Читать книгу Игра как жизнь. Часть 2 - Сергей Белкин - Страница 21

Вопрос об организации в Западной Сибири высшего сельскохозяйственного учреждения был поставлен еще в 1902 году, однако реализовать эту идею удалось только в 1918 году, причем сперва в форме частного заведения, созданного на пожертвования. Этот частный сельхозинститут начал свою работу в феврале 1918 года – с этого момента институт отсчитывает свою историю. В июне 1918 года Временное Сибирское правительство принимает решение о создании на сложившейся базе государственного института. Установление советской власти в Омске происходило в несколько этапов. Первый этап завершился летом 1918 года, за этим последовал сложный период колчаковского правления, завершившийся в ноябре 1919 года. Институт в это время продолжал работать, хотя приходилось предоставлять свои помещения под военные нужды, в частности, для размещения американского госпиталя, чем лично занимался А. Колчак, посетивший в этой связи главное здание института.

Главный корпус СИБАКИ, фото 1933 г.

В мае 1921 года Омский сельхозинститут был переименован в Сибирскую сельскохозяйственную академию. С тех пор, от сокращенного слова «Сибакадемия» утвердилось наименование «Сиба́ка».

Первый выпуск специалистов состоялся в 1922 году. К этому времени в Сибаке обучалось 458 человек. К 1923 году в составе академии было свыше 50 научных и учебно-вспомогательных учреждений. В штате академии состояло 63 человека, в т.ч. 18 профессоров, 30 преподавателей, 15 ассистентов и лаборантов. В июле 1922 года состоялся первый выпуск Сибирской сельскохозяйственной академии – выпустилось 30 человек, в т.ч. 7 агрономов, 1 лесовод и 22 инженера-геодезиста.

В 1924 году Сибаку переименовали в Сибирский институт сельского хозяйства и лесоводства. Впоследствии факультет лесоводства был отделен и переведен в Красноярск.

В 1928 году институт дал стране 563 специалиста. С 1933 года институту возвращено прежнее наименование Омский сельскохозяйственный институт, а с 1935 года Постановлением ЦИК СССР присвоено имя С. М. Кирова. (В 2011 году в духе веяний нового времени имя С. М. Кирова было упразднено и заменено на имя П. А. Столыпина. Ничего кроме чувства стыда такого рода решения не вызывают.)

Оказавшись в Омске отец попадает в интересную среду, состоящую из невообразимого смешения осколков Российской империи, представителей разных сословий. В Омске оказалось немало видных ученых. В период Гражданской войны в Омске активно работал, например, В. К. Зворыкин – изобретатель телевидения. Здесь он занимался оборудованием радиостанции, в связи с чем был отправлен в командировку в США (в 1919 году), откуда не вернулся, поскольку пославшее его туда правительство Колчака – пало. В Америке он, как известно, и разработал систему передачи изображений.

Уровень преподавателей, профессоров и ученых, работавших в институте в 20-е – 30-е годы – исключительно высок! Возникает чувство гордости от осознания того, что эти люди были учителями, а потом коллегами моего отца. Среди них П. Л. Драверт – русский и советский учёный геолог, минеролог, краевед и писатель; А. Д. Кизюрин – известный садовод. Я. С. Зайковский – организатор кафедры биохимии и химии молока, изобретатель белого шоколада. На кафедре физики Омского сельхозинститута работал, например, знаменитый физик академик Г. С. Ландсберг. 25 лет возглавлял кафедру земледелия профессор А. А. Стольгане; на кафедре селекции и семеноводства работали известный селекционер К. Г. Ренард и Н. В. Цицин, впоследствии знаменитый генетик, академик; организатор кафедры агрохимии (1926 год) профессор Е. В. Бобко. (Затем эту кафедру 30 лет возглавлял некто А. З. Ламбин, о котором в семейной хронике добрых слов не найдется…) Кафедру почвоведения в 1918 году организовал профессор С. С. Неустроев, а с 1922 по 1963 год ее возглавлял учитель отца, о котором он с теплотой и уважением вспоминал всю жизнь – профессор К. П. Горшенин, впоследствии Лауреат Ленинской премии, член-корреспондент ВАСХНИЛ, Заслуженный деятель науки РСФСР.

Проф. К. П. Горшенин

Профессор Горшенин подарил Николаю, – молодому и безденежному человеку – пуховое одеяло, под которым впоследствии выросли мои братья, я и даже племянник Сережа – уже в шестидесятые годы. А потом оно – в изрядно «изношенном» состоянии досталось даже моим детям. (Поразительно, но оно живо было еще в начале XXI века, у меня в Москве! Где теперь – не знаю, не уследил…)

Запомнился и такой рассказ отца об одном из профессоров (цитирую Павла).

Славился почти анекдотичной рассеянностью профессор Каблуков. Во время лекции студенты с восторгом увидели испуганную экономку профессора, которая, не решаясь войти в аудиторию, протягивала ему через дверь забытые дома брюки. Вероятно, у неё были основания считать, что обладатель единственных брюк забыл их дома и отправился на работу без штанов. Но Каблуков всё понял и кратко, предварительно крякнув (а без этого звука он никогда не начинал говорить), ответил: «Новые надел!»

