Читать книгу О чем шелестит девочка на море - Сергей Лысенко - Страница 3

О чем шелестит девочка на море? Девочка-листок. На ветру. Этот шелест слов…

Слышишь?

Девятилетняя девочка, которая потерялась в Старом Крыму, нашлась в Новом Свете. Нашлась в Кореизе и Симеизе, нашлась в Алуште и Алупке. Не слишком ли много девочек? И каждый раз – на дереве, как листок. А рядом море.

Ш-ш-ш… шу… шу.

– Смотри, – говорят мне Олеша, Гекльберри и Алексейчук, – вон ещё одна.

– Где?

– Ты можешь посидеть спокойно? – говорит мама.

Моя мама. Все время подкрашивает губы. А изо рта давно пахнет осенью.

– Пожалуйста, никуда не уходи. Не лезь в воду. Я скоро вернусь.

Вчера она тоже… А вернулась не скоро. Размазанная помада, растрепанные волосы. Разревелась, когда я сказал, что она не похожа на мою маму.

Она бредет к тому кафе. Камни на пути. Песок вяжет ноги. Мы с Олешей, Гекльберри и Алексейчуком смотрим ей вслед.

– Пошла на свидание, – говорит Олеша.

– По мужикам, – уточняет Гекльберри.

– Опять напьется, – добавляет Алексейчук.

В чем-то они правы. Но это не её вина. Если бы не мама, нас бы здесь не было.

Здесь, на этой сковородке, где тушатся люди. Когда начинают пригорать, лезут в воду. Морю все равно, оно занято своим делом. Оно волнуется, шипит и шлепает попы валунов. Интересно, за что?

– Смотри! Смотри же!

Олеша, Гекльберри и Алексейчук снова замечают девочку. Вот это зрение! Она сидит на дереве, которое растет на балконе гор.

Мы забываем обо всем, забываем на пляже игрушки, вещи и покрывало. Лифта здесь нет, зато есть удобные выступы и канат. Мы запросто забираемся наверх.

– Эй, – говорю я девочке в блестящей обертке. – Ты кто?

– Я девочка. А ты кто?

Я вкратце рассказываю о себе. Учусь в спецшколе и учусь неплохо. Любимая еда – шоколад. Любимое кино – «Аватар», любимая музыка – «Ария». По утрам я бреюсь и пью таблетки. Мама говорит, что в моем возрасте это нормально.

– Ты странный, – говорит девочка. – И от тебя пахнет крабиками.

– Не знаю, – говорю я, обнюхиваясь. – Может быть…

– А как зовут твоих друзей?

Олеша, Гекльберри и Алексейчук удивлены. Кроме меня, их никто не видел. Поэтому они никогда не следили за собой – не одевались и не причесывались.

– Ты вправду их видишь?

– А что такого? – говорит девочка. – Тебя же вижу.

Олеша, Гекльберри и Алексейчук смущены, они прячутся за моей спиной.

– Хорошо… – говорю я. – Знакомься. Самого маленького зовут Олешей. Он появился, когда меня обижали в садике, взял мою кличку и мои проблемы. С тех пор так и не вырос.

Ветер понимающе шелестит одеждой девочки.

– Гекльберри – мой герой. Он веселый, дерзкий и находчивый. Он помогает мне в трудную минуту…

Не девочка, а конфета. Какая большая! Наверняка под оберткой – шоколад.

– Алексейчук – это взрослый я. Он носит фамилию отца, который бросил нас с мамой. И носит бороду, которую я сбриваю.

– А вы не опасны? – спрашивает девочка. – А то ходят тут всякие…

– Слезай, – говорим мы, – узнаешь.

Девочка мотает головой.

– Подумай, – говорим мы. – Будь мы опасными, врачи не отпустили бы нас на море. А мама не оставила бы нас на пляже. Слезай! Или Алексейчук снимет тебя силой…

Пропала девятилетняя девочка. Выглядит молодо. Длинные волосы. Глаза папины. Улыбка мамина. Во рту жвачка. Была одета в куртку-ветровку серебристого цвета, под курткой… Что же у тебя под курткой, девочка?

– Куда ты меня ведешь?

– Есть одно место. Там безопасно.

– Уверен?

Пропал парень. Ушел с пляжа в неизвестном направлении и не вернулся. Темненький, загорелый. Немного сутулится, немного близорук. Пахнет крабовыми палочками. Был одет в красные трусы-плавки. Помогите. Мне очень надо его найти, он очень болен, а вечером холодно. Пожалуйста, это мой сын.

Мама быстрее ветра. Дает объявления в газеты, которые он разносит. Теперь все знают, как мы выглядим. Теперь нас точно поймают.

