Читать книгу Исповедь тирана. Эрозия души - Сергей Грид - Страница 3

Асарх Ардиас Торн с трудом сдерживал гнев, наблюдая за очередной ссорой своих сенаторов. Громкие голоса дипломатов гремели в ушах старика, раздражая его до такой степени, что он готов был сорваться и наорать на каждого из своих подчинённых. Разве нельзя спокойно обсудить проблему, уважая точку зрения своего оппонента? Нет, только не здесь, только не в их коллективе.

Ардиас скучающим взглядом скользнул по светлым стенам зала, на мгновение задержав взгляд на кондиционере. Становилось жарковато. Да и не удивительно – на улице разгар лета, а в помещении работал лишь один кондиционер из четырёх.

– Вот бы тебе закрыть рот и немного подумать о жизнях людей! – вскричала молодая женщина с длинными рыжими волосами и правильными, чересчур правильными чертами лица.

Старик усмехнулся. Сарина вновь играет на гуманизме своего оппонента, ничего необычного. Вот когда она перейдет на личности, стоит забеспокоиться – значит, причина спора очень серьёзная. Престарелый асарх уже не мог вспомнить последнего заседания Сената, когда бы Сарина и Дареус не ссорились, не подкалывали друг друга, да и вообще действовали заодно.

Нет, с этими кондиционерами определённо нужно что-то делать. Сквозь неплотно закрытые жалюзи пробивались оранжевые лучи заходящего солнца, оставляя на продолговатом столе тонкие яркие полоски. Ардиас вытянул руку в сторону неработающего кондиционера и щелкнул пальцами. Широкие лопасти запустились в тот же миг, набирая обороты с каждой секундой.

Холодный ветерок прошёлся по комнате, пошевелил волосы Сарины и кружева на её тонкой ажурной блузке. Девушка поёжилась и, на секунду отвлёкшись от спора, пригубила чашку с давно остывшим чаем.

Ардиас всё ещё не вмешивался в ссору, предпочитая, как всегда, наблюдать за ней со стороны и молча размышлять о своих делах.

А дела в государстве действительно шли из рук вон плохо. Казалось, только вчера страна жила в мире и благополучии, не беспокоясь ни о каких проблемах. Вчера? Нет, гораздо раньше. Ардиас уже потерял счёт месяцам, когда тяжёлая поступь войны впервые ступила на землю Альянса. Иллирианский Союз, их западный сосед, внезапно обрёл смелость начать настоящую, тотальную войну. Без объявления, без какого-либо предупреждения Союз применил биологическое оружие по двум регионам Альянса, превратив цветущие, многомиллионные города в груды развалин.

Атаке подверглась даже столица страны – Капитолий. И хотя защитный купол ещё не успел активироваться, сработали вихревые щиты и системы ПРО, успешно отразив смертоносные снаряды. Но двум городам повезло гораздо меньше. Ардиас помнил сонные лица остальных четырёх сенаторов, когда их среди ночи подняли по внезапной тревоге. Их шок и растерянность была почти осязаемыми, а Ардиас с трудом удерживал себя от ответной биологической атаки.

Их многомиллиардную нацию охватила злость. Ненависть народа, направляемая умелой рукой Сената, выплеснулась на соседнюю страну. Заводы по производству РАБов и «Аргусов», стоявшие без работы многие годы, заработали снова, и миллионы роботов направились в сторону фронта наравне с бесчисленными легионами людей.

После начала войны наросло даже напряжение в Сенате. Пять самых могущественных людей страны всё чаще ссорились и всё реже приходили к согласию.

Особенно громкий крик отвлёк главу Сената от раздумий. Пришло время убавить звук скандалящим политикам. Что они там обсуждали? Стоит ли пытаться удержать врага на внешних границах или пустить его внутрь страны, полностью сконцентрировавшись на глухой обороне, – Ардиас слушал коллег вполуха, но, кажется, это и было последней темой их разговора. На этот раз сенаторы объединились в команды, словно дети.

Сарина нашла общий язык с Лиландом и теперь они вместе нападали на Дареуса и Калидаса. Прямые волосы сенатора Сарины Дайли шевелились, как змеи, каждый раз, когда она начинала говорить, а в лиловых глазах тлел яростный огонёк. Она устремила свой взор на Дареуса, словно пытаясь просверлить его переносицу своим острым взглядом. Впрочем, Дареус Фостер не шибко реагировал на эти её психологические штучки. Он сидел по другую сторону стола, покачиваясь в мягком кресле и перекинув ногу на ногу, пока солнце освещало его тёмные волосы и лёгкую седину на висках. На лице сенатора играла наглая полуулыбка, а из каждого ответа Сарине можно было выжать столько яда, что хватило бы даже на то, чтоб отравить змею.

Калидас и Лиланд спорили на повышенных тонах, но в их голосах не чувствовалось ни злости, ни ненависти, скорее профессиональное соперничество. И лишь на Ардиаса никто не обращал внимания, что, наверное, даже хорошо.

Он промокнул лоб белым платком и провёл рукой по седым волосам. Он устал, и устал смертельно. Под глазами залегли глубокие морщины, на лице застыла маска безразличия, и он не помнил, когда в последний раз доброжелательно улыбался. Глава Сената посмотрел на серебряное кольцо на правой руке, подтверждающее его статус первого человека страны, и глубоко вздохнул.

– Давайте все успокоимся и… – начал он, но никто не обратил на него внимания, даже головы не повернули.

– Тише! – уже прикрикнул Ардиас. Никакой реакции, словно бы эти люди его специально игнорировали.

– А ну закрыли свои рты, кхар бы вас побрал! – рявкнул асарх, и в зале воцарилась такая тишина, что стало слышно, как за окном шумят автомобили.

Сенаторы успокоились, но Сарина всем своим видом показывала, как она обиделась, что ей не дали победить в споре. Ардиас обвёл каждого пристальным взглядом и убедился, что все взоры обращены к нему. Он попытался сделать свой голос как можно мягче, стараясь разъяснить коллегам каждую деталь из их спора, но стоило ему только открыть рот, как Сарина несколько раз кашлянула, призывая к вниманию.

– Ардиас, я хотела бы обратить ваше внимание на то, что если мы не уберём войска с границ, то потеряем довольно много людей, – рассудительно сказала девушка. – В будущем это неприятно скажется на нашем военном положении и…

– Сейчас всё решим вместе, – прервал он её.

Сенатор возмущенно вздернула подбородок.

– Подумайте хотя бы о жизнях солдат, – не унималась она.

– Отнюдь, – вмешался Дареус, и прежде, чем асарх успел разозлиться, что его уже в который раз прервали, продолжил: – Скажем, два титана класса «Аргус» в каждую роту позволят сдержать оборону до прихода основных сил или флота. Глупо позволять Союзу проходить еще дальше вглубь регионов. А пока мы держим их на линии фронта, успеем изготовить больше синтетиков или мобилизовать ещё немного населения. Говорить о сдаче наших границ – измена!

В принципе, он прав. Но с одной стороны стояла Сарина с её праведным желанием сохранить жизни солдат, но отдать часть контролируемых армией территорий, а с другой – Дареус, который, вроде бы, тоже не любит терять людей, но беспокоится за сохранность границ больше. Ардиас решил отложить принятие решения на потом.

– А ты найди эти два титана! – снова вспыхнула Сарина.

