Читать книгу Траектория полета - Сергей Дубянский - Страница 4

Состав подполз к перрону и ткнувшись в невидимую преграду, остановился. Проводник в мокрой от пота форменной рубашке, аккуратно протер поручень и отошел в сторону. Пассажиры выходили из душного вагона и останавливались, оторопев от свежего утреннего воздуха, а лишь затем пестрыми горошинами, раскатывались по перрону; слышался смех, громкие возгласы, чмоканье поцелуев… Наташа Чернова вышла последней – ее никто не встречал и спешить ей было некуда.

Она опустила на асфальт огромный пузатый пакет и спортивную сумку с яркой наклейкой, изображавшей морской берег, яхты и чаек; откинув со лба волосы, огляделась. Ничего здесь не изменилось, только когда она уезжала, была осень и шел мелкий дождь; люди запахивали плащи, удивленно глядя на ее короткую, не по сезону, кожаную курточку, но она-то знала, куда ехала, и ей было наплевать на эти взгляды. Зато теперь она попала в сезон – вся загорелая, в светлых брючках и бледно-розовой кофточке без рукавов. Наташа вздохнула, ощущая, как отличается тяжелый воздух ее малой родины от того, к которому она привыкла, подхватила багаж и пошла к стоянке такси.

Сразу три водителя бросились к привлекательной клиентке.

– До гостиницы «Брно» сколько?

– Тридцать тысяч, – ответили ей почти хором.

– С ума сошли? Хотя… – Наташа махнула рукой, – поехали, – уж больно отвыкла она пользоваться городским транспортом, а других цен на вокзале все равно не будет.

Молодой парень распахнул дверцу «Жигулей» и засуетился у багажника. Легко подняв внушительный пакет, он спросил:

– Что у вас там? Такое большое и легкое.

– Костюмы, – небрежно ответила Наташа.

Он, наверное, не понял, какие такие «костюмы», но переспрашивать не стал. Включил кассету, и до самой гостиницы они доехали молча. Наташа была этому рада – ей просто хотелось отдохнуть, глядя в окно на людскую суету и чувствовать себя существом другого мира, безумно далеким от этой будничности.

В прохладе гостиничного холла пацаны ожесточенно дергали ручки игровых автоматов; те гудели, выдавливая из себя компьютерную музыку, но денег не отдавали – от этого ребята злились, но продолжали бросать в них монетки. Несколько человек у столика заполняли анкеты. Наташа тоже попросила листок и пристроилась рядом; начала быстро писать, но над графой «прописан» задумалась, грызя ручку, и, в конце концов, вывела: «город Дубровник, Югославия». Администратор долго вертела в руках непонятный, написанный не по-русски документ, предъявленный вместо привычного паспорта, и вернула его.

– Вы что, иностранка? – спросила она подозрительно.

– Пока я, гражданка России, но мой паспорт сейчас в консульстве. Я ехала по этому документу…

– Мне не важно, как вы ехали, – раздраженно перебила администратор, – но вы не гражданка, раз у вас нет паспорта, и поселить вас я не могу.

…Пора перестаиваться… мадам, мы уже не в Европе… – вздохнув, Наташа повторила медленно и членораздельно:

– Я – гражданка России, но проживаю в Югославии – там у меня квартира. В этом документе все написано – он временно заменяет паспорт. Что-то не ясно? – она выжидающе смотрела, как администратор пыталась состыковать информацию воедино, но, видимо, осознать, что наш человек может иметь жилье за рубежом и не иметь его в своей стране, она так и не смогла, поэтому сказала:

– Поднимитесь на второй этаж; там Владимир Иванович, который занимается иностранцами – обращайтесь к нему.

Наташа молча забрала документы и пошла на второй этаж.

…Нет, надо быстрее валить из этого дурдома, – подумала она, – куда угодно, хоть в Турцию к грязным мусульманам…

Но Владимир Иванович оказался вполне адекватным человеком, поэтому через десять минут она снова спустилась вниз и сунув администратору направление, ехидно сообщила:

– Кстати, оплачивать номер я буду, как гражданка России, а не по тарифу для иностранцев.

– Семьсот четырнадцатый, одноместный, – администратор недовольно протянула ключ.

– Спасибо, мадам, – Наташа улыбнулась.

Поднявшись к себе, она первым делом полезла под душ и вышла обнаженная, с капельками воды, сверкавшими на смуглой коже; откинув покрывало, вытянулась на белой простыне.

