Читать книгу Оттепель. События. Март 1953–август 1968 года - Сергей Чупринин - Страница 55

2 июня. Опубликованы новые правила приема в вузы.

Если этим хотят уничтожить фрондерский дух молодежи, – комментирует в дневнике Давид Самойлов, – то скорее добьются обратного. Интеллигентская молодежь пойдет на заводы, где интеллектуальное фрондерство превратится в социальное. С другой стороны – рабочие придут в вузы и сомкнутся с интеллигенцией там. База фрондерства расширится, изоляция интеллигенции уменьшится (Д. Самойлов. Поденные записи. Т. 1. С. 286–287).

3 июня. Секретариат ЦК КПСС принимает решение о создании Союза работников кинематографии СССР. Учредительный съезд Союза кинематографистов СССР состоится только в 1965 году.

4 июня. В Магадане вновь арестован писатель и сценарист Аркадий Добровольский, с 1937 года отбывавший два срока на Колыме и оставшийся там как вольнонаемный. Как написала 14 сентября Варламу Шаламову Е. Е. Орехова, жена Добровольского,

суд состоялся здесь 10–11 сего месяца. Аркадий получил 8 лет. С обвинительным заключением я не знакома, но из подслушанного у двери во время судебного заседания знаю, что речь шла об антисоветской агитации, о слушании радио и о враждебных взглядах Добровольского. Свидетелей 5 человек, из них один – приятель Аркадия еще по 36 году на Неринге, вместе тачки катали и в жестяной банке на костре чай варили. Этот приятель показал, что взгляды Добровольского и убеждения – антисоветские. Жалкий трус и подлец! Аркадий сказал ему после его показаний, сказал так громко, что и за дверью я услыхала: «Ну, Петро, пусть тебя рак совести сожрет!» От защиты Аркадий отказался и вел себя на протяжении этих двух дней, как должен себя вести мужчина и настоящий человек, не совершивший никакого преступления. Все показания отрицал, на все вопросы отвечал обстоятельно и на высоте эрудиции. Может быть, не надо было так ясно обнаруживать свое превосходство… В перерыве секретарь прибежала вниз, где была отведена комната, и просила Аркадия говорить не так быстро и «более понятными словами». Я – что я… я знаю, что мой муж, как и в 37 году, ни в чем не виноват, что он перед всеми предстал мужчиной и человеком честным и что долгая неволя куда лучше той свободы, которую имеют сейчас друзья вроде Петра Андреевича (В. Шаламов. Собр. соч. Т. 6. С. 159).

Именно в магаданскую тюрьму Добровольскому пришло официальное сообщение о его реабилитации по делам сначала 1937, а затем и 1944 года.

В «Советской культуре» отчет о II пленуме правления Союза художников СССР, где, в частности, сказано: «Очень плохой фальшивкой под Сезанна являются натюрморты О. Целкова» (с. 3).

5 июня. В Ялте умер Владимир Александрович Луговской (род. в 1901).

На партийном собрании ленинградских писателей, посвященном итогам III пленума СП СССР, признали свои «ошибки» Даниил Гранин, опубликовавший рассказ «Собственное мнение», и Вера Кетлинская, ранее поддерживавшая роман В. Дудинцева «Не хлебом единым».

На этом же собрании резкой критике подвергнуты уже подготовленные к печати сборник «Литературная трибуна» и альманах «Прибой». Главная претензия к сборнику состояла в следующем:

зачем и кому понадобилось редколлегии давать в сборнике, выходящем в юбилейный год, накануне празднования 40-летия советской власти, подборку стихов Мандельштама (цит. по: А. Тюрин. С. 63).

Резкую критику «Прибоя» содержало выступление главного редактора «Невы» С. А. Воронина:

Такой «Прибойчик» лучше всяких слов говорит о том, что групповщина существует не только в Москве, но что ее корни глубоко гнездятся и в нашей писательской организации. Скорее это группочка довольно влиятельных писателей, которая, как это ни странно для нашего времени и строя, командует в издательствах, оказывает давление на газеты и журналы, шумит в секциях» (Там же. С. 64).