– Мои уважаемые коллеги, – сказал старик таким тоном, чтоб никто из присутствующих не сомневался, что следующего оратора, посмевшего прервать его речь, он не потерпит. – На данный момент у нас появились более важные вопросы. Один из наших шпионов донёс информацию, что Союз планирует пересечь Трезубец и в скором времени оказаться под стенами Капитолия.

– Трезубец? – стареющий Лиланд Брунер обнажил зубы в жестокой улыбке. – С какой это стати Совет Иллирии решил отправить войска по этому самоубийственному пути? Или это инициатива лично президента?

Ардиас встал с кресла, поправил белую рубашку, расстёгнутую на верхнюю пуговицу, и подошёл к окну. Капитолий, казалось, даже не волнует жестокая война на границах. Он всё так же цвел, развлекался и не подавал виду, что в стране что-то не так. Но о тяжёлом положении Альянса говорили снующие по городу аэролёты, перевозящие раненых с передовой. Лечебницы заполнились до отказа ещё с первых дней, так что после долгих и тяжёлых обсуждений Сенат принял решение ограничить поставки альфрания для больниц, решив использовать его для изготовления армейского снаряжения, а не протезов.

Альфраний… Его всегда не хватало. И хотя Альянс считался богатейшим экспортером альфраниевых изделий, для страны этого материала всегда было мало. Сотни лет назад на тех территориях, которые были стёрты с лица планеты войнами и заражены всякой гадостью, нашли новые залежи камня. Вскоре выяснилось, что это не просто камень. Через некоторое время альфраний стал служить основой для всего, чем привыкли пользоваться люди: изделия из него проводили электрический ток, над городами поднялись Щиты, сделанные из того же альфрания, обшивки машин, броня – всё изменилось с появлением нового вещества.

– Я не знаю, – признался Ардиас, вспомнив вопрос. – Да это и не играет особо важной роли. Суть лишь в том, что завтра, если никто не помешает, отряд врага подойдет к столице.

Он увидел, как на молодом лице Дареуса появилась неприятная улыбочка и догадался о его мыслях.

– Это не хорошо, Дареус! – прикрикнул асарх, обратив на него строгий взор своих синих глаз. – Если ты считаешь, что мы можем закрыть на это глаза, то ты ошибаешься! Я скорее вскрою себя ножом, чем позволю хоть одной швали топтаться возле моего города.

Ардиас успокоился, сделал глубокий вдох и сосчитал до десяти. Обычно это помогало, но сегодня напряжение было слишком высоко.

– Покажите Трезубец, – попросил Калидас, наклонившись вперед. – Посмотрим, может быть, мы сможем пырнуть им грифонов прямо в их напыщенный зад.

У Калидаса Вейна, хозяина Лирия, всегда было своеобразное чувство юмора. Не ядовитое, как у Дареуса, и не колючее, как у Сарины. Юмор Калидаса всегда имел оттенок мрачности и даже серьёзности, приправленное львиной долей сарказма. Правда, шутил этот мужчина чрезвычайно редко, а улыбался не чаще Ардиаса.

Асарх подошёл к круглому столу, ударил кончиком пальца по его интерактивной поверхности и над гладкой столешницей появилась объёмная карта местности под названием «Трезубец».

Эта горная гряда, находящаяся почти у самой границы региона, давала естественную защиту от вторжения с запада. Горы выступали плотной стеной, неприступной крепостью, на которую невозможно было ни взобраться, ни заехать. И между двумя самыми высокими точками хребта находилось узкое ущелье, так соблазнительно виляющее между каменных твердынь. Невооруженным взглядом заметно – на высоких скалах ущелья не составит труда организовать засаду и малыми силами уничтожить превосходящий по численности отряд. Последний раз захватчики шли через Трезубец лет тридцать назад, но тогда… тогда ситуация была немного иная. Теперь же простая горная дорожка превратилась в настоящую военную базу.

Ардиас увеличил изображение и взмахом руки разрезал голограммный Трезубец на две части. Где-то посередине узкого пути взорам неосторожных путников могла предстать широкая округлая площадка, которая разветвлялась на три пути. Более внимательные гости, возможно, заметили бы за своей спиной странные стальные крепления, а наиболее оснащённые и умные посетители смертоносного ущелья могли бы понять, что внизу под каменным полом находится обширное пустое помещение. И без сомнения, все люди, забредшие по неосторожности или из любопытства во владения Трезубца, оказывались незамедлительно убиты.

Ардиас ничего не смыслил в показаниях Трезубца, но на экране появилась информация, что база под ущельем функционирует на семьдесят два процента. Наверное, этого вполне хватит.

– У нас не хватает ни людей, ни ресурсов, – подытожил асарх. – Дареус, Кореллия могла бы увеличить объём поставок альфрания в столицу?

Мужчина молчал несколько секунд, собираясь с ответом, и наконец ответил:

– Регион на мели. Попытаемся отправлять больше – и мой город будет сидеть в темноте по вечерам.

Глава Сената понимающе кивнул. Винить Дареуса за отказ нельзя. Хозяин Капитолия знал, как дорого Кореллии обходится каждый день войны, учитывая то, что кроме этого ей приходится обеспечивать ещё и всю страну.

Ардиас коснулся рукой шеи и провёл рукой по гладкому подбородку. Он несколько минут молча смотрел на карту, чем вызвал смущение присутствующих сенаторов. В конце-концов он снял очки и, протерев кристаллизованные стеклышки платком, водрузил их обратно на переносицу.

– А наши шпионы, случайно, не сообщали сколько человек идёт через Трезубец? – подал голос Лиланд Брунер.

Ардиас почти что восхищался этим человеком. Лиланд держал свой регион, Марис, в ежовых рукавицах. Жадные лучи солнца плясали на чёрном пиджаке мужчины и его тронутых сединой светлых волосах. Зеленые глаза из-под низких бровей всегда смотрели прямо, в глубокой морщинке между бровями таилась злость. Сенатор Брунер никогда не отличался особым гуманизмом. Радикал – вот какую характеристику Ардиас дал бы Лиланду, но такие люди, как он, стране просто необходимы.

– Двести человек, – ответил асарх.

Он ждал смешка, который просто обязан был прокатиться по залу, но никто из сенаторов не улыбнулся, может, из-за страха перед ним самим, а может, они понимали, что даже двести человек смогут существенно дестабилизировать наигранно спокойную обстановку Капитолия.

– И кто же ближе всех?

Отвечать вызвалась Сарина. Именно она обычно занималась военными вопросами. Девушка быстренько порылась в планшете и тонкими пальцами вытащила оттуда голограмму с нужной информацией.

– Шестнадцатая рота Девятого полка, – сказала она, как обычно сопроводив ответ своей белоснежной улыбкой.

– Прекрасно, – махнул рукой Ардиас, постаравшись придать своему голосу самый небрежный тон из всех возможных. – Пусть направляются к ущелью. И добавьте к ним, скажем, техномага.

Но такая уловка не прошла для присутствующих незаметно. Мужчины недовольно заворчали, Сарина скривилась. Асарх взял со стола чашку и сделал несколько глотков холодного апельсинового чая.

– Техномаг? – кисло произнес Дареус. – Не думаю, что нам стоит отвлекать их от западного фронта. Даже уход одного из них существенно повышает шансы Союза на прорыв наших рядов. Кроме того, мы слишком рискуем, посылая наших телохранителей в горячие точки, логичнее было бы держать их при себе.