Все окно занимал один ровный, словно нарисованный, прямоугольник голубого неба. Было тихо, только в коридоре слышался негромкий разговор горничных. Не вставая, Наташа вытащила из сумки сигареты и с удовольствием закурила.

Пролежала она так минут двадцать, потом лениво протянула руку к телефону и набрала номер.

– Жень, это Наташа… конечно, Чернова. Да, я приехала… в «Брно»… хорошо. Кстати, я только с поезда и еще не завтракала… Давай, а где?.. Сейчас посмотрю, – она встала, – да, вижу музыкальный театр; вижу зонтики… Ладно, через час.

Она открыла окно и в номер ворвался шум улицы, вперемежку с птичьим посвистом; снова вернулась на постель, вздохнула и закрыла глаза – перед ними поплыли белые барашки волн, запрыгали огоньки летней террасы, заполненной смуглыми людьми; все это закачалось, переходя в какие-то пестрые пятна… Но спать не хотелось – в поезде она хорошо выспалась, поэтому встряхнувшись, стала разбирать сумку, в поисках косметики и того, что можно надеть.

На улицу она вышла, когда до срока оставалось минут двадцать, и официанты выносили из театра пластиковые столики.

Наташа села за один из них, самый крайний.

– Мы откроемся через полчаса, – предупредил молоденький мальчик, ставя перед Наташей пепельницу.

– А я не спешу, – достав сигареты, она уставилась на улицу с пылившими мимо троллейбусами; совсем рядом находился рынок, поэтому по улице двигались нагруженные сумками, потные люди, тащившие домой еду. Там проистекала совсем другая, чуждая жизнь, а в сквере было свежо и уютно; вдобавок из больших черных колонок зазвучала ненавязчивая музыка. Наташа курила, и в голове не было никаких мыслей…

Женю она не заметила, очнувшись, лишь когда он шумно отодвинул стул.

– Привет! – Наташа засмеялась, – прям, человек – невидимка.

– Такие высоты мне пока недоступны, – он сел, – как дела?

– Твоими молитвами, – она достала из сумочки конверт.

Женя небрежно открыл его и пробежав пальцами по купюрам, сунул в карман.

– Не жалко?

– Да нет, – Наташа пожала плечами, – договор, есть договор.

– Правильно, что не жалко, – Женя взял ее руку, – не думаю, что ты ушла б от Рауля живой; повезло, что сердце у него прихватило, да?

– Да уж… ты б видел его взгляд – я чуть не описалась… а когда он отключился…

– …и, кстати, не включился до сих пор, – закончил Женя.

– Он что, умер?.. Стой! – сообразила Наташа, – откуда ты, вообще, все это знаешь?

– Что ж я зря с тебя деньги беру? – Женя весело подмигнул, – не переживай, все будет хорошо, только на Тенерифе тебе пока лучше не показываться… побудь-ка ты здесь полгодика.

– Здесь?.. – мысль о будущем была более важной, чем воспоминание о недавнем прошлом. Наташа посмотрела на пустынную площадь с памятником Ленину, расслышала шум фонтана, невидимого в зелени главного городского сквера – сколько полудетских переживаний связано с этими местами!..

Раздражение от гостиницы и, вообще, от страны стало незаметно уходить. Она почувствовала, как соскучилась по обычному русскому языку; по месту, где все знакомо и не надо каждый раз перестраиваться, приспосабливаясь к чужим обычаям и новым законам. Было во всем этом что-то обволакивающее, и приходило оно помимо сознания, которое пыталось доказать, что жизнь здесь ужасна, и задерживаться в Воронеже с ее-то планами и возможностями, чистое безумие.

– Я ж получила югославский «вид на жительство», – сказала Наташа, безотносительно к своим мыслям.

– Это хорошо. Ты обязательно поедешь туда, но полгодика тебе надо побыть здесь. Это я прошу, понимаешь?

– Понимаю.

– Вот и отлично, – Женя потер руки, – я тут присмотрел квартирку, которую можно снять – недорого и с комфортом, – он достал из кармана листок, – здесь адрес; как позавтракаешь, съезди, посмотри; поговори с хозяйкой, а вечером я заеду, и мы обсудим дальнейшие планы.

– Что будете заказывать? – прервал беседу официант, и Женя тут же поднялся.

– Все, Наташ, приятного аппетита, – он направился к стоянке, и Наташа проводила его задумчивым взглядом.