Для рассмотрения материалов сборника «Литературная трибуна», составителем и редактором которого был литературный критик, редактор в журнале «Звезда» Анатолий Горелов, была создана специальная комиссия. Она

обнаружила несколько статей, которые были исключены из сборника из‐за своей «ревизионистской» направленности. Особое внимание привлекла статья Горелова «О свободе творчества», в которой усматривалось намерение доказать «пагубность партийного и общественного воздействия на литературу». Помимо этого Горелов был обвинен в попытках опубликовать несколько неправильных статей в журнале «Звезда» и уволен из его редакции (Там же).

Разгром обоих «ревизионистских» начинаний будет 10 июня продолжен и на общем собрании ленинградских писателей.

Не позднее 6 июня. На объединенном собрании парторганизаций московских писателей и правления СП СССР267 с докладом выступил В. Сытин, который подчеркнул:

Известно, что в прошлом году ряд писателей допустил ошибочные устные выступления, опубликовал статьи, содержащие неверные положения, произведения, искаженно отражающие нашу действительность. Некоторые из них – К. Симонов, О. Берггольц, В. Губарев – с партийной ответственностью отнеслись к критике в свой адрес и признали свои заблуждения. И зря кое-кто из литераторов иронизирует по этому поводу. Прямое и честное признание коммунистом своих ошибок – это партийный долг. Нельзя не отметить, что и беспартийный писатель С. Кирсанов, серьезно отнесясь к критике своей поэмы «Семь дней недели», заявил, что решительно переделывает свое произведение.

К сожалению, иначе ведут себя В. Дудинцев и В. Каверин.

<…> Члены редколлегии «Литературной Москвы» коммунисты Э. Казакевич, М. Алигер, В. Рудный, В. Тендряков, упорствуя в своих ошибках, пошли по пути разобщения со своими товарищами по партийной и писательской организациям. Активно защищая свои позиции на пленуме московского правления и не желая внять голосу справедливой критики, товарищи из «Литературной Москвы» затем на третьем пленуме правления Союза писателей СССР решили оборонять свои позиции молчанием.

<…> Из опыта идеологической борьбы нашей партии с чуждыми влияниями надо научиться делать правильные выводы. Это необходимо сказать и тем товарищам, которым импонирует ложная стойкость, – скажем, М. Алигер. Но это не стойкость, а упрямство, помноженное на самолюбие и зазнайство! (Литературная газета, 6 июня. С. 3).

С резким осуждением «упорствующих в молчании» членов редколлегии «Литературной Москвы» выступили М. Гус, Ф. Панферов, А. Чаковский, который заявил, что «упорное молчание может навести на мысль, что речь идет не о заблуждениях, а о сознательной фронде» (Там же).

Затем выступил Э. Казакевич. Крайне односторонне, – как отмечено в газетном отчете, – рассказав о деятельности редколлегии «Литературной Москвы», он отстаивал произведения, опубликованные во втором сборнике.

В выступлении Э. Казакевича, – подчеркивает репортер «Литературной газеты», – не сказалось желание честно признать совершенные ошибки, именно поэтому оно не удовлетворило собрание.

Этого желания не было и в письме М. Алигер, оглашенном на собрании, и в выступлении А. Яшина, которое показалось присутствовавшим крайне наивным уже потому хотя бы, что автор до сих пор не может уяснить, в чем порок «Рычагов» (Там же).

С осуждением этой позиции выступили О. Писаржевский, Л. Шейнин, А. Сурков, Г. Гайдовский, Е. Долматовский («Я хорошо знаю М. Алигер и Э. Казакевича, и у меня создалось впечатление, что их поведение объясняется ложной игрой в храбрость. А между тем это не храбрость, а дешевая демагогия» – Там же).

На собрании с речью выступила кандидат в члены Президиума ЦК КПСС, секретарь ЦК и МК КПСС Е. А. Фурцева.

6 июня. Образовано оргбюро Союза работников кинематографии СССР. Председателем Оргбюро утвержден И. А. Пырьев, его заместителями – С. И. Юткевич и А. М. Згуриди.

11 июня. На общем собрании московских писателей с докладом, жестко обличающим ряд публикаций «Нового мира» и «Литературной Москвы» за «одностороннее изображение действительности», выступил К. Федин268.

