Читать книгу Война из-за Уха Дженкинса. Часть 1 - Сергей Евгеньевич Мозгов - Страница 2

После срыва переговоров испанской стороной ряды сторонников «немедленного возмездия» значительно расширились, и не только в парламенте. Сам король Англии Георг II в погоне за дешевой популярностью встал на их сторону.

Противиться усилившемуся давлению на правительство становилось невозможно. Премьер-министр должен был сделать свой выбор. Будучи противником войны, которая в его глазах была «самым пагубным делом», Уолполь старался все внешние осложнения устранять дипломатическими средствами. В данном случае, несмотря на все его усилия, эти средства не сработали. Роберт Уолполь решил подчиниться воле парламентского большинства, поступившись своими убеждениями. Война с Испанией стала теперь неизбежна.

Летом 1739 года Британия приступила к мобилизации Королевского Флота (Ройял Неви) – гордости нации.

Англичане по праву могли гордиться своим флотом, самым мощным в Европе, а значит и в мире. Он обеспечивал Великобритании господство на море, на чем основывались ее авторитет и могущество, безопасность и процветание. Флот был главным орудием британской политики, ее карающим мечем и щитом одновременно.

К лету 1739 года в британском флоте по бумагам числились 121 линейный корабль и 49 фрегатов. Из этого огромного количества судов только 86 кораблей и 31 фрегат могли быть использованы в военных действиях. (Приложение 1)

Остальные были или слишком ветхими, или нуждались в капитальном ремонте.

Более детально, с разбивкой по рангам, состав британского флота представлен в следующей таблице.

Сразу отметим, что в Англии к разряду линейных причислялись также 50-пушечные корабли, которые в Испании и Франции относились к фрегатам.

Из 86 линейных кораблей только 35 были готовы к немедленной службе. Остальные стояли разоруженные в сухих доках, и требовалось время, чтобы их вооружить, подготовить к выходу в море и обеспечить командами.

Бросается в глаза имевшаяся диспропорция между линейными кораблями и более мелкими судами 5 и 6 рангов. Адмиралтейство явно отдавало предпочтение строительству линейных кораблей, незаслуженно обделяя своим вниманием малые силы флота.

Король Испании Филипп V мог противопоставить огромному британскому флоту гораздо более скромные силы. Некогда мощнейшая морская держава – Испания – после подписания Утрехтского мира в 1713 году и войны Четвертного альянса (1717 – 1720 гг.) фактически лишилась своего флота.

Стараниями первого министра Филиппа, Хосе Патиньо, занимавшего этот пост с 1726 по 1736 год, испанский флот, словно птица Феникс, восстал из пепла. Правда, своего былого могущества он не достиг, но не считаться с ним было нельзя.

К 1739 году испанский король располагал порядка 40 кораблями, вооруженными от 50 пушек и выше. При этом только два из них были 80-пушечными и один 110-пушечный. В завершающей стадии строительства, в разной степени готовности, находились еще 6 линейных кораблей, которые в ближайшее время могли вступить в строй. Кроме этого имелось полтора десятка фрегатов и других малых судов. Причем слишком ветхих кораблей, неспособных к выходу в море, было среди них совсем немного.

Силы флота были разделены на три эскадры, которые базировались в Кадисе, Ферроле и Картахене. Часть кораблей, используемая для транспортировки сокровищ из Нового Света, находилась в Вест-Индии и Буэнос-Айресе (см. Табл. 2).

Командующим флотом, хотя и чисто номинальным, был 19- летний инфант дон Филипп, носивший звание генерал-адмирала. Это был младший сын Филиппа V и его второй жены Элизабет Фарнезе.

Как видим, британский флот, даже за вычетом небоеспособных кораблей, обладал почти двукратным превосходством над флотом Испании.

Совершенно иным было соотношение сил на суше. Армия Филиппа, имевшая около 80 тысяч человек, почти в четыре раза превосходила по своей численности британские войска.

