Читать книгу Азбука. Сборник стихотворений - Сергей Гора - Страница 3

Бог, живущий на Земле, сотворяша

Каждый квант, любое нано и сиг,

Завещал, что вся вселенная наша,

Если ведать станем русский язык.

Бог, летящий над землей как комета,

Изначальный и единый исток.

Нету кущи в честь создателя света.

Не узря́т рабы, где истинный бог.

И числом – он единица, не больше.

Уж продолжу свой печальный рассказ,

Про лучи, что с виду меньше и тоньше.

Бог, живущий на Земле, – это Аз.

Аллея заалела

в антураже алых роз.

И тут же сорняками

заросла на удивленье.

То как бы несерьëзно,

то навряд ли невсерьëз;

То словно волей божьей,

то как будто «чëрт принëс»,

В сознанье входят ноты

под названьем настроенье.

Летят они шальные —

то противны, то милы;

То «на ногах как гири»,

то вдруг пухом, легче фетра.

Зачем Вы отчего-то

то легки, то тяжелы;

Капризны, переменчивы,

как поза у юлы,

В адажио тушуясь

и взрываясь как аллегро?

Чему-то улыбаясь,

а чего-то не простив,

Меняют амплитуду

и сулят недоуменье;

В душе как будто плачут,

отчего-то загрустив;

То вдруг резвятся-скачут,

в мире правды погостив,

Загадочные звуки

под названьем настроенье.

А – это а́тлас, где видно Арктиду.

Анты: «Aйда открывать Атлантиду.

Ариев боги забыли про нас.

А́сам из А́сии – срочно атас».

Чëткая буква. Певучая правда… —

Трижды встречается в слове «баланда»;

Дважды она у «виманики-шастры»;

В шарме есть «а» – орхидеи и астры.

Смотрит, как будто не смотрит совсем,

Ангел с афиши театра «Эдем».

Может, не видя, а может, не помня

Атомный век с древнегреческим корнем.

Атикa, амфоры, в портике кони

И Амазонки вовсю в Амазоне.

Эппл на «а». – Там Айпад и Айфон,

Арки, Аякс, Агаме́мнон, Афон.

Арфы античной забытая песня…

Алчущий Авгий с конюшнями вместе…

Для Афродиты Адонис – победа.

Аристофан, Апулей, Андромеда.

Впрочем, к чему Апулей?.. Он из Рима.

Вот Аристотель, а также Афина.

Акт пожирательства съест, что угодно:

Ад, апока́липсис, антинародно…

К «а» своевольно акцент расставляй.

(«А» – это крик. Он звучнее, чем «ай».)

Ведь алфавит – просто букв униформа.

А́канье – это московская норма.

Чëтко помню детскую науку

Роковой подсказкою судьбе:

Мол, старайся жить, как чудо-буквы —

«А» и «бэ»… сидели на трубе.

Нефть и газ без устали качали,

Отправляя бабки забугор.

Ели вкусно. Жили без печали —

И беду не видели в упор.

Так откуда ж «а» и «бэ» в угоду

Снизошëл неправедный звонок:

Продавать, что отдано народу,

Ничего не создавая впрок?

«А» и «бэ» – начальники Газпрома?

Или просто бонзы «эФ-эС-Бе»?

Суть их явно Путину знакома,

А не то не быть им при трубе.

В прецеденты схожие забравшись,

Мысль моя твердить не устаëт:

«А не сгинет, к нефти присосавшись;

Бэ навряд ли тоже пропадëт».

Будет ноль у русского в котомке.

Чую «здец» кремлëвской похвальбе.

Станут плакать грустные потомки:

«А и бэ сидели на трубе…»

Исторической правды ради

Я подмечу стихом убогим,

Что когда-то на всем Мидга́рде

Безраздельно царили боги.

Утверждая порядок в рунах,

Слову ложному не внимали.

Но ушëл космолëт Перунов.

И Даждьбог нас оставил Ка́ли.

Вот такие случились штуки. —

Правду сбросили с пьедестала,

Заменили богов на буки —

В результате богов не стало.

Но и буки сочли за вражьи —

И в итоге их отменили…

И теперь для людей неважно,

Где истоки священной были…

Стучали в стенку мне соседи,

Когда я блеял как баран:

«Белели белые медведи.

Белёс над Берингом туман».

Я осуждать их стук не смею,

Таков уж крен в моей судьбе.

Бациллой блеянья болею,

Бодрясь без боли, блею «бэ-э-э».

…Бредут бомжи бухать в беседку —

Базарить будут под бухло.

…Украл барсеточник барсетку,

Где между брюликов бабло.

Какая ж тут блестит интрига —

Безделья буден с барышом (?).

Беда: барсеточник – барыга,

А притворяется бомжом.