– Компенсируем его РАБами. Благодаря Исемиру, – на этих словах старик посмотрел на Сарину и чуть кивнул, – мы не испытываем недостатка в этих синтетиках. Но вот в человеческих ресурсах… В любом случае, присутствие техномага – это почти что гарантия победы. Мы не можем разрывать армию, потому что у нас критически не хватает людей. Давайте голосовать.

Четыре руки поднялись настолько неуверенно, что асарх на миг засомневался, правильно ли он поступает. Но дело сделано, его подчинённые проголосовали единогласно.

– Эйвен Майер в десяти километрах от Шестнадцатой роты, сенатор, – сказал Дареус.

– Выводи на экран, – приказал асарх.

По мановению руки Сарины от стены отделился тонкий монитор шириной в два метра. В пустой пластиковой рамке появилась непрозрачная голограмма тёмно-серого цвета. Сначала были лишь шум и помехи, но спустя несколько манипуляций запустился экран ожидания, а за ним – пиктограмма установления связи.

На экране появился молодой темноволосый мужчина около тридцати лет с красными глазами и приятной улыбкой. Его появление сопровождалось автоматной канонадой и оглушающими взрывами. Изображение дергалось, что говорило о близком присутствии титанов. Вокруг мужчины витал зеленоватый кинетический щит, похожий на стекло.

– Вы всегда умели выбирать лучшее время для звонков, Ардиас! – произнёс техномаг вместо приветствия, пытаясь перекричать громкие звуки на фоне.

– Простите, что отвлекаем вас в такой момент, – сказал глава Сената, – но нужно ваше немедленное присутствие рядом с Шестнадцатой ротой. Я сброшу координаты и детали задания вам на коммуникатор.

– Нет проблем, мы лишь…

Он не успел договорить. Какой-то рядовой с криком «В сторону!» оттолкнул Эйвена и едва сам не подставился под пулю. Спохватившись, техномаг вытянул левую руку в сторону солдата в светло-жёлтой форме Иллирианского Союза, и весь Сенат мог наблюдать, как противник поднялся в воздух с выпученными от ужаса глазами. Его тело неестественно выгнулось, и он мешком упал на землю с переломанным хребтом.

– Ранены? – встревожился Лиланд.

– Нет, – уверенно сказал техномаг. – Спасибо прикрытию, – он оглянулся, показывая сенаторам пейзаж: грязь, кучи мёртвых тел и шагающие между трупами пятиметровые титаны. – Это – остатки атаковавшего утром отряда.

– И сколько потеряли?

– Десяток андроидов, не больше. Мы здесь так укрепились, что нас даже ядерным взрывом не выбьешь.

На лице Сарины появилась гримаса отвращения, когда проходивший мимо титан превратил труп солдата в кровавую кашу, наступив на него.

– В любом случае, мы надеемся на вас. Закончите работу вместе с вашей ротой и выдвигайтесь на помощь Шестнадцатой.

Ардиас кивнул на прощание и отключил связь. Экран погас, исчезла голограмма, монитор вернулся в свою нишу в стене.

Асарх повернулся лицом к сенаторам.

– Думаю, на этом можно считать наше заседание законченным.

– Но как же наша проблема… – Сарина чуть привстала.

Зашумел робот-пылесос, услышав ключевые слова, что сессия закончена, и возле ног девушки пронесся фиолетовый шар с множеством присосок.

– Наша армия прекрасно справляется. Не вижу смысла впускать Союз дальше на нашу территорию, если мы сможем задержать их почти на границах, – и видя, как Лиланд уже открыл рот, чтобы возразить, продолжил: – Без возражений. Быть может, когда-нибудь вы поблагодарите меня за это.

Сарина яростно вздернула головой, развернулась на каблуках и зашагала прочь из кабинета.

Оставшись в одиночестве, Ардиас несколько минут молча наблюдал за работающим уборщиком. Когда фиолетовый шар в очередной раз прошёлся под круглым столом, асарх снял свое серебряное кольцо, ставшее в последнее время невероятно тяжёлым и положил его в кармашек.

– Мисси, убери стол и подготовь Сенаториум к следующему заседанию.

Фиолетовый робот свернулся, подобно ёжику, и укатился к ближайшей бирюзовой колонне, покрытой золотыми узорами. Многочисленные стеллажи с бумагами закрылись прозрачными силовыми щитами, стол начал мягко опускаться под пол.

Ардиас подошёл к окну и поднял жалюзи. Начинало темнеть, огни Капитолия уже давно разгорелись на полную силу. Вдалеке мчались монорельсы, над ними стояли в пробке автомобили. Несколько боевых аэролётов издали прощальный рёв и медленным ходом направились к выходу из города.

Ардиас был слишком стар для этой работы. Хотя по современным меркам восемьдесят шесть лет – почти что самый расцвет, но Ардиас чувствовал, как каждый прожитый день морально выжимает его досуха. Война – не самый лёгкий период его правления, особенно, если эту войну страна проигрывает.

Расступились тучи. Ардиас, стоя возле окна на последнем этаже Цитадели, видел, как блеснул Щит под лучом какого-то дальнего концерта. Сенаторы только вышли из здания и на несколько минут остановились поговорить. Асарх приблизил изображение, коснувшись очков, и увидел, что Сарина была более, чем недовольна, а Калидас в который раз закурил сигарету. Вскоре они тепло попрощались друг с другом, словно бы никакой ссоры перед этим не было, сели в свои автомобили и поднялись в воздух.

Ровно через месяц всё повторится сначала.

По мокрой дороге шагал человек. Его тёмная мешковатая одежда отяжелела от дождя, в ботинках хлюпала вода. Он спрятал руки в рукава, на голову накинул капюшон, но теплее от этого не стало. Шагая по холодной грязи, человек жалел, что не выпросил у военных транспортер или, на крайний случай, мотоцикл. Они бы позволили – техномаги стояли выше военной иерархии Альянса.

Эйвен Майер направлялся к Шестнадцатой роте Девятого полка, который, судя по сброшенным Ардиасом координатам, должен быть где-то рядом. Только на отмеченном месте никого не оказалось: из-за дождя встроенный в руку коммуникатор показывал близость цели, но уже битый час водил техномага по дебрям.

Пробираясь сквозь огромные колючие кусты, Эйвен жалел, что он не маг природы. В принципе, он вообще не маг, это всё из-за имплантов, вживлённых в детстве – этой процедуре подвергали всех младенцев. При рождении кроме чипа гражданства им вживляли идентификатор способностей к имплантам. Если такие обнаруживались, то через десять лет ребенка забирали на обучение в Храм. На весь Альянс было всего лишь семь техномагов.

Эти люди обретали способности управлять организмом чужого человека, его нервной системой и мышцами или взламывать электронные сети разного уровня сложности. Для защиты техномаги имели кинетический щит. Он защищал лишь от одного выстрела, зато если его пробьют – через некоторое время щит восстанавливался. Техномаги не подчинялись офицерам, имея лишь одно начальство – Сенат. Им разрешалось отпускать волосы до любой длины и носить любую одежду, а также использовать вооружение различной степени легальности.

Эйвен, как и прочие его собратья, предпочитал чёрный цвет в одежде, носил защитный плащ, чёрную или белую рубашку, тёмные брюки и плотно зашнурованные ботинки на специальной подошве. Они имели встроенные сопла, позволяли держаться на самой скользкой поверхности и полностью оправдывали свою высокою стоимость.

Дождь наконец соизволил закончиться, из-за толстых тяжёлых туч появилось солнце и с ехидной улыбочкой скользнуло лучами по лужам и грязи, разогнало липкий утренний туман. Коммуникатор, встроенный в левую руку Эйвена, наконец адекватно заработал и показал единое направление – километр на запад. Обречённо вздохнув, он направился по указанному пути.