Олеша закатывает истерику, Алексейчук закатывает глаза. Наконец Гекльберри хватает меня за руку, я хватаю девочку – и мы тащимся куда-то, все выше и выше, до самых грудей гор.

Плоть на камнях. Явление скалолазов на берегу моря. Ш-шу… Шу.

Слышишь?

– Не бойся, – говорит девочка, – это я.

Нет, мне страшно… Я никогда не был на море, тем более с девочкой…

Как высоко… Мы не упадем?

Этот Олёша… Давайте бросим его в море?

Лучше бросим её в море…

Так мальчик или девочка? Орел или решка?

Не надо, я не умею плавать…

Научишься. Я же умею…

А помнишь, как Алиса свалилась в море? Плыви за белым кроликом. Страна Чудес под водой. Дремотный шелест волн. Мягкое тело моллюска под головой. Какая тишина, какой покой внутри раковины.

– Опять мы в беду попали, – говорит Олёша.

Вчера вечером с тропы Голицына свалился мужчина, гражданин России. Высокий, белый, православный. Был гладко выбрит и одет во всё…

Бедная мама, она, наверное, решила, что это Алексейчук.

– Пострадавший заявил, – читает Алексейчук, – что вода как чай.

– Тихо, – говорит Гекльберри.

Ш-ш-ш…

Море шкворчит под нами. Девочка шифоново шуршит в ответ. Сыпет слова в бурлящий котел.

Маленькая принцесса. Королевство высокой волны.

– О чем вы шептались? – спрашиваем мы.

– Море спрашивало… – говорит девочка. – Спрашивало, зачем я тебя похитила. Оно просило отпустить тебя к маме. Но я тебя не отпущу. Я сделаю тебя своим мужем. Буду убирать, готовить и любить тебя. Ты вредный, не слушаешься меня, но я тебя воспитаю.

Уже не девочка, а медуза. Её речь парализует. Мы застываем на самом краю скалы. Бледные как призраки.

– М-мне ещё рано жениться, – говорю я.

– Почему? Я красивая, у меня длинные волосы. Я знаю много игр, нам будет хорошо вместе. А потом у нас появятся детки. Ты ведь любишь деток?

– Люблю, конечно, но…

Олёша, Гекльберри и Алексейчук совсем прозрачные. Сейчас они исчезнут.

– Ты мой пленник, – говорит девочка. – Ты должен слушаться меня.

– Я…

– Целуй меня… В губы целуй!

Я никогда не целовался с девочками. Мне ещё рано заводить детей. Я резко отстраняюсь, но эта блоха успевает чмокнуть меня. Фу! Как противно…

Девочка рада, что унизила меня.

– Эй, – говорит она, – чего ревешь? Ты же взрослый. Прекрати.

И я прекращаю. Я ложусь на бок, а девочка укрывает меня колыбельной. Льет на меня снотворное слов.

Синяя волна, синяя звезда… Спи, моя судьба… Половинка сильная.

Кипарисы спят, фиги крепко спят… А на них – инжиры синие.

Я бы тоже уснул, не засветись соседняя вершина новогодней ёлкой. Военная база мигом оживает, слышатся крики командиров, ропот рядовых и рокот техники. В небо поднимается что-то ужасное, быстро находит нас и опускает на головы джедайский меч.

– Бегите, друзья, – говорю я Олёше, Гекльберри и Алексейчуку, – им нужен я.

– Всем стоять! Никому не двигаться! Руки за голову!

Солдаты водят вокруг нас хороводы, размахивают оружием, слепят светом.

А мы льем слезы.

Разыскивается профессиональный российский самбист за нанесение тяжких телесных повреждений, которые привели к смерти военнослужащего-контрактника. С места преступления злоумышленник скрылся. Передвигается в машине синего цвета или в джинсах синего цвета.

Сильный… Синий…

– Я её не похищал, – говорю я военным. – Она сама меня похитила!

– Это не он… Идиоты! Это не наш самбист.

Старший уходит. Сразу же гаснет свет.

Пронесло. Мы обнимаемся на радостях. За нами наблюдает лишь ночь – в темном кителе, украшенном звездами.

Утром начинается новый день. Земля кланяется солнцу, всё ниже и ниже, пока не оказывается под ним. Всем хорошо и тепло, даже вода нагревается. Из коробок домов высыпаются люди, задираются к волнам, задирают головы к небу, с которого льется жемчужный свет.

– Ты куда собрался? – спрашивает девочка.

Я подсовываю вместо себя Олёшу и бегу купаться с Гекльберри и Алексейчуком.