Действительно, английская армия мирного времени насчитывала около 20 тысяч человек. Но она могла без особых трудов удвоить и даже утроить свой состав за счет воссоздания ранее расформированных полков, от которых оставался так называемый костяк или скелет, то есть офицерский и унтер-офицерский состав, находившийся на половинном жаловании. Но, естественно, на это потребовалось бы некоторое время, и, наверняка, немалое.

(В войну за Испанское наследство британская армия насчитывала более 60 тысяч человек. Ее сокращение началось за несколько месяцев до заключения Утрехтского мира. К рождеству 1712 года были расформированы 13 драгунских и 22 пехотных полка. Когда договор был подписан, были расформированы еще несколько полков. В итоге было уволено из вооруженных сил более 33 тысяч человек.

В 1722 году численность армии составляла всего 18 тысяч человек.

В 1727 году из-за угрозы войны с Испанией армия была увеличена на 8 тысяч человек, но через три года вновь была доведена до прежнего уровня).

Однако британские стратеги намеревались вести войну исключительно на море и в колониях, где Испания было особенно уязвима. А потому первоочередное внимание уделялось флоту.

Из сухих доков в гавани выводились стоявшие на хранении корабли, точнее говоря, их корпуса, так как они были без рангоута, оснастки и пушек. Стараниями тысяч портовых рабочих суда постепенно обретали свои привычные черты. К ним вновь возвращались их величественный и одновременно грозный вид. Ввысь устремлялись стройные мачты; паутина снастей оплетала рангоут; корабельные орудия, пылившиеся в арсеналах, занимали свои места на батарейных палубах.

В портовых городах открывались вербовочные пункты, где для привлечения внимания прохожих вывешивались национальные флаги и били в барабаны. Зычными голосами призывали всех желающих записываться матросами на корабли Его Величества, обещая различные блага и возможность разбогатеть на войне.

Богатство Испании испокон веков основывалось на ее монопольной торговле со своими заморскими колониями, из которых она беспощадно выкачивала их природные ресурсы, главным образом золото и серебро.

А потому в Англии еще с елизаветинских времен считалось, что Испанию легче всего поставить на колени атаками на ее флотилии галеонов, перевозившие драгоценности из Нового Света, и разрушительными рейдами на ее наиболее важные и богатые колонии.

Правительство Уолполя намеревалось придерживаться подобной тактики и сейчас. Было очень соблазнительно еще до объявления войны захватить испанские галеоны, ведшие заокеанскую торговлю. Их захват с лихвой покрыл бы тот ущерб, который нанесла британской торговле гуарда-коста, и лишил бы Мадрид денег, которые ему потребуются для ведения войны.

По заведенному еще в XVI веке порядку лишь две особые флотилии, снаряжаемые ежегодно в Кадисе, имели право торговать с американскими колониями.

Первая флотилия, именовавшаяся флотом Тьерра-Фирме (то есть флотом Материка) обслуживала вице-королевства Перу и Новую Гранаду. Обычно она выходила из Кадиса в августе – сентябре. Она шла на юг к Канарским островам и, поймав северо-восточный пассат, пересекала Атлантику и входила в Карибское море в районе Наветренных островов. Проследовав вдоль побережья Венесуэлы и цепочки Подветренных островов на запад, она становилась на якорь в Картахене – крупнейшем порту Новой Гранады, где распродавалась часть взятого с собой товара7. Затем, приняв на борт колониальные товары, в том числе новогранадские изумруды и жемчуг с острова Маргарита, корабли следовали в Порто-Бело на Дарьенском перешейке.

С их прибытием там устраивалась грандиозная ярмарка, на которую, помимо табака, какао, ценных пород дерева, в больших количествах свозилось серебро и золото в слитках, добытое в Перу и Чили, отчего флотилия неофициально называлась «золотой» (la Flota de Oro). Товар сначала доставлялся морем в Панаму, затем через джунгли Панамского перешейка  на мулах перевозился на карибское побережье. В марте, наполнив трюмы, флотилия брала курс на Гавану, огибая Кубу с запада.

