Читать книгу Выжженная трава - Сергей Федоранич - Страница 5

С той нашей встречи прошло несколько недель. Я старался не думать о Кате, пытался собраться с силами и жить, но не выходило. Меня одолевала тревога, – симптом вины, – и поэтому возвращался к ее словам и пытался понять, в чем же я был неправ, если делал все строго так, как мы договорились.

Я перешерстил почтовый ящик за три года, отобрав в папку все ее письма, их было около сотни. Прочитал все, пытался найти тот крик о помощи, о котором она говорила и который я когда-то пропустил. Ничего не нашел и сейчас, хотя точно знаю, что как минимум в одном сокрыто что-то ужасное.

Катя однозначно права: если бы она умерла, время бы уже начало лечить, ее образ бы тускнел, пока от него не останутся лишь рамки, в которые была вшита жизнь. Я бы имел точку отсчета, в которой остановилась Катина жизнь и началась моя новая – без нее. Было бы мучительно больно, горько, одиноко, тоскливо, но я бы уже поправлялся. Потому что кануло девять дней и скоро настанет сороковой, после которого, говорят, становится легче. Самое страшное было бы уже позади.

Но она была жива, дышала где-то у себя в Тропарево, ходила в магазин, готовила еду и смотрела по вечерам кино. Я точно не знал, как она сейчас проводит вечера, возвращаясь домой после работы, но как-то она их проводит, и это не дает покоя. А вдруг она снова кричит от боли? Вдруг ей снова нужна помощь?

А я бездействую.

Я поставил автоматическое уведомление об открытии электронных писем, но она к ним не притрагивалась. Я звонил ей, телефон был недоступен. Сообщения оставались без ответа. На исходе третьей недели я собрался с духом и поехал к ней.

Мне не открыли. Я простоял час у знакомой обитой красным дерматином двери, звонил в звонок, на мобильный, пытался услышать хоть какое-то движение в квартире. Кати там не было. Тогда я постучал в соседнюю квартиру, где жил Стас, сосед Кати; его я знал давно. Он с семьей – женой Жанной и малюткой Варей – заселился в тот год, когда мы с Катей заканчивали школу. У Стаса были смешные оттопыренные уши и очень большие кисти рук, грубо слепленные, словно неумелым мастером из холодного пластилина. Рукопожатие было крепким, но влажным; судя по запахам из квартиры, в семье родился еще один ребенок, а может, и не один – пахло молоком и стиркой.

– Ты Катьку ищешь? Давно тебя не видел.

– Да все дела, – ответил я, – сейчас времени совсем нет, работа поджирает. В гости не находишься.

– Давно ты у нее не был, видимо. Она здесь не живет уже два года. Сдавала квартиру, но ее жилец помер. Это был какой-то очень странный дедок, почти не выходил никогда. Я целыми днями с детьми дома и слышал, что если за неделю он пару раз выходил ненадолго, то хорошо. А потом помер.

– А как ты узнал, что он помер?

Из квартиры раздался сердитый плач. Стас гаркнул жене, чтобы она успокоила ребенка, прикрыл дверь и вышел на площадку.

– Дети – это цветы жизни, но не круглыми сутками. Когда они устраивают вечерние оры, это просто… Короче, хоть вешайся. Но вечер – это время жены, я типа отдыхаю. Как узнал, что он помер? Катька приехала и постучалась ко мне. Говорит, что ее жилец на звонки не отвечает, просрочил оплату, чего за ним не водилось никогда. Ну, мы заподозрили плохое, возраст-то у него был немолодой, и вызвали участкового. Он дверь вскрыл, а жилец на кровати лежит, давно помер. Запаха, что удивительно, сначала не было, а потом как дошло… Катька всю мебель из квартиры выбросила, но ремонтировать ничего не стала. Просто закрыла квартиру – и все, с тех пор здесь не появлялась. Я видел несколько раз риелторов, которые приводили клиентов на покупку, но, видимо, что-то не срасталось, квартира пустая.

– А на случай потопов?

– Ключи она мне оставила, но я не заходил туда ни разу.

– Можем зайти?

– Зачем? Говорю же, квартира пустая.

– Хочу убедиться, что с Катей все в порядке, – ответил я. – Мы повздорили несколько недель назад, и с тех пор я не могу до нее дозвониться. Вдруг она там?

Стас покачал головой и сказал:

– Понимаю, что ты переживаешь, но поверь мне – ее там нет.

– Стас, открой квартиру, пожалуйста.

Он помолчал немного и кивнул:

– Ладно, только быстро. Катьке не говори, что я тебя впускал. А то потом будет иметь претензии ко мне, ведь ключ у меня на аварийный случай, а не для ваших амурных разборок.