Спустя ещё полчаса в туманной дали показалось большое скопление людей и переливающийся разным светом на солнце щит. Увязая в жидкой тягучей грязи, Эйвен побрёл в их сторону. Вскоре на самой высокой палатке он сумел различить флаг своей страны – алая молния, окруженная золотым лавровым венком, на снежно-белом фоне. «Ну наконец-то!» – с усталым облегчением подумал техномаг. Через несколько минут он подошёл настолько близко, чтобы увидеть скрытые в траве автоматические турели. Орудия смотрели в его сторону, но даже не дернулись, когда он проходил рядом – они не должны реагировать на гражданина Альянса. В случае незваных иностранных гостей они приподнимались и вели огонь на поражение.

Лагерь имел полупрозрачный купол, называемый щитом, который защищал от выстрелов и дождя. За сотню метров до лагеря путь Эйвену преградил солдат с автоматом.

– Утречка, – буркнул он, пристально смотря ему в глаза. – Какие-то проблемы? Заблудились? – рука угрожающе легла на затвор автомата.

– Не слишком-то рады видеть гостей, а? – весело, как мог, спросил Эйвен. – Меня зовут Эйвен Майер, по заданию от Сената. Мне нужен ваш капитан.

– Техномаг? Нас предупредили о вашем прибытии, – охранник немного расслабился. По крайней мере, убрал руку от затвора. – Служба обязывает удостовериться в вашей личности. Не закрывайте глаза.

Он опустил оружие и достал маленький карманный приборчик, которым провёл перед глазом Эйвена. Затем он спрятал его обратно в карман.

– За мной. Капитан Трасс наблюдает за тренировками.

Цвет палаток варьировался от зелёных до тёмно-зелёных, встречался коричневый, но от этих камуфляжных цветов начали болеть глаза. Проходя между бесконечными рядами, Эйвен видел занимающихся своими делами солдат: одни чистили оружие, другие отрабатывали строевую подготовку, кто-то провожал его взглядом, втихую посмеиваясь над мокрой одеждой. Конечно, их-то щит не пропускал влагу.

Техномаг и часовой прошли в самый центр лагеря, где над палатками возвышался передвижной штаб. Именно он и поддерживал защитный купол. Возле него солдаты отрабатывали стрельбу по мишеням-голограммам. На груди каждой мишени был заметен флаг врага – расколотый камень на синем фоне.

Немного поодаль стоял высокий человек в белом офицерском мундире, заметно выделяющийся среди обычных солдат. Левую руку капитана заменял стальной протез.

– Господин капитан! – позвал охранник, и офицер повернул к нему голову. Солдат ударил себя левой рукой в грудь в качестве военного салюта и выпрямился. – Прибыл Эйвен Майер.

Трасс недоверчиво сузил глаза и осмотрел гостя с ног до головы.

– Хорошо. Свободен, – сказал капитан, и солдат, ещё раз отдав честь, ушёл.

– Капитан, – начал Эйвен, – у меня приказ от самого Ардиаса. Нам с вами следует немедленно выдвигаться к Трезубцу.

Офицер покачал головой.

– Да? Надеюсь, у вас есть чем подкрепить свои слова? А то кроме сообщения о вашем прибытии я не получил ничего.

– Конечно! Где ваш голограс?

Трасс призывно махнул рукой и направился в штаб. Эйвен пошёл за ним.

– Давно вы держите здесь позиции? – спросил он на пороге, пока военный идентифицировал собственную руку.

– Да уже полгода, если не больше. Здесь относительно спокойно, всего по две-три атаки в неделю, зато мощные.

Дверь открылась, и капитан пропустил Эйвена внутрь.

Штаб состоял всего из одной широкой комнаты. Посередине находился высокий столб, на котором циркулировала энергия. Именно этот генератор поддерживал щит над всем лагерем. Прикосновение к энергии грозило смертью, так что её огораживали прочным пуленепробиваемым стеклом. У дальней стены стоял широкий компьютер, возле него – подставки с оружием. К потолку были прикреплены шаровидные лампы.

Капитан прошёл к низкой мутной сфере на пластиковой подставке.

– Присаживайтесь, – Трасс указал на один из стульев, но сиденья на них показались Эйвену такими неудобными, что он решил постоять.

Техномаг вытащил из потайного кармана маленькую вещицу, похожую на серую таблетку или конфету и протянул капитану. Тот вставил её в разъём голограса и запустил сообщение.

Голограмма Ардиаса появилась в полный рост, он заговорил немного скрипучим голосом:

– Завтра через Трезубец попробует прорваться враг, и мне нужна ваша рота для его сдерживания. Отряд противника превышает ваш в два раза, так что посылаю с вами техномага, постарайтесь ему не перечить. Вы знаете, что делать. Удачи, Трасс.

После этого запись закончилась.

– Сообщение датировано вчерашним числом, так что завтра – это уже сегодня, – пояснил Эйвен. – Успеем добраться до Трезубца?

– Не вижу проблем, – пожал плечами капитан. – Будем через пару часов, если выедем немедленно, – он забрал из голограса таблетку и перебросил её Эйвену. – Приготовьтесь. Мы не привыкли ждать.

Тяжёлый грузовой автомобиль подпрыгнул на кочке и шумно опустился в глубокую лужу. Запели дополнительные двигатели, когда капитан передвинул рычажок вверх, и офицерский транспортер вырвался вперед остальных. Несмотря на заявления Трасса о том, что проблем с поездкой не будет, офицер выжимал из автомобиля всю мощность, стараясь не потерять ни минуты.

Солдаты Шестнадцатой роты мчались за грузовиком на расстоянии не более пяти метров. Всего одиннадцать автомобилей, всего сто человек. В реалиях современных войн это могло показаться каплей в море, однако Трезубец вкупе с техномагом давал неплохое преимущество. До ущелья оставался час езды, вдалеке уже был видны покрытые туманом острые пики скал.

– Я сражался рядом с тобой в Марисе, – вдруг вспомнил капитан. – Ты меня наверняка не видел, но зато я заметил тебя.

Эйвен не мог не согласиться – Трасса он не видел. Скорее всего, этому мешали пара десятков тысяч солдат Союза, которые внезапно пересекли границу с южным регионом Альянса.

Техномаг вообще не собирался разговаривать в дороге, но Вакир Трасс оказался довольно приятным собеседником и у них нашлись общие темы для разговора. Тем более, не сидеть же три часа в гробовой тишине.

– Да уж, ну и мясорубка тогда была, – ответил Эйвен, проверяя, насколько высох его плащ. – Это ты в Марисе руку потерял?

– Да, – подтвердил Трасс. – Подонок из Союза отрубил её одним ударом. Как ножом по маслу прошёл. Ну я и заменил её протезом. И знаешь, что? Нисколько не жалею! Аугметика не чувствует боли, не знает усталости. Да я ею титана поднять могу…

– Не можешь, – с улыбкой перебил Эйвен.

– Ну, может, и не могу. Но зато голову человеку одними пальцами раздавить сумею. Я бы заменил все части тела на механические, если бы не постоянное нытье о потере человечности и тот проклятый закон об ограничении имплантов.

Трасс на секунду не уследил за управлением, и автомобиль попал в неглубокую яму. Пассажиров хорошенько тряхнуло, а из кузова, в котором находились солдаты, послышался дружный «ух».

