Читать книгу Ловец тумана - Сергей Игнатьев - Страница 4

Сева просыпался. Пытаясь прокручивать в памяти виденное во сне, пытаясь удержать роящиеся осколки-снежинки беспорядочной морфеевой вьюги, сползал с кровати, плелся чистить зубы…

Или лежал, проснувшись среди ночи, вслушиваясь в гулкие удары собственного сердца, следил за тем, как ползут по потолку отсветы фар редких автомобилей.

Не мог уснуть, ворочался до самого рассвета.

Ему снился город – чужой, причудливый. Затерян-ный среди лесов, от века пребывающий в испарениях болот и непрестанном комарином звоне.

Эклектическое собрание различных эпох и стилей. Трухлявые бараки, криво сколоченные из плохих досок, соседствовали с основательными каменными башнями. Между их зубцов коротали ночь часовые, кутаясь в плащи и рассыпая искры в попытках раскурить трубку на открытом ветру.

Ветер нес пряный аромат цветников и оранжерей из-за украшенных лепниной стен, скрывавших дома богатых горожан. Ветер нес вонь от свинарников и забитых под завязку рыбных складов.

Из-за пышной зелени фруктовых садов выступали изящные арки акведуков. В библиотеках шелестели страницами книжники. В банях звонко хохотали девицы легкого поведения. Щелкали ножницы в цирюльнях. В казначейских звенели ссыпаемые в мешок монеты. На постах городской стражи гремели по столу кубики-кости. На стройках стучали молотки и вжикали пилы-ножовки.

Город был как живой.

Сева припоминал отдельные детали так ярко и отчетливо, будто все это было наяву.

Но, как ни силился, не мог вспомнить даже названия города…

Сны были интересные.

Севе хотелось поделиться ими с кем-нибудь.

Но с кем?!

С друзьями, пропустив по кружке-другой светлого?

Вытащить друзей на кружечку-другую представлялось задачей невыполнимой, в последний раз Севе удалось решить ее полтора года назад. Формат сайта «Одноклассники» как-то не располагал к откровенности. А уж памятуя, сколько кружечек было пропущено на той встрече полуторагодовалой давности, – в таком состоянии у него вряд ли получилось бы связно изложить свою историю.

С сослуживцами по офису, на бизнес-ланче, ковыряя вилкой крутоны в своем «Цезаре»?

Сослуживцы Севы сплошь представляли собой тот приятный тип людей, который вовсе не нуждается в дополнительной мотивации для начала беседы. За бизнес-ланчами говорили много и заглушая друг друга. Говорили, но только не слушали.

С девушкой, прогуливаясь по набережной после просмотра какого-нибудь смешного фильма – ну, когда кого-нибудь тошнит на капот полицейской машины или за подростками по сосновнику бегает парень в хоккейной маске, с мачете – словом, после чего-нибудь молодежного?

Девушки у Севы не было.

С родителями?

Только их еще не хватало «грузить». Других проблем у них нет, что ли? Старшая, вон, замуж собирается наконец. А младшему – поступать скоро.

Порой Сева подумывал о том, что его жизни нужны кардинальные перемены.

Порой Сева мечтал: если бы только представилась возможность навсегда свалить отсюда, из стылой неприютной Москвы с ее плиткой и пробками, с ее аренби, тирамису, клетчатыми хипстерами и общей атмосферой социальной нестабильности; из скуки предначертаний и определенности, в Тот-самый-сон… Остаться в этом безымянном городе, затеряться среди его болот и комаров, стать его частью, его полноправным жителем… Познакомиться, наконец, с той изумительной рыжеволосой девушкой, что каждую ночь приходит на кладбище… Узнать, для чего она это делает, какая мрачная тайна таится за этим? Да просто даже увидеть толком ее лицо!

Если бы только представилась возможность – он согласился бы незамедлительно!

Но такой возможности не представлялось.

Жизнь шла своим чередом. Утром он просыпался со щемящим чувством потери. Чистил зубы. Варил пару яиц, съедал бутерброд с сыром, выпивал чашку чаю. Ехал на работу.

Работа его заключалась в том, чтобы рисовать, сперва при помощи листа бумаги, формата А4 и карандаша, а затем при помощи планшета и программы «фотошоп», прикольные открытки.

Причем широта самого понятия «прикольный» определялась исключительно чувством вкуса артдиректора. Инициатива не приветствовалась. Отход от генеральной линии упреждался санкциями.

На время бизнес-ланча можно было отдохнуть от котят с ресничками, глазастеньких анимешных девчушек и румяных щенков. Это было неплохо: просто сидеть и слушать, как болтают, перебивая друг друга, сослуживцы, зарываясь вилкой в «Цезарь» в поисках укрытых в нем крутонов.

Затем все продолжалось сызнова. Сбивчивые и энергичные объяснения нависшего над рабочим столом арт-директора Артема Палыча, рассыпающего сигаретный пепел прямо на ворот Севиного свитера. Насупленные брови и отвислые багровые щеки заведующего отделом Геннадия Георгиевича. Скептически поджатые губы очередного заказчика. И снова. И снова. И снова…

А затем вечер, на сковородке шипит замороженная мексиканская смесь с замороженными же котлетами. «Рубилово-точка-ру» под пиво и бодрые гитарные запилы дум-фолковых «Волколаков Перуна» и макабр-металлических «Жнецов Осени».

По выходным можно было съездить к родителям, поесть нормальной горячей еды и в который раз убедиться в том, что тебе пора взяться за ум. Что ты прожигаешь свою жизнь. Что ты теряешь бесценную молодость. Тратишь ее на какие-то глупости.

Насчет «прожигания» Севе всегда хотелось поспорить. За этим термином виделись скорее не его офисно-интернетные будни, а крошечный шарик рулетки, юркий и яркий, скачущий с красного на черное; белый порошок, рассыпанный по телячьей коже сидений «Мазерати», и черная икра, размазанная по плоскому животу полногубой и волоокой дивы…

Но вот что касается «глупостей» – с этим Севе было как-то трудно поспорить.