Читать книгу Современная Россия – как деструктивная общественная система - Сергей Климов - Страница 3

Теоретические основы нового государства

Поскольку Российская Советская Республика не имела юридической преемственности с Российской Империей, можно сказать, что она возникла с чистого листа. Так же, например, с чистого листа возникли Соединенные Штаты Америки – в процессе войны за независимость североамериканских Британских колоний от метрополии, в состав которой они входили. Но разница в том, что до начала колонизации никакого государства вообще не существовало на этом континенте, и никаких местных государственных традиций тоже не было. На территории же СССР прежде существовала Российская империя с развитой государственностью, однако новое государство было создано на совершенно других основах и принципах, чем те, что на момент её распада существовали.

Государство Соединенные Штаты Америки было создано совместным трудом передовых высокообразованных прогрессивных людей, которые заслужили благодарность своих потомков как Отцы – основатели (Founding Fathers): Джон Адамс, Бенджамин Франклин, Александр Гамильтон, Джон Джей, Томас Джефферсон, Джеймс Мэдисон, Джордж Вашингтон. Впервые в истории люди самостоятельно создали государство – на научной, рационалистической основе, использовав передовые теоретические разработки европейских просветителей XVII–XVIII вв., и положив в основу государства права человека и стремление к счастью. Успех этого эксперимента явился основой того прорыва, который мировая цивилизация совершила в своем развитии в лице этого государства.

Рассмотрим теперь деятельность «отцов – основателей СССР»: теоретические основы, на основании которых возник СССР, методы его создания, и результаты их деятельности.

К созданию этого государства – вольно или невольно, в той или иной степени – оказались причастны многие люди, но его главным идейным основателем, заложившим зерно, из которого потом вырос этот монстр, был Владимир Ильич Ленин. Сразу подчеркну, что речь идет именно о теоретических основах, чем никто из большевистских вождей, кроме Ленина, не занимался, да и сам он этим занимался весьма поверхностно. Все они были ортодоксальными марксистами, и все свои помыслы изначально направляли не на строительство какого-либо государства, а на полное уничтожение государства как такового посредством мировой революции.

Но поскольку мировой революции не получилось, волей-неволей они были вынуждены как-то организовывать основы государственного порядка на оказавшейся под их властью стране. В этот период единства во мнениях у них не было, и выработка решений происходила в острых свободных дискуссиях. Не меньшее значение в тот период имела практическая организаторская деятельность, в чем гораздо сильнее был, например, Л.Д. Троцкий. Но необходимо было иметь хоть какой-то общий план общества и государства, которое они создавали. В этой ситуации, как в пословице, что «на безрыбье и рак рыба», Ленин оказался теоретиком нового государства.

Как это ни поразительно, но Ленин, считающийся теоретиком государства, по теме теория государства создал очень мало работ. Буквально: раз, два – и обчёлся: это брошюра «Государство и революция», написанная в августе – сентябре 1917 года, в период подготовки захвата власти, лекция «О государстве», прочитанная в Свердловском университете 11 июля 1919 года, а также отдельные публичные высказывания и фразы в работах.

Еще более поразительно то, что ни в одном из работ человека, стоявшего у истоков нового государства, вообще не существует развернутого определения государства, есть лишь отдельные фразы, из которых потом советские правоведы умудрились слепить целое учение, которое они навязывали его всему миру в качестве самого передового. Это фразы такого типа: «Государство есть продукт и проявление непримиримости классовых противоречий. Государство возникает там, тогда и постольку, где, когда и поскольку классовые противоречия объективно не могут быть примирены», «Государство есть особая организация силы, есть организация насилия для подавления какого-либо класса», «Особый аппарат, особая машина для подавления».

Прежде чем переходить к ленинским изысканиям в этой области, обратимся к главному источнику его идей – Манифесту Коммунистической партии, который Маркс и Энгельс издали в 1848 году в качестве программы для создающейся международной рабочей организации под названием Союз коммунистов. Сама эта организация заметного следа в истории не оставила, но этот документ, запавший в головы фанатиков наподобие Ленина, имел огромное значение, и его отдаленные последствия мы до сих пор можем наблюдать в реалиях современной России.

Но об этом позже, а пока оценим Манифест в его историческом контексте: в Европе в тот период совершался переход от феодальных к капиталистическим принципам материального производства, и болезненный переход от монархических политических систем к системам парламентской демократии. В 1948-1849 годах по Европе прокатилась волна революций антифеодального и национального характера, в которых приняли активное участие организованные рабочие с промышленных предприятий, что ознаменовало факт наличия новой серьезной политической силы, фактически нового класса – пролетариата. По мере бурного развития промышленности эта социальная группа стремительно увеличивалась и обосабливалась от традиционных социальных групп. В начальный период промышленной революции положение рабочих, еще не защищенных рабочим законодательством и не имеющих профсоюзов, особенно в странах, где еще не было парламентской системы и политических партий, было ужасно. Там уровень эксплуатации был запредельный, произвол хозяина и управленцев был почти полным, а фабрики, заводы, рабочие поселки напоминали ад на земле.

Рабочее движение нуждалось в осознании своих целей, и Манифест предлагает следующее. Вот его краткий пересказ по тексту Сочинений Маркса и Энгельса 1955 года, том 4, стр. 419-459.

Они указывают, что история всех до сих пор существовавших обществ была историей борьбы классов, которые вели непрерывную борьбу, всегда кончавшуюся революционным переустройством всего общественного здания или общей гибелью борющихся классов, и что современное буржуазное общество не уничтожило классовых противоречий. Общество всё более и более раскалывается на два большие враждебные лагеря, на буржуазию и пролетариат.

