Читать книгу Утоли мои печали. Или каким бывает счастье - Сергей Лемехов - Страница 4

Лена осталась на кухне прибраться и вымыть посуду. Жора тоже умел всё это делать, но делал всё не так, не по-лениному. Полотенчико не расстелет, сразу в кухонный шкафчик убирает, а из него капает. Она как раскладывает? Так, чтобы всё под рукой. С закрытыми глазами может найти, а он опять по-своему. Так же и с холодильником. Он ничего найти не может, надо подсказывать, а сам разложит – так она ничего найти не может нужное. Нет, кухню мужчине доверять нельзя.

* * *

Георгий со Светой переместились в большую комнату и затихли. Видеоплеер проглотил кассету и начался фильм «Последний дюйм». Сразу же зазвучала эта песня: «Какое мне дело до всех до вас? А вам до меня!»

– Пап, а почему ему нет никакого дела до всех до нас? А зачем мы тогда смотрим на него?

– Ты не торопись, доченька. Это он так бравирует. Ему страшно, а он гонит страх от себя. Он один, и ему хочется выжить в войне.

– Он не предаст?

– Нет. Бен не предаст. Он настоящий.

Молча смотреть фильмы они не умели. Поэтому Лена держалась в сторонке от этой неразлучной парочки. Им же всё нужно сразу обсудить.

– Симпатичный мальчик. У нас в классе нет таких. Все маленькие.

– Не торопи их. Они вымахают к концу школы.

– Под два метра, как дядя Паша?

– Кто-то под два, а кто-то и не под два. Все пригодятся в этой жизни. Среди наших лишних нет.

– А кто – наши?

– А все, кто есть в твоём классе, те и наши. И те, что на улице, тоже наши.

Фильм продолжался. Дэвид и его отец Бен разгружали самолёт и распаковывали оборудование для подводных съёмок. Бен командовал, коротко отдавая распоряжения, а Дэвид тотчас же их выполнял.

– Пап, а почему Бен такой грубый? Ни разу не сказал «пожалуйста».

– Он не грубый, а строгий. Сосредоточенный. Он же один с Дэвидом, без мамы, и не хочет баловать сына.

– А ты не строгий. Ты меня балуешь.

– Не строгий, но и не балую. Сегодня, например, только по рожку и съели. Разве это баловать?

– Ты мне истории рассказываешь разные. А я слушаю, слушаю тебя, любимый папочка. Так ты меня и балуешь.

* * *

Наступал в фильме самый драматичный момент: окровавленный Бен вынырнул из моря, упал на берегу. Покусанные акулами руки были сильно повреждены, но камеру и нож он не оставил на дне.

Света вцепилась в руку отца.

– А он выживет? Их найдут?

– Смотри. Немного осталось.

Дэвид тем временем разорвал отцовскую рубаху и перевязал покалеченные руки, снял с отца акваланг, принёс полотенце и подложил его под спину Бена.

Опять зазвучала эта волнующая душу музыка и песня «Какое мне дело до всех до вас? А вам до меня!» Дэвид, выбиваясь из сил, тянул отца к самолёту. Его охватывал страх, что отец умрёт, а значит, умрёт и он сам. Их никто не найдет. Нет, так не будет, будет по-другому.

В этот момент в комнату зашла Лена, увидела дочку всю в слезах, подбежала к телевизору и выдернула шнур питания из розетки.

– Ты отдаёшь себе отчёт о том, что ты делаешь? Посмотри на ребёнка! Она же плачет. Трудно хоть раз быть ответственным и почитать сказки на ночь?

– Какие сказки? «Колобка»? «Чёрную курицу» может, о патологическом предателе, слабовольном ничтожестве, чтобы только пожалели куриные ножки? Про Иванушку-дурачка, про Емелю, за которого все другие что-то делали?

– Ну, не нравятся тебе русские сказки, почитай Андерсена. Или Мэри Поппинс.

– Причём тут нравятся или не нравятся русские сказки? Они такие, какие они есть. Порочные. Их в другом возрасте можно читать.

– В каком же, интересно?

– Лет в восемнадцать, не раньше, а то и постарше. Сплошные «Гуси-лебеди».

– Так, Светочка, иди в свою комнату, с куклами поиграй.

– Я не хочу с куклами. Я с папой хочу.

– Иди. И дверь закрой.

Света послушно удалилась.

– Так, объясни мне, что с тобой происходит? Откуда вдруг такая неприязнь ко всему русскому? Ты что, туда глядишь?

Слово «туда» Лена выделила голосом, чтобы подчеркнуть куда именно – за бугор.

– Ты сама посуди: то Василиса Прекрасная, то Василиса Премудрая всё за Ивана-царевича сделает – и приготовит, и ковёр соткёт, и под хохлому распишет. А всех его трудов – только покручиниться нужному человеку или даже зверю лесному. Волка припахали, коняжку-инвалида с горбом за три моря гоняют жар-птицу ощипывать. Даже лягушку заставили на себя пахать. А сами? Только и знай что вздыхают. Ещё бы по таким женщинам не вздыхать! Только нашей Свете они зачем такие иван-царевичи? Ни одного из них в её мужьях не хотел бы видеть – ни с полцарством, ни с цельным.

– Так, продолжай раскрываться. А «Гуси-лебеди» чем не угодили?

– Да это же жуть сплошная! Послушай, как она начинается: «Жили мужик да баба. У них была дочка да сынок маленький». Вникаешь? Мужик да баба. А у них дети. Если он мужик, а она – баба, что из детей вырастет? Вот и вырастают мужики да бабы. Но это цветочки.