Браткам – беречь – судьба такая —

Бандитский «Бэ-эМ-Вэ» салон.

Бадяжит бабушка в сарае

Бадягу в бочке – самогон.

От бодуна братан не умер —

Больному баня за врача.

Неважно, бэха или бумер —

Быки быкуют с первача.

Веды, поди, древней памяти дым,

Вещая соль на незримую рану.

«Вы», например, обращалось к чужим,

Людям недобрым, плохим и незваным.

Чтобы пробить энергетики слой,

Доброе «ты» поусердней запрятав,

«Вы» выпускали коварной стрелой

С целью застать супостата растяпой.

Батюшки, с детства я выкать привык,

«Ты» – это так, с корешами базары.

Впрочем, припомню венгерский язык,

Чай, неспроста, божьи внуки мадьяры.

Вот и кружиться пошла голова.

В схватках решенья простейшей задачи.

Численным образом «вэ» – просто два —

Символ-оценка сплошной неудачи…

Во всякой судьбе существует порядок.

Неважно, насколько, кто головотяп.

Любовь и обман, торжество и упадок

Сменяют друг друга на грешных путях.

Кому и когда вдруг удача засветит?

Кого[3] и зачем ждёт беда как урок?

А мне в плане «вэ» импонирует ветер,

Ведь ветром сдувает весь мусор с дорог.

За пьянкой, увы, наступает похмелье;

За гением – дурь без царя в голове.

Война и воронки, весна и веселье

Всегда начинаются звонкою «вэ».

Вовсю ворожит вместе с Долей Недоля.

Кто пляшет, кто плачет всю жизнь напролëт.

А мне в плане «вэ» больше нравится воля.

Она приземлëнным внушает полëт.

Во всякой судьбе существует отрада:

Закрыться от всех негативов людских.

И мне воскресенья и веры не надо,

Хочу я уснуть, зло считая за миф.

Текут по Земле горе-слëзные реки,

Свирепствует зика, а также ОМОН.

А мне в плане «вэ» привлекательны… веки —

Они не дают мне глядеть через сон.

Числовое значение – три,

На развилках священные камни.

Если вправо свернëшь – не сгори;

Если влево – с тоски не зачахни.

Где таится потерянный рай (?),

Не подскажет, увы, добрый дядя.

Ты по центру себя продвигай,

С осторожностью в стороны глядя.

Горним гореньем планета зашлась

После слепой темноты перерыва.

Канул в пространство поверженный князь,

Сброшенный силой вселенского взрыва.

Первый раскат сотворенья земли —

Взрыву творящему бога подмога.

Слогом горячим весь мир обожгли:

Гусли, нога, города и дорога.

Я по дорогам спешил к городам,

В ногу шагая со временем грозным.

Всем я хотел рассказать, что Адам

Дьяволом-Яхве бессовестным создан.

Пели мне гусли торжественный гимн:

Дескать, про всë, что глаголешь, – есть правда.

Был я низвергнут недобрым-другим.

Реинкарнация «в нынче» – награда.

«Гэ» сотворила чудес города —

Демонов злых ненавистное диво.

…Звëздные войны. Они ведь всегда

После большого случаются взрыва.

«Гэ» Гамаюном взлетела на зов

На́смерть стоять за идею Даждьбожью.

Загрохотало горнило громов,

Гневно гремя сокрушительной мощью.

Tускло свечусь у судьбы на краях,

Где серпантином ветвится дорога.

Ведь прочитал я о звëздных боях,

Только когда мне исполнилось… много.

И несмотря на поверхностный чат

Душ, погружëнных в дешëвое чтиво,

Гусли всë так же твореньем звучат.

Их колдовство хоть и умерло – живо…

Зря не старайся сомненья навлечь —

Хрупких землян злая сила не тронет.

Будто Перунов воинственный меч

Гадов гурьбой из галактики гонит.

Праздничная наступает пора.

Войны прошли и враги поумнели…

Слышится дивная песнь гусляра,

Как гуси-лебеди в небе летели…

«Гэ» – не легенда сегодняшних дней —

Модный забег в историческом ралли,

Ей размягчали поверхность камней

И гравитацию прочь убирали.

«Гэ» – не Газпром, не «ГэБэ», хоть порой

Голодомором губила, как ядом.

Гений, господь, государь и герой —

Образы, вечно стоящие рядом.

Впрочем, былое забыто давно.

Прежнюю стать вряд ли кто-нибудь вспомнит.

«Гэ» – в современном сознаньи… говно

Или пропитый-прокуренный гопник.

Где же завис, на каком из гвоздей

Звук сотворенья, овеянный славой?

Апофеозом маразма людей

«Гэ» – то бишь герб – объявили… двуглавой…