Крупная промышленность создала всемирный рынок. Современная государственная власть это только комитет, управляющий общими делами всего класса буржуазии. Буржуазия путём эксплуатации всемирного рынка сделала производство и потребление космополитическим. Она вырвала из-под ног промышленности национальную почву. На смену старой местной и национальной замкнутости приходит всесторонняя связь и всесторонняя зависимость наций друг от друга.

Современное буржуазное общество походит на волшебника, который не в состоянии более справиться с подземными силами, вызванными его заклинаниями. Буржуазные отношения стали слишком узкими, чтобы вместить созданное ими богатство.

Но буржуазия не только выковала оружие, несущее ей смерть; она породила и людей, которые направят против неё это оружие, – современных рабочих, пролетариев.

Вследствие возрастающего применения машин и разделения труда, труд пролетариев утратил всякий самостоятельный характер, а вместе с тем и всякую привлекательность для рабочего. Рабочий становится простым придатком машины, от него требуются только самые простые, легче всего усваиваемые приёмы. Издержки на рабочего сводятся, поэтому, почти исключительно к жизненным средствам, необходимым для его содержания и продолжения его рода. Поэтому в той же самой мере, в какой растёт непривлекательность труда, уменьшается заработная плата. Больше того: возрастает и количество труда, за счёт ли увеличения числа рабочих часов, или же вследствие увеличения количества труда, требуемого в каждый данный промежуток времени, ускорения хода машин и т. д.

Но с развитием промышленности пролетариат не только возрастает численно; он скопляется в большие массы, сила его растёт, и он всё более её ощущает. Интересы и условия жизни пролетариата всё более и более уравниваются по мере того, как машины стирают различия между отдельными видами труда и низводят заработную плату до одинаково низкого уровня.

Возрастающая конкуренция буржуа между собою и вызываемые ею торговые кризисы ведут к тому, что заработная плата рабочих становится всё неустойчивее; всё быстрее развивающееся, непрерывное совершенствование машин делает жизненное положение пролетариев всё менее обеспеченным; столкновения между отдельным рабочим и отдельным буржуа всё более принимают характер столкновений между двумя классами. А всякая классовая борьба есть борьба политическая. И объединение достигается современными пролетариями, благодаря железным дорогам, в течение немногих лет.

Из всех классов, которые противостоят теперь буржуазии, только пролетариат представляет собой действительно революционный класс.

Мелкий промышленник, мелкий торговец, ремесленник и крестьянин – все они борются с буржуазией для того, чтобы спасти своё существование от гибели, как средних сословий. Они реакционные: они стремятся повернуть назад колесо истории.

У пролетария нет собственности; его отношение к жене и детям не имеет ничего общего с буржуазными семейными отношениями; современный промышленный труд, современное иго капитала, одинаковое как в Англии, так и во Франции, как в Америке, так и в Германии, стёрли с него всякий национальный характер. Законы, мораль, религия – всё это для него не более как буржуазные предрассудки, за которыми скрываются буржуазные интересы.

Все прежние классы, завоевав господство, стремились упрочить уже приобретённое ими положение в жизни, подчиняя всё общество условиям, обеспечивающим их способ присвоения. Пролетарии же могут завоевать общественные производительные силы, лишь уничтожив весь существовавший до сих пор способ присвоения в целом. У пролетариев нет ничего своего, что надо было бы им охранять, они должны разрушить всё, что до сих пор охраняло и обеспечивало частную собственность.

Пролетариат основывает своё господство посредством насильственного ниспровержения буржуазии. Коммунисты являются самой решительной частью рабочих партий всех стран, а в теоретическом отношении у них перед остальной массой пролетариата преимущество в понимании условий, хода и общих результатов пролетарского движения.

Ближайшая цель коммунистов та же, что и остальных пролетарских партий: формирование пролетариата в класс, ниспровержение господства буржуазии, завоевание пролетариатом политической власти.

Коммунисты могут выразить свою теорию одним положением: уничтожение частной собственности. Капитал не личная, а общественная сила.

Рабочие не имеют отечества. Национальная обособленность народов всё более исчезают уже с развитием буржуазии, со свободой торговли, всемирным рынком, с единообразием промышленного производства и соответствующих ему условий жизни. В той же мере, в какой будет уничтожена эксплуатация одного индивидуума другим, уничтожена будет и эксплуатация одной нации другой. Вместе с антагонизмом классов внутри наций падут и враждебные отношения наций между собой.

Первым шагом в революции является превращение пролетариата в господствующий класс, завоевание демократии. Пролетариат использует своё политическое господство для того, чтобы вырвать у буржуазии весь капитал, централизовать все орудия производства в руках государства, т. е. пролетариата, организованного как господствующий класс, и быстро увеличить сумму производительных сил.

Это может произойти сначала лишь при помощи деспотического вмешательства в право собственности и в буржуазные производственные отношения, т. е. при помощи мероприятий, которые экономически кажутся несостоятельными, но которые неизбежны как средство для переворота во всём способе производства.

В наиболее передовых странах могут быть почти повсеместно применены следующие меры:

1. Экспроприация земельной собственности и обращение земельной ренты на покрытие государственных расходов.

2. Высокий прогрессивный налог.

3. Отмена права наследования.

4. Конфискация имущества всех эмигрантов и мятежников.

5. Централизация кредита в руках государства посредством национального банка с государственным капиталом и с исключительной монополией.

6. Централизация всего транспорта в руках государства.

7. Увеличение числа государственных фабрик, орудий производства, расчистка под пашню и улучшение земель по общему плану.

8. Одинаковая обязательность труда для всех, учреждение промышленных армий, в особенности для земледелия.

9. Соединение земледелия с промышленностью, содействие постепенному устранению различия между городом и деревней.

10. Общественное и бесплатное воспитание всех детей. Устранение фабричного труда детей в современной его форме. Соединение воспитания с материальным производством и т. д.