– А ещё моя тетка страдает от робофобии, так что в моей семье не очень доверяют синтетикам, – продолжил он. – А что твои родители о тебе думают? Ну в смысле… о твоих способностях.

Эйвен чуть помрачнел.

– Моя семья жила в Аркаане, – ответил он.

Трасс прищёлкнул языком.

– Ясно. Мрази из Иллирии даже войну не объявили. Ну ничего, дракон уже проснулся. Я не успокоюсь, пока над Цитаделью Иллирии не поднимется наш флаг, а голова президента не окажется на асфальте.

Техномаг снова усмехнулся, отчасти разделяя желания капитана. Безусловно, красно-белый флаг в центре вражеской столицы от хотел видеть больше всего, но, судя по всему, этого может никогда не случиться. Дальше пошли разговоры о политике и Сенате, о военных машинах и воздушном флоте, и ещё множестве самых разных вещей.

Время пролетело незаметно. Вскоре взору техномага предстала огромная массивная скала, называемая Трезубцем. Перед ней находилась идеально гладкая и ровная площадка, достигающая самой границы с Иллирианским Союзом. Трезубец казался чрезвычайно высокой стеной и больше смахивал даже на каменную волну. Кажется, когда-то давно здесь применили терраформирование и словно бы отчекрыжили добрый кусок горной породы.

Автомобили остановились. Некоторые солдаты вытаскивали из прицепов сложенных титанов, другие попросту разминали спину после долгой поездки. Между скалами Трезубца виднелась дорожка, настолько узкая, что по ней могли пройти лишь три человека в ряд или титан класса «Аргус», прилично исцарапав обшивку.

Оставив солдат заниматься должными, привычными для них вещами, Эйвен отправился дальше, где массивная скала немного нависала над землей. Куда только доставал взор, можно было увидеть одинаковую картину – зелёная равнина и каменная стена Трезубца, которая соприкасалась с землей почти под прямым углом. Сверившись с подсказками, оставленными ему Ардиасом, техномаг начал шарить руками по скале в поисках нужного углубления.

Эйвен даже не догадывался, что здесь, на самой границе с Санктусом, который принадлежал Союзу, имеется такая грандиозная военная машина, как Трезубец. Он, конечно, знал, что эти горы защищают столицу от вторжения, но не подозревал, каким образом.

Наконец рука скользнула в продолговатую выемку и техномаг подумал, что она подозрительно похожа на ту, которую он так искал. «Длинная, похожая на молнию трещина. Не пропустите, если будете искать именно в том месте, и ни за что не заметите, если не будете знать точное расположение», – вспомнил он голосовое сообщение престарелого асарха. Что ж, похоже, эту молнию Эйвен нашёл.

Мужчина надавил на углубление, чувствуя, как его рука проваливается внутрь, словно бы перед ним находился не камень, а серый песок. Это не было необычным, но Эйвен на секунду испугался, что что-то откусит или зажмёт ему руку, как в детских страшилках. Но к счастью, этого не случилось. Он почувствовал лёгкий укол, когда иголка, которую техномаг не видел, вошла ему в палец и взяла каплю крови. Следом за этим на уровне его глаз открылся заслон, оттуда полился красный инфралазер и просканировал его зрачок, определив гражданство Капитолия и Альянса.

Каменная молния наконец выпустила руку сенатского телохранителя, но затем прямо на серой скале появилась зелёная тонкая полоска. Догадавшись, что Трезубец требует от него голосового пароля, Эйвен произнес:

– Путь через Трезубец всегда закрыт.

Полоска задвигалась, считывая его голос, а затем исчезла так же внезапно, как и появилась. Громадная скала над его головой дрогнула и начала свое движение в сторону, заставляя техномага отступить на несколько шагов назад.

Камень, оказавшийся десятиметровой толстенной дверью, зашипел, выпуская потоки сдавленного воздуха и поднимая в воздух столб пыли; сверху сыпалась крошка и мелкие камешки. Солдаты заинтересованно подошли ближе, слышались удивлённые возгласы, подкреплённые грубоватыми выражениями и смешками.

– Хрена себе! – обернувшись, Эйвен увидел подошедшего Вакира Трасса. – Это всегда здесь было?

Техномаг придал своему лицу выражение уверенности и ответил так, словно бы знал о подземной базе с самого рождения, а не услышал впервые лишь несколько часов назад:

– Насколько мне известно, уже давненько, – таким ответом он заслужил уважающие взгляды от окружающих военных.

Дверь с шумом и грохотом, от которого дрожала земля, открывалась всё больше, позволяя увидеть широкий спуск вниз.

– Так, спускаемся вниз, осторожно и не спеша! – приказал капитан Трасс и начал спускаться первым, подавая пример остальным.

Пилоты заняли свои титаны, водители сели в транспортеры и начали движение в те зоны, где их не заметил бы враг. «Аргусы», прижав пулемёт и ракетницу к корпусу, пошли вперёд пехоты, от каждого их шага содрогались каменные стены и пол, но места для этих титанов было предостаточно. По проходу загорались лампы, находящиеся через каждые три метра, некоторые светили тускло, некоторые – чересчур ярко, но на их стекле был явно виден толстый слой пыли.

Эйвен шёл последним, и дверь за ним захлопнулась со странным стуком массивного стального заслона. В туннеле пахло плесенью, под ногами ощущался песок и мелкий щебень, превращенный стопами многотонных «Аргусов» в мелкие осколки. Техномаг с каждым шагом чувствовал, как холодает и понял, что спустился уже на несколько метров под землю. Дорожка находилась под наклоном и поросла мхом, так что иногда кто-то из солдат поскальзывался и под общий хохот сослуживцев поднимался на ноги.

Проход вывел военных к площадке поистине огромных размеров. Присвистнув, техномаг задрал голову вверх и увидел над своей головой высокий стальной, а не бетонный, как всё остальное в зале, потолок. Некоторые участки были отмечены кругами, такие же круги находились и на полу. Эйвен протолкался мимо солдат и нашёл Трасса возле больших компьютеров у дальней стены. Масштабы этой базы поражали, здесь могло поместиться в два раза больше людей, чем находились сейчас.

– Отправьте снайперов наверх, на вершину скал, пусть засядут там и ждут противника, – раздавал чёткие приказы Вакир своим людям. – Остальные пусть осмотрят оружие и приготовятся.

Сержанты внимательно слушали указания и важно кивали, затем отдали честь и направились к подчинённым.

Эйвен подождал, пока офицер освободится, затем кашлянул, привлекая его внимание. Капитан отвлёкся от широких мониторов и повернулся.

– Сенат не сообщал приблизительное время прибытия наших гостей? – спросил он.

Эйвен отрицательно покачал головой.

– А вообще что-нибудь конкретное?

– Они вообще ничего не говорили, кроме численности солдат.

– Не люблю, когда задания даёт Сенат, – буркнул Трасс. – Они никогда не сообщают никакой конкретики. Идите туда, сделайте это. А что будет в том месте, что нам нужно сделать – не говорят.

Техномаг передернул плечами.

– Не спорю, они многое утаивают. Что же, мы подождём, конечно, хотя это ожидание меня… напрягает.

Широкая улыбка появилась на обветренных губах офицера.

– Да ты, никак, волнуешься! Ха, а я уж думал, что техномагам, элите наших войск, похрену на подобные мелкие передряжки.

Подобный укол, хоть и сказанный в шутку, немного разгорячил Эйвена.