В ожидании заказа, она снова закурила. Все, что она знала о Жене, было странно и совершенно не укладывалось в мозгу, но одно она уяснила наверняка – все, связанное с ним, приносит удачу. Это ее защита, ее оберег; ее добрый бог, в конце концов!..

Первый раз они встретились два года назад (правда, ей казалось, что прошло уже два века), потому что с тех пор изменилось все – она сама, ее жизнь, общественный строй, деньги, правительство, идеи… изменился мир! А тогда она, глупая замужняя девочка, ищущая счастья и радости, сбежала в Москву с археологом Колей. Правда, все получилось совсем не так, как мечталось – через месяц Коля уехал в экспедицию, естественно, не взяв ее с собой, и она осталась одна посреди огромного незнакомого города с миллионом соблазнов; только, вот, денег Коля оставил ей ровно столько, чтоб… короче, чтоб не голодать. Это было жуткое время бесцельного блуждания по улицам, когда к вечеру наворачивались слезы от недоступности всего увиденного; от одиночества, ведь Москва – жестокий город, и там никто никому не нужен; там все куда-то бегут и дела там превыше всего. Нет, конечно, в Москве можно прекрасно жить, но за все надо платить; и платить такие деньги, которые Наташе даже не снились.

И однажды «флажки упали» – бросив на стол ключ от квартиры и захлопнув дверь, она вернулась в Воронеж. Когда соседи рассказали ей о смерти Олега, не появилось, ни жалости, ни раскаяния – она думала лишь о том, на что жить дальше? Любил ее Олег или нет уже не имело значения, но, в любом случае, он содержал ее.

Помыкавшись в поисках работы, Наташа не нашла ничего лучшего, чем устроиться в эскорт – услуги к человеку по имени Виктор (кто он такой и чем занимался, в агентстве ей не сказали, назвав просто «бизнесменом»). Впрочем, Наташа особо не вникала в нюансы, так как началась красивая и сытая жизнь; угнетало лишь одно – для Виктора она являлась тем же пустым местом, что и для всех предыдущих мужчин.

Через два месяца она устала улыбаться людям, которым ее улыбка была совершенно безразлична; устала молчать, да к тому же с Виктором приходилось спать даже тогда, когда ей этого совсем не хотелось – последнее было самым ужасным, и однажды, изрядно выпив, Наташа объявила, что уходит, и мгновенно заработала фингал под глазом. Это было больно и обидно, поэтому она выпила еще, а утром даже стала подумывать о самоубийстве – не серьезно, а так, как о варианте; видимо, это и был предел ее возможностей, потому что бесконечная черная полоса закончилась в тот же день. Произошло все совершенно неожиданно, когда спрятав подбитый глаз под огромными очками, она на минутку выскочила за сигаретами.

Женю она не помнила, да и не могла помнить – из знакомых Олега, она неплохо знала только Лешку Некрылова, но когда Женя встал за ней в очереди и спросил: – Девушка, вы крайняя? Наташа вдруг поняла, что она, действительно, крайняя – по жизни, крайняя! Обернулась… и оттаяла – то ли взгляд у него был какой-то особенный, то ли… она сама не понимала, как все вышло, но дождавшись, пока он тоже купит сигареты, она принялась рассказывать фактически незнакомому человеку свою печальную историю. Потом они сидели в сквере, и Женя попросил фотографию Виктора; Наташа сбегала домой и вынесла один из снимков, сделанных на даче. Женя изучал его очень внимательно, после чего велел идти к нему немедленно. И она пошла – как зомби, сознавая, что сейчас получит во второй глаз, но не в силах сопротивляться; и случилось невозможное – Виктор сказал, что очень сожалеет о своей несдержанности и понимает – вместе теперь они быть не смогут; прямо тут же отвалил ей денег в качестве компенсации, и на этом они расстались навсегда.

Неделю Наташа пребывала в шоке, сидя дома и приводя в порядок лицо, а потом Женя появился вновь, с подарком, о котором Наташа даже не мечтала – это был контракт шоу-балета, через месяц выезжавшего на работу за границу. Он же помог оформить загранпаспорт и купил шикарные костюмы.