Когда в ходе развития исчезнут классовые различия и всё производство сосредоточится в руках ассоциации индивидов, тогда публичная власть потеряет свой политический характер. Политическая власть – это организованное насилие одного класса для подавления другого. Если пролетариат в борьбе против буржуазии превращает себя в господствующий класс и силой упраздняет старые производственные отношения, то вместе с этими отношениями он уничтожает условия существования классовой противоположности, уничтожает классы вообще, а тем самым и своё собственное господство как класса. На место буржуазного общества с его классами и классовыми противоположностями приходит ассоциация, в которой свободное развитие каждого является условием свободного развития всех.

Коммунисты повсюду поддерживают всякое революционное движение, направленное против существующего общественного и политического строя. Во всех этих движениях они выдвигают на первое место вопрос о собственности как основной вопрос, повсюду добиваются объединения и соглашения между демократическими партиями всех стран.

Коммунисты считают презренным делом скрывать свои взгляды и намерения. Они открыто заявляют, что их цели могут быть достигнуты лишь путём насильственного ниспровержения всего существующего общественного строя. Пусть господствующие классы содрогаются перед Коммунистической Революцией. Пролетариям нечего в ней терять кроме своих цепей. Приобретут же они весь мир.

ПРОЛЕТАРИИ ВСЕХ СТРАН, СОЕДИНЯЙТЕСЬ!

Этот завершающий броский лозунг основоположников марксизма стал проклятием для человечества на весь 20 век, и больше всех для этого сделал именно Ленин. Мы видим, что к моменту написания «Государство и революция», спустя 69 лет после выхода Манифеста, в совершенно уже иной мировой реальности, взгляды Ленина на данные вопросы так и не вышли за пределы Манифеста. В кратком пересказе его идеи выглядят следующим образом.

Государство есть аппарат управленческих и репрессивных органов, орудие, с помощью которого правящий, паразитический класс эксплуатирует и угнетает подневольные трудящиеся классы. А сами классы являются антагонистическими, непримиримыми, между ними ведется непрерывная борьба, и эта борьба составляет содержание и сущность мировой истории.

В России сложились все условия для свержения эксплуататорских классов и построения бесклассового коммунистического общества, где государство скоро станет ненужным и отомрет.

Господство правящего класса можно свергнуть только насилием, после чего наступит его первый этап – социалистическое государство при диктатуре пролетариата. Следует полностью уничтожить старый государственный аппарат, экспроприировать средства производства, над производством и потреблением установить жесткий учет и контроль, принудительно привлечь к труду бывших эксплуататоров и управленцев, установив им зарплату не выше средней зарплаты рабочего.

На этом этапе государство ещё сохраняется для подавления сопротивления свергнутых эксплуататоров. Здесь должен действовать принцип: от каждого по способностям, каждому по труду, а для регулирования распределения должно сохраняться буржуазное право.

Затем, по мере коммунистического воспитания человека, наступит второй этап – это этап собственно коммунизма. В управлении обществом и производством будет участвовать каждый трудящийся, исчезнет различие между умственным и физическим трудом, учет и контроль будет прекращен за ненужностью, распределение будет осуществляться по принципу: от каждого по способностям, каждому по потребностям.

На этом этапе государство постепенно будет отмирать за ненужностью, так как не будет классов, не будет собственности, не будет права, некого будет подавлять и контролировать.

Другую сторону государства, как систему общественных отношений по обеспечению общих интересов Ленин не признает. Современные формы государства его не интересуют, любое из них он считает эксплуататорским. Разделение властей он считает обманом эксплуатируемых классов, и считает любое государство, кроме социалистического государства, преступным.

Ленин утверждает, что не существует общечеловеческой морали, а есть только классовая мораль. «Наша нравственность подчинена вполне интересам классовой борьбы пролетариата. Наша нравственность выводится из интересов классовой борьбы пролетариата». Его правовые взгляды исходят из той же логики. Современное право он называет «буржуазным правом», и его не признает. Право как таковое, а соответственно, и права человека для него не существуют.

Вслед за Марксом – Энгельсом он объявляет частную собственность вне закона, которая подлежит экспроприации в пользу государства трудящихся. Вопросов разграничения средства производства от иных объектов имущества, равно как и вопросов определения людей в ту или иную категорию: трудящихся или эксплуататоров – он никак не затрагивает. Назначение права в тот исторический момент он сводит к проведению насилия над неопределенной социальной группой «эксплуататоров» и близких к ним элементов. Он прямо не призывает к их физическому истреблению, но недвусмысленно намекает на это в случае не только сопротивления, но даже их простого уклонения от новых порядков.

Для обычного права он оставляет «узкий горизонт буржуазного права», которое должно до наступления коммунизма регулировать гражданские правоотношения.[12]

Для разбора этих идей Ленина обратимся к книге «Ленинская мифология государства» Эльхона Львовича Розина (1923–1994), доктора юридических наук, профессора, заведовавшего кафедрой теории государства и права в Московском юридическом институте. Он, скрупулезно изучив официальное наследие Ленина, изложенное в 55 томах Полного собрания его сочинений, а также засекреченные документы, открытые только в эпоху перестройки, в конце жизни нашел в себе силы глубоко и всесторонне пересмотреть так называемое учение марксизма-ленинизма о государстве. И вот краткое изложение его критики в книге «Ленинская мифология государства»

Розин указывает, что в целом коммунистическая доктрина, и особенно в его ленинской интерпретации, исходит из ошибочного понимания исторического развития и ложной концепции природы человека. Эту ошибку можно определить как метафизический материализм.

