Читать книгу Абсурд 2.0. Сборник рассказов - Сергей Кулагин - Страница 12

Рисунок Людмилы Ардатовой

Я не строил модель пространства и времени, чтобы проложил путь к пониманию того, как загораются и светят звёзды. Я просто иногда смотрел на них без какого-либо глубинного смысла, потому что – это красиво.

Пространство как понятие интересовало меня лишь в рамках определённой туристической поездки, туда, где солнышко, песок и тепло. Чтение сборников фантастики в немалой степени послужило причиной беспокойных снов. Проваливаясь в темноту, я пилотировал космические корабли, покорял галактики, но проснувшись, всегда оставался самим собой. Сновидения обеспечивали отдых организму – главное. Случались периоды многосерийных снов, может, поэтому я никогда не ходил в кино и редко смотрел телевизор, хватало собственных развлекательных историй. В детстве я робко пересказывал их маме. Она смеялась и называла меня фантазёром. С возрастом стал неплохим рассказчиком, душой любой компании. Мне всего-то нужно было пару часиков вздремнуть и «родить» новую байку.

Время незаметно приближало к полтиннику, но оно интересовало меня ещё меньше. Все годы жизни его не хватает, но это если за ним следить. Хочешь жить долго – живи по своим законам. И я жил, не особо забивая голову о том, что творится вокруг. Парадокс заключается в том, что думать о прошлом или будущем, не хватало времени, жизнь неслась галопом. Я находился в придуманном физиками пространстве на поверхности голубой планеты, время вело свой отсчёт, и вдруг умер.

Чтобы разобраться в сути данного скорбного события, нет необходимости знать теорию относительности Эйнштейна. Меня просто не стало, так бывает – это судьба.

Не хочется о печальном, но как бы сказал мой друг автослесарь Дмитрий Зайцев: «Клапана прогорели, тормоза в хлам». Лежу на ручнике, как старое корыто АвтоВАЗа и вроде запчасти есть, а толку нет, в общем поздняк метаться. «Если бы это была лошадь, то я бы её пристрелил», – заканчивая осмотр «убитых» авто каждый раз резюмировал Димка, мы вместе смеялись, но почему-то в этот раз мне не смешно.

«Не паникуй!» – мысленно успокаиваю сам себя. Против судьбины не попрёшь, но обидно, уж очень мало пожил. Сижу, смотрю на себя со стороны и не могу вспомнить последний сон. Главное страха нет, а есть лёгкая растерянность. Ад – это не географическое понятие, а психологическое, значит его нет. Рая тоже не существует – его придумали, чтобы успокоить человеческие души. Иными словами, с точки зрения атеиста – всё кранты, я труп. Сейчас начну остывать, чуть позже покроюсь пятнами, потом: окоченение, высыхание и разложение… фу, мерзко. Стало так противно, что я уснул…

Вы не поверите! Стою у окна, смотрю на себя (на мёртвого и спящего) со стороны и тихо схожу с ума. Поверьте, «есть от чего в отчаянье прийти», как говорил Чацкий.

Первыми в квартиру проникают санитары и миловидная дама в белом халате. Ей около сорока-сорока пяти. Выглядит элегантно и стильно. Кольцо на левой руке. В общем, мой вариант. Чёрт! Как же некстати я умер. Санитары – молодые люди, скорее похожие на электриков, чем на медработников, неторопливо подошли к моей кровати.

– Нинель, ему уже не помочь, – отойдя чуть в сторону, – сказал один из них, тот, что выше и прыщавее. – Оформляй кончину, и валим дальше, сегодня ещё девять вызовов.

– Правильно! Дедок идиотом оказался. Какого фига он медицинский браслет отключил? Инфа только утром на сервер упала, – фыркнул второй, низенький и пухлый. – Таймер настроен на включение по будильнику. Одним словом – суицид.

– Ах ты, сопля зелёная! Какой же я тебе дед? – подчёркнуто громко возмутился я, но на меня никто из присутствующих не обратил никакого внимания.

Нинель сняла халат, бросила его на стул, а сама очень изящно села на стол, закинула ногу за ногу, незаметно приподняла подол платья и уткнулась в планшет. Бесспорно, ноги хороши, особенно вон та родинка выше колена…. Намного выше колена, если точнее. Я покраснел, насколько возможно призраку, молодняк потупил взор.

– Мама мне о нём часто рассказывала, – оторвав взор от экрана гаджета, бархатным голосом произнесла Нинель и тут же пояснила: – Наши родители дружили.

– Тогда за дело! – скидывая рюкзак, сказал высокий санитар.

– Вытащим, не сумневайся, – пробурчал толстый и многозначительно добавил: – Но, за тобой должок!

– Сочтёмся парни, – весело ответила Нинель, и приподняла подол ещё выше.

Прыщавый снова покраснел, толстяк застыл, облизывая вмиг высохшие губы. Я тоже остолбенел, боясь неосторожным движением спугнуть удачу – у меня появилась надежда воскреснуть. Забившись в угол, я принялся молиться всем богам, которых только мог вспомнить, мысленно даже перекрестился, и тут в комнате появились ещё двое.

– Он мой, – спокойно заявила демонесса, то расправляя, то складывая чёрные как смоль крылья.

– Если санитары не разбудят, – глухо ответил её спутник, невысокий мужчина с абсолютно неприметной внешностью школьного учителя.

– Пусть только попробуют! – не сдержавшись, гневно воскликнула девушка-демон. – Сожгу!!!

– Жанна, успокойся. Мы обещали не вмешиваться.

