Рис.15. Изображения букв К, Л М, С и Т в «Новгородском кодексе»

В результате сделанных предположений и анализа особенностей графики исследуемых букв у нас получилась следующая матрица:

Рис.16. Графическая матрица букв

Хотелось бы обратить ваше внимание на тот факт, что средняя горизонтальная линия матрицы достаточно условна. Все пространство между нижней и верхней направляющими матрицы является единым пространством времени жизни/существования объекта, образ которого соотносится с буквой. Мы предполагаем, что она условно разделяет период времени на начальный и последующий. Применительно к живому существу нижнюю часть матрицы можно условно принять за период взросления, а верхнюю – за взрослый период жизни. Пусть расположение каких-то элементов буквы или их частей в нижней или верхней половине матрицы (но не на самих направляющих матрицы) показывает нам, что их образы относятся к одному из двух указанных периодов жизни/существования объекта. По нашему мнению, данное условие позволит нам более точно описать образ той или иной буквы.

Здесь нам необходимо пояснить появление дополнительных наименований вертикальных направляющих, которые указаны в скобках. Умолчать о них в нашем исследовании мы посчитали невозможным, так как влияние языка на сознание и культуру народа-носителя сложно переоценить, а сокрытие деталей, которые многое могут сказать о философских воззрениях создателей и пользователей нашего с вами языка, было бы слишком большим упущением. Приведем краткие определения данных понятий, взятые нами из Философского энциклопедического словаря 2010 года:

• «Тело» – название материальной протяженной вещи как чего-то объективно физического;

• «Дух» – душа как сущность, которая может временно или навсегда покинуть тело (т.е. это одна из форм существования души, а не душа в целом – примечание автора);

• «Душа» – антитеза понятий тела и материи. Научное понятие души: душа – в отличие от индивидуального духа – совокупность тесно связанных с организмом психических явлений, в частности чувств и стремлений.

Приведенное определение понятия «душа» подтверждает правильность нашего предположения о том, что этим термином следует назвать именно крайнюю правую направляющую матрицы, соотнесенную нами ранее с мысленной формой существования объекта. Эта форма находится на противоположной от физической формы стороне матрицы, как и «душа» в представленном определении является антитезой «тела».

Данные термины не обозначают что-то совсем нам неведомое. Мы ежедневно употребляем их в нашей речи, хотя два последних и являются, на наш взгляд, неформализуемыми (несмотря на данные выше определения). Последние два понятия можно попытаться осознать лишь на интуитивном уровне, а полноценно описать их словами, скорее всего, невозможно. В нашем исследовании мы не вкладываем в них религиозного смысла, а используем их лишь для более точного, как нам представляется, воспроизведения мировоззрения людей конца первого тысячелетия нашей эры. Описывать буквы мы будем также на основе этих понятий, так как считаем их более применимыми для этой задачи, чем понятия «мысль», «намерение» и «объект». Мы считаем крайне маловероятным вариант, при котором создатели рассматриваемых нами букв использовали бы именно их, а не понятия «тело», «дух» и «душа». Во времена появления письменной формы древнерусского языка люди придавали этим понятиям много большее значение, чем мы это делаем сегодня, и, скорее всего, воспринимали их как объективные сущности, нежели как нечто эфемерное либо сугубо религиозное. Воззрения людей на окружающий мир и саму человеческую жизнь были в то время не столь материальны и опирались скорее на философские и сверхъестественные понятия, чем на голый материализм. Поэтому в описании каждой буквы в дополнение к ее практическому смыслу мы будем приводить и метафизический смысл ее графики, как его понимает автор. Тем более что смысл графики некоторых букв наиболее полно и точно выражается именно через данные понятия, нежели через «формы существования объекта». Вы это увидите в описании первой же самой графически простой буквы, с которой мы и начнем описание графики букв. Особо отметим, что метафизический смысл букв, приводимый нами ниже, не является предметом исследования данной книги, как не является он и предметом обсуждения в принципе, ведь мировосприятие у каждого из нас индивидуально. Собирать из этих смыслов цельное «азбучное духовное учение», что, как мы полагаем, вполне возможно, мы не планировали. Если вам чужды данные понятия, обращайте внимание лишь на практический смысл букв, для осмысления абсолютного большинства слов его вполне достаточно.