Все происходило, как во сне; боясь разрушить сказку, Наташа даже ни разу не спросила, почему он все это делает, ведь ответ мог оказаться ужасно прозаичным, если не сказать, гадким. Очнулась она, только когда самолет приземлился в Стамбуле и началась работа – работа, о которой она мечтала всю жизнь. Случился, правда, один неприятный инцидент – два турка силой попытались затолкать ее в машину и увезти куда-то; она сразу догадалась, куда именно, и бросив сумочку, в разорванном платье, все-таки сумела сбежать.

По возвращении, она все рассказала Жене, и тот спросил:

– Если отбросить это приключение, тебя все устраивает?

Пьяные турки тут же исчезли, а в памяти всплыли полутемные залы, восхищенные глаза мужчин, шампанское и, главное, деньги; по ее тогдашним запросам очень много денег, поэтому она сходу сказала – да.

– Я могу помогать тебе во всем, а в подобных ситуациях, особенно, – предложил Женя, – но это кое-чего стоит.

Под «кое-чего» Наташа поняла деньги и готова была заплатить за то, что он для нее сделал, но как можно помогать, находясь за тысячи километров, она не могла представить.

– Ты мысленно крикни: – Помоги! И увидишь сама, что будет, – Женя улыбнулся, и Наташа кивнула, включаясь в глупую игру. Ей слишком хотелось вновь вырваться с сумасшедшей Родины в цветущую радостную Европу, и пусть при этом у нее будет еще и мифическая, но защита – талисман, что ли; дурацкий, но придающий определенную уверенность.

Уже в самолете, летевшем в Грецию, она пыталась разобраться, как могла подписаться на фактически пожизненную ренту, но отступать было поздно – такая она дура.

В Греции не случилось никаких эксцессов, и о Жене Наташа вспомнила только, когда наступил час расплаты. Денег было очень жалко, тем более, постепенно ее запросы выходили на уровень европейских, и денег хотелось все больше. В конце концов (случилось это уже на Кипре), она стала официально работать не только в шоу, но и после, что юридически именовалось «выход» и оговаривалось отдельным пунктом контракта, повышая зарплату почти в десять раз.

Она уже давно привыкла считать собственные деньги за вычетом Жениных процентов, решив, что это плата за удачу, за осознание того, что у нее есть заступник; это просто придает ей уверенности, а сам Женя – так, символ, даже не подозревающий об ее истинных похождениях. В последнее время он даже ни о чем не спрашивал, а просто забирал свою долю, и вот сегодня он сказал то, чего не должен знать, и рассказать ему не мог никто! …Откуда он узнал о Рауле?.. Может, читает мысли? – испугалась Наташа, – но я ж не думала об этом уроде – я смотрела вокруг и вспоминала ресторанчик на побережье…

– Еще что-нибудь принести?.. – официант вернул ее в реальный мир, и Наташа попросила кофе.

…Зачем мне торчать здесь полгода? – подумала она, точно зная, что будет торчать столько, сколько прикажут…

В кафе она просидела долго, но мысли устали биться в непреодолимую стену, за которой скрывалась реальная суть их с Женей отношений – она просто курила, оглядывая сновавших мимо официантов и подростков, катавшихся на скейтбордах; проезжавшие мимо троллейбусы и автомобили. Она отключилась, остановив программу на последней мысли: …Я остаюсь здесь на полгода, – достала бумажку с адресом, – хорошее место – старые дома, квартиры с высокими потолками… даже интересно…

Квартира Наташе понравилась; все там, конечно, было допотопным, из прошлого века, но уютным и после европейского блеска даже каким-то милым. Хозяйка тоже оказалась милой – она переезжала к сыну, нянчить его новорожденную дочку, и в этом тоже было нечто патриархальное.

Они сразу заключили договор, договорились, что переедет Наташа через неделю, и с этим она вернулась в гостиницу.

Женя уже сидел в холле, потягивая пиво.

– Привет, – он встал, – все нормально?

– Да, – Наташа открыла сумочку, собираясь показать договор, но Женя остановил ее.

– Пошли лучше обедать; заодно и поговорим.

Ресторан оказался еще наполовину пуст, и они устроились в уголку, где не было ярких светильников, и официанты не бегали туда-сюда, а подходили, только когда их звали.

– Ты красивая, – Женя с улыбкой оглядел свою спутницу.

– Это ты к чему? – Наташа чиркнула зажигалкой.

– К тому, что красота не вечна, – взгляд его сделался жестким; Наташа попыталась отвернуться, спрятавшись в облачке дыма, но он, словно приклеил ее – они даже моргали синхронно, – скажем так, кое-чего ты добилась, – продолжал Женя, – у тебя есть квартира в хорошей стране и «вид на жительство»; два языка общения и определенные деньги, так?

