Читать книгу Дело Кинг Тута. детектив - Сергей Долженко - Страница 2

Четыре юные богини, четыре девочки, четыре ангела-хранителя, раскинув руки, стерегли божественный сосуд с останками мертвого короля. Накидки из тончайшего льна облегали их хрупкие, точеные, нагие тела; в широко открытых глазах, подведенных черной траурной краской, нет обычной человеческой печали (ведь они все же богини!), и маленькие губы, не знавшие поцелуя, не тронуты страданием. Однако в тонких золотых пальчиках не было еще той силы, которая обычно присуща зрелым небесным существам-воительницам. Может быть поэтому, они не смогли уберечь юного владыку, которому не исполнилось и девятнадцати лет; может быть поэтому, боги Великого Сонма обрекли их на заточение вместе с его телом.

Смолкли заклинания жрецов, расставлявших в погребальной камере фигурки бога воздуха Шу, чтобы умерший мог дышать в Загробном Царстве, на дверь легли печати царского Некрополя, стихло эхо последнего удара заступов рабочих, послышался глухой шелест ссыпаемой в коридор щебенки… и наступила тьма, и наступило забвение почти на три тысячи лет.

Срок заточения истек утром 26 ноября 1922 года. Несколько мощных ударов потрясли дверь, в левом верхнем углу образовалась расщелина, в которой появился трепетный свет стеариновой свечи, затем изумленное лицо бородатого мужчины. Он долго смотрел и не мог выговорить ни слова. Стоящий за его плечами второй мужчина, еле сдерживая нетерпение, спросил:

– Вы что-нибудь видите?

– Да, – вернулся к бородатому дар речи. – Чудесные вещи!

Только эти слова мог вымолвить потрясенный археолог Говард Картер, чьи многолетние поиски в Долине Царей увенчались находкой нетронутой грабителями гробницы Тутанхамона. Он тогда еще не знал, что его сенсационное открытие станет не только самой яркой страницей в египтологии, но и явит миру одно из самых загадочных преступлений, которые когда-либо в нем совершались. О преступлении заговорили сразу, едва на страницах мировой печати стали появляться отчеты о результатах экспедиции. Говорили о нем в Лондоне, Париже, Нью-Йорке, Дели, Москве, говорили и в самом Каире. В роскошном номере каирского отеля «Континенталь» два господина беседовали в комнате, драпированной красными с позолотой гобеленами. С улицы через широкие створчатые окна лился многоязыкий шум толпы, стреляли натужными выхлопами автомобили… Они стояли у круглого стола, на котором были разложены большие – 24 на 36, пронумерованные черно-белые фотографии.

– Я приказал себе сделать достаточно снимков, чтобы получить полное представление о находке покойного сэра Корнарвона. Инспектор Кристи, как вы находите эти юные создания?

Второй господин, выглядевший значительно моложе своего собеседника, усмехнулся, подметив, что лорд Ассекс целиком возложил честь открытия на лорда Корнарвона, который финансировал экспедицию, а не на скандального археолога Говарда Картера, благодаря уму и трудам которого оно было сделано. Он вежливо посмотрел на маленьких девочек, которые, раскинув худенькие ручки, окружали ковчег, где хранились внутренности правителя Египта, умершего тысячи лет назад. Он видел их, так сказать, вживую, в блеске и сиянии их золотых тел, вчера в Каирском музее, но и там они не произвели на него впечатления.

– Я не специалист по статуям, – сказал инспектор вежливо.

– Это богини-хранительницы. Посмотрите на их фигуры, посмотрите на их лица, хранящие печать удивительной бесстрастности, обычно присущей богам, когда они взирают на деяния человеков. Но вместе с тем это девочки, которым нет еще и шестнадцати лет. Они очень похожи друг на друга, и все очень похожи на царицу Ахенсенамон, юную жену Тутанхамона. Очень симпатичная особа, вся в маму, госпожу Нефертити, которая судя по гипсовой копии, хранящейся в Берлинском музее, славилась редкой красотой.

– Прошу прощения, лорд Ассекс. Я получаю «Таймс», которая постоянно публикует отчеты о работе экспедиции, да и в Британской библиотеке можно найти все номера этой газеты с ноября 1922 года. Поэтому мне незачем было покрывать за три дня расстояние в две с половиной тысячи миль, чтобы лицезреть все эти чудеса. К тому же, лично для меня, в девочках из «Мулен-Руж» больше жизни и грациозности, чем в этих холодных золотых пустышках.

