Читать книгу Почему бы и нет? - Сергей Кулишев - Страница 11

Весной в городе начались выставки. «Спорт», «Отдых», «Катера»… Мы участвовали везде. На «Катерах» к гидроциклам подошла фигуристая блондинка:

– Какая красота! А что это?

Я начал было объяснять…

– Замечательно, – перебила она. – Это всё нужно везти по Волге!

И рассказала про плавучий караван, который каждое лето спускается от Твери до Астрахани. В крупных городах караван останавливается и превращается в ярмарку-выставку всего.

– Чего «всего»?

– Да всего! Посуда, одежда, мебель… даже машины! Вы не представляете, сколько к нам приходит народу! И богатые, и бедные, и коммерсанты, и чиновники… У нас всё на высшем уровне!

Назавтра эта Монро уже щебетала в кабинете учредителей. Каневский тут же загорелся: его давно обуревала идея плавучего магазина, а здесь – готовый караван!

Осторожный Кушуль выступил против:

– Ну, кого мы пошлём? Там нужно показывать, продавать… Значит, одного человека мало. А двум – платить устанешь! А если спи… дят, кто ответит?

– Если, если… Если б я имел коня, это был бы номер! – вдруг вспомнил Каневский. И с удовольствием заключил: – Если б конь имел меня, я б, наверное, помер!

ПОЧЕМУ БЫ И НЕТ?

МЕЖДУ ПРОЧИМ

Звонок очередного клиента. Из трубки – нахальный голос «нового русского»:

– Почём у вас самый мощный гидроцикл?

Я ответил.

– А прицеп к нему есть?

– Есть…

– Щас буду! – крикнула трубка и отключилась. Не успел я найти Крылова, как в салон ввалилась компания во главе с кучерявым верзилой.

– Где этот гидрик? – обратился он к охраннику. – Давай, оформляй. А это что? – показал на вейкборд. – Тоже давай!

– Может быть, нужны гидрокостюмы? – осторожно спросил подошедший Крылов.

– А как же! – закричал кучерявый. – Всё давай!

Крылов оживился. Кучерявый ходил по залу и тыкал пальцем во всё, что видел: жилеты, перчатки, лыжи, фалы… Стали считать.

– Эй, а почему прицеп отдельно? Мне сказали, он вместе с гидриком.

– Кто сказал?

– По телефону!

– Не знаю… – безмятежно ответил Крылов. – Я не говорил.

Кучерявый набычился:

– Что у вас тут за контора? Кто главный?

Остальные подошли поближе. В зале появился Каневский:

– В чём проблема?

Через пять минут они с верзилой были друзьями. Компания уехала, увезя с собой полмагазина.

– Надо быть внимательнее, – пожурил меня Каневский и показал визитку. – Слышал про «Строймонтаж»?

Это была известная в городе строительная фирма. Я заглянул в карточку. На белом фоне мелкими буквами было написано: «Просто ПОЛОНСКИЙ». И номер сотового телефона.

С тех пор Полонский покупал у нас всё, к чему можно добавить слово «самый»: самый мощный снегоход, самый дорогой квадроцикл, самый быстрый аквабайк. Модели обновлялись каждый год, и за десять лет компания Полонского набрала разной техники на целое состояние.

В конце концов, в караван решили отправить меня. С напарником вышла заминка. «Может, жена поедет? – предложил я. – Она ответственная». Как будто они её не знали!

После недельного раздумья учредители согласились. «Вот здорово: и поработаем, и отдохнём, и попутешествуем» – обрадовалась Юля. Моё настроение было не таким весёлым. Что вскоре и оправдалось: старт каравана отодвинули на месяц. Теперь вместо июля мы отплывали в августе, а это уже конец сезона! Кому нужны гидрики?

Правда, моей задачей было ещё «изучение рынка, поиск потенциальных продавцов и популяризация техники Bombardier». И всё же главной причиной поездки стали двенадцать непроданных гидроциклов – чудовищное количество для нашей маленькой фирмы.

Накануне отъезда я впервые прокатился на аквабайке. В перерывах между моими падениями Каневский показывал, как сушить свечи и очищать водомёт.

Караван состоял из баржи и пассажирского теплохода. На теплоходе мы жили, а на барже размещались выставка-продажа и склад товаров. В нашем выставочном закутке стояли два гидроцикла, картонный снегоход и «видеодвойка» (кто забыл: это телевизор с встроенным видеомагнитофоном). На экране беспрерывно мельтешили крошечные аквабайкеры.