На этот раз Жора разошёлся не на шутку.

– «Доченька, – говорила мать, – мы пойдем на работу, береги братца! Не ходи со двора, будь умницей – мы купим тебе платочек». Понимаешь, сразу же закладывается в голову ребёнка: сделаешь так, как надо – получишь вознаграждение. Потом они начинают учиться за получку в школе, становятся мужиками – за бутылку, вырастают бабами – всё за тот же платочек, становятся дамами – за шубу и новую машину себя разменивают.

Лена сжала губы и не перебивала. Пусть выговорится, а уж потом она ему ответит по полной программе.

– А дальше жуть сплошная. Девочка у окошка оставила братца, а сама тут же под окошком играет на травке. Вдруг появляются гуси-лебеди, крадут ребёнка и несут в избушку к Бабе-яге. Не просто грабёж среди белого дня, а похищение ребёнка… казалось бы. Но кто они такие, гуси-лебеди? Это души умерших, а сама Баба-яга – это проводник между двух миров. Отсюда и обряды: баньку истопить – то есть обмыть, накормить – то есть помянуть, и спать уложить… жуть жуткая. Скорее всего, малыш что-то проглотил или астма у него, а сестра недоглядела. Поэтому сейчас и в законах прописали, чтобы не оставляли детей без присмотра. Хорошо, я отвлёкся. И вот когда девочка осталась один на один со своей бедой, бежит к печке с простым вопросом: «Видела, куда и кто?» Та ей что говорит? Условия ставит: дров наколи, печь растопи, тесто замеси, пирогов напеки. Что это? Это за гранью понимания. То же самое и с яблоней – хорошо хоть джем из своих кислых яблок не потребовала приготовить и на рынок снести, а выручку под корешок запрятать.

Лена продолжала хранить молчание, но вулкан зрел.

– Дальше и вовсе жуть начинается. Молочная река с кисельными берегами. Это символ чего? Нет, не изобилия. Молочной едой поминают покойников. И правильно, что девочка отказалась. Она не хотела смириться с мыслью, что брат умер. Она бегает по полям и болотам и, отчаявшись, идёт к дремучему лесу к избушке Бабы-яги, где и находит брата. А та уже и печь растопила, и баньку затопила. Даже мышка-норушка «за денежку малую – за мисочку каши» открывает девочке страшную тайну: они здесь погибнут с братом, им надо бежать. То есть пока бедная девочка одна-одинёшенька металась в поисках средств спасения для брата, другие о своей корысти пеклись. Сдались той печке её пироги! А из кислых яблок и сидр нормально не приготовишь, а так заставили на обратном пути все сделать, да ещё спасибо сказать. Вот и в нашей жизни сейчас так получается – мечешься в случае беды от одного к другому, благодаришь за их же прописанную долгом работу, а они такие важные: «Мы теперь не печки-лавочки, а сфера услуг». То есть не за спасибо. А девочка даже киселя отведала, то есть подтравила себя ради брата. Ну и платочек от родителей в конце сказки. А потом удивляемся: «И в горящую избу зайдёт, и коня на скаку остановит». Между прочим, сам автор этих строк был запойным игроком-картёжником и пьяницей. Глушил вином жаления всея Руси. Вот к чему приводят такие «Гуси-лебеди».

– Всё сказал?

– Всё. Хотя могу и другие разобрать подробно. Змей Горыныч, например, символизирует трёх богатырей земли Русской: Усыню, Дубыню и Горыню, которые отказались от крещения – от крещения, а не от земли русской! – и их записали в исчадие ада, то есть в царство Кощеево. А он не там живёт, его дом – Калинов мост, точнее, под мостом, по эту сторону, по живую. Усыня – это стихия воды и неводы, Дубыня – это леса, что нас защищали, и стихия ветра, а Горыня – горны, металл и огонь, из чего ковались победы. Кому они помешали? Вот тебе и принцип: кто не с нами, тот против нас. А вчера ещё друзьями были. И я некрещёный. Мне тоже теперь под тем мостом место? А про царя Гороха хочешь услышать?

– Всё сказал. Добавить ничего не хочешь?

– Всё.

– А что, по-твоему, детям нужно читать?

– Жюля Верна – «Дети капитана Гранта», «Таинственный остров», Стивенсона «Остров сокровищ», да того же Андерсена или Баженова. Там всегда все всё сами и деятельные.

– Теперь послушай меня. Я подаю на развод. Дочь воспитывать я тебе не доверю.

* * *

Это прозвучало словно гром среди ясной ночи. Теперь уже поджал губы Жора. Подумал немного, пожал плечами и направился к порогу обуваться.

* * *

– Мам, а где папа?

– Он ушёл.

– Совсем-совсем?

– Я не знаю.

– Нет, не совсем. Он пошёл дядю Пашу искать. Ему холодно.

– Какого дядю Пашу?

– Мне нельзя говорить. Это наша тайна. Мы для него тёплую одежду купили.

Наступило молчание. Лена не знала, о чём и думать.

– Мам, Дэви и Бена найдут? Они вернутся домой?

– Не знаю, Света, я не видела этот фильм.

– А давай вместе досмотрим? Я без тебя боюсь.

Когда фильм закончился, Света не плакала. Наверное, она просто не хотела при маме показывать слёзы.

– Знаешь, мама, я хотела бы себе такого мужа, как Дэви. Он настоящий.

Четверг, 27 октября 2022 г.