– Больше жизни? – седые брови лорда Ассекса на мгновение приподнялись, что означало его крайнее удивление. – Мой друг, – медленно проговорил он, вернув своему лицу обычное спокойное выражение, – если бы вы знали, как ошибаетесь. Жизни больше всегда в мастере, который создает куклу, а не в его изделии, пусть даже оно машет руками и высоко вскидывает ножки. Впрочем, вы правы, пора переходить к делу. Прошу.

Оба джентльмена уселись в кресла. С мраморного столика Ассекс взял большую матерчатую папку с коричневыми тесемками.

– Первые слова Говарда Картера, которые передал мне сам покойный сэр Корнарвон, были – «Я вижу чудесные вещи». Этот тупой копатель могил, который утверждает, что гробница – самое безопасное место, в котором он когда-либо оказывался, на сей раз оказался прав, сам того не подозревая. Чудеса, чудо – это слово, которое не всегда является синонимом «прекрасного, изумительного, волшебно красивого», но часто обозначает загадочное явление; нечто, превосходящее человеческое разумение. И почти всегда означает опасность, особенно для тех, кто осмелится приблизиться к нему на короткое расстояние.

– Это вы о небылицах, которые распускают журналисты, чтобы повысить рейтинги своих захудалых газетенок? – Покосился на папку инспектор Кристи. – Пишут, что существует древнее проклятье фараонов, которое убивает всех, кто осмелится проникнуть в их гробницы. Приводят так называемые факты, будто мистик граф Эмон писал Корнарвону: «Пусть лорд Карнарвон не входит в гробницу. Опасность грозит ему, если он не послушает. Заболеет и не выздоровеет». Якобы лорд не послушался, вошел и внезапно умер в 1924 году от неизвестной лихорадки здесь, в этой же гостинице.

– Добавлю, в этом номере. В спальне, вон на той кровати под желтым балдахином, которую вы можете видеть, слегка повернув голову.

Инспектор поперхнулся, на мгновение ему показалось, что в номере не так жарко, как было только что. Но продолжил:

– Будто мистер Артур Мейс, также входивший в гробницу, вскоре пожаловался на усталость, затем впал в кому и умер, не успев передать врачам своих ощущений. Диагноз поставить так и не смогли. Радиолог Арчибальд Рейд, исследовавший тело Тутанхамона при помощи рентгеновских лучей, был отослан домой, где вскоре умер от горячки… Затем от неизвестного вида лихорадки умирает египтолог Вейгалл. Покончил с собой в состоянии душевной депрессии сводный брат лорда Карнарвона сэр Обрей Герберт…

– Добавлю, что год назад от укуса какого-то насекомого умерла леди Эвелина Херберт, дочь лорда, его верная помощница в Египте, и таким образом на сегодня из числа непосредственных участников раскопок в живых остался только сам Говард Картер.

– Я верю только отчетам судебных медиков. Ни в одном из них не говорилось, что они скончались вследствие действия «проклятия фараонов». В гробницу входили и другие господа, ныне здравствующие.

– Вы абсолютно правы, дорогой инспектор. Все эти газетные небылицы – хотя и возбуждают интерес, а значит, и поднимают некоторые мои каирские приобретения в цене – лишены сколько-нибудь здравых рассуждений и вскоре будут производить впечатление лишь на невежественного обывателя. Но вот сухому, бесстрастному языку полицейского протокола, тщательно выверенной, объективной картине, изложенной так, как обычно излагаются события в уголовном деле, веры гораздо больше.

– Вы хотите, чтобы я занялся «проклятием фараонов»?! – изумился Кристи.

– Разумеется, нет, – терпеливо сказал лорд Ассекс. – Мистические преступления требуют мистических методов расследования. Я не думаю, чтобы вас когда-нибудь им обучали.