– Так.

– И ты хочешь уехать туда и спокойно жить, так?

– Так.

– А, как ты считаешь, насколько хватит твоих сбережений, собранных непосильным постельным трудом? – видя, что Наташа хочет ответить, он вскинул руку, – я не прошу цифру – это может быть три года или пять лет, но пойми, этих денег катастрофически мало для нормальной жизни! И что потом?

– Потом я выйду замуж.

– Это вряд ли, – Женя покачал головой, – понимаешь, требования у тебя слишком высокие.

– То есть?.. – Наташа даже вытаращила глаза.

– Ты хочешь любви, а мужчина способен любить максимум пару ночей – потом начинается рутина, которую ты не приемлешь, а поскольку ты ничего не умеешь, кроме…

– Еще я умею танцевать и могу учить других! – воскликнула Наташа, догадавшись, куда он клонит.

– Согласен, – Женя кивнул, – только это не приносит дохода, который ты хочешь иметь… ладно, не будем спорить о будущем, а давай его делать. Для того ты и должна остаться – большие деньги быстро делают только здесь, но никак не в Европе.

Пока официант ставил блюда и наполнял рюмки, у Наташи было время подумать, но она так и не поняла, чего от нее хотят и о каких больших деньгах идет речь.

– Давно ли здесь стали платить больше, чем в Европе? – спросила она, когда официант отошел.

– Места надо знать, – Женя засмеялся, – неужто тебе не надоело торговать собственным телом? Смотри, сколько их, тел-то, – он обвел взглядом заполнявшийся зал, – опыт у тебя достаточный, чтоб подобрать контингент и руководить им.

– Ты предлагаешь мне открыть бордель?.. Класс! Слушай, а какие срока тут дают за содержание притона, не подскажешь?

– Слова-то какие! – Женя театрально всплеснул руками, – неужто ты думаешь, что я подставлю тебя под уголовный кодекс? Или ты еще не привыкла, что со мной всегда все удается?

– Ну, в принципе… – возразить Наташе было нечего.

– То-то же, – Женя погрозил пальцем, – пойми, юридически свою жизнь ты уже слепила; теперь остается наполнить этот сосуд баксами, и я хочу помочь тебе их заработать. Обещаю, что Новый год ты встретишь в любимой Югославии, имея достаточно средств, чтоб снимать мужиков только для души.

– И что надо делать?

– О! Уже деловой разговор, – Женя поднял рюмку, – давай выпьем… и ешь, а то остынет, – он заботливо придвинул Наташе соус, – на чем горят бордели? На том, что всегда есть помещение, куда ходят клиенты, «мамка», координирующая процесс и собирающая бабло. Она и идет как организатор, так?

– Ну да, – Наташа кивнула.

– А если нет помещения и нет «мамки», которую можно притащить в отделение?

– А что есть?

– Это я тебе расскажу завтра, если ты скажешь «да».

– У меня есть выбор?

– Боюсь, что нет, – Женя вздохнул, – все, что я делал до сих пор – это была подготовка к сегодняшнему разговору. Согласись, если б я завел его два года назад, ты б шарахнулась от меня, как от прокаженного, а теперь ты другая и мыслишь по-другому…

– То есть, – пораженная, Наташа замерла, не донеся вилку до рта, – все это время ты морально готовил меня…

– Почему морально? Материально тоже.

– Ну да, конечно, – Наташа кивнула, – слушай, а зачем тебе, типа, лишний рот кормить? У тебя есть схема, так и реализуй ее сам – все бабки будут твои.

– Бабки?.. – Женя расхохотался, – да если б только в них было дело! Бабки – это побочный продукт; за то, что я имею, можно год трахать всех проституток Воронежа ежедневно и по нескольку раз!

– Тогда объясни…

– Вот, объяснять я ничего не буду, но, запомни, так надо и так будет! Наташ, не залезь в дебри – просто скажи «да».

– Да… – слово вырвалось непроизвольно, но даже потом, подумав, она не смогла даже представить, что сказала б «нет».

– Вот и отлично, – Женя посмотрел на часы, – а теперь мне пора. Можешь ужинать дальше, но веди себя прилично, потому что ночью по гостинице будет большой шмон. Все, до завтра.

