Читать книгу Криминальный Нижний. Расследовано прокуратурой Нижегородской области. 1992—2001 - Сергей Долженко - Страница 11

Жила-была одна девочка. Не совсем идеальная. Даст слово и не сдержит его; возьмет у подруги юбку поносить и не вернет; выпросит у другой курточку, пообещает заплатить – курточку носит, о деньгах молчит.

В профессиональном училище, на одном курсе, в одной группе учились с ней другие девочки. Принципиальные девочки, с повышенным чувством справедливости. Долго они терпели расхлябанность своей подруги, укоряли ее, призывали к совести.

– Ты либо куртку отдавай, либо бабки гони, – пытались напомнить они ей о чувстве ответственности перед ближним.

Однако Наташа Василева, нехорошая девочка, особенно не задумывалась о народной мудрости – долг платежом красен. Думала она в то время только о том, как бы накопить денег на эту курточку, поскольку мама наотрез отказалась ее купить. Словом, одни меркантильные мысли бродили в ее юной головке.

И случилось…

Чаша терпения у подружек переполнилась. И девочки-цветочки решили… что вы думаете, бойкот ей устроить, вынести общественное порицание, написать коллективное письмо ее матери, совместно с мастером разобрать ее нехорошее поведение? Если вы так подумали, значит, вы полностью отстали от современной жизни и ничегошеньки не знаете о шестнадцатилетних принцессах!

Подружки решили Наташу «опустить». Как на зоне, как будто все они – матерые рецидивистки. Они разработали свой собственный, девичий ритуал «опускания».

Инициативная группа из четырех человек – Царева, Думова, Мишенко, Бажова – с утра обсудила план разборок: о них знала, наверное, вся группа, кроме будущей жертвы. Мало того, пригласили и свою знакомую, Сизову, девятиклассницу одной из школ. Так сказать, полюбоваться, поучиться у старших, хватит в куклы играть.

После второго урока позвали Наташу в туалет; туда же набилось полгруппы (в свидетелях затем недостатка не было).

Вначале Царева и Наташа поругались, даже пихнули друг друга как следует. Василева и не подозревала о серьезности происходящего – обычная ссора, все из-за той же треклятой юбки, которую она принесла отдавать, да в раздевалке куда-то задевала. По инерции она горячилась, высказалась и направилась к выходу.

Выйти ей не дали, преградили путь и кинулись избивать. Царева норовила попасть кулаком в висок, Бажова ухватила жертву за волосы и разбила ей все лицо об свое колено, ударив так несколько раз. Прием понравился, Царева тоже намотала волосы несчастной на руку и рубанула об колено. Били все четверо, затем приказали ударить Сизовой, что та с удовольствием и выполнила. Избивали под общее одобрение с визгом и матерными ругательствами около получаса.

Затем оглушенную истерзанную жертву поставили на колени.

Слушать обвинительное заключение по этому делу было очень тяжело: «Затем Царева, Бажова, Мишенко, Думова нанесли каждая не менее двух ударов по лицу Василевой, а Сизова нанесла не менее четырех ударов по голове и по лицу. Во время избиения Василева, потеряв равновесие, ударилась несколько раз головой о косяк двери туалетной кабинки. От ударов она пыталась защититься, закрывая руками область груди и живота. Заметив это, Царева приказала Василевой убрать руки, цинично пояснив, что должна ударить ее в грудь. После отказа, Царева с силой опустила ее руки и нанесла удар кулаком в область солнечного сплетения».

Ритуал «опускания» был завершен, но садистки не унялись: в жертву плевали, в нее тыкали зажженной сигаретой, подносили горящую зажигалку к волосам, и все с матерной бранью. Показалось недостаточно. Думова взяла кольцо у Мишенко, надела его на палец и с размаху ударила Василеву по лицу, чтобы отпечаток остался. Потом вновь избивали, все, по очереди. Так – целый час!

Может быть, садистки бы еще продолжили, но они сообразили, что пропустили за девичьим развлечением целый урок. Все вместе, прихватив с собой несчастную Василеву, пошли на следующее занятие, как ни в чем не бывало!

Наташа в тот момент мало что соображала. Как явствует из медицинской экспертизы, у нее было «сотрясение головного мозга, ушиб правого глаза с нарушением кровообращения и функций в левом глазном яблоке, кровоподтеки лица, вызвавшие причинение вреда здоровью средней тяжести». Потом будет больница, амбулаторное лечение.

Начался урок. Ее мучители раскрыли тетрадки и стали писать. Но только не по теме урока. Они писали Василевой записку, в которой требовали от нее денег. Раз ты теперь у нас «опущенный человек», так плати Царевой тридцать рублей, Думовой – двадцать. Упражнялись в вымогательстве.

Урок продолжался. Василева сидела за первой, подчеркиваю, первой партой. Учительница потом мило пояснит на суде: «Лицо у Василевой было красное, его она прикрывала волосами. Спросить, что случилось, я не догадалась».

В двух шагах от педагога сорок пять минут, едва не теряя сознание, сидит избитый человек, а она спросить не догадалась?!

Не лучшим образом повела себя мастер производственного обучения. Перед пятым уроком она зашла в класс, где находилась эта группа. «Глаза у Василевой были заплаканы. Я спросила ее, что случилось. До меня долетела фраза ее подруг: „Пусть только попробует сказать“. И она мне ничего не сказала». Педагог спокойно уходит.

После урока Наташа сама подошла к ней и попросилась в больницу, при этом расплакалась и рассказала о случившемся. Вы что думаете, мастер вызвала «скорую помощь», милицию? Нет. Василеву просто отпустили домой, а сами стали искать в раздевалке злосчастную юбку, из-за которой все и началось.

Разве можно было гарантировать, что несчастная девушка дойдет до дома с сотрясением, не упадет по дороге, не попадет под машину? Как можно было ее оставлять наедине с такой психотравмой, не считая сотрясения? Кстати, вечером Наташа пыталась наложить на себя руки.

Но в ПУ в тот день не было ни малейшего беспокойства! Я не удивлен, что подобная история случилась именно в этом училище.

На суде юные садистки плакали, раскаиваясь в содеянном, со всхлипами рассказывали, как все происходило.

Царева (вину свою признала частично): «Потом мы все стали шутить над Василевой. Думова требовала от нее целовать сапоги и подносила к ее рукам зажженную сигарету, я чиркала у ее волос зажигалкой, при этом не угрожала поджечь ей волосы, ей ничем вообще не угрожали. На колени она сама попросилась встать».

Мишенко (вину свою признала частично): «От избиения лицо Василевой опухло, на лбу была шишка. Я смеялась над Василевой и шутя просила поцеловать свою ногу. Василеву не оскорбляла, ударила только два раза ладонью по лицу».

Думова (вину свою признала полностью): «Я попросила у Мишенко кольцо-печатку, сказав, что хочу ударить Василеву по лицу, чтоб остался отпечаток. Василева просила отпустить ее в больницу, так как была сильно избита, но мы с Царевой приказали ей идти вместе со всеми на урок».

Довольно перечислять. Судебный процесс длился два дня. Даже видавшие виды адвокаты и работники суда были поражены беспрецедентностью уголовного дела, в ходе которого на скамью подсудимых село столько юных девиц! Не воровки, из обычных семей – все по месту жительства характеризуются положительно, – не какие-нибудь уличные, ранее состоявшие на учете. Нет, нормальные дети в самом светлом возрасте – в шестнадцать лет. Будущие жены и любовницы, будущие мамы.