Читать книгу Странный мир - Сергей Калашников - Страница 11

Зима здесь – чистое недоразумение. Снежок лег только в конце декабря. Маркович как раз определился с зимним солнцестоянием. А все-таки, если, скажем, кузнецам, гончарам, кожемякам дело есть всегда, то разведчикам и собирателям приходится переквалифицироваться. Дрова, но это навсегда, в этом мире, никуда они не денутся, и опять дрова. На четверть дня пути в пойме собран весь прошлогодний плавник. Поленницы и кучи нарубленного хвороста солидные.

В народе – новая мода. Постолы. Лапти неважно идут по снегу, а по мокрому снегу – совсем плохо. Обувка из дому у многих очень летняя. Так что навернуть на ступни обрезки шкурок – самый писк. И способ обертывания, и тонкости крепления – все обсуждается и совершенствуется. Даже покрой начинает складываться. Имеется в виду, где пришить, а где отрезать от этой наружной портянки.

А вообще-то комфорт нынче у всех весьма ограниченный. С наступлением холодов ведение супружеской жизни потеряло значительную часть интимности. От печки отгораживаться желания не возникает ни у кого, а в помещении шесть на шесть, если там живут пять пар и одинокая беременная женщина, не то чтобы все на виду, но об особенностях приемов, используемых соседями для этого самого, спросить считается не самой большой бестактностью. Тем более ночи длинны и просто проспать все темное время суток, решительно ничем не занимаясь, способны немногие.

В светлое время, кроме приготовления пищи, ее приема и мелких дел, типа сортировки семян, текущего ремонта одежды и всякой ерунды, связанной с проверкой сохранности припасов, заниматься тоже особенно нечем. В имеющейся одежде за пределами отапливаемого помещения некомфортно. Не столько холодно, сколько ветрено. И ветер этот влажный, прохватывает до костей, если не занят делом, от которого по жилам разбегается кровь.

И именно этим самым делом активно занимается его благоверная. Народ увлечен аэробикой, гимнастикой и танцами. Ровная площадка, на которой проводятся занятия, окопана канавой и покрыта плотным песком. Ноги не вязнут. Обязательный номер, по которому принимается зачет, – танец с кистенем. Им нужно захлестать до заранее поставленной метки кол, уворачиваясь от мешочков с песком, которыми заинтересованные зрители «подбадривают» исполнителя. Учитывая, что ударная часть инструмента связана с рукояткой короткой веревочкой, – интересно всем. В обращении с этим приспособлением совершенствуются неустанно после случая, когда рядовой Каемкин отоварил такой штукой леопарда. Он тогда кожей спины, что ли, почуял угрозу, не успел ни увернуться, ни схватиться за копье, а сработал кистью левой руки, угадав стограммовым болтом точно промеж глаз пятнистой кошке. Вообще-то тварь его прилично порвала, но это была уже агония. Потом рассмотрели, что полученная животным черепно-мозговая травма несовместима с жизнью.

Рядового зашили, и через несколько дней заботливая Рипа уже поручала ему работы по кухне, носку воды в мыльню и прочие необременительные дела. А товарищ лейтенант объяснил товарищу раненому, что, собирая шиповник., нельзя забывать ни о круговом обзоре, ни о постоянной бдительности, надо прикрывать соседей и располагаться так, чтобы соседям было видно, что находится у тебя за спиной. Потом этот парень ходил с Гаечкой на охоту до тех пор, пока она не сказала, что, в принципе, теперь он не пропадет.

Население Балки сейчас самое многочисленное из всех пяти поселков их сообщества. Есть радиосвязь, но в резерве только одна рация. Ветрячки крутят автомобильные генераторы, большинство которых выменяли у островитян за курагу и морскую капусту. В поселках запасено провианту, не в изобилии, но и не впроголодь. Кроме того, продолжается потихоньку охота и рыбалка. Река не замерзла. Вернее, замерзла, но слегка, у берегов. Эти припаи нередко отрываются и дрейфуют по течению, практически неразличимые, поскольку погружены в воду, в которой постепенно растворяются. Гонять лодки стараются как можно реже, опасаясь столкновения с таким препятствием – суденышки-то у них не избыточно прочны.