Женя направился к выходу; Наташа дождалась, пока он исчезнет за дверью, и подозвав официанта, попросила водки.

– Поссорились? – спросил тот, приняв заказ, – пить в одиночестве плохо; тут есть желающие составить вам компанию.

– Пошел вон, – Наташа отвернулась.

– Извините, хотел как лучше, – официант удалился, а Наташа подумала: …У меня что, на лбу написано?.. Или это тоже его агенты – проверяют меня на вшивость? Черт, скоро он начнет мне мерещиться везде!.. А, может, он и есть везде?..

Водка быстро сгладила ощущения. …И что такого? Буду делать то, что он говорит – у него ведь, правда, всегда все получается; заработаю бабла (а я заработаю, если он так сказал!) и свалю отсюда навсегда… Мысль была такой хорошей, такой правильной, что Наташа успокоилась и не спеша закончив ужин, поднялась в номер. Голова кружилась от выпитого – это было приятное ощущение, и чтоб не разменивать его на всякие души и телевизоры, она сразу легла. Ночью, сквозь сон, Наташа слышала топот ног, крики, плач, хлопанье дверей, однако к ней в номер никто даже не попытался войти.

Женя постучал в половине девятого, когда Наташа только вылезла из постели, собираясь в ванную.

– Иди, – при этом он положил на стол красивую черную папку, – я пока завтрак закажу.

– Закажи, – Наташа зевнула. Хмель улетучился бесследно, и чувствовала она себя прекрасно, причем, не только физически. Что произошло за ночь с ее мозгами, она не знала, но Женино предложение стало казаться ей весьма перспективным, а теплые упругие струи еще и будили воображение, рисовавшее неизменно светлое будущее, поэтому вышла Наташа, готовая немедленно приступить к исполнению неизвестного пока плана. На столе уже стояло блюдо с бутербродами и сок в коробке, а Женя сидел в кресле, перелистывая бумаги.

– Итак?.. – она плюхнулась в кресло, – я тебя слушаю.

– Все очень просто. Здесь, – Женя постучал по папке, – учредительные документы фирмы «Экспресс-такси». Да-да, – он засмеялся, видя, как вскинулись Наташины брови, – у тебя будет солидный легальный офис, а не подвал с койками; будут реальные таксисты и реальные девочки, играющие роль вечных пассажирок – все будет происходить спонтанно и почти по любви. Каких попутчиков брать, каких не брать – это отдельный пункт инструктажа для персонала…

– А классная идея!.. – Наташины глаза азартно заблестели.

– Я ж говорил, – Женя погладил себя по голове, – здесь пока еще шарики бегают. Так вот, – он достал из папки листок, – это объявление в газету о том, что «Экспресс-такси» приглашает на работу водителей с личным транспортом. Офис я вчера тебе снял, так что принимать народ будешь там. Как отбирать мужиков, понимаешь, да? Чтоб плечи широкие, глаза честные, без красных носов и жадные до денег. Дальше… – он достал второй листок, – такие объявления сейчас развесим внизу. Вчера здесь, как я и обещал, была облава; поскольку статьи за проституцию у нас нет, их давно выпустили, но, вот, работать в ближайшее время девочкам негде. А тут, пожалуйста, – он заглянул в текст, – приглашаем молодых и стройных… высокооплачиваемая работа… кому надо, поймет, короче. Можешь спокойно обещать им сто тысяч в час, безопасность, медосмотр раз в неделю и бесплатные презервативы в ассортименте. Принимать будешь здесь, а через неделю свалишь в свою новую квартиру, и ищи ветра в поле – у тебя даже русских документов нет, так ведь? Ну, что еще?.. Да!.. – он полез в карман, – вот тебе мобила для служебных переговоров; тут, кстати, есть такая хитрая кнопочка, меняющая тембр голоса – не забывай иногда ею пользоваться. А, вообще, аппарат ты нашла на улице только вчера и пожадничала, не вернула владельцу; чей он, понятия не имеешь. Вопросы есть?

– Есть, – Наташа налила себе сок, – сколько надо девочек?

– Лишних не будет, – Женя пожал плечами, – скажу больше – после Воронежа ты двинешь в соседние регионы; «Экспресс-такси» должно стать самым популярным транспортом, который везет к счастью! Для того и нужно полгода, а потом найдешь замену и, так и быть, вали в свою Югославию. Ты согласна?

– Да! – Наташа с энтузиазмом потерла руки.