Это есть представление, что государство это надстройка, обусловленная экономическим базисом, что базисные отношения определяют природу государства, которое понимается как второстепенное социальное явление. Что поведение людей всецело предопределяется законами материальной жизни, и что государство можно использовать в качестве рычага для изменения общественной системы. Другой ошибкой было представление, что буржуазное государство исчерпало себя и должно быть насильственно разрушено в непримиримой классовой борьбе.

В период жизни Ленина в России наблюдался взлет государствоведческой мысли. Б.Н. Чичерин, С.А. Муромцев, Н.М. Коркунов, М.М. Ковалевский, Б.А. Кистяковский, А.С. Алексеев, С.А. Котляревскмй, Е. Трубецкой, П.И. Новгородцев, Н.И. Палиенко, В.И. Гессен, Б.М. Хвостов, А.И. Елистратов разрабатывали общую теорию государства и права, и даже доктрину правового государства. Разбирались проблемы власти и властных отношений; акты властвования и акты подчинения; свойства государственной власти, их публичность, всеобщность и политический характер; организация и носители государственной власти; государственные функции и их распределение; суверенитет и независимость; пределы государственной власти, связанность государства правом, соотношение государства и личности, права личности. Все эти проблемы в сочинениях Ленина, юриста по образованию, и даже имена этих ученых никак не упоминаются.

Он не понял развивавшегося в мире демократического процесса, актуальных проблем политической свободы, механизма её гарантий, проблем правового государства, разделения властей. Ленин обходит молчанием предшествующую историю политико-правовой мысли, и неизвестно, знал ли он что-нибудь о Платоне, Аристотеле, Бодене, Гроции, Монтескье, Руссо, Локке, французских и английских Просветителях, о конституционных проектах декабристов.

По вопросу о происхождении государства у Ленина нет даже ссылок на многочисленные теории. Теория политического дарвинизма, теория государства как проявления естественной солидарности и организации безопасности, теория насилия, патриархальная и патримониальная, органическая, договорная, психологическая, социологическая теория – вообще не ясно, знал ли он их Ленин, а если знал, то в каком объеме.

Ленин знал только марксо-энгельсовскую классовую теорию государства. Его познание ограничено «Манифестом Коммунистической партии» и «Происхождение семьи, частной собственности и государства» – это малокомпетентная, противоречивая и в значительной мере назойливая, во многом искаженная популяризация марксистских идей. Он пользовался уже устоявшимися догмами, отбросив те из них, что говорили о многоаспектности и многогранности такого сложного понятия, как государство.

В то время в юридической литературе рассматривались различные ипостаси государства: как организация, как структура, как управляющее устройство, как арбитр и как легализованное принуждение. Ленин фактически отвергает первые три ипостаси государства и все сводит не просто к организованному, легализованному принуждению, а к организации классового насилия, классового принуждения. Но не рассматривает понятие власти, в результате чего большевизм (пролетарская диктатура) часто предстает как анархизм (поголовно вооруженный народ).

У Маркса люди – это единицы, вступающие в производственные отношения, – это не личности, не индивиды, а просто человеческая масса, не наделенная какими-либо правами. Это классы с непримиримыми противоречиями, и потому гражданское общество, с точки зрения марксизма, гиперболизированной Лениным, – это арена сплошного насилия и противостояния, которое может завершиться только гибелью одного из борющихся классов.

У Ленина нет ясного теоретического рассмотрения проблемы «общество и государство». Вопрос о пределах вмешательства государства в общественную и личную жизнь граждан он не рассматривает, не признает право на неповиновение, вплоть до насильственного сопротивления нелегитимному, террористическому режиму государства. Согласно теории конституционализма, конституция должна устанавливать пределы государственной власти так, чтобы она не могла вторгаться в среду гражданского общества. Но Ленин считает государство силой, стоящей над законом и над обществом, и из этого неизбежно вытекает идея классового насилия, которая рассматривается как сущность политических и правовых явлений.

Эта идея понятна в историческом контексте её формирования, но XX век много изменил. Классовый подход, вполне применимый к обществу, разделенному на социальные группы с противоречивыми интересами, не применим к обществу со сложной социальной структурой. По мере формирования постиндустриального общества организованное насилие государства всё больше заменяется его общесоциальной деятельностью. О социальном мире и гражданском согласии, достигаемые консенсусом большинства членов общества в вопросах общественно-политического устройства, Ленин и не помышлял. Он не видел того, чего не могли видеть Маркс и Энгельс, и что должен был увидеть он в XX столетии, что уже бросалось в глаза, кричало о тенденциях развития государства.

У Ленина вообще нет никакой государственно-правовой концепции. Как ни странно, но в книге о государстве в канун революционного переворота нет конкретного плана создания структур будущего государства. По Ленину, перед революцией стоит чисто отрицательная задача – насильственное уничтожение буржуазного государства и буржуазного общества.

Ленин был не теоретиком, а архитектором государства «диктатуры пролетариата», тоталитарного государства, которое было направлено против общечеловеческих ценностей, в основе которого лежали беззаконие и произвол. Диктатура – это государство без стабильных законов, полная монополия на власть, полицейский политический режим, при котором закон есть каприз диктатора, который вместе с террором неизбежно выдвигается на политическую арену. Ленин теоретически подготовил поглощение большевистской партией всего общества и государства. Точнее, не всеми членами РКП(б), ВКП(б), КПСС, а её узким руководством.

