Оглавление
Сергей Колтаков. Жажда жизни бесконечной
Предисловие
Проза
Коммунальный роман
Рассказы
Чужая история личной жизни
Крыса
Сказки для взрослых, впадающих в детство
Сказка – быль
Сестрица Анисьюшка, братец Маркелушка и их злая судьбинушка
Сказка про любовь несказанную
Сказка про Бабушку-Ягу
Последняя любовь
Сказка про ум
Сказка о хворой девушке
Сказка про щуку
Сказка про отзывчивого солдата
Сказка о пророчестве
Январская сказочка
Былина-историна
Сказка про царевну-лягушку
Сказка про рыбака
Коврик
Чудеса любви
Исповедь счастливой жертвы рекламы
Старая сказка
Сценарий для поздней осени. Киноповесть
Надежда. Литературный сценарий
Последний день Помпеева. Литературный киносценарий
Поэзия
«Наверно, к лучшему, что в этой жизни есть…»
«Мы возвращаемся на прежние места…»
«Бессмысленно трясясь в купе вагона…»
«Мадам! Из уваженья к вам…»
«Вот опять дождем смывает окончанье лета…»
Моим друзьям
Басня о высоком чувстве
«Кто придумал кого?..»
«Улетая, летишь, но надежда вернуться живет!..»
Сверчок
«Прокрадется по лестничке шаткой…»
Желание
«Хочу, чтобы в твоем окне…»
«Я всякий раз наедине с собой…»
Без сожаления
«Не хватает тебя!..»
Николаю Стоцкому
Тебе
Осень
«Истории незримой жернова…»
«Ты уехал. Я остался…»
«Ну что, седая голова?..»
«Распалась связь времен……»
Моя фортуна
Разрушение
Издалека
«Мы живем с тобой, покуда…»
«Нынче мне что-то тоскливо…»
Взгляд на вещи
«Брошу пить! Возьму перо с бумагой…»
«Страна моя – помоечка…»
«И все-таки – скучаю…»
«Ксюша утром задушила птичку…»
«Все постепенно поутихнет…»
«Жалко тратить время на разлуку…»
Старость
Весеннее – осеннее
«Может быть, местность так обнадежила…»
«Я думаю о жизненном пути……»
«Диагноз давний дан Руси великой…»
«Зачем я об этих солдатиках русских печалюсь?..»
«Мы не мыслим себя без врагов и мести…»
«Счастливо живу я, полноценно…»
Осень
Пенсионер Никандров
«Я есмь и жертва, и палач…»
«Когда Господь решит нас наказать…»
«Все чередом своим…»
«Я родился не то на зоне…»
«Я не жалею никого…»
«Ну что? Опять грядет парад?..»
Москва
Ты так пристально смотришь…
Сон про 37-й
«Ты здоров ли, друг мой?..»
«Отчего вдруг такая тоска…»
«Я постарел рядом с тобой…»
«Уже не помню ваших лиц…»
Прогулка с Мефисто
В дорогу экспромт
Матери
«Ну что, друзья, скажите смело…»
«Сколько подарено времени нудным дорогам!..»
«Когда созревший плод сорвать ленишься ты…»
«Когда зимой на стуже зябнешь ты…»
«Смешно подумать: жизнь твою осудят…»
О популярности
Усталое
«Я против стирания граней…»
Молитва
День рождения
«Никола! Имя светится твое…»
«Во всем своем великолепии…»
«Вот наш удел – мы не у дел…»
«Возводят храм, где храм всегда стоял…»
«Все забудется, перемелется…»
«Каждое утро брожу пролеском, полем, межою…»
«Пятый день с небес вода, сродни потопу…»
«Чужих речей тоскливый листопад…»
Себе
«Выхожу один я на Голгофу…»
«Старик седой, одутловатый…»
«Не усложняйте жизнь беспутными делами…»
К. С. В Дорогу
Накануне
«Дайте в руки мне перо…»
«В круглых датах есть двойственность…»
Послание
Картины Сергея Колтакова
Отрывок из книги
Колтаков был гений и знал это, и все вокруг тоже знали. Природа актерского дара такова, что актеру необходим магнетизм, это важная составляющая профессии, – писатель или музыкант могут им не обладать, а вот актеру необходимо, чтобы при его появлении все на него смотрели. По определению Константина Райкина, тоже наделенного этим магнетизмом в высокой степени, – настоящим актером называется тот, кто сидит в заднем углу сцены, опустив голову, и ничего не делает, пока на авансцене объясняется или целуется роскошная пара, но все смотрят только на него. Вот Колтаков был такой. Когда он входил в комнату, невозможно было никого другого смотреть и слушать. И дело было не в красоте, хотя в молодости Колтаков был действительно очень handsome, по-русски для этого нет точного слова, – эталонная русская мужская красота, русоволосая и синеглазая, таким его можно видеть, например, в довольно слабом фильме 1987 года «Двое на острове слез», где от него буквально глаз не отвести. Дело было в том, что все, связанное с Колтаковым, необыкновенно интересно. Эту интересность, жгучее желание увидеть, что же сейчас будет, когда в действие вступает этот инопланетный персонаж, – он придавал решительно всему, к чему прикасался. Любой спектакль, где Колтаков выходил на сцену, хотя бы и в эпизоде, любой фильм, где Колтаков мелькал хоть в паре диалогов, – немедленно приобретал масштаб. Десять минут разговора с ним, хотя бы он не говорил ничего особенного (правда, что-нибудь непривычное или неприличное он говорил всегда), превращали ваш день в чудо соприкосновения с другим миром. Колтаков играл всегда, я не представляю себе разговора с ним, в котором он бы не наигрывал, сущность у него была такая, – он мог притворяться капризным, надменным, аристократичным, быдловатым, циничным, святым, даже пьяным (при этом не пьянел никогда, хотя изображал пьяного изумительно): не знаю, где и когда он был собой. С двумя-тремя людьми, может быть, и то не факт.