«МАРКЕТИНГ»

Любое появление техники Bombardier в масс-медиа мы воспринимали, как маленький триумф. Однажды по телевизору показали, как премьер Черномырдин бороздит воду гидроциклом Sea-Doo, потом на том же гидрике каталась жена президента Ельцина.

В Питере появилась очередное глянцевое издание. Новичкам нужны были красивые картинки, и я подсунул им нахальную статью под названием «Виктор Черномырдин и Наина Ельцина увлеклись Bombardier». Текст украшало изображение разноцветного гидроцикла.

Для каравана мы взяли пачку этих ярких газет. Они веером лежали на аквабайке так, чтобы жирный заголовок бросался в глаза.

Между городами все отдыхали. Днём солнечные ванны, вечером разговоры на палубе. В ресторане – танцы. Иногда в ресторан спускались охранники, и начинался праздник ВДВ: пассажиры жались по стенкам, а центре топтались суровые здоровяки в тельняшках. На поясе у каждого зловеще оттопыривалась кобура. Однажды кто-то достал пистолет, и танцы закончились досрочно. После этого охранников в ресторан не пускали.

На стоянках я катался на гидроцикле, потихоньку набираясь опыта. В Казани прямо напротив Кремля сел на мель. В Нижнем, когда я с открытым капотом сушил свечи, мимо промчался катер, залив гидрик водой почти до краёв. В Саратове крючок рыболова чуть не вырвал мне глаз.

В Астрахане, разогнавшись по вечерней глади, я вдруг получил по лбу такой удар, что едва не упал. «Подстрелили!» – мелькнуло в голове. Оказалось, в меня врезался здоровенный жук. Или я в него?

– Так тебе и надо. Нечего в темноте кататься, – сказала жена, выковыривая из моего лба жучиную морду. – А если бы он попал в глаз?

– Мне повезло.

– А жуку-то нет!

Пожалела… Встретила бы она его дома!

В Ярославле пришёл молодой неряха в растянутой майке и стоптанных сандалиях:

– Кто тут вчера на жёлтом гидрике катался?

– Я.

– Продаётся?

– Да.

– Сколько стоит?

Я назвал цену.

– Ага… – он немного подумал. – Возьму. Съездим за деньгами?

И протянул руку:

– Голубев. Владимир. Меня тут знают.

На причале стоял глазастый «мерс». «Ого! – подумал я. – Их и в Питере-то ещё немного!».

По дороге Голубев звонил по сотовому:

– Алё, это кто? Сколько денег в кассе? Соберите все, я сейчас приеду.

Через полчаса я выносил из магазина коробку от ксерокса. (Шутка 1996 года. На самом деле коробка была обувная). Голубев шёл рядом и, размахивая руками, рассказывал о своём гидроцикле Polaris. Продавщицы смотрели на меня с ненавистью.

На следующий день Голубев собрал друзей и решил показать класс. Кажется, во всём Ярославле аквабайк был только у него. Голубев сел за руль, резко нажал на газ… и кубарем слетел назад. Гидрик качался на волнах метрах в двадцати.

– Вот это да! – заорал Голубев. – Видели? Вот это мощь! Ахуеть!

Тогда этот стодесятисильный аквабайк был самым мощным в отрасли.

Вечером весь корабль поздравлял нас «с почином». Да мы и чувствовали себя королями: одним махом получили сумму, которую большинству здесь не заработать за всю поездку.

МЕЖДУ ПРОЧИМ

В Нижнем Новгороде проходила знаменитая ярмарка, и я решил показать там гидроцикл. Конечно, не на самой выставке, а рядом. Попросил жену поездить по воде взад-вперёд, а сам с буклетами расположился на набережной. Люди, в общем, поглядывают… но как-то вяло, без обычного «Смотри, смотри!».

Наконец, слышу истошный крик: «Славон, иди приколись!!!». По набережной бежит ватага подростков… но не в сторону аквабайка, а к новенькому ВАЗ 2110.

После Нижнего лето закончилось. Его как будто закрывал наш караван: куда бы мы ни прибывали, через два-три часа небо заволакивали чёрные тучи, холодало и начинался ливень. Из города караван уходил под проливным дождём. Больше, чем на полдня, оторваться от тучи не удавалось. Катания на гидрике стали реже, а о продажах оставалось только мечтать.