Отец называл и другие фамилии, например, его соученик Володька (как поминал его папа) Бальмонт – племянник поэта.

Владимир Александрович Бальмонт (16 февраля 1901 года – 7 мая 1971 года) – советский учёный-селекционер, лауреат Сталинской премии (1946), академик ВАСХНИЛ (1954), член-корреспондент АН КазССР (1957), заслуженный деятель науки Казахской ССР (1945). В 1928 году окончил Сибирский институт сельского хозяйства и лесоводства в Омске.

О годах учебы отец нередко вспоминал, говоря, чаще всего, о той тяге к знаниям, которая его охватила и которая им двигала. Он не только осваивал учебную программу, но и развивал свою общую культуру. Вспоминал он и о тех предельных нагрузках, которые он на себя в этой связи взваливал… Вот что об этом записал Павел.

Учиться было нелегко, большинство рабфаковцев не смогли дойти до окончания вуза. Преподаватели готовы были возиться со всеми, но уровень привычных для них требований не снижали. Этому способствовала тогдашняя система проверки успеваемости. Сессий в современном смысле слова не было, студентам устанавливались контрольные сроки, к которым они должны были сдать определённые дисциплины. А количество попыток не регламентировалось и определялось выносливостью преподавателей. По воспоминаниям отца она была весьма высокой, пока всё не сдашь, зачёта не будет.

Как пишет Павел, на старших курсах произошло поистине судьбоносное явление: отец получил приглашение профессора Е. В. Бобко заняться научной работой. Так, за четыре года он окончил полный курс и получил диплом.

Обратимся к семейному архиву, почитаем этот удивительный документ – диплом о высшем образовании. Это двойной (сложенный) лист, формата 36 на 21,5 см, или 36 на 43 в развернутом виде. На первой странице – рамка и орнамент. Сверху – герб Р. С. Ф.С.Р., под гербом надпись «Н.К. по П.» (С.Б.: Народный комиссариат по просвещению), далее заголовок:

СИБИРСКИЙ ИНСТИТУТ СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА И ЛЕСОВОДСТВА.

Потом идет название документа:

СВИДЕТЕЛЬСТВО

Весь текст я приводить на этот раз не буду. Выпишу только самое интересное.

«…Белкин Николай Иванович… окончил… в 1928 году… Институт… по Фитотехнической Секции Агрономического Факультета», « в июне месяце 1928 года Белкин Николай Иванович подвергался испытаниям в Государственной квалификационной комиссии и защитил квалификационную работу на тему «Режим азотистых соединений…", «присваивается квалификация агронома-растениевода»… «Город Омск 26 июня 1928 года».

Свидетельство об окончании СИБАки (верхняя часть). Омск, 1928 г.

Свидетельство об окончании СИБАки (нижняя часть). Омск, 1928 г.

К сожалению, документ распался на две половинки, поэтому и представлен двумя фотографиями: «верх» и «низ» первого листа свидетельства. Во внутренней части свидетельства – «Перечень прослушанных… теоретических курсов и выполненных практических занятий». Всего 62 наименования. Подписи, печать. Все это напечатано типографским способом и выглядит импозантно. Интересная приписка напечатана здесь же на машинке. Начинается текст на второй странице, продолжается – на третей:

«Обозначенный в настоящем свидетельстве гражданин БЕЛКИН Николай Иванович, как получавший госстипендию в течение с 1924—28 году – 46 месяцев на сумму 832 рубля подлежит действию Совнаркома РСФСР от 24 Марта 1926 года в порядке возмещения расходов, понесенных государством на содержание стипендиатов учебных заведений и поэтому обязан проработать в производстве по специальности не менее вышеуказанного срока. По выполнении гр. Белкиным Н. И. всех обязательств по указанному декрету, он обязан представить в ВУЗ удостоверение учреждения или предприятия, где он отрабатывал стипендиальную задолженность с указанием срока пребывания на этой работе, для учинения на свидетельстве надписи, предусмотренной статьей 6 Инструкции о полном возмещении его стипендии.

ОСНОВАНИЕ: Еженедельник НКП от 4/Ш – 1927 года №9 ст.176.

Подписи, печать».

Часть третьей страницы Свидетельства об окончании СИБАки. 1928 г.

Так что высшее образование было уже бесплатным, а вот стипендию давали как бы «в долг». Фактически, государство кредитовало – под нулевой процент – поддержку в период обучения. В мое время стипендию «возмещать» было не нужно, хотя обязательства работы «по распределению» сохранялись.

Итак, в июне 1928 года Николай Белкин окончил институт и был оставлен в аспирантуре. Было ему тогда 26 лет – нормальный возраст для аспиранта в нашем сегодняшнем понимании. Я, например, поступил в аспирантуру на год позже, в 27 лет. Так что, за 8—10 лет отец наверстал все, что обычно отнимает лет 20.

В 1928 году у него выходит три печатных работы в «Трудах Сибирского с.-х. института»: «Натрификация в уплотненном гор. „В“ столбчатого солонца», «Динамика фосфора в почве за вегетативный период» и «Усвоение и накопление фосфора пшеницей на различных почвах при различной влажности».

В 1968 году отец ездил на торжества по случаю 50-летия Сибаки. Вернулся восторженным помолодевшим. Об этом я напишу подробнее в следующем томе повествования.