Читать книгу Без утайки. Повести и рассказы - Сергей Чевгун - Страница 5

Парамонов – горел на работе. Без дыма и копоти, по девять часов кряду, минус обеденный перерыв. Он что-то считал, куда-то звонил, на чём-то записывал… Не важно, что, куда и на чём. Главное, что работал.

Вот так и жил Парамонов А. С. Святая душа! А что вам, простите, ещё от чиновника надо?

– А надо мне от вас, Александр Степанович, сущую безделицу…

Заведующий отделом Плодоженов, неделю назад назначенный на эту должность взамен Ивана Петровича, безвременно ушедшего на заслуженный отдых, задумчиво вертел в руках степлер и все приглядывался к стоявшему напротив подчиненному, словно бы прикидывая, где и чего у того пришпилить. – Надо бы мне от вас списочек наших должников…

– …по квартальной отчетности о количестве вакантных рабочих мест на предприятиях сферы бытового обслуживания, правильно? Пожалуйста!

Ослепительно белый листок мягко лег перед завотделом, заставив того удивленно щелкнуть степлером:

– Именно он мне и нужен, Александр, э-э…

– Степанович, – мягко подсказал Парамонов.

– Да, конечно… Александр Степанович. Надеюсь, здесь все на месте?

– А как же? Убедитесь сами. Количество вакантных мест – есть. Количество занятых мест – есть. Численность высвобожденных рабочих мест – есть… – словно бы на Монетном дворе, чеканил Парамонов.

– Да-да, я вижу… Спасибо, Александр Степанович. Можете идти.

Так говорил завотделом Плодоженов чиновнику Парамонову А. С. И степлер в руках у Плодоженова уже не щелкал, а пел.

До поры до времени, разумеется.

В то трагическое утро все началось, как обычно. Парамонов пришел на работу, уселся за стол, перекинулся парой фраз с Леночкой, раскрыл какую-то папку, взял в руки карандаш, прицелился в первую страницу и…

– Простите, а где я могу найти господина Парамонова? – послышался от двери чей-то голос.

Парамонов поднял голову от стола.

– Я вас слушаю.

– Видите ли, моя фамилия Трубодуев, и я назначен к вам в отдел младшим специалистом. – Незнакомец глядел на Парамонова ясными как божья роса глазами.

– Вот как? Гм-м… – Парамонов несколько секунд помолчал, собираясь с мыслями. – Плодоженов мне ничего не говорил.

– Это не страшно, – улыбнулся Трубодуев. – Вчера не сказал, значит, сегодня скажет. Где мне прикажете расположиться? Вот здесь?

Трубодуев по-хозяйски устроился за свободным столом, похлопал ладонью по столешнице, подмигнул Леночке. И обратился к Парамонову:

– Меня зовут Олегом Ивановичем. А вас, простите, как?..

– Александром Степановичем, – хмуро отвечал Парамонов.

– Очень приятно, – Трубодуев повертелся на стуле, слегка попрыгал на нем. – Нет, просто замечательно! И мебель мягкая, как у людей. Ох, и поработаем!

– А вы… – начал было Парамонов, но продолжить не успел: зазвонил телефон.

– Александр Степанович? Это Плодоженов. Зайдите на минуточку.

Ровно через минуту Парамонов уже входил к завотделом в кабинет.

– А что у вас там, в кабинете, посторонние делают? – спросил Плодоженов, и поглядел на Парамонова такими странными глазами, что тому стало дурно.

– К-как?.. Простите, какие посторонние? – спросил чиновник, слегка теряя дар речи. – Вы имеете в виду этого… Трубодуева? Так вы же его сами в отдел назначили.

– Кто – назначил? Я назначил? Ну, уважаемый! – Плодоженов стал медленно приподниматься, а Парамонов – столь же медленно оседать на стул. – А вы, вообще-то, как вчерашний вечер провели? – ласково спросил завотделом. – Свадеб, поминок, дней рождения не было?