Его критика буржуазного государства содержит самые общие высказывания без какого-либо теоретического анализа, самые обыденные описания – без вскрытия сути описанных явлений, событий или понятий. Вот его понятие капитализма: «Капитализмом называется такое устройство общества, когда земля, фабрики, орудия и пр. принадлежат небольшому числу землевладельцев и капиталистов, а масса народа не имеет никакой или почти никакой собственности и должна поэтому наниматься в работники. Землевладельцы и фабриканты нанимают рабочих, заставляют их производить те или другие продукты, которые они и продают на рынке. При этом фабриканты платят рабочим только такую плату, чтобы рабочие едва-едва могли просуществовать на неё со своими семьями, а всё, что производит рабочий сверх такого количества продуктов, фабрикант кладет в свой карман, что составляет его прибыль. Таким образом, при капиталистическом хозяйстве масса народа работает по найму у других людей, работает не на себя, а на хозяев за плату» («О стачках», конец 1899 года, т.4, с.289).

Особенно резкой критике подвергал Ленин буржуазный парламентаризм, который он рассматривал как ловушку для рабочих, как псевдодемократическое учреждение. О том, что это был великим шаг к демократизации политической жизни, что это есть прогрессивный институт – об этом ни слова. Он абсолютизирует негативные стороны буржуазной государственности, не замечая ее истинной роли и проходя мимо прогрессивных политико-правовых институтов, что сложились к началу XX вв.

В работе «О карикатуре на марксизм» (август – октябрь 1916 г.) он утверждает, что демократическая республика логически противоречит капиталистической системе, поскольку официально приравнивает богатых к бедным. В этом усматривает противоречие между экономическим строем и политической надстройкой – и он опять уклоняется от теоретических обоснований. Он говорит и пишет как публицист, который в различных условиях или для достижения противоположных задач высказывает взаимоисключающие точки зрения.

Одним из самых существенных просчетов Ленина был отказ признать идею правового государства. Он не понял, что неправовое государство означает замкнутую закрытую систему, оторванную от общества, тогда как правовое государство – это открытая политическая система, постоянно взаимодействующая с гражданским обществом. Он не учитывал, что в правовом государстве господствует закон, которому подчинено государство, действующее в условиях разделения властей. Для него оставались далеким, чем-то потусторонним идеи прав, свобод и достоинства личности. Коллектив для него – это основа человеческого общества, и во имя коллектива возможны любые нарушения прав человека. Это стало важнейшим принципом большевистской политической системы.

Ленин прошел мимо концепции правового государства потому, что не понимал, что самый существенный фактор правового государства – это гражданское общество, не зависящее от государства, обеспечивающее права гражданина и человека. Важнейшим правом человека, которое обеспечивает его индивидуальную свободу, является право на частную собственность. Но Ленин – непримиримый враг частной собственности, без которой нет ни гражданского общества, ни правового государства.

Империализму он в работе «Империализм, как высшая стадия капитализма» (январь – июнь 1916 г.) дает предельно короткое определение, которое не раскрывает действительного его содержания: «Империализм есть монополистическая стадия капитализма» (т.27, с.386). Он не утруждает себя обоснованием особенностей социальных, экономических и политических изменений капитализма, характеризующих империалистическую стадию его развития. К этому следует добавить, что уже в 1890 г. в США был принят первый антимонополистический закон Шермана, положивший там начало антимонополистическому законодательству.

В «Материалах по пересмотру партийной программы» (апрель – май 1917 г.) Ленин отождествляет империализм с эпохой финансового капитала, когда банковский капитал в огромной концентрации слился с капиталом промышленным. Развился в больших размерах вывоз капитала в чужие страны, а весь мир оказался поделенным территориально между богатейшими странами, и начался экономический раздел мира между интернациональными трестами. Он из этого заключает, что империализм есть капитализм отживающий, но ещё не отживший, умирающий, но еще не умерший. Эта фразу Ленин будет повторять многократно, делая вывод, что империализм является кануном социалистической революции.

У Маркса и Энгельса нет ясного определения таких понятий, как «классы», «классовая борьба», «классовое господство», а понятие «диктатура пролетариата», которое они употребили всего несколько раз, вообще отсутствует. Тем не менее, эти фразы стали для Ленина догмами. Следуя «Манифесту», что вся предшествующая история есть непримиримая борьба классов, что всякая классовая борьба это борьба политическая, что государственная власть представляет собой организованное подавление одного класса другим, он не понимал, что кроме борьбы классов существует их солидарность, без которой невозможно существование общества. Тех, кто так думал, он считал оппортунистами, ревизионистами, врагами. Главный признак, по которому Ленин оценивал различные социальные учения, – это признак классовости. Даже подход к оценке событий должен быть классовым.

При этом сам не мог ясно объяснить, что такое классы. Например, в статье «Великий почин» он писал: «Классами называются большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определенной системе общественного производства, по их отношению … к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают. Классы, это такие группы людей, из которых одна может себе присваивать труд другой, благодаря различию их места в определенном укладе общественного хозяйства» (т.39,с.15). Это критерий экономический. Но экономическим является и критерий разделения больших групп людей по профессиям. Какой же из них предпочтительней? Об этом Ленин не говорит. Не принимаются во внимание и различие больших групп людей по их религиозным воззрениям, по национальному признаку и т. п. Такое определение оставляет за рамками классов чиновников, врачей, инженеров, учителей, офицеров и др. Оно крайне расплывчато, аморфно и не отвечает принципам научного анализа.

Он считал, что обобществив средства производства и введя плановую организацию производства «социальная революция пролетариата уничтожит деление общества на классы и тем освободит всё угнетенное человечество, так как положит конец всем видам эксплуатации одной части общества другою» (Черновой набросок проекта программы РКП 23 февраля 1919 г., т.38, с.86). Это противоречит марксовой идее о постепенном отмирании классов на высшей фазе коммунизма.

Ленин утверждает, что пришедший к власти новый класс может её удержать только в бешеной борьбе с другими классами, пока сами классы не будут уничтожены. Именно ему, а не Сталину принадлежит мысль об обострении классовой борьбы в процессе строительства нового социалистического общества. Это он говорил во многих работах и выступлениях, например, в докладе ЦК 29 марта 1920 г. IX съезду РКП(б), на III Всероссийском съезде профессиональных союзов 7 апреля 1920 г.