Особенно много наготовили на зиму копченого угря. Совпало удачно. В Камышовке пошло массовое производство двухведерных керамических баков, и с ближних отмелей и перекатов начали приносить угрей, забравшихся в верши. Маркович сопоставил полученную информацию и стремительно прибыл на объект с четырьмя бойцами на все еще сохранившей подвижность «Ниве», чуть позже там же оказались Тинка, Зинка и Викулька, а потом – десант из Нимфатория. В рекордные сроки возвели коптильню, расставили сети с мелкой ячеей и за несколько дней создали колоссальный запас нежного копченого мяса. Эти рыбы отлично укладывались в емкости, сворачиваясь спиралью.

Когда ход угря прекратился, собравшийся кворум сгоряча, по инерции, действуя с напором и агрессией, достроил сарай, докопал и перекрыл погреб и закончил обнесение плетнем будущего огорода. Уехали не все. Опять образовалась пара. А один из солдат, приехавших с Марковичем, перебрался в Нимфаторий.

Еще одно увлечение накрыло поселения – лукостроение. Славка в свое время заготовил хороших прямых или правильно кривых ореховых, вязовых и акациевых сучьев, которые просушивались в тени. Часть из них израсходовали на легкие самострелы для Вики и Гаечки и на серьезный рычажный арбалет для Зины, а остальные разобрали ребята, занявшиеся изготовлением собственного дальнобойного оружия. Акациевые заготовки, впрочем, как-то не пошли, а ореховые использовали на длинные, почти в рост, луки для девушек. Ну и разные другие породы народ перепробовал. Появились плетеные щиты-мишени, делались костяные наконечники и проводились состязания. Рыжая Зоя работала наставником, а Славка не вмешивался. Зима, людям надо чем-то заниматься. А владение оружием в их положении объективно необходимо. Любым. Тем более что огнестрел и боеприпасы к нему были расписаны для осенней охоты на многие годы вперед. Опять же за разведчиков спокойнее, если они не с одними копьями.

Палки, камни – любой кривой сучок может спасти жизнь, если нет ничего другого. Эти люди должны стать самыми опасными представителями здешней фауны – иначе станут пищей. Тут к ним павианы повадились, очень уж понравился им стожок, к которому стали подходить здешние копытные. Ребята поджидали кого-нибудь похожего на лошадку, сидя в шалаше неподалеку, а тут эти наглецы. Всыпали им по первое число. Четверо против пятнадцати оказалось тяжеловато, но противнику не хватило организованности, бежал. Трупы, конечно, оттащили подальше и ободрали. Хватило на две безрукавки.

Больше всего хлопот оказалось у Рипы. Когда десятки парней и девушек начинают общаться, создаются мощные предпосылки для демографического взрыва, материальной готовности к которому в их сообществе пока нет. Можно, конечно, справиться и с этим, но лучше процесс слегка растянуть. В общем, просветительская работа отнимает у Славкиной жены массу времени. Нельзя ожидать, что эффект будет стопроцентным, однако стараться необходимо. Важно то, что благоверная заручилась поддержкой лейтенанта Миши и его охотницы Гаечки. Складывается впечатление, что идет массовая подготовка извращенцев, причем самыми циничными методами, с демонстрацией и тренировками. Хотя методики отработаны, а контрацептивы почти недоступны. Есть некоторые приемы, но, как говорит Рипа, оба партнера должны четко понимать, когда, как и каким образом.

С одной стороны, очень хорошо, что отношения между полами переводятся в плоскость двустороннего сотрудничества, ведь практические аспекты достижения «вершины любви» изучаются предметно. Но, к сожалению, несколько теряется аура интимности.

– Понимаешь, Слава, на протяжении десятков тысячелетий люди в этой области вели себя, по современным меркам, довольно бесстыдно. Скажем, многие языческие культуры проводили учет родства только по материнской линии, молчаливо оставляя за женщиной право зачать от любого, кто показался ей подходящим для этого. Там было много неосознанного, приобретенного с опытом, но человечество успешно воспроизводилось. Заметим, что даже в ограниченных по численности сообществах это не приводило к вырождению, видимо, возникающее таким образом разнообразие генетических комбинаций оставляло достаточное количество жизнеспособных особей, после отсеивания неудачных.

