Читать книгу ЛАБИРИНТЫ. Роман - Сергей Кучерявый - Страница 2

Краски сгущались несказанно быстро, народ толком ничего не успевал понять, а тем временем каждая страна одна за другой закрывали свои границы на ключ. Вновь обнаружился некий вирус, точнее группа вирусов, сплоченных всех вместе по функционалу, где каждый чётко и последовательно выполнял свою роль. Самые примитивные из них были ответственны в сферах воздушно-капельного распространения, подавления иммунитета и повышения темперы. Чуть позднее другие становились причинами для сухого кашля, для хаотичного беспокойства органов, что порой приводило медиков к откровенному помешательству. Еще один тайный элемент этой вирусной спайки вызывал в организме человека нарушения углеводного обмена, гипофиз кипел, инсулин лился рекой и как следствие, появлялось неутолимое чувство голода. Когда его выявили, спустя несколько недель легкого, едва настороженного карантина, то посчитали это финалом и начали вводить пациентам вакцину, которую с легкостью изобрели. И всё бы ничего, вроде, как и недуг побеждён, и грамоты, премии, торжественные приемы полетели и публичные лизоблюдства в СМИ тешили народ, но вскоре начали происходить странные вещи. В экспериментальной больнице, там, где впервые сделали инъекцию свежее изобретённой вакцины, случился инцидент с летальным исходом.

– Слушай, Степаныч, это обычный случай. Пациент умер от недостаточности. Да он был заражён этим вирусом, но пойми, у него и без этого там болезней целый букет был, пойми! – негромко говорил главврач экспериментальной больницы главному ревизору эпидемиологу, стоя в своем кабинете, который постепенно погружался в сумерки надвигающейся ночи.

– А ты меня пойми! Я просто обязан доложить! Это тебе не «ветрянка» какая-нибудь! Комитет знаешь, мне итак яйца сжимает каждый день, и я не хочу, чтобы это гребаное положение усугубилось! – вольно отвечал эпидемиолог своему другу и одногруппнику по институту.

Главврач устало, чуть ли не шоркая ногами прошел к столу, включил настольную лампу, тяжело рухнул в кресло и мучительно выдохнул.

– У меня весь персонал измучен, они уставшие как черти и вот когда настал момент вновь работать всем по графику с выходными, отсыпными, проходными, – протягивая, акцентировал слабым голосом Николай Николаевич, – ты требуешь, чтобы все сейчас оставались на своих рабочих местах до объявления результатов вскрытия и выводов лаборатории? Ты псих! – произнес он с дружеской иронией, но лениво повернув голову и глянув на застывшую фигуру стоящего в центре кабинета Павла Степановича, на его неуемный, томный взгляд, он сдал оборону, – ладно садись уже, а то встал тут как буй посреди кабинета.

Главврач нехотя потянулся к телефону, но внезапно сменил направление. Достал коньяк, пару рюмок и какие-то орешки.

– Давай уже звони! Чего резину тянешь?

– Да сейчас наберу, налью и наберу. Нам долго тут еще с тобой гутарить, до утра как минимум. Пока морг там разродится, пока лаборатория раскачается, а всё из-за твоей упёртости! – по-дружески недовольно бурчал Николаич. Он разлил коньяк и поднес рюмку ко рту. Зазвонил телефон. Несколько секунд поколебавшись, про себя отчаянно ругая упрямый и назойливый источник, нарушающий вечернюю тишину, он всё же сделал выбор, явно не в пользу требующего его абонента.

– А вдруг что-то важное? – с ехидным интересом спросил Степаныч, слегка откинувшись на спинку кресла, едва ощутивший мягкое тепло хорошего коньяка, что неторопливо грел его нутро, – или случилось чего?

– Ага, накаркай еще! – шутливо ругнулся друг, – на, займись лучше делом, а я пока обрадую свой персонал.

