Читать книгу Пожниночь - Сергей Иннер - Страница 2

На набережной канала Грибоедова среди таких известных заведений, как клуб «Мод», ресторан «Санкт-Петербург» и храм Спаса на Крови, есть ещё одно место, пользующееся огромной популярностью в узких кругах. Круги эти настолько узки, что никто из моих друзей не только не входит в них, но даже слыхом не слыхивал про это заведение за все шесть лет его существования. Никто, кроме одного человека.

Место, о котором я говорю, называется «Кафе Крещендо», и я почти уверен, что вам о нём, как и мне когда-то, ничего не известно. Можете даже не пытаться гуглить его название, поскольку в сети о нем тоже нет никакой информации: ни тебе сайта, ни страницы в ВК, ни аккаунта в твиттере, ни единого упоминания на тематических форумах. Вы не найдёте рекламы «Кафе Крещендо» в журналах между гороскопом и цитатами Роберта Дауни Второго, не услышите звуковое приглашение в него, поднимаясь по эскалатору. В городе нет ни одного рекламного щита с именем этого заведения, и даже над самим входом в клуб нет вывески, логотипа или условного секретного символа – ровным счётом ничего.

Вторая причина, по которой не стоит искать это заведение, заключается в том, что я заменил его настоящее имя на «Кафе Крещендо». Сделал я это потому, что политика клуба не позволяет его посетителям публиковать истинное название в интернете. Более того, попасть в этот клуб можно только в компании кого-либо из резидентов.

Меня туда привёл Антон Маяковский. Я собственными глазами видел: по паспорту он полный тёзка поэта, Владимир Маяковский. Однако почему-то Антон безумно стесняется этого и скрывает своё настоящее имя. Кроме того, он утверждает, что стихов знаменитого тёзки в жизни не читал, и должен признать, что до конца этой истории я ему даже верил. А поскольку людей, пользующихся моим доверием в своих целях, я не переношу, то и называть его буду не Антон, а Владимир.

В те времена (осенью 2011-го) Володя был широко известен своими экскурсиями по крышам – лучшими в Питере. С волшебной лёгкостью его рваные кеды переносились от покатых вершин площади Пяти Углов к крышам бывших доходных домов на Фонтанке, мимо дворов-колодцев, презрительных толстых котов, блестящих на солнце флюгеров и обратных сторон вывесок дорогих отелей. Едва поспевали за Владимиром желающие прикоснуться к питерским крышам, и ни разу никто из них не ухнул вниз, на серый асфальт, на людей, вечно кричащих, что они вызывают полицию. Вова был хорошо сложён, остроумен, спортивен и знал назубок все самые интересные места города как наверху, так и внизу, включая, конечно же, «Кафе Крещендо».

Чувствую, как у вас зреет вопрос: «Да что же, Серёжа, в этом заведении происходит такого интересного, что весь этот узкий круг людей так и ломится туда безо всякой рекламы? Может, там подают суши, разложенные на обнажённых известных актрисах? Или наливают пиво, сваренное бельгийским королём Вильгельмом III перед смертью? Пиво, от одного глотка которого переносишься на пылающие в заходящем солнце поля пшеницы под Брюгге?»

Пусть оба этих предположения довольно близки к истине, всё же главная особенность «Кафе Крещендо» не в этом. А в том, что именно здесь выступают самые крутые андеграундные музыкальные проекты.

Вова рассказал, что клуб основал один руководитель интернет-сообщества инди-музыки. Ему удалось договориться о сотрудничестве с несколькими самыми уважаемыми музыкальными командами Питера, а вслед за ними, как водится, потянулись все остальные.

Далеко не все группы допускали к выступлению в «Кафе Крещендо», а главным критерием их отбора была не популярность, а именно малоизвестность коллектива. В «Кафе Крещендо» выступали и, полагаю, выступают самые невероятные команды, которые только можно представить: и экстремальный джаз-бэнд беременных мужчин Mr. Mother, и потерявший голос оперный певец, теперь танцующий чечётку в костюме Чужого под псевдонимом Woody Alien, и команда, перепевающая репертуар Синатры в стиле шансон – «Фрэнки Тамбовский», и парень по имени Капитан Нонсенс, играющий Стравинского муравьедом на двуручной пиле…

Однако группа «Парфянская стрела», со слов Володи, переплюнула их всех. Они были безоговорочными лидерами по популярности среди инди-групп Петербурга и нередко ездили на гастроли в Европу, а их появление на сцене «Кафе Крещендо» каждый раз было сравнимо с приездом Pink Floyd в Череповец. Билеты на «Парфянскую стрелу» разбирали за два-три месяца до начала продаж. Их мгновенно выкупали сами же кассиры, а затем перепродавали с наценкой.