Сексуальный туризм процветал веками – бесчисленное количество сказок о невестах, выданных замуж за тридевять земель, тому подтверждение.

Позднее, уже в период, когда сложились устойчивые имущественные отношения, в этой области начались изменения, появилась мораль, которую особенно строго закрепили монотеистические религии. Следы старой простоты, как их ни выкорчевывали, все-таки сохранились в некоторых первобытных племенах. До их ассимиляции нашей цивилизацией антропологи успели немало вызнать. Например, то, чему я сейчас обучаю молодежь, – это была целая культура. Культура здоровых, прекрасно физически развитых людей, передававшаяся детям от родителей. Конечно, ритуалы, табу… антураж, в общем, всякий. Возможно, еще где-то сохранилось. Это ведь не напоказ.

Пока Рипа рассказывала, стихло всякое шевеление на соседних топчанах. Темнеет рано, с освещением неважно, так что в кроватку все забираются и… А людей в мазанке немало. Печка-камелек невелика. Помещение согревает, при нужде на ней можно и готовить, дров потребляет умеренно, но все время, так что подкидывать в топку нужно регулярно. Вместо дверки используется кирпич, вылепленный как раз нужного размера и формы. Его перемещение требует силы и навыка, чтобы не обжечься, так что подкармливает огонь обычно кто-то из мужчин.

– Получается, что мы не сможем сохранить культуру и одичаем. – Славка подталкивает толстую хворостину и добавляет пару палочек потоньше.

– Как бы тебе сказать, – вступает из темноты Маркович, – культура, она не чья-то, она вообще. Даже в дикой природе, начиная с всепоглощающего коллективизма муравьев, кончая абсолютным индивидуализмом у кошачьих, можно проследить зачатки культуры. Вернее, культур. И у людей этих культур, или цивилизаций, было немало. Многие культурно подсекли основу своего существования, победив окончательно и бесповоротно матушку природу в местах обитания. Сколько древних городов в пустынях находили!

Если верить Зойкиной гипотезе о Черном море на юге, и прибавить найденные нами пересеявшийся сад и заросший вишневник – получается, что нас забросило на нашу Землю через очень много лет после всеобщего кирдыка, постигшего оплакиваемую тобой нашу замечательную культуру, накрывшего в этот раз весь шарик, а не его часть, как в прошлом. Это, конечно, тоже гипотеза, пока единственная. Однако тогда возникает версия о том, что некто перенес в будущее некоторое количество людей. Заметь, не слишком беспомощных и даже кое-чем обеспеченных, типа стартового капитала. Да, не все прибыли удачно. Возможно, кто-то оказался под поверхностью или грохнулся так, что уже не поднялся. Я не об этом.

Получается, что нам дали еще один шанс обжиться здесь. Неважно, каприз ли это могущественного чудака, шалость ребенка, играющего непонятным пультом, или тщательно спланированное действие Великого разума. Важно, чтобы мы повторили минимально возможное для нас количество ошибок наших предшественников. И сейчас вы с Рипой пытаетесь организовать здесь муравейник, населенный тиграми. Тигравейник – вот подходящее слово. Хорошо организованное взаимодействие самодостаточных, по сути, особей. Так еще никто на моей памяти не поступал. Прикольно. Я с вами.

Словно речь пошла по кругу, заговорила Вера.

– Мне тоже нравится эта задумка. Так что химией буду заниматься с девочками, мы уже до оснований добрались, но химикатов нет и посуды стеклянной, – поняв, что получается сбивчиво, будущая мать Славкиного старшенького замолчала.