– Тогда не понимаю…

– Вы займетесь частным расследованием другого дела. Более привычного для вас. Как уже известно, фараон умер в ранней молодости – утверждают, что ему не было и двадцати лет. Наследников не оставил и его место тут же занял первый визирь Эйе, находясь в довольно почтенном возрасте. Поэтому естественно возникает предположение, и тут газетчики правы, – а не был ли Кинг Тут убит слугами Эйе? Мотив для убийства у старшего визиря имелся – он слишком долго стоял рядом с троном, чтобы не возжелать его. Он пережил Аменхотепа IV, пережил его соправителя Смехкару, он почти единолично правил, когда малыш Тут качался в своем детском креслице или играл в кораблики. Вполне вероятно, когда юный правитель стал мужать и принимать свои первые самостоятельные решения, то пришлось прибегнуть к его устранению. Подобный же мотив к совершению преступления имелся у другого сановника – генерала Эмхереба, который стал впоследствии фараоном Рамсесом I. Еще одна версия гласит, что юного короля убрали в интересах жреческой аристократии, которая пыталась прибрать к рукам светскую власть. Третья… да мало ли какие версии могут быть выдвинуты дилетантами!

– Если говорить об археологическом открытии, как об обычном уголовном деле, – пожал плечами инспектор, – то без улик и свидетельский показаний, ваши слова – всего лишь версия. Вначале надо установить сам факт преступления, было оно или не было, затем искать виновников и мотив.

– Прекрасно, инспектор! Я знал, что вы согласитесь помочь мне в расследовании обстоятельств смерти молодого фараона. Мне полностью импонирует ваш подход. Никакой мистики, никаких фантазий! Мне нужны факты и точная, бесспорная связь между ними.

– Но как я смогу провести полицейское расследование без заключения медиков, без возможности поговорить со свидетелями, от которых и праха за три тысячи лет не осталось…

– Понимаю ваши затруднения. Крепкий орешек – расследовать преступление, которое произошло десятки веков назад. Именно поэтому сэр Браунинг, начальник отдела детективов, рекомендовал именно вас, зная ваше умение находить, так сказать, «немых свидетелей», то есть вещественные доказательства и косвенные улики. В этой папке опись вещей, найденных в гробнице, выводы экспертов, рентгеновские снимки мумии… Самые свежие материалы будут доставляться к вам экстренной почтой. При необходимости к вашей работе будут подключены лучшие специалисты Англии в области истории и судебной медицины. К тому же вы проведете следствие не для того, чтобы прокурор мог блеснуть красноречием перед присяжными. Если собранных вами доказательств будет достаточно, чтобы придти к какому-либо выводу – отлично, если не хватит – то я буду довольствоваться и промежуточными.

– Но если моя работа окажется совершенно безрезультатной и я не смогу установить ни состава преступления, ни подозреваемых… – все еще медлил с ответом инспектор Кристи, уже зная, что согласится на это чертовски странное дело.

– Отрицательный результат – тоже результат. К тому же, – сэр Ассекс помедлил, как бы решая, стоит ему сказать или лучше промолчать, но все-таки добавил: – к тому же у меня есть свидетель.

– Свидетель? – насторожился инспектор.

– Точнее, его письменные показания. Но их я предъявлю позже, когда вы сообщите о результатах вашего расследования. И мы тогда, уверяю вас, получим истину в последней инстанции.

После того, как были обговорены последние формальности, инспектор, уже поднимаясь с кресла, спросил:

– Могу я узнать, вам зачем это надо?

Лорд Ассекс опять вскинул брови, и Кристи показалось, что он задал неуместный вопрос. Но он обязан был спросить, и он спросил. Однако заказчик столь странного расследования ответил, и довольно искренне:

– Эстетическая ценность найденных в гробнице предметов велика. Мне, разумеется жаль, что я поспел к шапочному разбору. Приобрести удалось немного, и поэтому я вынужден был заглянуть в близкое будущее, когда пройдет ажиотаж, когда все эти предметы спокойно осядут в хранилищах Каирского музея и скучающая публика будет проходит по залам, равнодушно поглядывая на прах, спрятанный под стеклом. Сколько тогда будут стоить все эти сокровища, лишенные того предназначения, ради которого они создавались? Думаю, что не больше стоимости материала, из которого они сделаны. Золото? Золота уже сейчас добывается больше, чем добывали все цивилизации вместе взятые, существовавшие до нас. Камни? Египтяне никогда не использовали в своей работе настоящие драгоценности – алмазы, сапфиры, изумруды, одни только полудрагоценные – сердолик, малахит, лазурит или бирюзу. Пользовались теми стекляшками, которые сейчас можно найти в любом количестве в ювелирной лавчонке второго сорта. Разумеется, как и все древности, изделия мастеров, живших при фараонах, будут постоянно расти в цене. Я приобрел кое-какие вещи, относящиеся к периоду царствования Аменхотепа IV, кое-что мне досталось из находок времен царствования Рамсеса I. Возможно я вложил деньги не зря, а возможно, они едва покроют проценты, которые могли бы идти мне с той же суммы, если бы я вложил ее в швейцарский банк. Вы улавливаете мою мысль, мой дорогой инспектор?