– Н-нет…

– Странно, – Плодоженов поднялся из-за стола. Теперь он нависал над Парамоновым административной глыбой, да такой, что у бедного чиновника дыхание перехватило. – Ладно, идите, работайте, – наконец, сказал он. – И смотрите: чтоб ни одного постороннего не было!

– Где он? – вскричал Парамонов, вбегая в кабинет. Леночка удивленно подняла на чиновника подрисованные глазки:

– Вы о ком, Александр Степанович?

– О Трубодуеве, конечно! – вскричал тот. – Куда он подевался, вы не знаете?

Но Леночка так выразительно пожала плечами, что Парамонов чуть не заревел от досады. Однако взял себя в руки и снова подступил к Леночке с расспросами.

– Значит, никакого Трубодуева, нашего нового работника, сегодня утром в кабинете не было? – в десятый раз спрашивал он.

– Не было, – твердо отвечала Леночка по десятому же разу.

– И никто за стол не садился, ладонью по столешнице не стучал? – не успокаивался Парамонов.

– Не садился. И не стучал, – стояла Лена на своем.

– Странно! А кто же тогда здесь был?

Ответ оглушил:

– Да НИКОГО у нас в кабинете не было!

«Наверное, переработался. Надо бы отдохнуть. Взять дня три в счет отпуска и смотаться к теще на дачу. Говорят, труд в саду укрепляет нервную систему, – размышлял Парамонов, тупо глядя в раскрытую папку. Работа, однако, не клеилась. – Но сначала надо покурить».

Курить Парамонов на этот раз отправился на лестничную площадку. Захотелось поглотать дым в одиночестве.

Сигарета внесла некую стройность мыслей в голову чиновника.

– Конечно, я переработался, – облегченно вздохнул Парамонов, докурив до фильтра. – Может, кто-нибудь и заглядывал к нам в кабинет. Леночка об этом забыла. Она ведь такая рассеянная! Весь день в «Стратегию» играет… Ничего не произошло. Сейчас я вернусь в кабинет, сяду за стол – и за работу.

– А где это вы ходите, Александр Степанович? У меня небольшой вопросец появился, а вас на месте нет…

Парамонов лишь чудом не грохнулся на пол – зацепился за притолоку, оттого и удержался на ногах. За свободным столом, как ни в чем не бывало, сидел… Трубодуев!

– Я только на минуточку отлучился, вернулся, а вас и нет, – зажурчал он тенорком.

– Как – на минуточку? Куда – на минуточку? – Парамонов отлепился от притолоки. Трубодуев пожал плечами:

– Ну, куда… Заглянул в соседний кабинет – спросить у Виолетты Викторовны насчет отчетности по форме номер два.

– Что за отчетность? – с трудом успокоившись, спросил Парамонов. – Не слышал про такую.

Трубодуев аж взвился со стула наподобие китайского фейерверка:

– Как не слышали? Быть такого не может! Форма номер два. Не три, заметьте, а два!

«Он или я – сумасшедший, – подумал Парамонов. – Проверим. Какое сегодня число? Понедельник. Значит, точно, не я!»

– Да не знаю я про такую отчетность, – уныло отвечал Александр Степанович. – А что в нее вносят?

– В нее многое вносят, – улыбка расплылась по лицу Трубодуева. – Там все, все там есть! Графа часов, затраченных на курение. Графа часов, потраченных на объяснения. Графа часов, потерянных при употреблении…

– При употреблении чего?

– Да всего! – был ответ. – Чая. Кофе. Таблеток. Конфеток. Есть графа на чихание. Графа на сморкание. Графа на рыдание…

«Нет, я-то уж точно – отпадаю, – мелькнуло у Парамонова. – Это он сумасшедший. Точно, он!».

– Вот что, вот что… Олег Иванович? – Трубодуев с готовностью закивал со стула. – Вы посидите здесь с минуточку, я кое-куда схожу…

– Графа уходов в отчетности тоже имеется! – кинул Трубодуев вдогонку. Но Парамонов уже выскочил в коридор и реплики не услышал.

