Читать книгу Путешествие туда и сюда. Часть 4. Туда и сюда. Оптимистический постапокалипсис. История третья - Сергей Гришин - Страница 5

Выход из секретной штаб-квартиры осуществлялся несколько забавнее, чем вход. Надо было сесть под стол. Там оказалось, кстати, весьма просторно. Дальше тебя всасывало в столешницу, и выпрямлялся ты уже внутри Большого Вани. Должно быть, принцип у этой транспортной системы был такой же, как и у шкафов в Небесном Петербурге.

Своим здоровенным пулемётом Амлет чуть было не разнёс большие часы, выбираясь наружу. Ручей на этот раз перепрыгнуть даже не пытался, пошёл в обход, сбив нескольких подданных. Я тоже на кого-то наступил, но принцу об этом не сообщил.

Уже издалека мы услышали ужасающий рык и удары. Правда, звук от ударов был какой-то странный, хрусткий, ломкий, но не звонкий.

– Ёль, шайтан1! – различил я в этом рыке и признал, наконец, голос Серхата.

Я вздохнул с облегчением. Уж от такого нападения мы как-нибудь отобьёмся. Это вам не танковая дивизия, что штурмовала базу Хель.

Видимо, мой большой друг проснулся, выбрался из флаера и теперь лютует. Только что именно он решил сломать? Не летучую же машину?

– Стоять! – взвизгнул Амлет, выскакивая из-за гигантского, для его подданных, колеса обозрения. – Руки вверх! Хендерне оп! Хенде хох!

Серхат, ломавший, как я теперь увидел, большого, выше моего приятеля, красного крылатого дракона, оскалился и, порыкивая в такт шагам, потопал к принцу с недвусмысленными намерениями. Амлет вскинул свой пулемёт.

– Нет! – воскликнул я, но опоздал.

Сухо щёлкнул боёк. Серхат на секунду замер, а потом ринулся в атаку. Принц выругался и замахнулся своим оружием как дубиной.

– Стоп! – я шагнул между ними, надеясь на международное значение этого слова и то, что Серхат меня узнает.

Он и в самом деле остановился. Что-то прорычал и провёл большим пальцем по шее от уха до уха. Это он мне, что ли?

– Не дури, Серхат, – я выставил вперёд руку в успокаивающем жесте. – Никто тебя не тронет. И меня тоже. Считай, что мы здесь с дипломатической миссией.

Естественно, он меня не понял. Палец от горла убрал, но разразился такой тирадой, что мои уши могли бы свернуться в трубочку, если бы я знал, о чём речь.

– Какой язык он балакать? – Амлет растерянно смотрел на моего большого друга. – Я ничего не понимать. Мой определялка помалкивай.

Я только плечами пожал. Вроде бы, Серхат немец. Но разговаривает он точно не на немецком. Хотя какие-то базовые фразы знать должен.

– Попробуй дойч, – посоветовал я. – Только без литературных изысков, попроще.

– Так я ему говорить «хенде хох», а он не понял!

– Был в состоянии дефекта. Или эффекта. Короче, не соображал. А сейчас – только посмотри – взгляд осмысленный и одухотворённый. Так что должен понять.

Амлет поскрёб лысину. А затем выдал на одном дыхании фразу, которой, пожалуй, позавидовал бы мой Ницше.

Его речь произвела неожиданный эффект. Грозный до того Серхат опустил глаза к земле и, похоже, начал оправдываться.

– Что ты ему сказал? – спросил я, удивлённо посмотрев на принца.

– Если упрощённо, то «как ломать, так все, а как чинить – так никто», – ответил Амлет. – Твой приятель – ответственный человек.

– А это можно починить? – я указал на лишившегося половины морды дракона.

– Конечно, – кивнул принц. – В этом-то и прелесть моего королевства.

– Так давай чинить. Совместный труд, говорят, объединяет.

Мы с Амлетом подошли к покалеченному дракону, и только тут я понял, что всё в этом городке состоит из маленьких кирпичиков. Правда, кирпичики эти отличались формой, так что надо было трижды подумать и семь раз отмерять, прежде чем ставить новую детальку.

Я занялся крылом, поскольку здесь починка выглядела наиболее простой. Принц ковырялся с мордой. Там приходилось заботиться не только о форме кирпичиков, но и о цвете.

Через пару минут к нам присоединился заинтересовавшийся Серхат, и процесс объединения благополучно пошёл. Правда, мой большой друг нервничал и больше ломал, чем строил. В конце концов он приделал на нос дракону какую-то дулю и отошёл, любуясь своим творчеством.

Амлет хмыкнул, но ненужный нарост отделил и сделал всё по-своему. Серхат не возражал. Солнце ещё не успело сесть за краешек леса, как починка грозного пластмассового чудовища была завершена.