– Не совсем, – честно признался Кристи.

– На аукционе «Сотбис» выставляются предметы не столь почтенной старины, как древнегреческие амфоры, вавилонские таблицы и папирусные свитки. К примеру, могут быть выставлены лоты современников, не уступающие в цене алмазной подвеске Маргариты Наваррской. Личный автомобиль правящей королевы, отчеты вашего же управления о поиске Джека Потрошителя и так далее. Любые предметы, в которых есть тайна, шарм, та подспудная мистика, что заключена в них. Я называю это магией вещей. Она притягивает покупателя, она делает ценным предмет, которым мы стремимся обладать. В деле Кинг Тута есть настоящая тайна, которая будет постоянно жечь и распалять воображение. Когда мы будем с большой долей вероятности знать, что произошло на самом деле в феврале 1342 года до нашей эры, то одни находки вырастут в цене в десятки, а то и в сотни раз, а другие, – тут легкая улыбка скользнула по бледным губам лорда, – во столько же раз упадут.

– Теперь понял – бизнес, – сказал инспектор, делая рукой жест, который говорил, что это его не касается.

– Совершенно верно. Всего доброго. Немедленно связывайтесь со мной, как только вам что-нибудь понадобиться.

Когда Кристи был уже у дверей, лорд Ассекс окликнул его.

– Инспектор, как человек порядочный, должен вас предупредить – я не зря рассказывал о маленьких золотых девочках. Не забывайте, это богини-хранительницы, и за три тысячи лет они могли набрать силу Эринний, богинь возмездия. Поэтому будьте почтительны к покойному королю.

– Я постараюсь, сэр, – с максимальным сарказмом ответил инспектор, надевая шляпу. – Всего доброго.

– Бедолага, да поможет ему Господь, – сказал в задумчивости лорд, когда за детективом захлопнулась дверь. Он хотел предупредить его еще об одной опасности, но полицейский чиновник был настолько твердокаменным материалистом, что наверняка бы принял его за выжившего из ума любителя древностей.

Лорд Ассекс раскурил превосходную кубинскую сигару, подошел к комоду из красного дерева, выдвинул ящичек, где лежала коробка из позолоченного картона. В ней покоилась небольшая деревянная статуэтка богини письма и счета Сешат. Удивительно четкая, лаконичная резьба верхней части божества, выдававшая уверенный почерк мастера с большой буквы; спокойное, даже величавое лицо богини, в котором при тщательном рассмотрении ясно читалась безмерная усталость, и даже горечь, с которой были поджаты ее губы… и неряшливо, грубо вырезанное тело. Даже на первый взгляд становилось ясным, что мастер не успел завершить свою работу, которую закончил за ним его ученик, и не самый способный. Иероглифы на ней говорили, что она принадлежит некоему писцу Горахту, а ниже было приведено изречение «Как изумруд скрыто под спудом разумное слово. Находишь его между тем у рабыни, что мелет зерно».

– Скоро мы узнаем, – прошептал лорд, – стоит ли верить твоим словам, писец Горахт. Нашли ли мы изумруд или горсть сгнившего проса.

Сэр Ассекс был доволен заключенной сделкой с детективом. Он был бы доволен еще больше, если бы знал, что только что заработал тридцать миллионов долларов. Но об этом он никогда не узнает, как не узнает того, что инспектор отдела детективов Скотланд-Ярда Питер Кристи не сможет довести до конца успешно начатое им расследование. Оно будет продолжено в другой стране, в другое время и другими людьми. Не узнает, что его предположения насчет смертельной опасности прикосновения к тайне смерти юного фараона будут подтверждены самым худшим образом: потому что кто бы ни приближался к тайне смерти Кинг Тута, на него справа падало золотое сияние богинь-хранительниц, а слева – отблески багрового пламени ритуальных жертвенников фиванских жрецов.