– Ну, во-первых, техномаги не солдаты, – резковато ответил он. – А во-вторых, только самые отбитые не волнуются перед боем. А предстоящее сражение совсем не походит на «мелкую передряжку».

Он не обижался. Солдаты часто считали своим долгом указать техномагам, что те тоже подчиняются армейскому командованию, но это было не так.

– Да, численное соотношение не в нашу пользу, – согласился Вакир, – но зато на нашей стороне тактическое преимущество и неожиданность. Ну и ещё два титана, что более важно, хе-хе.

– Ладно, и какой у нас план?

Капитан развернулся к мониторам и вывел на экран схему Трезубца. Эйвен заинтересованно склонился рядом.

– Вот здесь – главный вход, – объяснял Трасс, водя рукой по светлой голограмме. – По этому проходу будет двигаться отряд Союза. Как видишь, сразу на входе находятся толстые ворота, которые закроются, как только грифончики войдут на нашу территорию. Ещё одни ворота здесь, – он постучал пальцем там, где узкая дорога выходила на обширную площадку. – Закроем их, когда половина войдёт на площадку, а половина ещё будет в проходе.

– То есть, разрежем их силы на две части? – уточнил Эйвен.

– Верно. Затем… Видел те круги на потолке? Это, я так понимаю, люки. Они откроются, и мы вылетим прямо из-под земли и нападём на грифонов. Теперь силы уравняются, да?

Техномаг всмотрелся в схему, немного подумал и передвинул изображение вправо.

– Да, но почему бы нам не дождаться, пока иллирианцы не пройдут дальше, по одному из трёх путей, а затем ударить сзади и спереди?

– А потому, что узкая дорожка сработает и против нас. Мы потеряем много людей, кроме того, полностью нивелируется присутствие наших титанов, они там вообще не пройдут.

– Но титаны и так не протиснутся в те люки, – возразил техномаг.

– «Аргусы» упадут сверху. Я уже отправил их по грузовых лифтах…

– Сэр! – позвал один из солдат, исполнявший роль оператора. – Противник в зоне нашей видимости.

Камеры, установленные на самых вершинах, показывали светло-жёлтую змею из солдат, двигающихся пешком. Верховный главнокомандующий Торн не соврал, когда говорил, что они не возьмут с собой технику, но их численность все равно внушала некоторые опасения.

Рота пришла в боевую готовность. Под крики капитана и сержантов солдаты вставали на отмеченные кругами места и нервно ждали, когда первая десятка пройдет к развилке. Затихли всякие разговоры, слышались лишь тихий шум машин Трезубца да пощёлкивание киберножей.

Военные проверяли реактивные насадки, крепившиеся вдоль голени. Они позволяли подняться ровно на такую высоту, чтоб вылететь на поверхность. Эйвен глядел на бойцов чуть ли не со снисхождением: в его обувь такие штуки уже были установлены, причем куда более мощные и компактные.

Техномаг проверил складной пистолет на поясе и активировал один из киберножей, делая несколько пробных взмахов. Особенностью таких клинков было то, что они могли изменять длину своего лезвия от нескольких сантиметров до почти полутора метров. Некоторые модели также позволяли настраивать рукоятку и кривизну клинка. Полупрозрачный меч, похожий на мутное стекло, позволял незаметно устранить врага, если способности полностью истощат техномага.

Вакир встал у компьютера вместе ещё с несколькими подчинёнными и напряжённо наблюдал, как армия Союза втягивается в узкий проход. Эйвен видел, как механическая рука капитана быстро бегала по клавиатуре, передавая последние команды снайперам или закладывая в Трезубец какой-то алгоритм. Второй рукой офицер перелистывал изображения с камер, чтоб лучше разглядеть противников.

Время, за которое грифоны прошли от входа к площадке, казалось бесконечностью, и не только для Эйвена. Он уже и киберножи по десять раз проверил, и пистолет перезарядил, и успел тихо поговорить с солдатами, а враги всё никак не шли. Они двигались настолько медленно, словно чего-то опасались, и их опасения были оправданы. Кинув быстрый взгляд на камеры, техномаг заметил, что два солдата несли большой тяжёлый ящик. Если бы он наперёд знал, что в нём, то тут же остановил бы атаку и поменял план действий, но Эйвен принял ящики за простую взрывчатку.

– Закрываю ворота! По моей команде! – крикнул капитан Трасс.

Тишину разорвало громкое шипение и грохот, когда скала раскрылась и тяжелые ворота отрезали одну половину армии Иллирии от другой, одного солдата даже раздавило створками. Одновременно с этим на потолке раскрылись люки и пара невнимательных солдат в жёлтом обмундировании свалились вниз с шестиметровой высоты.

– Вперёд!

Сверху уже раздавались одиночные выстрелы, когда капитолийцы активировали свои насадки и вылетели на поверхность, словно пробки из бутылки крестена. Эйвен ударил по голени и почувствовал, как его стопы отрываются от земли.

Завязался бой. Благодаря внезапности подчинённые Трасса сразу перехватили инициативу и уже наседали на сбившихся в кучу противников, хотя те не переставали огрызаться.

Эйвен уклонился от напавшего на него пехотинца и ударил в ответ, их мечи скрестились с тихим шипением. Противник оттолкнул техномага и нанёс удар сверху, но тот ушёл в сторону и резанул человека по животу быстрым и точным ударом. Стеклоподобное лезвие с лёгкостью разрезало тонкую куртку солдата и его плоть. Не став мучить врага долгим ожиданием смерти, Эйвен вонзил кибернож ему между лопаток.

Рядом прошагал титан, сотрясая землю своими шагами. Пятиметровая махина шла среди сражающихся, словно стальное божество, давя своими ногами всех, кто не успел отбежать. Несколько громких выстрелов из ракетниц отправили группу человек в небытие, ручной пулемёт изрешетил тело солдата Иллирии.

Эйвен заметил, что на Вакира насели трое солдат и поспешил к нему на помощь. Расталкивая врагов, он подбирался ближе, достав из держателя пистолет. Капитан был уже без оружия, на его лице виднелся глубокий порез, но в руках его противников также не было видно ни пистолета, ни винтовки. Когда техномаг подошёл поближе, его сердце дрогнуло. Убийцы – те враги, которых Эйвен желал видеть в последнюю очередь, а лучше не видеть вовсе.

На первого из них он напал сзади и провёл мечом по горлу, пока тот не успел обернуться. Тело осело на песок и под ним растеклась внушительная лужа крови.

В ближнем бою пехотинцы пытались целиться в шею, это было известно всем ещё с детства. Словно основной догмат. Шея – наименее защищенная часть тела у военного. Конечно, у более бронированных единиц имелись стальные воротники, но у простых солдат, которые носили просто броню или куртку, шея всегда была открыта.

Второго убийцу Эйвен застрелил из пистолета, попав точно в затылок. А вот с третьим нападавшим Трасс справился сам. Отбив удар меча механической рукой, он схватил врага за голову и с лёгкостью поднял его в воздух. С ревом дикого медведя капитан впечатал солдата затылком в каменное покрытие ущелья. Голова того треснула, брызнула кровь и белёсая мозговая жидкость вперемешку с осколками костей, испачкав ботинки и форму киборга.

Отшвырнув мёртвое тело, офицер кивком головы поблагодарил Эйвена за помощь, поднял валявшуюся на песке винтовку «МТ-11» и прошёл мимо него в самую гущу боя.