МЕЖДУ ПРОЧИМ

В этот год проходили президентские выборы. На Ельцине уже поставили крест, но он неожиданно оживился, и по всей России пошла кампания «Голосуй или проиграешь!».

На нашем пароходе ехало несколько упитанных представителей Центральной Избирательной Комиссии – ЦИКа. От них всегда несло перегаром. По утрам на палубе какие-то незнакомки трагически пили кофе. «И каждый вечер, в час назначенный…» цикисты вели в каюты очередных незнакомок.

Зато в каждом городе наш караван неизменно встречали представители власти. В Казани министерство торговли устроило такой приём, что впервые за много лет я объелся.

Мы действовали по стандартной схеме: поработав на ярмарке, ехали в город искать продавцов снегоходов и аквабайков. Продавались, как правило, «Бураны» и допотопные подержанные гидроциклы. Иногда я пытался склонить к сотрудничеству директора какого-нибудь автосалона. Директор удивлённо разглядывал буклет и кивал: «Ну да… Ну да…». Результат был нулевой.

Наш бизнес выглядел слишком экзотично.

В пути мы узнали много нового.

Некоторые всерьёз считали, что снегоход – это тот же гидроцикл, поставленный на гусеницу и лыжи.

В Костроме я открыл магические свойства простого бейджа: если нацепить на грудь бирку с собственной фотографией, люди становятся намного отзывчивей.

Почти в каждом городе находился умелец, уверявший, что придумал снегоход «в сто раз лучше этого». (В Волгограде местный Самоделкин двое суток требовал связать его с руководством Bombardier). Особенно много изобретателей оказалось в Рыбинске. Все они были безработными и тосковали по прошлому, а сам город настолько обнищал, что жители ходили по улицам в домашних тапочках.

После Волгограда нас предупредили: «Могут напасть речные пираты». И до самой Астрахани весь пароход отчаянно бухал.

МЕЖДУ ПРОЧИМ

В Казани Юля вышла на вокзал за сигаретами, но через две минуты вернулась: ей стало страшно. Я поделился этим с таксистом.

– А во что она была одета? – спросил он.

– В юбку…

– Короткую?

– Ну… Вот так.

– Так у нас одеваются проститутки. Скажи спасибо, что не затащили куда-нибудь.

То-то я заметил: мужчины в Казани поголовно носят кожаные куртки и спортивные штаны.

Путешествие продолжалось тридцать три дня. На обратном пути я задержался в Волгограде: его уроженец, наш сотрудник Сергей Олегович – «Олегыч» – нашёл покупателя на пару гидроциклов.

МЕЖДУ ПРОЧИМ

В Волгограде меня приютили добрые родители Олегыча. Отец любил охотиться, и в доме жила собака редкой охотничьей породы ягд-терьер.

– Вы, Серёжа, собачку не трогайте, – с порога предупредила мама Олегыча, показывая пальцы в шрамах. – Меня вон всю искусала.

Но я уже успел её погладить. Ягд-терьериха, раз в десять меньше моего Джокера, выглядела мирно и за обедом сразу устроилась под моим стулом. Увидев это, мама Олегыча всплеснула руками:

– Не шевелись! Укусит, ей-богу, укусит!

– Да что ты на неё наговариваешь? – нехотя возразил отец Олегыча. – Собака как собака…

Спор был, очевидно, многолетний. В дверь позвонили. Мама пошла открывать, собачка – тоже. Как только щёлкнул замок, раздались короткое рычание и мат.

– Ну вот, опять соседа покусала, – индифферентно констатировал отец. – Придётся наказать.

Собаку заперли в сарай. Каждый день, проходя мимо, я видел в щели под дверью её виноватый нос. Через три дня отец счёл наказание исполненным:

– Ладно, хватит уже. Думаю, осознала.

Сарай отперли. Собачка выскочила на улицу и тут же вцепилась в ногу проходящего мимо мужика. В тот же день я уехал, и чем всё закончилось, не знаю. Как не знаю и того, почему в моей памяти злая собачка оставила светлый след.

Покупатели Олегыча оказались мифом, и возвращение домой не было триумфальным: стоимость единственного проданного гидроцикла едва покрыла расходы на поездку. Я чувствовал себя виноватым.

Но страдать было некогда. В РОСАНе меня ждал сюрприз – сразу два рекламных сотрудника: юный выпускник института Образцов и шустрый армянин Тигран.