Э. Казакевич в своем выступлении, а также М. Алигер и А. Бек, письма которых были оглашены на собрании, признали справедливой критику ошибок, допущенных «Литературной Москвы», и заявили, что своей дальнейшей работой исправят эти ошибки269 (Литературная газета, 13 июня. С. 1).

В единогласно принятом решении отмечаются единодушие и сплоченность московских писателей, которые на всем протяжении истории советского общества ощущали себя верными помощниками Коммунистической партии в осуществлении ее великих целей (Там же).

13 июня. В Союзе писателей СССР восстановлен (посмертно) Борис Корнилов.

15 июня. Из дневника Сергея Дмитриева:

Братья-писатели продолжают вкупе подличать и выслуживаться. «Проработка» Дудинцева, Гранина, Яшина, Алигер, Кирсанова, «Литературной Москвы» идет всесоюзно. В Тифлисе, в Киеве, в Минске, в Ленинграде. В последнем собрание писателей одобрило «принципиальную критику проявлений гнилого скептицизма в литературе». Правда, на собрании отсутствовали В. Панова, В. Кетлинская, А. Горелов, Ю. Герман. А прилежный А. Дымшиц заявил: и «у нас нашел отражение пресловутый „подвиг молчания“. Целый ряд видных писателей просто не почтил своим присутствием наше собрание» (Отечественная история. 2000. № 3. С. 155).

16 июня. В «Правде» два подвала заняла статья Константина Федина «Писатель и жизнь» (с. 3–4). Как записывает в дневник Сергей Дмитриев,

всё о том же, всё о «групповщине», о 2-м сборнике «Литературной Москвы», о рассказе Яшина, романе Дудинцева, а более всего о том, почему не кается редакция злосчастной «Литературной Москвы», как смеет не каяться, как не понимает, что нужно каяться, нужно говорить, что требуют. Так почтенный писатель учит других писателей, а заодно и читателей, лицемерию. По Федину, нет никакой разницы между Союзом советских писателей и Коммунистической партией. Там и тут требуется полное внешнее единство мнений (Там же. С. 156).

Премьера спектакля по пьесе Леонида Леонова «Золотая карета» на сцене Ленинградского театра имени Ленсовета.

18–19 июня. Президиум ЦК КПСС на своем внеочередном заседании смещает Н. С. Хрущева с поста Первого секретаря ЦК КПСС и обсуждает вопрос о целесообразности сохранения поста Первого секретаря. В руководстве партии и СССР возникает раскол.

В Ленинграде на площади Искусств перед зданием Государственного Русского музея состоялось торжественное открытие памятника А. С. Пушкину, сооруженного скульптором М. К. Аникушиным и архитектором В. А. Петровым. Открытие памятника было приурочено к празднованию 250-летия основания города.

20 июня. Из письма Бориса Пастернака Джанджакомо Фельтринелли:

У нас роман270 никогда не будет издан. Лишения и беды, которые, возможно, ожидают меня, когда появятся заграничные издания и не будет аналогичного советского – это не наше дело, ни мое, ни Ваше.

Нам важно только, чтобы работа, невзирая на это, увидела свет, – помогите мне в этом (Б. Пастернак. Т. 10. С. 233).

22–29 июня. Внеочередной Пленум ЦК КПСС. По словам Леонида Млечина,

ключевую роль в спасении Хрущева в те дни сыграли председатель КГБ Иван Серов и министр обороны Георгий Жуков. Жуков самолетами военно-транспортной авиации со всей страны доставлял в Москву членов ЦК, а Серов их правильно ориентировал. Члены ЦК собрались в Свердловском зале, заявили, что они поддерживают первого секретаря и пришли требовать от членов президиума отчета: что происходит? (Л. Млечин. Фурцева. С. 224).

Выступая на Пленуме, а затем и на XXII съезде КПСС, Н. Г. Игнатов огласил заявление, с которым группа членов ЦК КПСС – сторонников Хрущева – обратилась в Президиум ЦК КПСС:

Нам, членам ЦК КПСС, стало известно, что Президиум ЦК непрерывно заседает. Нам также известно, что вами обсуждается вопрос о руководстве Центральным Комитетом и руководстве Секретариатом. Нельзя скрывать от членов Пленума ЦК такие важные для всей нашей партии вопросы.