Пятое чувство резко забило тревогу, и Майер, доверившись инстинкту, развернулся и упал на землю. В тот же миг на том месте, где была его голова, пронеслось длинное лезвие киберножа. Времени размышлять и строить тактику не было. Перекатившись, Эйвен рывком поднялся на ноги и встретил нападающего лицом к лицу. В спокойных глазах противника он увидел холодную уверенность и понял, что перед ним не кто иной как ветеран сражений.

Полупрозрачное лезвие жаждало крови и запело, столкнувшись с киберножом противника. Их шипение смахивало на шкварчание яичницы на раскалённой альфраниевой сковороде. Меч словно бы сам рвался в бой и позволял ему, Эйвену, направлять себя. Техномаг же не сопротивлялся танцу оружия в своей руке, нанося точные и опасные удары.

Эйвен позволил киберножу поцеловать своего собрата ещё раз, затем ушёл в сторону и попытался нанести удар сбоку. Но ветеран был готов к такому маневру и резко выбросил кулак вбок. Удар пришёлся мужчине прямо в солнечное сплетение, выбив весь воздух из лёгких.

В глазах Эйвена резко потемнело, он почувствовал, что задыхается. Но противник и не думал давать ему передышку. Яростный удар, в который солдат вложил всю свою звериную силу, техномаг отбил с таким трудом, что почувствовал, как завибрировала прорезиненная рукоятка киберножа и дрожь прошла по всему клинку. Но иллирианец ударил ещё раз и ещё, и каждый выпад мужчина парировал всё слабее.

Не имея возможности вдохнут, он чувствовал вкус пыли на губах, лезшей ему прямо в рот и нос, железный запах крови, стали и дыма. Снова грохнуло оружие титанов, совсем рядом, да так, что задрожали сами скалы вокруг.

Крики, взрывы, бесконечная автоматная канонада так оглушила Эйвена, что он и не заметил, как активировался его интерфейс.

Словно второе дыхание пришло в его организм с болезненным глотком воздуха. Иллирианец продолжал наседать, но теперь каждый удар техномаг отбивал с небывалой лёгкостью. Цвет его зрачков сменился с серого на красный, тонкие нити, видимые лишь ему, вырвались из пальцев и обвились вокруг правой руки врага.

Чуть сжав левую руку в кулак, техномаг притянул солдата к себе, перехватил его под мышкой и бросил через бедро на землю, приложив головой об камень. Тот, не ожидавший такого маневра, выронил меч и упал с широко открытыми глазами. Перед тем, как кибернож Эйвена вошёл ему в грудь, мужчина увидел в усталых глазах соперника что-то похожее на восхищение.

Над солдатами возвышались «Аргусы», словно стальные истуканы, расстреливая всех, кто носил отличную от военных Альянса форму. За одним из гигантов устремились двое убийц, которые вцепились ему за спину и пытались вылезти наверх.

Сцепив зубы, Эйвен наблюдал за ловкими движениями диверсантов, совершенно не желая сталкиваться с этой группировкой. Но один из убийц почти добрался до люка пилота, второй же застрял там, где у людей были бы лопатки. Не теряя времени, техномаг рванул за механоидом, расталкивая всех, кто вставал на пути и одновременно пробивая себе дорогу яростными ударами меча во все стороны.

Благо титаны не передвигались столь быстро, чтобы их не смог догнать человек, поэтому Эйвен вскоре настиг уходящего «Аргуса». «Ну и громадина!» – мелькнуло у него в голове, когда фигура гиганта закрыла жаркое солнце.

А ведь солнце действительно начало припекать. Раскалённый жёлто-красный шар вошёл в зенит, пригревая так сильно, что от титанов начал подниматься прозрачный дымок. Эйвен чувствовал, как по лбу и груди катятся капли пота, а волосы на голове взмокли. Теперь к запаху крови и пыли прибавился ещё один – специфический аромат пота и усталости.

Пять прозрачных нитей, вырвавшись из пальцев техномага, опутали талию ближнего к нему убийцы. Резко дернув рукой, Эйвен мог наблюдать полёт противника прямо к его ногам. Добив упавшего одним ударом, мужчина схватился за горячий уступ на ноге титана, подтянулся и оказался на его пояснице. Оттуда он начал карабкаться наверх.

Второй убийца был уже наготове. Он попытался рубануть своим мечом по пальцам техномага, но тот вовремя убрал их и запрыгнул на плечо «Аргусу». При каждом шаге титан вздрагивал, и Эйвен чувствовал, что подпрыгивает вместе с ним, не помогала даже специальная подошва ботинок.

Сделав несколько пробных выпадов в сторону неприятеля, телохранитель Сената убедился, что бой предстоит нелегкий. Мало того, что он смертельно устал и еле держит меч в руках, так ещё и перед ним самый ненавистный ему класс войск – убийцы. В обычных условиях боя он бы держался от них подальше, но теперь, если один из этих ублюдков выведет из строя титана… Это будет явно не к добру.

Клинки скрестились с тихим шипением, утонувшем в громком шуме окружения. Потом ещё раз. И ещё… Между сражающимися находилась голова титана, за которую держались оба солдата, так что Эйвен порадовался, что убийца не находится в непосредственной близости от него. «Аргус» ни на секунду не останавливался, ни на миг не прекращал обстрел.

Техномаг попытался уколоть врага в грудь, но тот просто отступил назад, словно бы насмехаясь над его нелепой попыткой.

– Давите жуков до конца! – слышался зычный голос Трасса. – До конца, мать вашу!

В ответ на это солдаты отзывались дружным «Раааа!» и ещё более интенсивным темпом стрельбы. Видимо, Альянс всё же брал верх в этом сражении.

Титан дернулся, и Эйвен чуть не свалился, зато и его противник еле устоял на ногах. Держась левой рукой за голову механоида, а правой орудуя киберножом, техномаг пытался заставить врага отступить, отпустить головёшку «Аргуса», ведь тогда, при следующем маневре гиганта, убийца наверняка потеряет равновесие, а это лёгкий путь к победе.

Перебросив меч в левую руку, он сделал быстрый выпад, и военный Союза, не ожидая такого, пропустил укол в ключицу. Из сжатых уст убийцы вырвался вскрик. Именно это и стало сигналом к действию. Он не думал – просто действовал.

Из правого рукава, словно на пружине, вылетела рукоятка ещё одного киберножа, и Эйвен, активируя клинок прямо на ходу, ударил одновременно обеими руками.

Ситуация всё накалялась. Одно неверное движение «Аргуса», один резкий поворот – и техномаг окажется на земле, сломав себе пару костей и под угрозой быть растоптанным солдатскими ботинками.

Одно из лезвий нашло свою цель и снова уткнулось в ключицу убийцы, в то же самое место. На месте раны появилось пятно крови. Взревев от боли, противник вложил всю свою силу в удар и обрушился сверху. Но Эйвен был к этому готов.

Он позволил киберножам встретиться, но затем выронил меч и, быстро выхватив пистолет, сделал выстрел от бедра. Пуля вошла глубоко в живот врага, тот пошатнулся, но клинок Эйвена уже пронзил грудь диверсанта.

– Никто не обещал, что сражение будет честным! – прошипел он и столкнул труп вниз, где он тут же попал под волну сражающихся.

Внезапно земля содрогнулась от серии громких взрывов. Эйвену показалось, что враги сумели наконец сразить второго титана, но, повернув голову в сторону ворот, он увидел, как толстенная перегородка, сдерживающая до этого времени половину армии Иллирианского Союза, разлетелась на куски. Он не успел среагировать, и мощнейшая взрывная волна сбросила его с титана. В глазах резко потемнело.