– Если ты утонешь, – кричит девочка, – я стану вдовой. А я не хочу быть вдовой…

Сегодня на пляже «Курортный» в результате неосторожного поведения на воде погиб тридцатилетний мальчик. Водолазы вытащили его слишком поздно для медиков. Личность утопленника устанавливается, родители разыскиваются…

Нет, мама, это не Алексейчук…

– Надо было слушаться маму, – говорит Алексейчук. – Не лезть к этой девочке, не провоцировать её. А теперь она женит нас на себе и заставит делать детей.

– Помолчи, – говорит Гекльберри.

Снова этот шепот. Девочка-ведьма. Колдует на полную масть.

В Черном море белый парусник, на его мачтах двенадцать канатов, на тех канатах ангелы. Они поют, воспевают и молодых благословляют. Созрело для любви сердце мое. Пленен мой суженый. Пускай же гарбий принесет нам счастье и удачу, а все невзгоды лежат в пучине морской – за тремя замками булатными, тремя заклятиями Господними, тремя печатями Соломоновыми. Слово мое крепко как камень, светло как солнце, неудержимо как волна. Аминь! Аминь! Аминь!

Море выбрасывает нас на берег. Мы прикатываемся к ногам девочки… Похитители и пленники, заложники и захватчики. Сегодня ты жертва, завтра – агрессор. Патти Хёрст? Не, не слышал. Одни хотят убить, другие хотят любить. Если не полюбим, она убьет нас?

Если я не стану супругой ему, то не подобает мне лечить его.

– Я оставлю один струп, – шепчет девочка, – для подстраховки.

Что такое? Крымский синдром? Третий день в плену у гор, четвертый день – у моря. Какая ещё свобода? Тут свобода равна неволе. Вся природа на стороне девочки, а значит, и на моей стороне. Понятно, что я подчиняюсь. Я слушаюсь девочку, как маму… Как самого себя. Мне хорошо с ней, меня всё устраивает.

– Подурачились, и хватит, – говорят мне друзья.

Алексейчук и Гекльберри ловко связывают меня. Олёша скулит в сторонке.

Искатели и свидетели.

– Что вы делаете?

Я так удивлен, что даже не сопротивляюсь.

– А ты разве не понял?

– Вы охотники за головами? – спрашиваю я.

Они кивают головами.

– Мы доставим тебя назад и получим вознаграждение…

Игрушки…

Шоколадки…

Таблетки…

– Девочка будет против, – говорю я. – Она вам отомстит.

– Поживем – увидим, – говорят эти предатели.

– Не долго вам жить осталось, – внезапно говорит девочка.

Она налетает ураганом, расстегивает курточку, под ней – само солнце. Олёша, Гекльберри и Алексейчук вынуждены отступить.

– Сейчас будет немного больно, – говорит мне девочка, – потерпи…

Я зажмуриваюсь.

– Изгоняю нечистого духа. Выйди вон, Олёша! Нет тебе здесь чести и места. Это не твоя голова, не твое тело. Здесь Бог и любовь, Петр и Феврония. Заклинаю тебя силой русского слова. Уходи вместе с последними русалками! Сгинь в ночь, сгинь с сегодняшнего дня, просто сгинь. Аминь! Аминь! Аминь!

Я кричу от боли, которую оставил Олёша.

– Изгоняю нечистого духа по имени Гекльберри…

От свободы и голода кружится голова. Я хватаюсь за ветки.

– Изгоняю нечистого духа по имени Алексейчук…

Мне печально от знаний. Я чуть не падаю с дерева.

Внизу – пропасть. Она уже проглотила Олёшу, Гекльберри и Алексейчука. Будь у меня хорошее зрение, я бы увидел человечков, которые отдыхают на первом этаже гор. Я бы увидел маму, которая по-прежнему ищет меня на берегу. Но я не вижу никого. Даже девочку. А она только что была рядом. Только что шелестела над ухом.

Что же она шептала?

Синяя кровь, пена на губах, в голове шумит прибой. Оставайся, море, с нами, оставайся внутри нас. Ривьера в шалашике души. Суп любви на костре чувств. Мясо есть у каждого. Бросаем дофамин, посыпаем серотонином. Добавляем щепотку эндорфинов и каплю адреналина. Окситоцин – по вкусу. Варим до полной готовности. Позволяем блюду настояться. Разливаем по тарелкам. Правда, вкусно?

Девочка не отвечает. Но я знаю, что ей нравится. Ведь я и есть девочка.

Разыскиваемый нашелся там же, где и потерялся. Сознательные граждане обнаружили его на дикорастущей груше, сняли и отвели к маме. На мальчике были синие плавки и свежая газета. Морской климат явно пошел ему на пользу. Психическое расстройство уступило место другому, не такому тяжелому. Теперь больной ассоциирует себя с одной личностью – девятилетней девочкой.

Так мальчик или девочка? Орел или решка?

Бросайте…

Я уже умею плавать.