Если убрать крылья; небольшие рожки, копыта и хвост, то Жанна спокойно могла выиграть любой конкурс красоты. У её спутника тоже были крылья, но белого цвета, как у ангела.

Неплохой сюжет для очередного рассказа нарисовался, но не для моего умершего мозга, который всё происходящее воспринял как мистический бред. Может, Эйнштейн прав, и Вселенная устроена совсем не так, как мы думаем.

Относительно пространства и времени я умер – это факт, чтобы не говорили Нинель и санитары. Надо отдать им должное, они старались. Ассортимент трубок, подведённых к моему телу, оказался поистине грандиозен. Все они сводились к моему аквариуму, в котором что-то бурлило и, судя потому, как медики, морщась, затыкали носы, жутко воняло. Рыбок жалко, но себя жальче, воскресну куплю новых. Мёртвым памятник поставлю, абсурд, конечно, но жить уж очень хочется.

Судя по появлению девушки-демона и ангела, скорость моего вознесения на небеса или падения в Тартар соизмерима со скоростью света в вакууме, составляющая сколько-то там миллионов метров в секунду. Проще говоря, через восемь минут моя душа пролетит мимо Солнца, а значит «Прощай, родной Млечный Путь!» и «Здравствуй, Туманность Андромеды!». В тот момент я понял, что обречён, и в первый раз после смерти потерял сознание….

– …постойте, если он сможет довести скорость разложения своего тела до скорости света, то где-то в другом мире появится возможность построить машину времени, способную перенести его тело в любую точку истории.

Это первое, что я услышал очнувшись. Говорила Нинель, но не со мной. Плакала. Поди, пойми, о чём именно женщина рассуждала, но в её голосе чувствовалась какая-то обречённость, от которой мне стало совсем не по себе.

Трубки с тела исчезли. Стало понятно, что Нинель взывала к разуму санитаров, которые тоже пропали, видимо ушли, не поверив в возможность моего возвращения с того света. Второй я всё ещё спал, сладко похрапывая. «Счастливчик тот, кто не видит снов», – подумал я и посмотрел на себя другого, третьего по счёту. Он лежал на полу в отключке. Определённо после смерти начинают происходить странные вещи, решил я.

– Он сможет отправиться в период до своего рождения и случайно или преднамеренно помешать себе умереть? – спросила у ангела Жанна.

– Это неплохой сюжет для фантастической литературы, но не для воскрешения из мёртвых, – печально ответил ангел и тихо добавил: – Теперь он твой.

– Эй, вы чего творите!!! Не бросайте меня! Не отдавайте демону! – яростно завопил я, но меня снова никто не услышал.

Я кричал, метался, молил о пощаде, но всё без толку. Сверхъестественные существа и доктор меня не слышали. Друг друга они тоже никак не воспринимали. Всех видел и слышал только я. Разбираться в том, кто я теперь или что не оставалось времени, заканчивалась пятая минута. Встал извечный вопрос: «Что делать?» Все мы знаем о нём ещё со школьной скамьи, но, к сожалению, ответа ни у кого до сих пор нет. Всё, что у меня имелось – бред двух симпатичных особ. Из их слов я понял, что моё спасение зависит от скорости света и массы моего мёртвого тела. Как это связано с машиной времени, которая должна отправить меня во времена, где я ещё не существовал, не понятно. Ещё есть относительность, но никто из меня четверых не Эйнштейн. Тщательное обдумывание полученной информации завело мой разум в тупик.

«Пространство и время настолько тонко переплетены, что подобные парадоксы недопустимы, – рассуждал я к концу третьей минуты. – Однако всё что происходит, имеет свою значимость, и в данном случае главное – Я».

Чтобы ни случилось, Я всегда становлюсь в конец цепочки. Моё первое Я умерло. Но есть ещё Я – второй, который спит. Я никогда не жаловался на сердце, но допустим, моё второе Я, проснувшись, увидит своё мёртвое тело и тоже скопытится от инсульта – цепная реакция смертей в пространстве. Плевать! Есть ещё Я – третий. Даже если он, придя в сознание, увидит, что второго забирает Жанна и его постигнет та же участь, есть Я – четвёртый. И тут детали головоломки сложились. Всё возможно изменить при перемещении из одного я в другое. Оставалось меньше минуты, но не зря же меня при жизни называли и дразнили фантазёром…

Место куда я попал – это мистический мир моих же фантазий. Во-первых, из мужчины пятидесяти лет, я превратился в восьмилетнего мальчишку. Во-вторых, идёт урок. В-третьих, физику преподаёт Айвенго. Я не помню его лица, поэтому забрало шлема закрыто. На доске знаменитая формула E = mc2. Из неё следует, что любой перенос энергии связан с переносом массы. Я давно её знаю, поэтому мне не интересно, но сижу и слушаю, сам придумал. Ещё я знаю, что за окном бороздят небо космолёты, а слева от доски мой рисунок, прости Эйнштейн, я тебя люблю, но физика не учит рисовать. Если в этом мире я вечером лягу спать и просплю восемь часов, то к моменту пробуждения перемещусь более чем на 800 тысяч километров. А если со мной что-то случиться, перемещусь в любое фантастическое место, теперь у меня их наготове сразу несколько…

Безусловно, я вернулся в свой первый мир и позволил нам с Нинель любить друг друга. От Жанны тоже не смог отказаться. Второй я до сих пор спит у её ног, в одном из фантастических, но ужасных миров. Третьего забрал мужчина с крыльями, он научит меня быть ангелом. Пятый молод и только учится жить. Я – четвёртый. Я живу в каждом из них, и моя жизнь растянулась почти до бесконечности.

Сергей Кулагин