Когда Эйвен очнулся, первым делом порадовался, что никто его не раздавил, но подняв голову, он увидел, что пробыл без сознания от силы секунд десять. Приложив руку к затылку, техномаг ощутил на пальцах тёплую кровь. Он не знал, насколько глубокая была ран, но она начала ужасно саднить.

Отметив, как странно качается земля и как приглушенно звучат в голове чужие голоса, техномаг попытался встать и тут же пожалел об этом. Судя по информации на интерфейсе, от падения он сломал себе несколько ребер и повредил правую руку. Большинство военных, как альянсовцев, так и их неприятелей, тоже валялись на земле. Ущелье заполонили крики раненых и покалеченных.

Эйвена накрыла гигантская тень. Не было смысла оборачиваться, чтобы посмотреть, что падает на него.

Титан, сражённый несколькими снарядами, заваливался на бок, словно железная статуя, головы у него, как и левой руки, больше не было, на груди, где располагалась кабина пилота, зияла глубокая дыра, из которой вырывалось пламя.

Те, кто мог ещё двигаться, пытались убежать от падающего «Аргуса», и Эйвен, оказавшийся в зоне его поражения, ускоренно захромал в другую сторону. С грохотом, похожим на шум падающих десяти тонн металлолома, «Аргус» грохнулся на бок. Из кабины наполовину вылез пилот, было видно, что у него отказали конечности, он умолял о помощи, но его ноги уже начало лизать пламя.

Шатаясь, Эйвен побрёл подальше, чтобы не быть рядом, если эта машина взорвётся. Сражение поутихло. Другого титана Альянса также не было видно, наверное, он не пережил взрыва. Техномага тошнило, каждый шаг отдавал дикой болью, и он понял, что вывихнул и ногу тоже. Голова кружилась так, словно бы кто-то взял планету и запустил, словно шар для боулинга.

Послышался ещё один выстрел. Уловив вспышку справа, техномаг машинально активировал зелёный кинетический щит и обернулся посмотреть на ту мощь, что причинила столько разрушений.

Вдалеке, где раньше были ворота, стоял невысокий ящик с одним стволом на восьми паучьих ножках. «Самоходная турель», – ахнул Майер. Но что же это? Обычно такие турели были несколько метров высотой и имели гораздо меньшую огневую мощь, эта же едва превышала рост среднестатистического человека. Да и скорострельность этой удивительной турели поражала.

– За Капитолий и народ! – послышался рядом дикий крик. Этот клич, пришедший словно из дешёвого пафосного боевика, на удивление техномага поднял на ноги многих солдат и те с рёвом снова бросились на своих врагов. Только вот из разломанных ворот уже подтягивалась целая сотня свежих воинов Союза.

Забыв и о стекающей по подбородку крови, и о головокружении, Эйвен вытащил последний кибернож и покрепче сжал его в левой руке. Техномаги – амбидекстры, так что проблемы со сменой рук не будет. Выпустив воздух сквозь сжатые зубы, он рванул к турели, на ходу запуская в своем организме иную подпрограмму.

Красный цвет глаз сменился на изумрудный, время словно бы замедлилось, а звуки приглушились. Он видел и слышал лишь одну цель – как стреляет самоходная турель, разрывая в клочья целые группы и своих, и чужих.

Окружающая среда начала сливаться в одну цветовую гамму, люди стали похожими на тени с их расплывчатыми тёмными силуэтами и только техномаг, словно призрак, вихрем проносился мимо них. Будто во сне он отбивал атаки каждого, кто преграждал ему путь, и быстро, не жалея последних сил, убивал врагов. Зацепившись об осколок бывших ворот, Эйвен бросил мимолетный взгляд на землю и продолжил бы бег, если бы не заметил лежащее тело.

У трупа были всё ещё раскрыты глаза, на лбу зиял глубокий порез. В руке мертвец зажал винтовку «МТ-11», вторая конечность, оторванная в локте, валялась рядом – механическая и покрытая чей-то кровью.

Пронзённый несколькими пулями капитан Вакир Трасс прислонился к камню и с первого взгляда казался ещё живым, если бы не кровавые пятна на груди и стеклянные невидящие глаза. Времени горевать нет. Если он не уничтожит турель сейчас – умрёт ещё больше людей, погибнет вся Шестнадцатая рота.

Турель охраняла лишь небольшая группа солдат, которые отстреливали приближающихся противников с невероятной точностью. Но вот техномаг – не просто очередная цель. Мозг Эйвена в бешенном режиме просчитывал возможную траекторию выстрелов охранников, интерфейс рисовал красные линии, отмечая будущий полет пуль, а инстинкты шептали в какую сторону нырять.

Пули проносились мимо него в замедленном темпе, словно под водой, перед глазами стояли формулы просчёта выстрелов и их направления, но вот боль, врезающаяся в мозг с каждым шагом, с каждым движением, мешала сосредоточиться.

Собрав последние силы, Эйвен вытянул левую руку вперёд. Пять нитей, вырвавшиеся из пальцев, потянулись к одному из охранников и в мгновение ока переломали ему шею, тут же перескочив на второго. Чувствуя привкус идущей из носа крови, техномаг поднял следующего солдата в воздух и с силой бросил его об скалу позади, может быть, не убив на месте, но хотя бы ненадолго оглушив. Остался последний.

Но этот не пытался защищаться. Он лишь дёрнул за ручку на поверхности турели и Эйвен с ужасом увидел, как поворачивается к нему широкий ствол. Он прыгнул вперед, надеясь сразить охранника до того, как тот выстрелит. Эйвен перенаправил последние силы, чтоб усилить кинетический щит.

Из ствола турели вырвался сноп дыма.

А затем вспышка – и снаряд.

Он не знал, сколько пробыл без сознания, и больше всего на свете ему хотелось остаться в объятьях этой сладкой и тёплой темноты. Но резкая боль во всём теле заставила Эйвена открыть глаза и сделать глубокий вдох. Дыхание вырвалось из лёгких с хрипом, тело не отвечало на команды мозга пошевелиться. Перед глазами всё плыло, один глаз почти не видел, второй был настолько расфокусирован, что всё, что Эйвен смог рассмотреть, были лишь расплывчатые силуэты и яркое солнце.

Подождав, пока зрение более-менее вернётся в норму, техномаг с трудом приподнял голову, в ответ на это острая боль пронзила затылок. Он увидел, что одежда на его теле порвалась, из каждой раны сочилась кровь. Кинетического щита больше не было: он спас ему жизнь, приняв основной удар, и распался.

Окружающая обстановка не радовала. Повсюду валялись тела солдат Альянса, а военные в светло-жёлтой амуниции прохаживались среди погибших, словно ангелы смерти и добивали раненых или куда-то тащили.

Теперь проход к Капитолию был свободен, но армия Союза почему-то не спешила по нему проходить. Самоходная турель, целая и невредимая, стояла возле одного из инженеров.

– Выживший, – Эйвен услышал голос, усталый, немного грубый и совсем негромкий, словно бы говоривший не сообщал кому-то эту новость, а говорил сам с собой. Техномаг попытался нащупать кибернож, но руки отказывались слушаться. Ему оставалось лишь ждать.

Над ним навис высокий человек с автоматом в руках, закрыв своим силуэтом ненавистное солнце.

– Вы только посмотрите… – хищно улыбнулся военный. Последним, что увидел Эйвен перед потерей сознания, был стремительно приближающийся приклад автомата.