В связи с этим мы, члены ЦК КПСС, просим срочно созвать Пленум ЦК и вынести этот вопрос на обсуждение Пленума.

Мы, члены ЦК, не может стоять в стороне от вопросов руководства нашей партии (Молотов, Маленков, Каганович. 1957. С. 281).

Когда, – продолжил свой рассказ уже на съезде Н. Г. Игнатов, – доложили Президиуму об этой просьбе, фракционеры подняли страшный шум.

<…> Как вы думаете, почему? Да как это члены ЦК осмелились к ним обратиться?! Товарищ Хрущев и другие поддерживавшие его товарищи решительно настаивали на приеме членов ЦК. И тогда это так называемое арифметическое большинство – фракционеры предложили, чтобы членов ЦК принял не Президиум, а один из их сторонников – Булганин или Ворошилов. Увидев, куда гнет эта группа, Никита Сергеевич Хрущев заявил, что и он пойдет на встречу с членами ЦК, и настоял на своем. И какое это было счастье для судьбы нашей партии! (Правда, 25 октября 1961 г. с. 3).

22 июня. Пленум ЦК КПСС отменяет решение о смещении Н. С. Хрущева с поста Первого секретаря ЦК КПСС.

29 июня. Июньский пленум ЦК КПСС (22–29 июня), обсудив, как сказано в официальном сообщении, вопрос об «антипартийной группе Маленкова Г. М., Кагановича Л. М., Молотова В. М.» (и примкнувшего к ним Д. Т. Шепилова),

вывел из состава членов Политбюро ЦК и из членов ЦК КПСС тт. Маленкова, Кагановича, Молотова; снял с поста Секретаря ЦК КПСС и вывел из состава кандидатов в члены Президиума ЦК и из состава членов ЦК т. Шепилова (Правда, 4 июля. С. 1)271.

Как указывает Рой Медведев,

у группы Молотова было большинство: к ней присоединились также Н. А. Булганин, М. Г. Первухин, М. З. Сабуров и Д. Т. Шепилов, не говоря уже о Кагановиче, Маленкове и Ворошилове. Но Молотов просчитался. Он не имел большинства на Пленуме ЦК, который был созван по требованию сторонников Хрущева. Молотов не пользовался поддержкой ни КГБ, во главе которого стоял И. А. Серов, ни армии, во главе которой стоял Г. К. Жуков. Большинство членов ЦК КПСС опасались, что с приходом к власти Молотова снова начнутся репрессии среди партийного и государственного аппарата. Поражение группы Молотова на июньском Пленуме ЦК КПСС было настолько полным, что даже сторонники Молотова проголосовали за принятие постановления, осуждавшего ее деятельность. Воздержался при голосовании лишь сам Молотов. <…> Это был единственный случай в истории КПСС, когда Центральный Комитет партии не подчинился решению своего Президиума (Политбюро) и отменил его решение (Юность. 1989. № 3. С. 78).

Сообщение о Пленуме было опубликовано только 4 июля.

Борьба, завершившаяся на пленуме, – записывает 4 июля в дневнике Давид Самойлов, – не была борьбой идеологической и не отражала настроений широких слоев народа. Это была борьба внутри сложившегося правящего новообразования. Значение этой борьбы в том, что она является важным этапом социального самосознания этой прослойки, победой его наиболее организованного, активного крыла – партийного аппарата.

«Фракционеры» (а их большинство!) не были поддержаны именно потому, что несли в себе традицию прежнего Политбюро, стоявшего над классом аппаратчиков. Такого рода орган нужен бы<л> в период складывания диктатуры и не нужен в пору сложившегося самосознания. <…>

Низы партии встретили сообщение о пленуме с недоумением, кое-кто с неприязнью (Д. Самойлов. Поденные записи. Т. 1. С. 288, 289).