– На Ранчо бумагу сделали из камышовых колотушек. Серая, тридцать листов в сантиметровой стопке, зато неломкая. – Это Мишка из своего угла. То, что они с Гаечкой живут вместе, давно все знают, так что возлежат под одной шкурой. – Я распорядился, чтобы они написали классическую механику, пока отел не начался. Вчера по радио спрашивали про момент вращения и рычаг второго рода. Пусть мозги-то потренируют. И этому засранцу пообещал, что не прибью, когда без костыля сможет ходить, если грамматику напишет.

В другом углу навзрыд вздохнул Денис.

– Ты не вздыхай, а вспоминай правила, через четыре дня придет арба с мясом и шкурами, там два полноценных сантиметра бумаги. И перья гусиные научись наконец чинить по-человечески, а то наставишь клякс, стыдно будет перед потомками.

На этот раз вздоха не последовало, зато хихикнула Тамара. Вероятно, арсенал педагогических приемов нашей армии вызвал в ее душе некоторый отклик.

– Я вот о чем думаю, – заговорил Славка, – люди редко поступаются своими интересами ради других. Трудно составить команду из эгоистов. Вернее, из тех, кто жил в мире, где забота о собственном благополучии всегда на первом месте. Вот у нас до сих пор многое получалось потому, что все догадались – вылезать из передряги лучше сообща. Сбились вокруг места, из которого говорят, что нужно делать, откуда подкидывают курагу и хорошую глиняную утварь. Но это ведь закончится, как только обживемся.

– Конечно, – откликнулся Мишка. – Вокруг тебя сбились, потому что ты знал, что делать. Начитался, понимаешь, приключений и действовал адекватно. Люди поступили разумно. И в дальнейшем будут думать, прежде всего, о себе. И если кто-то решит, что ему с нами не по пути…

– …дадим корову, вола, нагрузим полную телегу зерна и утвари и с оркестром проводим в новые земли, – пискнула из-под Мишкиной руки Гаечка.

– А где мы все это возьмем? – прорезался-таки Денис.

– А до тех пор, пока всего этого не окажется у нас в достатке, уйти пожелает только такой, как ты… – похоже, тычок локтем прервал приготовившегося ясно выразиться лейтенанта и не позволил оставшимся услышать определение.

– Интересно, а что мы вообще собираемся делать? – Этого солдата Славка еще не запомнил, как и девушку, которую он обнимает.

– Прежде всего – разведка. В верховьях Днестра и Южного Буга, которых мы так и не нашли, должны расти бук и тис, – откликается Славка. – Тис потребуется для луков и самострелов. Бук – для подшипников скольжения. Колеса автомобилей могут закончиться, так же, как и элементы их подвески. Из деревьев твердых пород здесь имеются дубы, но следует попробовать разные варианты. Нам вообще придется во многом ориентироваться на плотников, столяров и краснодеревщиков. Нужны элементарные вещи, на которые мы дома не обращали внимания. Велосипеды, например.

– Хи-хи, – явно опять Гаечка.

– Ты чего? – Мишкин голос. Значит, он ни при чем.

– Представила себя. Как мчусь на деревянном велосипеде, раскручивая бола, а впереди дрофа удирает зигзагами…

Народ повеселился. Потом Славка снова заговорил, а то тишина наступила сильно выразительная.

– Затем поиск на юге. В Крыму есть горы, где прорва разных камней. Могут быть и руды. Особенно в районе Керчи, кажется, по-старинному это слово означает «кузница».

Без металла нам придется туго. Перетянем мы бэтээры волами в Камышовку, так их целиком в горн не запихнешь. Взрывчатки-то у вас совсем немного, а зубилом по сварному корпусу, как я понимаю, работа только для самых упорных. А шашек толовых на учения наверно не брали?

– Совсем мало, и не толовых. Один корпус расчленим, но не слишком мелко. – В Мишкином голосе слышна озабоченность.

А Славка продолжает:

– Вверх по реке надо пройти. Если мы действительно на Днепре, стоит поискать «Запорожсталь». В частности – слитки, которые на прокатном стане прокатывают. Да хоть бы рельсы. Миноискатели у нас в полном порядке.