Вторая флотилия, официально именовавшаяся флотом Новой Испании, покидала Кадис в апреле – мае. Она повторяла путь галеонов Тьерра-Фирме до входа в Карибское море, затем шла вдоль цепочки Больших Антильских островов на запад (с заходом в Санто-Доминго), входила через Юкатанский пролив в Мексиканский залив и в конце лета бросала якорь в порту Веракруса.

Разгрузившись, галеоны принимали на борт местную продукцию, а также драгоценные металлы, главным образом серебро, добытое на мексиканских рудниках. Помимо этого они брали на борт азиатский товар8, доставленный через Тихий океан с Филиппин так называемым Манильским галеоном. (Товар выгружался в мексиканском порту Акапулько, а затем по суше перевозился в Веракрус).

Обратно галеоны отправлялись в феврале следующего года, делая обязательную остановку в Гаване, где ждали прибытие «Золотой флотилии».

Соединившись в Гаване, обе флотилии, пользуясь попутными ветрами и течением Гольфстрим, выходили в Атлантический океан и направлялись в Европу. Впрочем, в иные годы флотилии возвращались в метрополию порознь.

В интервалах между плаваниями Флота Новой Испании в Веракрус ходили корабли, известные как Azogues, которые везли из Испании ртуть, необходимую для выработки серебра. Естественно, что возвращались они домой не с пустыми трюмами.

Позже других была организована прямая торговля с Буэнос-Айресом. Торговля осуществлялась особыми кораблями, которые ходили отдельно от больших торговых флотов. Домой в Кадис они возили главным образом золото, серебро и кожи, но в гораздо меньших масштабах, чем первые две флотилии.

Именно эти флотилии, перевозившие сокровища Нового Света в Испанию, и должны были стать главными объектами для атак британского флота.

Во время войны в Британии создавался особый орган – Тайный Совет (Privy Council), который занимался вопросами внешней политики государства, осуществлял общее руководство вооруженными силами. и планирование военных действий.

От военно-морского флота постоянными членами Совета, которые на начальных этапах занимали наиболее заметное место в подготовке и ведении операций на море, были сэр Чарльз Уэйджер, первый лорд Адмиралтейства, и сэр Джон Норрис, адмирал Флота.

В качестве своей первой жертвы на Тайном Совете наметили флотилию, которая ожидалась из Веракруса с большим грузом серебра.

Здесь речь идет о флотилии Azogues, которая еще в декабре 1737 года во главе с хефе д’эскуадра9 Хосе Писарро вышла в свой обычный рейс за океан. В состав флотилии входили 3 корабля: “Leon” (70), “Lanfranco” (62) и “Incendio” (58). Еще два корабля “Guipuzcoa” (64) и “Esperanza” (50), ввиду неспокойного времени и важности груза, ей были приданы для усиления.

В Веракрус флотилия пришла в середине марта 1738 года. И вот теперь, после почти годового пребывания в Мексике она, закончив свои дела, должна была отправиться в обратный путь.

Коммодору Брауну на Ямайку и контр-адмиралу Николасу Гэддоку в Гибралтар были посланы секретные инструкции, предписывавшие принять меры для перехвата «серебряных галеонов». Браун должен был попытаться сделать это у Гаваны, Гэддоку надлежало встретить их у Кадиса.

Поскольку Гэддок, ввиду многообразия стоявших перед ним задач, вынужден был распылять свои силы (помимо наблюдения за Кадисом, он присматривал также за Картахеной и Барселоной, охранял Менорку), на Совете решили отправить ему на усиление коммодора Чалонера Огла (Chaloner Ogle) с тремя кораблями “Augusta” (60), “Pembrok” (60), и ”Jersey” (60).

Члены совета не исключали, также, что галеоны, узнав каким-то образом о засаде, или просто из осторожности, изменят свой маршрут и направятся не в Кадис, а в один из портов на севере Испании. Потому к охоте на «серебряные галеоны» решили привлечь также снаряжавшуюся в Портсмуте эскадру из 5 линейных кораблей10, предназначенную для действий в Вест-Индии.