Две мысли владели сейчас чиновником. Мысль первая: надо звонить на «скорую» – пусть приедут и свяжут, в крайнем случае – таблетку дадут. И следом – вторая мысль: да откуда же он взялся, этот псих, на мою-то голову?!

– Что с тобой, Степаныч? – остановил Парамонова в коридоре младший специалист Шиленков. – Куда летишь? В кассу – аванс получать?

– Да какой там аванс, Коля?! – воскликнул Парамонов, затравленно дыша на Шиленкова. – Знал бы ты, какой «аванс» сейчас у меня в кабинете сидит!

– Кто такой? – насторожился Черепков. – Проверяющий, что ли?

– Хуже, Коля, гораздо хуже! – Парамонов тревожно огляделся по сторонам. – Слушай, выручи, если сможешь. Пойдем ко мне в кабинет. Как друга, прошу!

– Зачем – к тебе? – не понял Шиленков. – Сам же говоришь, не за авансом бежал. Тогда зачем заходить?

– Да пойдем же, пойдем!

Так, вдвоем с Шиленковым, чиновник и вошел в кабинет… Что за черт? За столом опять никого не было!

– Где? – сказал Парамонов, указывая на пустую мебель. Леночка нехотя подняла голову от клавиатуры:

– Кто – где? – кротко спросила она. – Вы это о чем, Александр Степанович?

Но Парамонов не отвечал. Не шевельнулся он и тогда, когда Щиленков выразительно поглядел на Леночку и боком-боком выскользнул из кабинета. И лишь когда Леночка повторила свой вопрос, к Парамонову наконец-то вернулся дар речи.

– Вы и на этот раз скажете, что никто не сидел только что вот за этим столом? – Палец у Парамонова вытянулся наподобие указки. – Отвечайте: сидел или не сидел?

– Александр Степанович, я вас очень прошу: успокойтесь. Вы мне работать мешаете.

Вот-те на! Парамонов как плюхнулся на стул, так и продолжал сидеть, не в силах тронуться с места. «А позвонить все-таки не мешало бы, – как о чем-то отвлеченном размышлял он. – Но опять же – куда? Может быть, заодно уж и пожарников вызвать?..»

Запел телефон, и мысль о пожарниках осталась недорешенной.

– Але?

– Плодоженов звонит. Александр Степанович, у вас отчетность по форме два уже готова?

Из слова «что» у Парамонова получилось «чи… во?..», а «какая отчетность» вообще не выговорилось.

– Повторяю: отчетность по форме два у вас уже готова? – осерчала трубка. – Не готова? Ко мне зайдите. Я жду!

Как взобрался бедный Александр Степанович на второй этаж, остается лишь гадать. Известно лишь, что по пути он два раза останавливался и хватался за сердце, а один раз – довольно громко произнес загадочное слово «антабус». Прежде чем войти в кабинет, Парамонов перекрестился на табличку «Завотделом Плодоженов Н. С.». Впрочем, не помогло: завотделом встретил чиновника непонимающим взглядом:

– Вы ко мне?

– То есть я… Да, конечно! К вам.

– А зачем? – удивился Плодоженов. – Я ведь вас не вызывал.

Лицо у Парамонова стало под цвет обоев – сереньким, в мелкую клеточку.

– Как же? Не?.. Форма два. Минуту назад?..

– Александр Степанович, а вы не заболели, часом?

«Заболел я или не заболел?» – в голове у Парамонова словно бы щелкнули степлером.

– Не имею понятия Согласно отчётности, – твёрдо отвечал Парамонов.

– Может быть, неприятности дома? – участливо спросил Плодоженов.

– Извините, какие?