На выступление «Парфянской стрелы» я попал не без помощи Владимира. Он поздравил меня с прошедшим днём рождения и подарил контрамарку, с жаром пообещав, что ничего подобного я в жизни не слышал.

Следующим вечером мы встретились на выходе из метро «Невский проспект» и отправились в клуб. Очередь перед входом в «Кафе Крещендо» была такая, что заведение рисковало утратить свою конспирацию. Почуяв что-то интересное, со всех сторон подтягивались туристы и фотографы. Мы с Маяковским проникли в кафе посредством пожарной лестницы. Охрана пропустила нас без особых проблем – не потому, что знала Вову как гида по крышам и пожарным лестницам, а поскольку «кое-какой деятельностью» он занимался и в этом заведении.

Мы расположились за барной стойкой. Сцена пустовала, но зал был до отказа наполнен самыми разными людьми. Были здесь и современные бородатые стиляги, потягивающие смузи, и молодые бизнес-тренеры, у которых в соцсетях почему-то всегда на аватаре фото с кайт-сёрфинга, и все эти девочки в рваных чулках и тёртых джинсах, родившиеся слишком поздно, но носящие в сердцах романтику потасканных 70-х (правда, не наших 70-х, а каких-нибудь нью-джерсийских). Ещё я сразу заприметил в зале нескольких молодых современных поэтов – не представляю, как им удалось проскользнуть мимо охраны. Всем известно, что, оказавшись в каком-либо помещении, молодые поэты действуют подобно газу: они плавно распространяются во все стороны до тех пор, пока их плеяда не заполнит собой каждый уголок – вплоть до сцены, кулис, пространства за барной стойкой и винного погреба.

Нашим барменом оказалась симпатичная блондинка с высокой причёской, в квадратных очках в толстой чёрной оправе, белой блузке и галстуке-бабочке. Её улыбку можно было с равной долей обоснованности расценить и как насмешку и как сексуальное домогательство.

– Два пива, ленивая тварь! – неожиданно сказал ей Володя.

К моему удивлению, девушка спокойно взяла два бокала и проследовала в сторону пивных кранов. Встретив мой недопонимающий взгляд, Вова объяснил, что «Ленивая тварь» – это его любимый сорт пива. «Тварь» оказалась воистину прекрасна. Мы пили её, ожидая появления «Парфянской стрелы», а осветительные приборы сцены были ярки даже не в пример предзакатному бельгийскому солнцу.

Прошло не менее 40 минут с тех пор, как вся публика расселась по местам, ожидая условленного на 10 вечера начала выступления. Мы с Володей приступили уже к третьей паре «Ленивой твари». В зале стало людно и душно. Бизнес-тренер за близлежащим столом снял галстук и расстегнул две верхние пуговицы белой рубашки. На его груди я разглядел ворот гидрокостюма.

«Парфянская стрела», судя по всему, даже не думала выходить на сцену. Конечно же, каждый из присутствующих знал, что ни одна уважающая себя музыкальная группа не начинает концерт вовремя, но 40 минут – это уже за гранью дурного тона, так я подумал. Володя, казалось, мало заботился о появлении группы – он яро доказывал мне, что человечество будет развиваться до тех пор, пока люди не достигнут ментального уровня богов и не создадут новую вселенную, а потом всё повторится.

К середине второго часа ожидания обстановка в зале мало изменилась. Никакой «Парфянской стрелы» – лишь видно, как пылятся ударные в лучах нагнетающих температуру софитов, да молодые поэты облизываются, глядя на сценический микрофон.

Бармен придвинула нам ещё две «Ленивых твари». Я обратился к ней:

– Какие-то изменения в программе?

