Читать книгу Закат блистательного Петербурга. Быт и нравы Северной столицы Серебряного века - Сергей Глезеров - Страница 19

В начале прошлого века в Петербурге насчитывалось до полусотни музеев, что давало ему право, как и сегодня, претендовать на звание «культурной столицы». Однако, справедливости ради, надо сказать, что количество не всегда соответствовало качеству. Потребности и запросы публики порой далеко не совпадали с предложениями со стороны музеев, и наоборот.

Порой возникали совершенно анекдотичные ситуации: музеи, которыми Петербург мог бы по праву гордиться, являлись заведениями, доступными лишь крайне ограниченному кругу лиц. Речь идет о двух исключительных и единственных в своем роде музеях – Пушкинском и Лермонтовском. Первый находился в стенах Александровского лицея, второй – Николаевского кавалерийского училища. Для посещения первого требовалось специальное разрешение директора лицея, для обозрения второго – специальное дозволение начальника училища.

«Бедные музеи русских писателей! – сетовал в начале 1905 года обозреватель журнала «Русский турист». – Неужели же они не достойны таких же прав, какими пользуются музеи оружия, музеи чучел животных, картин и пр.? Неужели нельзя сделать единственные на весь Петербург два музея русских писателей доступными для всех без всяких формальностей и разрешений?»

Именно корпоративная замкнутость некоторых столичных музеев служила причиной того, что петербургская публика оказывалась порой лишенной возможности приобщиться к собственному культурному наследию. «Петербургская публика не слишком жадна до посещения музеев, – констатировал в начале 1910-х годов один из газетных обозревателей. – Не забавно ли: количество всех музеев в столице доходит до пяти десятков, а многие ли петербуржцы догадываются о существовании даже хотя бы одной трети из них!» Одну из причин этого он видел в узкой специализации многих музеев: к примеру, существовал в Петербурге музей глиноведения, но знали о нем немногие, хотя находился музей в самом центре города.

Одними из наиболее посещаемых столичными обывателями музеев были Эрмитаж и музей Александра III (Русский музей), а также Зоологический музей. Однако режим работы последнего вызывал массу нареканий со стороны публики. Газета «Вечернее время» даже посвятила в январе 1913 года этому вопросу специальную заметку, озаглавив ее «Забаррикадированный музей».

«Хозяйке зоологического музея – Академии наук, очевидно, вовсе не нравится такое предпочтение ее музею, – говорилось в заметке, – и нужно только удивляться, до каких, поистине, адски-коварных ухищрений додумалась она в настойчивых стараниях сократить посещение публики до возможного минимума». Посудите сами: дни осмотра музея распределялись следующим «заманчивым образом»: музей работал пять дней в неделю, но и то лишь с 11 часов утра до 3 часов дня.

По понедельникам и четвергам музей был закрыт, не работал он также и в праздники – в Новый год, в первые три дня Пасхи, в три дня Рождества, а также с 15 июня по 1 августа. При этом во вторник входной билет стоил 70 копеек с персоны, по средам – 25 копеек, а по выходным музей работал бесплатно.

«Нельзя не согласиться, что дабы заучить и запомнить это хитро запутанное расписание, нужно обладать далеко незаурядными способностями и памятью», – с едким сарказмом восклицал автор заметки в «Вечернем времени» и предлагал программу действий для «повышения пользы и значения этого действительно великолепного и интересного музея».

Во-первых, отменить вообще платный вход – сделать музей бесплатным. Во-вторых, открыть доступ в музей ежедневно, кроме уж очень важных праздников, причем «в более светлые месяцы продолжить присутствие публики в музее елико возможно». И, в-третьих, посадить в музее специальных сотрудников, которые давали бы публике необходимые объяснения. Что ж, некоторые из этих предложений актуальны и по сей день…