Читать книгу Капитан Проскурин. Последний осколок Империи на красно-зелёном фоне - Сергей Гордиенко - Страница 18

Я постучал в ворота. Тут же звонким лаем залились собаки. Скрипнул железный засов и показался высокий, худой послушник в чёрной скуфейке.

– Кто будете?

– Из отряда капитана Орлова.

Послушник перекрестился и молча отвёл на кухню. Вышел игумен, окинул нас сочувствующим взглядом и пригласил отужинать в келье.

– Напоминаете мне капитана Макарова, адъютанта Май-Маевского, – произнёс игумен, наблюдая как мы жадно поглощали скромное угощение. – Я служил в соборе в Харькове. Видел Вас с генералом.

– Я большевик! – гордо произнёс Макаров.

– Безбожник? Лицемерно в храме молился? Бог всё видит.

– Нет бога, святой отец! Богачи придумали сказки про смирение, чтобы держать в цепях трудовой народ.

– Христос пришёл на Землю, чтобы засвидетельствовать Бог есть.

– Сказки!

– Четыре Евангелия свидетельствуют о Нём.

– Придумали вы, попы!

– Евангелисты пошли на смерть, но не отреклись от написанного. Если бы ты написал сказку, готов за неё умереть?

– Хитрый вы народ попы! Знаете как агитировать за боженьку. Почему белые убивают нас? Написано «не убий».

– Написано также «поднимется брат на брата». Убийства не от Бога, а от греховности людей. Только милосердие спасает от греха убийства.

– Никакого милосердия к врагам революции!

– А к революционерам? Из милосердия кормлю тебя, безбожника. Вкушаешь пищу монастырскую.

Макаров бросил на стол недоеденный кусок хлеба.

– Не гневайся, – тихо проговорил игумен. – Грешно. Поешь вдоволь. Яства я благословил. Место наше свято, намолено. Не пропадём даже если захватите всю Русь. В Крымскую войну французы разрушили киновию, но архимандрит Евгений с Божьей помощью возвёл деревянную церковь, потом и каменный храм. Император передал частицы мощей князя Владимира, пожертвовал на отливку колокола. Бог не оставляет верующих в Него.

– Вот-вот. Богатеи всё делали, чтоб держать трудовой народ в узде.

– Я – нищий монах. Богат только верой. Чего ещё желать? Спи с миром! – игумен тихо удалился.

Нас поместили во флигеле на кроватях с матрасами из соломы. Но всем места не хватило. Тогда монахи принесли войлочный ковёр и мы улеглись на полу. Но Макаров заснуть не мог. Ворочался, злился.

– Завтра дорога трудная, сын мой. Ты бы помолился всем святым! – съязвил Воробьёв.

Все громко зассмеялись.

– Пусть монахи молятся. Им делать нечего, – пробормотал Вульфсон, укрываясь рядном.

– Кто знает анекдот про попа? – воскликнул Заборный.

– Хватит! Всем спать! – холодно отрезал Макаров. – Ты куда, Проскурин?

– До ветра.

Игумен встал с колен, закончив вечернюю молитву.

– Благословите на путь трудный, отче, – попросил я, сложив руки.

– Не положено тебе. Командир расстреляет.

– Он мне не командир.

Игумен перекрестил мне спину, дал поцеловать руку и крест.

– Пойдём на обход вечерний.

Вдалеке виднелся большой сад. К собору вела широкая дорога с деревьями и древними, полуразрушенными колонами. На фоне чёрного неба, жёлтой Луны и белой монастырской стены возвышался величественный двухэтажный собор с византийским куполом и мраморными крестами на фасаде и фронтоне. Парные окна второго яруса украшены желтоватыми колоннами с базами и капителями. В мраморном цоколе и цинковой черепице минорно отражался лунный свет.

Мы вошли в храм. Стены и иконостас у главного престола оформлены в честь Рождества Богородицы. Там же, на нижнем этаже, икона Корсунской Божьей Матери и придел Богородицы. На сводах роспись крещения князя Владимира и киевлян. Над горним местом в алтаре над разноцветным мозаичным полом изображение Господа Саваофа, а в центре за беломраморной ажурной решёткой руины апсиды разрушенной эллинской церкви. В алтарной апсиде настенное панно «Тайная вечеря» с позолоченным иконостасом.

– Здесь принял крещение святой равноапостольный князь Владимир, – игумен указал на купель. – Здесь частицы его мощей. Отсюда пошла Русь православная. В том приделе погребён архиепископ Мартиниан. Полвека был в монашестве. Рядом упокоился настоятель Иннокентий. Почил в прошлом году. Теперь меня Господь сподобил служить здесь. Не достоин лежать рядом с ними. Попрошу похоронить у монастырской стены.

На второй этаж храма, облицованный многоцветным мрамором, с обеих сторон вели гранитные лестницы. Арки окон с цветными витражами упирались в мраморные колонны на мозаичном полу. Я разглядел три престола: главный в честь князя Владимира, северный апостола Андрея Первозванного и южный князя Александра Невского.

– Обойдём двор. Вон там я живу, в братско-настоятельском корпусе. Там церковь Корсунской иконы Божией Матери. А тут гостиница для паломников. Даст Бог, снова приедут. Вижу интересно тебе, потому и рассказываю. Не большевик ты.

– Не большевик. Но Вы приютили безбожников.

– Приютил, иначе зачем я здесь? Зачем храм, монастырь, дорога? Каждому надо дать возможность уверовать. Примут – спасутся. Не примут – Бог им судья.

– У Вас даже фельдшера нет. Как лечитесь?

– Ни фельдшера, ни врача. Пост и молитва – лучшее леченье.