Он достал из стола небольшой посеребрённый поднос, взгромоздил на него будущую закуску и придвинул к нему. Пока тот расправлялся с лимоном, консервированным лососем, овощами, хлебом, маслом и сыром, Николай Николаевич тем временем безуспешно пытался дозвониться до врачей, своих подчиненных, но, ни до кого он дозвониться не мог, никто не снимал трубку. При этом он успевал безудержно ругать всех за канувшую в ночь дисциплину и одновременно с невероятной издёвкой рассказывать о своих фантазийных планах на тему рыбалки, отдыха, общения с близкими друзьями, коллегами и однокурсниками.

– Алло э, кто это? – по третьему набранному номеру, наконец, кто-то ответил уже раздраженному начальнику, – а какого ты там делаешь? Где зав отделением? Что ты там мычишь? У нас там то.., это.., ты внятно мне можешь хоть что-то сказать? Дурдом!

Он бросил трубку и начинал пыхтеть от негодования. Николая Николаевича вообще было легко завести, правда и отходил он также быстро. Выпил молча рюмку и не успев даже надкусить бутерброд как в кабинет без стука влетела зав одного из отделений Елена Андреевна. Она, опережая нецензурную речь руководства в состоянии натянутой струны буквально на ходу не смотря по сторонам выпалила:

– Еще один умер. Всё также, симптомы те же, агония затем паралич и все. Только этот не старый, без хроники, молодой совсем.

– А вакцина? – спросил Степаныч, за место обмершего главврача.

Не успела та что-либо произнести в ответ, как в кабинет влетел ещё один врач, но уже с другого отделения, по его виду было заметно, что вести у него те же. Взорвавшись, начал рвать и метать Николай Николаевич, стремительно что-то выкрикивал, импульсивно подёргивался, врачи при этом молча робко стояли у стены, затем он выдохнул и перешёл к конструктивным действиям, вслед за ним также беглым шагом по коридорам устремились врачи. Он яростным полу криком направо и налево раздавал указания, со стороны отчетливо напоминающего всем известного исторического нервного военачальника, тоже, кстати, с усами и небольшого роста. Вирус действительно стремительно и тайно мутировал, начав резко поражать всех без разбора, распространяясь, как считал главврач только в стенах его клиники. Количество пациентов с подобными симптомами увеличивалось, у всего персонала было ясное понимание того, что в ближайшие дни количество смертей увеличится и ни о каких выходных и отпусках не может идти и речи. Странное дело, смерть. Как явление она начинает страшить человека лишь на расстоянии от места ее свершения. Наверняка даже можно было бы это изобразить в цифрах или вычертить на графике: расстояние, локация, эмоциональное колебание, страх, пропасть подсознаний, неизбежность. Но как выясняется чем ближе к точке происшествия и чем обильнее в ней плодится смерть, тем у человека ниже порог страха. В течение последующих нескольких часов из больницы по неизведанной тропе отправились ещё трое пациентов.

– Алло, пост, слушаю. А, Анька. Ну чего у вас там, как дела? – уставшим и явно недовольным голосом разговаривала медсестра с коллегой из другого отделения, – ну до поры до времени у вас тишина. Ага, ожидайте! У нас уже трое, блин! Ленка звонила, у них двое того. Да чего, чего.., нас то на карантин закрыли и мы теперь минимум пару недель отсюда не выйдем, а дома сын, ему в школу и ещё там ой… Ни белья, ни хрена нет же с собой! Уроды, блин не могли до завтра потерпеть, начали бы умирать в другую смену, там одни чёрт все незамужние, да бездетные. Ну, не говори! – раздражённо говорила она и одновременно с негодованием искала в стопке папок личную карту бывшего больного, которого недавно санитары увезли в морг.

Спустя несколько времени аврала озадаченный и уже заметно поникший главврач вернулся в кабинет. Там, примерно в той же самой позе сидел Степаныч, который и не собирался покидать этот уютный диванный уголок, подле которого он от скуки уже успел подъесть большую часть провизии.

– А ты все жрёшь? – без возмущения и раздражений произнес Николай Николаевич.