Будучи лучшим актером поколения, он обладал многими талантами, что вообще-то необычно: гений тем и отличается от таланта, что талант многое умеет хорошо, а гений лучше всех делает что-то одно, а в прочих областях жизни мало на что годится. Колтаков мог сыграть что и кого угодно, – я видел, как он показывает только что вышедшего из комнаты человека, не имитируя его, а становясь им: Смоктуновский, может быть, так умел, а больше никто (кстати, то, как Колтаков показывал Смоктуновского, – было жестоко и страшно точно; вообще при нем часто становилось страшно, потому что ты вдруг понимал, что он не совсем человек, то, что в династии Ефремовых называют «театральное животное»). Но параллельно с этим своим врожденным искусством Колтаков умел рисовать на хорошем профессиональном уровне, писал стихи и песни, повести, пьесы, сценарии – и это было очень далеко от обычной актерской графомании, иногда качественной, иногда совершенно любительской. У него не было ни одного вкусового провала. Если бы не актерство, он профессионально состоялся бы в любой из этих сфер – песня (авторская или исполнительская), живопись, поэзия, драматургия, режиссура. Эта абсолютная универсальность в искусстве, думаю, компенсировалась у него полным отсутствием того, что называется умением жить. Поэтому он так мало прожил и сравнительно мало сыграл. Ладить с людьми он не умел абсолютно – да, в общем, и не особенно к этому стремился, поскольку это отнимало силы и время. Те, кто знал Колтакова сколько-нибудь глубоко, а не на уровне двух-трех разговоров, – понимали, до какой степени он беспомощен, насколько ему не с кем говорить, насколько у него нет своего режиссера, который понимал бы его возможности и готов был терпеть трудности работы с ним; эти трудности проистекали не от капризов, просто ему самому было трудно, он стремился к абсолютной точности и выразительности, а не все готовы были относиться к себе по гамбургскому счету. Что такое был Колтаков в руках настоящего режиссера, он показал в «Соучастниках» Инны Туманян, где его вообще невозможно узнать, такую мучительную операцию он над собой произвел, чтобы сыграть молодого уголовника; Леонид Филатов, его партнер в этой картине, сказал тогда – с некоторой даже профессиональной ревностью, – что ЭТОТ переиграет всех, и действительно не было партнера, который на фоне Колтакова не поблек бы. И с этим тоже не все готовы были мириться.
.....
Авиация всюду и везде, где она существует, считается элитой вооруженных сил. Свобода как естественная необходимость, как неотъемлемая составляющая полета, неба, крыльев. Икары наших дней. Они не очень дружили с дисциплиной, но в основном многое, если не все, летной молодежи прощалось. Мало-помалу быт Саши наладился, жалование было очень хорошее. Он смог купить себе даже машину «москвич», но вместе с этим начал закладывать за воротник, кутить, благо игривый женский пол, благосклонный к обеспеченной ресторанной жизни, поддерживал его безумные оргии, ночные загулы, пьяные гонки на личном авто.
Невесть откуда появились «лучшие друзья», самые верные и преданные товарищи. Он нередко являлся на аэродром подшофе, с перепоя, навеселе. Со звеньевых его сняли. Разговоры по душам, увещевания, приказы действия практически не имели, и он все глубже оседал на вольготное дно свободной жизни, а руководство эскадрильи обдумывало, что и как делать. Но случай облегчил начальству поиск решения трудной проблемы.
.....
