Читать книгу Почему бы и нет? - Сергей Кулишев - Страница 18

Из Калининграда я вернулся героем. Учредители наградили меня тысячей долларов и новой должностью: «координатор дилерской сети». Теперь я должен был в одиночку искать дилеров по всему Северо-Западу.

Мне увеличили зарплату, и наше семейное благосостояние улучшилось. Джокеру больше не приходилось по ночам пугать пассажиров – что было очень кстати, потому что моя «девятка» совсем развалилась.

«МАРКЕТИНГ»

В июне мы проводили презентацию новой модели Sea-Doo.

Журналистов пригласили за город, на маленькое лесное озеро. Доставить гидроцикл поручили мне. По дороге старая «девятка» заглохла – в жару с ней такое случалось. Потом ещё, потом снова… Короче, я опоздал.

К этому времени все уже закусили. Новинку представлял Третьяк. Рядом с габаритным хоккеистом жёлтый спортивный гидрик выглядел игрушкой.

Сказав пару вступительных слов, Третьяк уселся на аквабайк и тут же перевернулся. Вылезти из воды оказалось непросто. Ему бросились помогать, водрузили в седло и отпустили. Третьяк дал газу, заложил эффектный вираж, затем ещё один…

Журналисты усердно щёлкали фотоаппаратами. На третьем повороте Третьяк снова упал. На этот раз причал с помощниками был далеко. Третьяк всё-таки сумел забраться на аквабайк, но, пока он вставлял ключ, «экспишка» опрокинулась в третий раз.

– Отличная модель! – выбравшись на берег, объявил Владислав Александрович. И вполголоса пояснил: – Вообще-то я катаюсь на трёхместном…

Все облегчённо вздохнули. И немедленно выпили за славное прошлое нашего хоккея.

Снова начались поездки по городам. Я привык засыпать под стук колёс и просыпаться от тишины полустанков. Стоило мне закрыть глаза, в голове начинал вертеться калейдоскоп лиц: партнёры, таксисты, проводники, попутчики и проститутки. (Тема гостиничной проституции заслуживает отдельного исследования. В некоторых городах… Впрочем, ко мне это совершенно не относится).

МЕЖДУ ПРОЧИМ

На Севере вид из вагона сливается в одну белую полосу. Я меланхолично смотрел в окно, размышляя о том, что эти места совсем забыты и Богом, и людьми… как вдруг мимо проплыл гранитный валун с кривой надписью Punk Not Dead.

– Вот дураки! – недовольно сказал сосед. – Не могли по-русски написать.

Найти энтузиастов, желающих заниматься нашим сомнительным бизнесом, было сложно. Даже действующие дилеры Bombardier не горели желанием признавать РОСАН своим дистрибьютором.

Киров, Ярославль и Кострома считали, что относятся к другому региону.

В Сыктывкаре со всем соглашались, но продолжали покупать снегоходы не у нас.

Мурманский коммерсант Утенков раздражённо втолковывал:

– Ну ты пойми, я продаю снегоходов в три раза больше вас. Кто такой для меня РОСАН? У меня Финляндия под боком, всё могу возить напрямую!

Я не знал, что ответить.

– И вообще, – звонил он мне уже в Питер, – я сам стану дистрибьютором. Мы уже дали заявку в Канаду!

Учредители сохраняли спокойствие:

– Всё нормально, никуда они не денутся…

МЕЖДУ ПРОЧИМ

В поездах любят поговорить о жизни.

Мужичок Ляксандр с утра до вечера давал нам советы. Мы – это я и толстая тётка в пёстром халате. Тётка никак не могла вставить в разговор свою историю. Через три станции она не выдержала:

– Да ладно, мы и сами с усами! У меня муж – начальник цеха.

– Начальник цеха! А ты, значит, при нём? – мужичок всем говорил «ты». – И чем занимаешься? Детей у вас нет, может, и не будет. (Об этом тётка всё-таки рассказать успела). Для чего ты живёшь, а?

– А это не ваше дело! – рассердилась она. – Вы сами-то кто такой?

Мужичок неожиданно замолчал. Тётка глазами показала мне на него: дескать, что, съел?

– Ладно… – через минуту сказал Ляксандр. – Смотрите!

И закатал правый рукав. Вся рука от плеча до запястья была тёмно-зелёного цвета.

– Я был на том свете, – утробным голосом сообщил он.

– Как это? – удивилась тётка.

– Током ударило. Я теперь всех насквозь вижу. В смысле, кто какой человек.

Тётка обиженно отодвинулась в угол.

– Да-а… – продолжал мужичок. – Вот и выходит, что я уже до смерти дожил, а всё ещё живой.

И тут подал голос четвёртый пассажир, молчаливый дедушка с верхней полки. Мы думали, он спит.

– До смерти дожить легко… – вздохнул он. – А ты вот до старости доживи.

В Нарьян-Маре я увидел местные соревнования снегоходов.

На окраине города собрались все жители. Большое поле, как оранжевыми утюгами, заставлено «Буранами». Сотни полторы, не меньше.

Пока я пробирался сквозь толпу, раздался страшный рёв. Утюги тронулись с места и, набирая скорость, скрылись за горизонтом, потопив зрителей в сизом тумане. Закашлялся почему-то только я. Вдали уменьшалось нечто среднее между дымом пожара и ядерным грибом. Зрелище поистине эпическое, за которое иностранцы, наверное, заплатили бы хорошие деньги.

Но иностранцев там не ждали. В лучшем городском «отеле» из кранов текла только ледяная вода, а тепла в комнатах было градусов пятнадцать. При морозе на улице в минус двадцать пять не хотелось ни выходить наружу, ни сидеть внутри. К вечеру в гостинице не оставалось ни одного трезвого человека, включая персонал.

В поисках дилеров я пропустил третий Кубок России по снегоходному кроссу. В этот раз, кроме финских, участвовали шведские и эстонские гонщики. На соревнования приехали представители европейской федерации мотоспорта: решался вопрос о проведении в Санкт-Петербурге этапа Чемпионата Европы.

ПОЧЕМУ БЫ И НЕТ?

МЕЖДУ ПРОЧИМ

Соревнования омрачились неприятным эпизодом.

Шведский гонщик на полном ходу врезался в бруствер и сломал шею. Из-за гололёда машина «скорой помощи» забуксовала, не доехав к месту аварии. Медикам пришлось подниматься на холм пешком, но главное – у них не оказалось так называемых «ковшовых» носилок, необходимых при травме позвоночника.

Это неожиданно сыграло на пользу: как выяснилось, холодный снег уменьшил и гематому, и осложнения. Пострадавшего доставили в питерскую клинику. Во время многочасовой операции ему заменили часть позвонка кусочком ребра и самолётом отправили домой.

Несмотря на происшествие, проведение этапа Чемпионата Европы в Петербурге было утверждено.

Той же зимой случилась беда: у своего дома расстреляли нашего юриста Игоря Дубовика. Дело было громким (Игорь был известным адвокатом), но преступников не нашли.

Многие до сих пор думают, что в девяностых было весело.