Таким образом, – 10 июля комментирует победу Хрущева Сергей Дмитриев в своем дневнике, – процесс, который занял примерно 6–10 лет после смерти Ленина (1924–30–34 гг.) и завершился установлением диктатуры Сталина как единственного вождя и руководителя партии, государства и народа, сейчас протекает как будто бы быстрее. Трудно сказать, завершился ли он. Но пока что понадобилось лишь 4 года для восстановления фактического единодержавия. Конечно, полностью история не повторяется. Внешность единодержавия может быть различная. Приемы единодержцев также, равно их вкусы и претензии. Нельзя забывать и того, что Сталину ко времени установления им своего единодержавия было 50 лет (примерно 1929 г.), а Хрущеву же близится в 65 (в 1957 г.) (Отечественная история. 2000. № 3. С. 157–158).

И еще один комментарий – 23-летнего уфимского студента-филолога Ромэна Назирова:

Интересно, как «реагнёт» на это простой народ. Рабочие будут за Молотова. Евреи за Кагановича. Крестьяне за Маленкова. Московские интеллигенты за Шепилова. Недовольство Хрущевым еще более увеличится. Скоро Хрущев перевыполнит норму глупостей.

Июнь. Танцевальный ансамбль «Березка» впервые гастролирует во Франции.

Журналы в июне

В Тбилиси выходит первый номер журнала «Литературная Грузия» (на обложке: № 1, июнь). Подписан к печати 25 мая 1957 г. Редактор Константин Лордкипанидзе (до 1962).

В «Иностранной литературе» (№ 6) эссе Ильи Эренбурга «Уроки Стендаля»272.

В докладной записке от 2 августа, подписанной заместителем заведующего Отделом культуры ЦК КПСС Б. С. Рюриковым и инструктором Отдела Е. Ф. Трущенко, указывается, что обзор пути Стендаля Эренбург использовал, чтобы высказать (открыто, а чаще эзоповым языком) «свои фрондерские взгляды на политику партии в области советской литературы и искусства».

В журнале «Новое время» (№ 29, за 18 июля 1957 г.) помещена статья И. Эренбурга «14 июля», которая также начинена «шпильками» и во многом смыкается по смыслу со статьей о Стендале.

Поэтому, как сказано,

Отдел культуры ЦК КПСС считает, что подобные выступления в печати наносят идеологический вред. Следовало бы указать главному редактору журнала «Иностранная литература» т. Чаковскому и главному редактору журнала «Новое время» Т. Леонтьеву на ошибочность опубликованных ими в таком виде статей И. Эренбурга и необходимость более требовательного подхода к публикуемым материалам.

Было бы целесообразно рекомендовать редакции «Литературной газеты» выступить с критикой неправильных утверждений И. Эренбурга (Аппарат ЦК КПСС и культура. 1953–1957. С. 692, 693–694).

Выполняя эту рекомендацию, «Литературная газета» 22 августа выступила с резко осуждающей Эренбурга статьей Н. Таманцева «В чем же все-таки „уроки Стендаля“?». На нее язвительным эссе «Стендаль в СССР и живое зеркало» откликнулся Луи Арагон:

Если я совсем не знаю, был ли бы в наши дни живой и пишущий в СССР Стендаль членом Союза советских писателей, то я зато хорошо знаю, что, даже будучи членом этого союза, он бы за каждое написанное им слово подвергался проработке со стороны всех Таманцевых… Обвинение против Эренбурга выходит далеко за пределы статьи о Стендале. <…> Сомнению подвергается весь Эренбург, его предыдущие статьи, само его творчество (Les lettres françaises, 1957, 19–25 IX).

Следом И. Эренбурга осудила Е. Книпович в статье «Еще об уроках Стендаля» (Знамя. 1957. № 10); 14 ноября 1957 года подробное изложение статьи Е. Книпович за подписью «Литератор» опубликовала «Литературная газета», озаглавив его «Точки над „и“». И наконец, А. Чаковский на заседании президиума Союза писателей признал, что «ошибкой редакции была публикация статьи И. Эренбурга „Уроки Стендаля“, содержащей полемику с основополагающими принципами советской литературы». После такого заявления какие-либо отношения с Чаковским Эренбург прекратил, а его отношения с «Иностранной литературой» возобновились только в 1964‐м, когда Чаковский там уже не работал, хотя состав редколлегии и оставался прежним.