Необходимо добраться до хвойных лесов. Без смолы нечем герметизировать швы между досок корабельной обшивки, а жить у реки и не плавать по ней для нас непозволительная роскошь. Нам нужно все и везде. И другие люди тоже нужны. Начиная с нашего количества, чтобы за счет одних рождений создать популяцию устойчивой численности, это нужно слишком много времени. Мы к тому моменту можем позабыть физику, химию и вообще все науки. Хотелось бы помереть хотя бы при свечах, однако электрическое освещение тоже не помешает. И чтобы светили лампочки, сделанные здесь.

* * *

Рипа огорошила его так, что он слегка удивился. Знал ведь, что ожидать от нее можно многого, например сообщения о том, что непраздна. Однако оказалось иное.

– Ты на рыжую Зойку совсем не смотришь, – такое вот утверждение от любимой это что-то.

– Понимаешь, мне с тобой хорошо, а на красивых девушек смотреть всегда приятно. И на нее тоже. – Вроде не покривил душой, с этой женщиной надо внимательно следить за словами, чтобы не соврать по неосторожности.

– Понятно. Ничего не приметил. В общем, влюблена она в тебя по уши. Сохнет, вот как это называется.

– Беда с ней! – Славка начинает понимать, о чем зайдет речь, и ему это не слишком нравится. – Но ведь от любви еще никто не умирал.

– Боюсь, в данном случае мы имеем дело с исключением, – нельзя сказать, чтобы ему нравилось выражение лица Рипы, но тон спокойный. – Бывают такие экземпляры среди нашей сестры. Один свет в окошке, и хоть трава не расти. В общем, дружок, от лица медицинской службы тебе поручение. Сделать девушку счастливой.

– Погоди, а мы? – Ситуация не нравится ему уже со страшной силой.

– Мы с тобой пока никуда не делись. Отключаем эмоции и разбираем вопрос спокойно. Во-первых, девушка обречена, пока в тебе не разочаруется. Или она – просто тень человека на долгие годы. Я вашу связь переживу, проверено, а ты… понимаешь, мужчины устроены проще. Собственно, когда ты был с Верой, я еще не так беспокоилась, а здесь мне страшновато. Можешь ведь влюбиться. Но ты и тогда всегда будешь знать, к кому идти, когда захочешь изменить жене.

Славке ясно, что возникшая между ним и Рипой привязанность это не только ночные утехи. Они одинаково мыслят и чувствуют. И сейчас он ощущает ее страх.

– Думаешь, она будет ревновать, если мы продолжим хоть изредка встречаться?

– Со страшной силой. Причем учти, рожать она станет только от тебя. И никаких фокусов не потерпит. – Рипа помолчала. – Время может что-то изменить. Окружение нередко влияет на взгляды людей.

– А если она во мне разочаруется? – не теряет надежды Славка.

– Поверь мне, это произойдет очень не скоро. Любые выходки предмета воздыханий девица в таком состоянии примет с восторгом. Постепенно свежесть впечатлений уйдет, чувства притупятся, но к тому моменту, когда у нее раскроются глаза на твою мерзкую натуру бабника и вообще многоженца, ты окажешься в плену ее очарования, и мне придется довольствоваться теми жалкими крохами, которые останутся от пира вашей любви.

Такой встревоженной свою Репку Славка не видел никогда. Вернее, с того эпизода, когда они тонули в машине. Чего-то он не догоняет. Женщины чутче, и яснее видят перспективу. Но он тоже должен подумать.

– Прямо африканские страсти тут у нас, – невольно чешет он в затылке.

– Африканские. Ты бы знал, что было в Нимфатории. Натуральный мордобой, правда, без членовредительства. И девушки царапины на лицах пудрили. Было им что обсудить. Насилу разобралась. Правда, так и не поняла, чем дело закончилось. Есть предположение, что тоже двоеженец там появился, причем одна из жен – неверная.

– Типа шведской семьи? – ехидничает Славка.

– Немного легче. В случае чего двойное отцовство будет только одно. Да нет, не в натуре. – Рипа видит отвисающую челюсть собеседника, и, как всегда, жалеет его. – Не сможет мать указать, кто из этих двух парней отец ребенка.

Воистину, мир велик и многообразен до полной непредсказуемости.