Она была уже практически готова к отплытию. Командовавшему эскадрой вице-адмиралу Эдварду Вернону было приказано перед тем, как пересечь океан, задержаться на некоторое время в районе мыса Ортегаль, у северо-западного побережья Пиренейского полуострова.

Поскольку силы Писарро были хорошо известны, Вернона усилили тремя линейными кораблями и фрегатом11, дабы он имел неоспоримое преимущество над противником в случае встречи с ним.

Коммодор Огл, как не спешил, смог выйти из Портсмута – главного военного порта Британии – только 2 августа.

(Все даты в книге даны по Григорианскому календарю, принятому тогда большинством стран Европы. Англия до 1752 года жила по Юлианскому календарю, отстававшему от Григорианского на 11 дней. То есть, 2 августа – это 22 июля для англичан. Кое-где в тексте будут приводиться обе даты).

Эскадра Вернона, увеличившаяся до 9 кораблей, подняла паруса днем позже. Однако пройти Ла-Манш ни тому, ни другому тогда не удалось. Противные штормовые ветры, прочно овладевшие Каналом, заставили их искать убежище в безопасных гаванях Южной Англии. Прошла целая неделя, прежде чем англичане смогли выйти на морской простор.

Адмирал Вернон достиг назначенного ему района крейсерства 20 августа. Рассыпавшись веером по морю, англичане придирчиво разглядывали в подзорные трубы все проходившие мимо суда, в надежде распознать в них вожделенные галеоны. Но все было тщетно. День проходил за днем, а флотилия из Веракруса не появлялась. Прождав неделю, как ему предписывали инструкции, Вернон приказал прекратить поиски. Приданные силы он оставил еще на некоторое время крейсировать у испанских берегов, а сам со своими 5-ю кораблями направился на Мадейру, чтобы оттуда, пополнив запасы воды и продовольствия, бросить вызов Атлантике.

Как позже выяснилось, расчет британских стратегов был в целом правильным. Ожидавшиеся в Кадисе корабли с серебром, предупрежденные посыльным судном, действительно изменили обычный маршрут. Не застрянь тогда Вернон в Ла-Манше, неизвестно, где бы им пришлось выгружать содержимое своих трюмов. Ибо спасительной гавани, Сантандера – порта на побережье Бискайского залива – они достигли 15 августа, всего лишь за неделю до того момента, когда эскадра Вернона заняла свою охотничью позицию.

Испанский адмирал Хосе Писарро, ушедший из Испании с 5-ю кораблями, назад вернулся лишь с 4-мя. Виной тому была стихия, противостоять которой, не всегда удавалось без потерь.

Выйдя из Веракруса 2 февраля 1739 года, испанская эскадра уже вечером того же дня попала в жесточайший шторм. “Lanfranco” и “Incendio” стали его жертвами, найдя свою гибель в морской пучине. Остальные три судна во главе с адмиралом через 13 дней достигли Гаваны.

Здесь к Писарро присоединился, лишь недавно построенный на местной верфи Хабонеро, 60-пушечный красавец “Castilla”, что частично восполнило убыль эскадры. Закончив ремонтные работы, испанцы 19 апреля покинули столицу Кубы, и, подгоняемые Гольфстримом, вышли через Флоридский пролив в открытый океан.

Встречные торговцы сообщили адмиралу о британской эскадре, крейсировавшей у Кадиса. И хотя война еще не была объявлена, Писарро решил не искушать судьбу. Сделав большой крюк, он обогнул Пиренейский полуостров и, не встретив никаких британских судов, привел свои 4 корабля – “Leon”(70), “Guipuzcoa”(64), “Esperanza”(50) и “Castilla”(60) – в гавань Сантандера.

И все же усилия англичан не пропали даром. Без призов они, все-таки, не остались. Удача улыбнулась адмиралу Гэддоку. 4 и 10 сентября кораблями его эскадры были захвачены два испанских судна из Каракаса. Это были 52-пушечный корабль  “San José” и 16-пушечный фрегат “Santiago”.  Стоимость их груза составляла порядка 2 миллиона песо. Минус заключался в том, что весь груз был застрахован в Лондонской страховой компании.