Я проигнорировал эти его «амурные» разборки. Стасу всегда было непонятно, как могут дружить парень и девушка и при этом не быть парой. Он был всегда уверен, что в такой дружбе кто-то кого-то хочет. Говорить, о чем думает, Стас не стеснялся никогда, в правоте своей был уверен, возражений не принимал, но и не настаивал, чтобы все было исполнено по его велению.

– Спасибо! Считай, что это аварийный случай!

Но он оказался прав – квартира была абсолютно пустая. Три комнаты без единого предмета, покрытые персиковыми обоями стены, местами засаленные и выцветшие, запыленные люстры. Не было даже кухонного гарнитура и раковины, обезглавленные трубы торчат там, где раньше была мойка. В туалете – пересохший унитаз, в ванной – засахаренная пылью ванная. Я быстро осмотрелся в квартире и понял, что здесь даже пару часов пересидеть не на чем, не говоря уже о том, чтобы спрятаться.

На пыльном старом паркете оставались только мои следы да полукружье у двери, где топтался беспокойный Стас. Ему, видимо, было не по себе, да и мне тоже, если признаться. Я поблагодарил Стаса, распрощался с ним и поехал домой.

Я очень долго не мог позволить себе набрать коллегу Антона, но в конце концов убедил себя, что другого выхода у меня просто нет, и позвонил. Антон занимается технической поддержкой нашего оборудования. У него был доступ к данным, которые мне нужны.

Честно, я поверить не могу, что позволил себе попросить его пробить для меня местонахождение конкретного абонента, но я это сделал. Антон скинул мне адрес, и я поехал не раздумывая. Я понимал, что в эту самую минуту я пробиваю дно, до которого никогда не опущусь.

Это была блочная девятиэтажка на севере Москвы, самая банальная и ничем не примечательная. Катя могла жить в любом из трех подъездов, на любом этаже.

И снова помог Антон, который вычислил, что я стою ровно у того подъезда, где чаще всего находился абонент, которому я безуспешно пытался дозвониться. Третий подъезд. Я дождался первого же жильца, это был парень с очаровательной рыже-белым псом, на вид помесью лабрадора и лайки. Пес выглядел довольным, ухоженным и любимым, смотрел на меня с интересом, но без опаски и агрессии. Он внимательно прислушивался к нашему разговору, а потом вальяжно лег, скрестив передние лапы, и лениво наблюдал за суетой двора.

Парень оказался словоохотливым и сказал, что Катя действительно живет в этом подъезде, но в какой квартире и на каком этаже, он сказать не может, и не потому, что не знает.

– Сейчас очень странное время, – сказал он, аккуратно промокнув бумажным платком вспотевший лоб, – но я вас понимаю. Предлагаю поступить так: мы с Ричем поднимемся в ее квартиру и сообщим, что вы Катю ищете, и, если она захочет с вами говорить, то спустится или позвонит вам, скажет, куда идти. Окей?

– Да, договорились.

– Только я вас сфотографирую – так, на всякий случай, да и объяснять будет удобнее.

– Щелкайте.

Парень меня сфотал, позвал Рича, который неторопливо встал и последовал за хозяином в подъезд.

Я клянусь, что перед тем, как зайти в подъезд, пес повернулся ко мне и улыбнулся!

Вернулся парень довольно быстро, без Рича. Сообщил, что Катя дома, но попросила ее не беспокоить.

– Я не хочу залезать в ваши разборки, – сказал он мне, – но по-человечески прошу вас уйти. Я сделал все, что мог, вошел в ваше положение и очень прошу не усложнять мне жизнь всей этой драмой.

– Я понял вас, спасибо за помощь. У вас очень красивый пес.

– Я знаю, спасибо, – улыбнулся он мне и пожал протянутую руку. – Всего доброго!

Удивительно, но злости не было. Только недоумение и даже какое-то успокоение. Если бы Кате было плохо или ей нужна помощь, то теперь она знает, что я рядом. Знает, что я ее не бросил, знает, что может позвонить – и я примчусь. Знает, что мне известно, где она живет.

Впервые спустя три недели с нашей последней встречи я возвращался домой с чуть ослабленным узлом в сердце. И, наверное, даже смогу нормально поспать.

Очень жаль, что в тот день идея еще не нашла свое физическое воплощение. Потому что если бы я начал обращать время вспять прямо у ее подъезда, под царственным взглядом Рича, я, может быть, успел бы предотвратить стремительно надвигающуюся беду.

Но время фатально летело вперед, не останавливаясь ни на секунду.