Читать книгу Тесей - Сергей Быльцов - Страница 34

Вскоре быстрокрылый летун, победивший Горгон, узрел чернокожих племена эфиопов и Кефеевы царские долы. Немилосердный Аммон, почитавшийся в Ливии и Египте, как царь и бог, неповинную там Андромеду за спесивый материнский язык в то время жестокому подверг наказанью.

По свидетельству Еврипида, Софокла и многих других древних авторов Кассиопея, жена царя эфиопов Кефея, высокомерно похвалялась тем, что она и ее дочь Андромеда превосходят красотой Нереид среброногих.

В наказание за непомерную спесь и гордыню царь морей Посейдон посылает на царство Кефея морское чудовище, которое стало в море топить корабли и пожирать людей и домашних животных в прибрежных городах и поселках. Бог Аммон возвестил:

– Эфиопы и другие чернокожие жители Ливии, избавление вас от бедствия наступит тогда, когда дочь Кассиопеи спесивой, юная Андромеда будет привязанной к скале на берегу моря отдана морскому чудовищу, которого вы называете китом.

Жители Эфиопии заставили тогда Кефея сделать это, и он, горько рыдая, сам привязал свою дочь к скале.

Только лишь привязанной за обе руки к гранитной скале обнаженную деву Персей свысока увидал, так сразу решил, что это раскрашенный камень, несмотря на то что ей ветер трепал прекрасные черные волосы и по нежным щекам струились горячие соленые слезы.

В это время над Персеем неслышно на крыльях прозрачных пролетал Эрот, шаловливый Афродиты ребенок кудрявый. Рог его лука чуть слышно заскрипел, тетива на миг загудела, и кипарисовая прянула стрелка остроконечная, жадная до очередной добычи. Тут же огнем безотчетным вдруг Персей загорелся и стал недвижим, ибо понял, что не раскрашенный камень пред ним, а прекрасная дева. Андромеды несравненной красою плененный, чуть не забыл ударять он по воздуху взмахами крыльев на подошвах амвросиальных. Только лишь приземлился Персей рядом с прикованной к скале Андромедой, как только и смог вымолвить, ее красотой еще больше вблизи пораженный:

– Цепей не таких ты достойна, прекраснейшая дева, но лишь поистине тех, что горячих любовников вяжут и ведут к брачному ложу. Мне ты ответь и открой свое и земли твоей имя и расскажи почему ты одна на скале и в оковах!

Дева, увидев рядом с собой красивого юношу, так застыдилась своей наготы, что даже забыла о плачевном своем положении. Все ее заплаканное лицо покрылась удушливой краской стыда, очей она не смела поднять. Долго девичий стыд ей мешал говорить, хоть очень хотелось ответить. То с языка слова у нее пытались сорваться, то обратно в прекрасной груди исчезали, и чуть полноватые розовые губы, даже в горе прелестные, оставались беззвучны. Благочестиво воспитанная дева молчала, не смея с мужчиною речь завести, тем более что она была совсем голая. Она стыдливо скрыла бы даже руками лоно и похожие на яблоки груди, и лицо, когда бы руки были свободны и она не была бы в крепких оковах. Все, что сделать могла Андромеда, – наполнить молчаливо слезами в печали еще более прекрасные очи.

Однако Персей был настойчив, и тогда, чтоб ему не могло показаться, будто она какую-то скрывает вину и свое, и родины имя, Андромеда на вопросы его отвечает правдиво и про мать, которая на красоту свою уповала, рассказывать начинает. Обо всем она помянуть не успела, как грозно воды вдруг вокруг зашумели, и вот, из бездны морской показавшись, выступило чудовище, широко зыбь необъятной грудью своей покрывая.

Вскрикнула от жуткого страха прикованная к скале дева. Завопил на берегу отец Андромеды Кефей с плачущей матерью Кассиопеей рядом – оба несчастные пребывали в горе ужасном.

Персей же, вспомнил, что он бесправный здесь чужестранец, да и на острове Сериф он с незамужней матерью проживает, как нищий. Поэтому прежде, чем в опасное сраженье с чудовищем вступить, он предусмотрительно крикнул царю и царице:

– Для слез впереди у вас будет времени много, но время для помощи дочери дано Судьбой вам короткое. Если я, Персей, сын Зевса и девы, плодоносным наполненной златом, победитель Горгоны, морское это чудовище истреблю, то могу я быть уверен, что, как зятя меня вы потом предпочтете? Доблестью прекрасной Андромеде и вам я послужу, но она после подвига, если живым я останусь, моей должна стать – вот мое непременное вам условье!

Кефей и Кассиопея тут же, перебивая друг друга, стали кричать, что принимают его все условия, – кто бы стал колебаться? Взмолились мать и отец и Персею пообещали не только дочь Андромеду, но вдобавок еще и немалое приданое – все эфиопское царство.