Вместо ответа она перевела взгляд на моего спутника.

– Твой друг что, впервые на «Парфянской стреле»?

Володя кивнул, а бармена отвлекла девочка из 70-х, заказав себе и подружкам шоты «Миникупер Сатаны». Я набрал было воздуха, чтобы возмутиться организацией, но Володя остановил меня, бровью указав в середину зала.

– Возмутительно! – воскликнул парень с синими волосами на широких руках.

Весь вечер этот йети сидел в кресле-мешке, лакая «Лонг Айленд Айс Ти», а теперь со второй попытки встал и произнёс ещё громче:

– Это – возмутительно!

Фоновая музыка притихла, всё внимание посетителей обратилось на синерукого.

– Возмутительно! – уже тише повторил он и решительно направился к выходу.

И тут я наконец вспомнил смысл выражения «Парфянская стрела» и понял, что происходит. Парфянские конные лучники симулировали отступление, а когда противник вздыхал спокойно, натягивали тетиву, разворачивались в седле и неожиданно оставляли его детей без отца.

Вместе со всеми посетителями «Кафе Крещендо» мы смотрели, как синерукий шёл на выход. И я был уверен, что вот сейчас, именно в тот момент, когда одна его нога ступит за порог, ударные разразятся сбивкой, и фронтмен провозгласит в микрофон начало выступления. Я посмотрел на сцену, а Вова недоверчиво покосился на меня, продолжая наблюдать за уходящим.

Здоровяк, ругнувшись, вышел за двери и был таков, а все посетители клуба тотчас вернулись к своим беседам и напиткам. Из-за столика бизнес-тренера до меня донеслось:

– …Я могу определить степень благосостояния человека по тому, во сколько раз он складывает туалетную бумагу перед…

Расстегнув пуговицы рубашки до пупка, бизнес-тренеру удалось привлечь своим гидрокостюмом двух джинсовых девочек и одного паренька, внимательно слушавшего тоннелями в ушах.

– Я не понимаю, – признался я Вове. – Объясни, что происходит.

– Гидрокостюм для бизнес-тренера – это как тельняшка для актёра, играющего матроса, – пустился в объяснения Владимир. – Когда бизнесмен видит бизнес-тренера в гидрокостюме, он сразу понимает, что ему необходимо заплатить за тренинг, чтобы узнать, как заработать на гидрокостюм и выглядеть успешным. Ну а если тренер ещё и на доске для виндсёрфинга или кайтсёрфинга, то видно, что человек очень серьёзный и может поднять любое дело, так сказать, со дна…

– Это я уже понял, но спрашивал не о том. Что с этой «Парфянской стрелой»?

Из-за стойки раздался смешок и щелчок зажигалки. В пухлых губах барменши теперь нежилась зажжённая курительная трубка.

– Простите моего друга, – с улыбкой оправдался Вова.

Дохнув на нас густым дымом марихуаны, блондинка удалилась в другой конец стойки разливать абсент молодым поэтам. Я начал немного выходить из себя.

– Володя… то есть Антон! Ты объяснишь мне, наконец, что с этой группой?

– Прости, товарищ, где мои манеры, – повинился Маяковский. – Группа «Парфянская стрела» образовалась в феврале этого года. Их менеджер хорошо знает всех основных арт-директоров, поэтому у команды не возникло проблем с организацией первых концертов – даже не понадобились демо-записи. Поначалу ребята выступали бесплатно, но довольно быстро набрали популярность благодаря своей эксцентричности, и вскоре они собирали полные залы уже за деньги.

– Интересно, почему же я тогда никогда о них не слышал? Почему «Ледовый Дворец» ещё не обклеен их афишами с катка до шпиля?

– В этом-то и мулька! Сейчас в шоу-бизнесе всё не так, как раньше. Парадокс, но сегодня музыкальная группа тем популярнее, чем меньше народу её знает! Как только команда становится хоть сколько-нибудь известной, от неё тотчас отворачиваются даже самые преданные фанаты. Помнишь, все тащились от Alai Oli?

– Помню, – говорю.

– Ну вот. А как только они стали широко известными – бац! Все стали говорить, что это мейнстрим и больше никуда не годится. Шутка ли?