Важная догма «Манифеста» в том, что в обществе постоянно происходит скрытая гражданская война, которая когда-то превратится в открытую революцию, и тогда пролетариат сможет завоевать политическое господство посредством насильственного ниспровержения класса буржуазии. Следуя этой догме, Ленин развертывает настоящую апологию гражданской войны в своих статьях и выступлениях. При этом даже выделяет буржуазные и реакционные страны, против которых возможны войны победившего в одной стране «пролетариата», то есть заявляет о будущих агрессивных войнах. Это статьи «Положение и задачи Социалистического Интернационала», «Социализм и война», «О лозунге «разоружения», и другие.

Розин считает Ленина продолжателем социалистических утопических идей, только не гуманистов XIX–XX века: Сен-Симона, Фурье и Оуэна, а более ранних учений XVI–XIX века: Уинстэнли, Мелье, Морелли, Бабефа, которые проповедовали революционное направление утопического социализма, опирающееся насилие и тотальное государства. Это воинствующий социализм, ибо средства его осуществления Ленин видел в нетерпимости, в инквизиционном насилии, массовых расправах и терроре. То есть, даже в своих утопических идеях Ленин отстал от современных ему утопистов – мыслителей на целое поколение.

Взгляды Маркса и Энгельса на различные аспекты государства, как бы догматичны они ни были, всё же развивались – они требовали применять свои догмы о государстве с учетом конкретных условий места и времени. Если в «Немецкой идеологии», они делают ставку только на революционное насилие, то в дальнейшем, опираясь на опыт Парижской коммуны, начинают допускать и мирные пути – там, где возможно, рабочий класс должен действовать не оружием, а легальными средствами в борьбе за власть. Но Ленин абсолютизировал роль революционного насилия, оставшись на уровне их ранних работ.

Ленин уверен, что средствами государственного насилия, в том числе и террора, можно заставить крестьянство, интеллигенцию, пролетариат создать справедливое социалистическое общество, и внедрить в сознание масс коммунистическую идеологию. Его государственно – правовые взгляды, помимо марксистских догм, происходят из отрицания общечеловеческой морали. Такие традиционные понятия как добро и совесть, честь и право, свободу и законность он не признает и заявляет, что нравственно всё, служащее интересам пролетарской классовой борьбы, революции и построению коммунизма.

Розин заключает, что теоретические представления Ленина на государство крайне бедны даже по сравнению с поздними Марксом и Энгельсом. Хотя сам он многократно говорил о необходимости разрабатывать теоретические проблемы марксизма, у него нет теоретических разработок даже таких понятий, как социализм и коммунизм. Что это такое, как должны такие общества выглядеть, каковы их критерии, основные принципы и структуры – об этом ничего у Ленина нет. Эти важнейшие понятия его доктрины выглядят у него как метафоры («Коммунизм – это есть Советская власть плюс электрификация все страны») и не имеют не то что научного содержания, но даже достаточного смыслового содержания.

Он не был теоретиком, он ограничивался выводами, а не теорией, он усваивал отдельные места марксизма как догмы и, не умея проверить их теоретически, оказывался в их плену. Он даже не состоялся как теоретик в вопросах природы и будущего капитализма, что занимало большое место в его работах. Ни один из его кардинальных прогнозов не подтвердился.[13]

Нет оснований сомневаться в этих выводах Эльхона Львовича Розина. Но хочется к его критике добавить, что у любого здравомыслящего человека, не обязательно дипломированного ученого, после прочтения упомянутых произведений Ленина невольно возникает недоумение, поскольку оказывается, что Ленин сам не представлял себе тот социальный строй, который он собирался строить взамен разрушаемого старого строя. И даже в чём заключается слом старой государственной машины, он не расписывает.

При чтении «Государство и революция», которое считается научной работой, возникает ощущение нереальности её содержания, сомнение, что это написано всерьёз, вменяемым образованным человеком XX-го века, который готов это немедленно воплощать в масштабах всего человечества. Если бы эти идеи так бы и остались только на бумаге, можно было бы даже предположить, что Ленин просто решил развенчать догмы марксизма, и гениально использовал метод доведения до абсурда, написав просто антиутопию. Но увы, это было всерьёз, и имело колоссальные разрушительные последствия!

Нет оснований сомневаться, что Ленин был уверен в своей правоте. Наверное, так же искренне верят в себя и свое учение религиозные пророки, и потому приобретают власть над умами множества людей. История религиозных учений свидетельствует о том, что их создание не под силу простым, пусть даже самым гениальным мошенникам, а только людям с особым состоянием психики, сумасшедшим – попросту говоря.

Подозрения в ненормальности Ленина возникли уже в конце его жизни, и до сих пор этот вопрос не разрешен. Этому продолжает препятствовать и российская власть. Медицинские документы его болезни и смерти были закрыты на 75 лет, но в 1999 году, в нарушение закона о гостайне этот срок был продлен до 2024 года под предлогом просьбы его внучатой племянницы Ольги Дмитриевны Ульяновой.

Главный врач Научно-медицинского геронтологического центра, невролог и гериатр Валерий Новоселов, получивший доступ к этим документам, рассказал журналисту о причине секретности. По его словам, любому человеку с медицинским образованием при изучении этих документов будет понятно, что официальная причина смерти – мультиинфарктное поражение мозга по причине атеросклероза сосудов на почве преждевременного их изнашивания – не соответствует действительности по следующим обстоятельствам:

Во-первых, диагноза «преждевременное изнашивание» не существовало ни тогда, ни сейчас. Во-вторых, в акте вскрытия Ленина описывается признаки другого заболевания: это менинговаскулярный сифилис головного мозга. В-третьих, врачи ясно писали даже в открытых документах, что при жизни пациент получал лечение, соответствующее диагнозу. А лечили его только противосифилитическими препаратами. Это тяжелые металлы: ртуть, висмут, мышьяк, большие дозы йода каждый день. На тот момент с сифилисом во всем мире боролись только так. В-четвертых, команда докторов Ленина вся состояла из специалистов по нейросифилису. Также специально для консультации Ленина был из Германии вызван Макс Нонне – главный специалист Европы по лечению нейросифилиса.