– Каждый должен заниматься своим делом, – привстал тот и налил другу полную рюмку коньяка.

– Ой, да знаю я твои дела.., хомяк ты, – совершенно лишенный сил он рухнул в кресло, – а главное знаешь, они все как под копирку начали одновременно умирать. Все те, кому неделю назад ввели новую вакцину. Что опять такое? Всё же хорошо было, они же выздоравливали все. Фуф, благо то, что вакцину не успели утвердить в министерстве, и только мы этого коснёмся, а не вся система.

– Я тебя разочарую, те умы, ну которые там высоко сидят, они решили, что вакцина готова и незачем дожидаться окончания срока испытания. Ну чего там, пару дней же осталось, да и пациенты бодрячком! Вон, в новостях показали!

– И что..? – немного погодя с опаской спросил главврач, опустивший голову вниз, мучительно объяв её руками, – они эту вакцину куда-то уже успели отправить?

– Две тысячи людей в срочном порядке получили эту вакцину! Гуманитарная помощь голодающим Европы!

– Ёптить.., – в искреннем шоке передернулся Николаевич, – ну почему, почему в кабинетах сидят одни бараны!?

Николай Николаевич в дичайшем ужасе метался из стороны в сторону, растерянно пытаясь то ли позвонить, то ли срочно взять что-то из шкафа. В итоге он словно скулящий пес от безысходности просто опустился в кресло. В его голове, как у истинного врача, который и днём и ночью преданно горит на своем непростом поприще в принципе, не мог наступить момент понимания и тем более принятия первостепенной экономической, а тут еще и политической причины, ведь какая разница какого цвета у больного человека паспорт. Врач, здравоохранение должно излечивать людей, нуждающихся в этом – таково было его примитивное и непоколебимое суждение.

– Ладно, хрен с ними! Знаешь, там я один момент заметил, – вновь он резко переключился на режим работы, – там у нескольких трупов, у них во рту то ли жидкость была, то ли слизь с кровью. Такое ощущение, что в пик агонии в легких что-то лопнуло, скорее даже взорвалось, раз аж в ротовую полость выкинуло. На анализ то конечно всё взяли, но когда этот анализ будет готов, если его ещё даже не начали делать. Когда кстати твои прибудут?

– Не скоро Коля, не скоро, – с несвойственным огорчением ответил он ему и достал из хозяйского приоткрытого сейфа новую бутылку коньяка.

– Ты можешь толком объяснить, почему не скоро? Они чего совсем идиоты?

– Нет Коля, это мы с тобой идиоты поверь, нас ещё козлами отпущения сделают, – равномерно и умиротворённо продолжал Степаныч, при этом он подозрительно плавно совершал действия, какая-то внезапная апатия вселилась в него, – не скоро.., м-да.

– Я тебя не понимаю, что с тобой? Почему не скоро? Чего ты сидишь? Звони, буди!

– Коля, ты прекрасный врач, лекарь, если позволишь, но в делах пень пнём. Объявлен жесткий карантин, лаборатория, комиссия и все остальные приедут сюда только тогда, когда будут полностью экипированы. Вернее всего завтра, может быть…

– Ну а мы-то не экипированы тут и нормально же всё? Ты же сам понимаешь, что каждый час сейчас на счету!

– Я-то? Я-то понимаю, а вот ты врач-убийца вообще ничего не понимаешь!

– С какого хрена я убийца? Чего ты несёшь придурок?

– Не знаю! В новостях потом посмотрим, что о тебе там придумывают.

– Чушь какая-то! Это же Минздрав, сами поторопились, не дождались результатов!

– Ты как ребенок, ей Богу. Они, ну те, кто приедет – они герои, а мы с тобой, а особенно ты – неуч и халатный врач-убийца.

– И чего теперь делать? – растерянно спросил главврач, со скорбью озираясь по давно стемневшим углам своего кабинета.

– Отдать распоряжения, успокоиться, и отпусти уже бутылку, вцепился как клещ. Садись, будем ждать рассвета, этот рассвет мы с тобой точно запомним!