– Может, это всё потому, что они выступили на одной сцене с Нюшей? – не выдержал я.

– Может, и поэтому, – развёл руками Вова. – Но факт остаётся фактом: народ любит всё новое, необычное… тайное! Вот на этом и сыграла «Парфянская стрела».

– За сегодняшний вечер она пока ещё ничего не сыграла.

Тогда мне показалось, что я сострил.

– Я тебе даже больше скажу, – заговорщицки склонился ко мне Вова. – Она вообще не сыграла ни единого звука за всё время своего существования и ни разу не вышла на сцену.

Владимир улыбался, довольный произведённой реакцией. Мне нужно было поразмыслить. Я приложился к прохладной «Ленивой твари». Духота сгущалась.

– Ты хочешь сказать, что все эти люди заплатили по 1400 рублей с носа с полным осознанием того, что будут весь вечер смотреть на пустую сцену?

– Все, за редким исключением. Парень в костюме водолаза заплатил вдвое больше, чтобы сидеть в VIP.

– Да он же сидит за обычным столом!

– Вот именно, – подмигнул Вова. – Мы тут водолазов не любим.

За стойкой снова мелькнула насмешливая улыбка. Подняв глаза, я с ужасом заметил, что теперь её обрамляет густая борода. На нас с Вовой по-хозяйски смотрел один из молодых поэтов в шляпе и в жилетке, надетой на голое тело. Среди татуировок, покрывавших большую часть его кожи, я разглядел Ивана Грозного, убивающего Сейлор Мун. Некоторое время мы молчали – от поэтов можно ожидать чего угодно. Новый бармен продекламировал:

– Напитки ваши и еда – в счёт заведенья, господа!

– Отлично, – сказал я. – Тогда нам два пива «Ленивая тварь»…

После этих слов, как и надо было полагать, началась драка. Джинсовые девочки визжали и обнимались. Бородатые парни в очках разрывали свитера на груди и крушили всё живое – кажется, радиоприёмниками. Поэты извергали мириады стихотворных проклятий и оскорблений, ломая глаголом носы. Бизнес-тренер разом сорвал с себя всю мирскую одежду, сунул её в пакет, обдал гидрокостюм из откуда-то появившейся бутылки подсолнечного масла и лихо выскользнул из клуба. Какие-то парни в кожаных куртках ощетинивали шипы напульсников и надевали респираторы…

Туманное утро застигло нас с Вовой на набережной. По другому берегу неторопливо катились поливальные машины. О пристань билась байдарка, наверное, в спешке забытая бизнес-тренером. Несколько раз за ночь в «Кафе Крещендо» наступало перемирие, но затем оно сменялось новым побоищем. Во второй раз драку спровоцировал возвратившийся с гор синерукий йети, которому так и не вернули деньги за билет. В третий – барменша, недосчитавшаяся выручки, трубки и блузки. С тяжёлыми головами, смеясь и едва стоя на ногах, мы с Маяковским ещё раз обсудили все события минувшей ночи.

Я с трудом поймал попутку, договорился и, попрощавшись с Володей, плюхнулся на заднее сидение. Неожиданно Вова открыл дверь, заглянул внутрь машины и сказал мне:

– А хочешь знать, почему эта группа называется «Парфянская стрела»?

– Жажду, – ответил.

Володя поколебался пару секунд и выпалил:

– Потому что я её менеджер и единственный участник! Вот и всё ваше искусство…

Лицо его было переполнено болью и злорадством. Вова резко захлопнул дверь, и я в ступоре поехал домой. С тех пор мы не общались, но недавно я узнал, что Владимир теперь занимается сетевым маркетингом, а именно – продажей искусственной приманки для рыбы. Несмотря ни на что, я попытался вытащить его – увы, тщетно: люди, на приманку которых клюнул даже создатель «Парфянской стрелы», в процессе нейролингвистического программирования заблокировали участки его мозга, отвечающие за восприятие советов друзей.

Сама же «Парфянская стрела» не лежит без дела: с уходом Владимира она поменяла состав и название и теперь активно гастролирует по стране, подчистую, впрочем, растеряв былой шарм. А у меня с тех пор эхом в ушах так и стоит: «Вот и всё ваше искусство…»

6 января 2014