У Ленина для того времени была стандартная клиническая картина. В психиатрических больницах пациентов с точно такими же симптомами было от 10 до 40 процентов. Поэтому все, в том числе и данный пациент, прекрасно понимали, что это такое, и неслучайно он просил яду. Он видел, как обычно заканчивается эта болезнь: прогрессирующим параличом, слабоумием.[14]

Так что, скорее всего, наука вообще не с того направления изучает учение Ленина. Любой, кто знает, что такое инсульт, посмотрев на последние фотографии Ленина в Горках, уверенно скажет, что инсульт здесь не при чём, так как это фотография полного идиота, потерявшего личность, чего не бывает при обычном инсульте. Вот интересная мысль известного историка В. Тополянского:

«Французская психиатрия когда-то описала очень любопытный синдром, он назывался «помешательство вдвоем». Если в какой-то семье был сумасшедший, то супруг или супруга рано или поздно проникались идеями этого сумасшедшего, и уже трудно было отличить, кто из них более сумасшедший. В итого, если сам сумасшедший временно выздоравливал, то есть, если наступала ремиссия, то человек, индуцированный этим сумасшедшим, мог так и сохранять в неприкосновенности эти идеи. Я не могу исключить, что этот очень любопытный синдром можно распространить и на большие массы людей. … Ленин просто индуцировал своим бредом сначала своих ближайших соратников, а потом, с помощью советской пропаганды, которая работала, надо сказать, отменно, эти идеи удалось внедрить в сознание всего населения. И таким образом советская цивилизация состоялась».[15]

Многие близко знавшие Ленина люди также впоследствии говорили о его нормальности. Так, по свидетельству Н. Валентинова (псевдоним, настоящее имя Николай Владиславович Вольский), автора книг «Мои встречи с Лениным», «Ранние годы Ленина» и «Малознакомый Ленин», соратник Ленина в период революции 1905 года А. Богданов (это известный ученый, основатель Института переливания крови) говорил ему: «Наблюдая в течение нескольких лет реакции Ленина, я как врач пришел к убеждению, что у Ленина бывали иногда психические состояния с явными признаками ненормальности».[16]

Подобные предположения действительно не лишены основания, и остается только желать, чтобы этот вопрос как можно скорее отошел в область науки – истории и медицины, и был бы, наконец, окончательно разрешен компетентной международной комиссией. И уже заранее можно предвкушать, какую богатую пищу для размышления получит человеческая мысль, если окажется, что символом для миллионов оголтелых людей по всему миру уже более чем сто лет является безумец с бредом реформирования, который в обычных условиях был бы заурядным пациентом психиатрических клиник! И как интересно было бы узнать, на каком именно этапе, с каких именно работ его мозг был уже поражен!

И тогда отдельно можно было бы разобраться и серьёзно осмыслить: почему человечество так долго не могло стряхнуть с себя это наваждение?

Но психическое расстройство настигло его уже в конце жизни, а всю жизнь он был политиком – причем макиавеллиевского типа, для него цель оправдывала средства. Доктрина его была ориентирована не на образованных добропорядочных людей, а на невежественных солдат разложившейся армии, на люмпен-пролетариев и на другую чернь, которая и должна была сокрушить государство. Стоит привести такую выдержку из работы Розина.

«Н.В. Валентинов, хорошо знавший Ленина в эмиграции, приводит слова Троцкого о ленинизме: «Все здание ленинизма, – писал в 1913 г. Троцкий, – в настоящее время построено на лжи и фальсификации и несет в себе ядовитое начало собственного разложения. Каким-то бессмысленным наваждением кажется дрянная склока, которую разжигает сих дел мастер Ленин, этот профессиональный эксплуататор всякой отсталости в русском рабочем движении» Валентинов Н.В. Троцкистская оппозиция и борьба с ней. // Наследники Ленина. М., 1991. с. 52–53».

Розин назвал свою книгу «Ленинская мифология государства», отразив в названии свои выводы, что теоретические представления Ленина о государстве были основаны на мифах. Это мифы о классовой борьбе и о классовом насилии как содержании всей человеческой истории, о пролетариате как о передовом классе, о диктатуре пролетариата, о пролетарском государстве, о пролетарской революции, о буржуазии и о крестьянстве как о реакционных классах, о мировой революции, об отмирании государства и права, о коммунистической морали.

Мифы отличаются от фактических явлений тем, что существуют не в реальности, а в воображении психически нездорового человека. Здравомыслящий человек воспринимает их как сказку или как мечту, и не пытается их осуществить. Даже такое главные понятия марксизма как коммунизм, призрак которого бродил по миру весь XX век, оказалось мифом. На примере СССР общественная мысль пришла к пониманию, что главное значение имеет эволюционное поступательное улучшение человеческого общества, а не сам тот момент, когда можно будет официально объявить, что сегодня было закончено строительство коммунизма.