– Известно, какие… По форме два! Супруга стала задерживаться по вечерам, теща пенсию на косметику тратить… А знаете, что? – сказал завотделом. – Отправляйтесь-ка вы лучше домой, Александр Степанович. Полежите, отдохните… А Леночке скажете, что я вас отпустил.

– Вы так считаете? – голос у Парамонова был печальным, как на похоронах.

– Именно так. Сами же мне потом спасибо скажете!

К себе Парамонов зашел лишь после того, как убедился сквозь замочную скважину: проклятого Трубодуева за столом больше нет. Нет! А что, может быть, его там вообще никогда не было?

– Да не было же, я говорю. Это вам показалось.

– И никто ко мне не заходил? И никто меня не спрашивал? – на всякий случай переспросил Парамонов. И услышал в ответ:

– Не заходил. И не спрашивал.

– Леночка, вы – молодец! – Парамонов засиял, как рубль… Эх, лучше бы он оставался тусклым, как последний гривенник!

Потому как не успел он сказать Леночке комплимент, как отворилась дверь и вошел… Да Шиленков же, Шиленков, а проклятого Трубодуева и близко не было.

– Ты ко мне, Коля?

– К тебе, Парамонов, к тебе! – Голос у Шиленкова не предвещал ничего хорошего. – Ты чего это, Парамонов, хорошим людям работать мешаешь?

– Как?.. Мешаешь?.. Работать?.. Да что…

– Мешаешь, – рассердился Шиленков. – Сейчас ко мне этот ваш новенький заходил, Трубодуев… Говорит, ты ему все утро про рыбалку рассказывал! А человеку, между прочим, послезавтра отчет сдавать.

– По форме два? – почему-то сразу догадался Парамонов.

– А какой же? По форме. Графа на чихание, графа на сморкание… А ты мешаешь!

– Я. Чихание. Точно. Графа. По форме. Мешаю! Номер два, – отчеканил Парамонов, глядя вниз и наискосок. Подумал пару секунд и свалился в затяжном обмороке.

* * *

На этом, пожалуй, можно и закончить печальный рассказ о чиновнике Парамонове. Из обморока он в конце концов вышел, а вот на работу из больницы так и не вернулся. А месяца через три до служащих дошли слухи, что Парамонов постригся в монахи, и теперь его часто можно видеть у входа в Центральный рынок. Там бывший чиновник стоит с деревянным ящичком на груди и собирает с прихожан местной церкви подаяние на поездку в святые места, – кажется, на остров Валаам. И что вроде бы даже на половину билета Парамонов уже собрал, а другую половину ему пообещал дать некий меценат по фамилии Трубодуев, впрочем, пожелавший остаться неизвестным.

Но вряд ли это так. Не далее как позавчера я видел Трубодуева в том самом кабинете, где еще совсем недавно сидел бедняга Парамонов. Восседает сейчас Трубодуев за парамоновским столом, раскачивается на парамоновском же стуле, копается в папках и что-то чиркает в них сиреневым карандашом. И даже пьет чай в обед, как его печальный предшественник. Вот только при Леночке Трубодуев не курит.

Иногда к Трубодуеву в кабинет заходит его старый приятель Шиленков.

– Пора бы тебе, Олежка, и завотделом стать, – говорит Шиленков, и глаза у него отливают дьявольским блеском. – Плодоженов-то наш на повышение собирается, вот место и освободится.

– Да уж скорей бы! – восклицает Трубодуев. – Только я слышал, на его место какой-то Пиявко метит. Ну, который к нам недавно пришел. Он на втором этаже сидит.

– Метит-то он, может, метит, да промахнется! – уверенно говорит Шиленков. – Завтра же туда загляну. Он ведь меня в лицо пока не знает? «Здравствуйте, я ваш новый специалист…» Ха-ха-ха! Ловко мы Парамонова разыграли!

– Хо-хо-хо! – вторит ему Трубодуев.

– Хе-хе-хе! – отвечает ему Шиленков.

Леночка смотрит на мужчин и начинает хихикать вместе с ними.