Читать книгу Осенние визиты - Сергей Лукьяненко - Страница 16

Поезд шел на удивление быстро. То ли порядка на железной дороге стало больше (хотя с чего бы?), то ли просто везло.

Шедченко курил в темном холодном тамбуре. Лязгала вагонная сцепка, за запотевшим стеклом уплывали вдаль огоньки Коломны. Через три часа Рязань, еще через три – Сасово. К утру он доедет.

Смяв в пальцах окурок, Николай щелчком отправил его в заплеванное мятое ведро. Поколебавшись, потянул из пачки еще одну сигарету. И что с ним сегодня творится… весь на нервах. С вечера начала побаливать голова – напоминанием о тех мучительных приступах, что порой едва не валили его, здорового мужика, с ног. Потом вроде отпустило, но надолго ли…

Шедченко чиркнул зажигалкой. Так и всю ночь простоять недолго. Забывая потихоньку про начинающиеся через сутки учения, просчитывая, что ждет его в Сасове. А что… выйдет из поезда с красными глазами и помятым лицом не спавшего человека. Сразу видно – переживал всей душой.

Мысль была противной и циничной, он поморщился, отгоняя ее. Нечего загадывать худшее. Человек куда прочнее, чем можно представить. Сашка поправится и еще потреплет нервы и сестре, и ему – далекому украинскому дядюшке. Забрать бы их из этой глухомани, пристроить в Киеве, поближе к себе, парня определить в училище – быстро бы дурь вышла. Только поздно уже, раскололась страна, и все, кому не лень, находят отраду в патриотизме. Вот и сестра: «Я – россиянка…» Россиянка, в хвост и гриву, мать украинкой была, папаша – вообще невесть кто. А все одно, поделили их, и немного же труда для этого потребовалось.

Шедченко прислонился лбом к холодному стеклу. Опять начинала болеть голова. Он стоял несколько минут, с ужасом чувствуя, как нарастает боль. Не хватало ему этой мигрени, дамской болезни, от которой ни один врач никогда не вылечит…

– Терпеть, – приказал он себе. – Тер-петь!

И боль словно послушалась, исчезла, всосалась куда-то в свое тайное логово. Только в висках слегка ломило, но это ерунда. Шедченко даже вздохнул облегченно и растерянно. Все-таки надо поспать. Ничего он тут не выстоит, в этом грязном, пропитанном туалетными ароматами тамбуре…

– Полковник…

Шедченко обернулся. Надо же, как прихватило минуту назад – даже не услышал, как кто-то вошел.

В двух шагах от него стоял рослый голый мужик.

Шедченко с трудом подавил гримасу. Ох как не любил он таких вот юродивых, с мычанием слоняющихся по вагонам, ноющих о своих невообразимых бедах и болезнях, сшибающих штуки с сердобольных пассажиров…

Но этот на попрошайку не походил. Слишком уж крепок, никто такому не подаст. Да и шататься голым по вагонам чревато неприятностями. Псих?

А хорошее, кстати, зрение у психа. Разобрать в темноте полковничьи погоны…

– Зажги огонек, – сказал мужчина. Не слишком напористо сказал, но Шедченко почему-то повиновался.

Язычок пламени затрепетал между ними.

– Б-блядь… – прошептал Николай.

Человек с его лицом ухмыльнулся.

– Полковник, дай шинель набросить. Простывать нам не след, верно?

– Ты кто такой? – Шедченко стал стягивать незастегнутую шинель, не понимая, почему повинуется этому… этому…

– Подожди… – Мужчина торопливо надел шинель, аккуратно застегнулся. – Нам сейчас только паники не хватало.

– Кто ты? – с нажимом повторил Шедченко. Первая оторопь уже проходила.

– Я – это ты.