Социалистические преобразованияи формирование новых государственных структур

На основании ленинских мифов, которые сам Ленин не мог толком разъяснить, было разрушено историческое российское государство и возникло государство, которое в своем окончательном варианте стало называться Союзом Советских Социалистических Республик. Теперь кратко рассмотрим, как это происходило, и прежде всего, отметим, что правильнее употреблять именно слово «возникло», а не «создано». Дело в том, что «создано» предполагает наличие создателя, некоего творца, действующего по заранее намеченному плану, пусть даже несовершенному. Это больше относится к Отцам-основателям США, а в случае с СССР, как уже было показано, ни у Ленина, ни у других лидеров большевиков, не существовало не только сколько-нибудь серьезного плана, но даже ясного представления о будущем государстве. Вплоть до самой февральской революции, заставшей их врасплох, никто из них всерьез даже не мечтал о захвате власти в стране. Когда же это произошло, их главной стратегической целью стала мировая революция, для совершения которой они спешили использовать внутреннюю нестабильность в европейских странах, ослабленных мировой войной, и колоссальные ресурсы России – территориальные, материальные, людские. Захват и удержание власти в России, и демонтаж её государственных структур они рассматривали через призму этой главной задачи.

Как должна происходить мировая революция, как, чем и когда она должна закончиться, каким должен быть новый мировой порядок – так далеко их мысль не простиралась. Как это ни поразительно, но приходится признать, что содержание идей этих достаточно образованных людей соответствовало их лозунгу: «Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем!», то есть никакой созидательности не имело.

Ещё не стоит забывать, что их одержимость идеей мировой революции имела и вполне рациональные личные мотивы. Дело в том, что совершая этот безответственный переворот, они понимали, что если они не удержат власть, им придется нести ответственность перед законной властью, когда она будет восстановлена. Мировая же революция, как война всех против всех в мировом масштабе, разрушение всего мирового уклада, всех традиционных человеческих норм и правил – то, что действительно стало бы мировым пожаром, – гарантированно избавило бы их от ответственности.

Тут напрашивается аналогия, указывающая на преемственность с современностью: такие мотивы столь же низменны, как и те, по которым современный руководитель этого государства угрожает всему миру ядерной войной, опасаясь потерять власть и быть преданным суду за свои преступления. И в обоих этих случаях мы имеем дело с реакцией деструктивной общественной системы, направленной на самосохранение. В основе всех общественных систем всегда лежит человеческий личный интерес, и разница между деструктивной и конструктивной системой состоит в том, что в основе первой лежат интересы аморальные, а в основе второй – интресы, человеческой морали соответствующие.

Первые законы нового государства были приняты II Всероссийским съездом Советов рабочих и солдатских депутатов 25-27 октября (7-9 ноября) 1917 года. При их оценке следует исходить из того факта, что этот Съезд не являлся легитимным органом государственной власти. Как уже указывалось, он был собран в обход официального органа советской власти, который назвался Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет I Всероссийского Съезда Советов рабочих и солдатских депутатов, и этот ВЦИК объявил II Съезд Советов несостоявшимся.

Подробно разбирать первые законы мы здесь не будем, отметим только их сущность, которая состоит в том, что эти декреты ознаменовали собой не просто смену правительства и формы правления, но и полное уничтожение традиционной российской государственности.

Это выразилось в следующем.

То, что касается Декрета о мире (который на самом деле, вопреки названию, являлся призывом не к миру, а к новой войне – войне населения воюющих стран против их законных правительств) – это отказ от всех внешних договоров царского правительства, и фактическое объявление самого этого правительства врагом российского «трудового» народа.

То, что касается Декрета о земле – это безвозмездная конфискация земельных участков и другого имущества сельскохозяйственного назначения, что означало полный отказ не только от земельного, но и вообще от всех основ законодательства Российской империи.

То, что касается Декрета «О полноте власти Советов» – это упразднение Временного правительства, что фактически означало уничтожение последнего легитимного правительства, которое ещё имело хоть какую-то преемственность с Российской империей.

Декреты о мире, о земле и о полноте власти Советов имели в основном декларативный, пропагандистский характер, как объявление всему миру о возникновении нового государства. Но сразу же началось претворение в жизнь вышеописанных ленинских государственных идей. Кстати говоря, «Государство и революция», несмотря на то, что была написана в августе 1917 года, опубликована была только в январе 1918 года. Случайно или нет, но «трудящиеся» смогли ознакомиться с его идеями только после захвата власти большевиками, когда роковая черта уже была пройдена. Иначе, хочется думать, даже самые тёмные слои населения, на которых и была в первую очередь направлена большевистская пропаганда, в ужасе отшатнулись бы от таких мрачных перспектив, да и в самой РКП(б) произошел бы раскол.

Но случилось то, что случилось – с того момента, как ленинские мифы о государстве стали государственной политикой, они стали развиваться по законам Системы, подчиняя себе людей – исполнителей, и одновременно реализуясь в их деятельности.

Кратко опишем предпринятые меры в первые месяцы существования Советской власти. Они имеют большое значение для понимания всех дальнейшей истории страны и государства. Их можно уподобить первым годам жизни ребенка, когда закладываются основы его личности, и оттого, насколько эти начала были разумны или порочны, зависит вся его дальнейшая жизнь. К сожалению, деятельность большевиков по созданию нового государства и новой экономики до сих пор остается в тени гражданской войны и всего, что ей сопутствовало: разруха, красный террор, продразверстка и т. п. А между тем, именно анализ государственнической деятельности новой власти лучше всего развенчивает созданные советской пропагандой мифы о государстве рабочих и крестьян, так как из этого лучше всего видна уродливость основ нового общества – то, что перешло потом и в XXI век.

Декреты новой власти сыпались как из рога изобилия, только за первые два – три года их было сотни. И все они ложились в канву ленинских идей: диктатура пролетариата, разрушение государственного аппарата, обобществление производства, отмена частной собственности, поголовное участие трудящихся в управлении производством, строжайший учет и контроль, ликвидация «эксплуататорских» классов, и т. п.