Читать книгу Визиты: Осенние визиты. Спектр. Кредо - Сергей Лукьяненко - Страница 42

– Болеет кто? – спросил водитель, когда они уже подъезжали к больнице. Николай кивнул, не вдаваясь в объяснения. Больница казалась спящей. Никаких милицейских машин, суетящихся людей. Он почувствовал робкую надежду – двойник мог еще здесь не появляться.

Расплатившись из скудного запаса российских купюр – он пока не менял доллары на рубли, – Шедченко вылез из потрепанной «тойоты». Помог сестре, выбирающейся из широкой двери так неуклюже, как способны лишь люди, для которых такси – недоступная роскошь.

– Коленька, почему ты так спешишь?

В голосе Тани был страх. Понятно, у нее все мысли сейчас были о Сашке.

– Не знаю. Правда не знаю. Идем.

Они не сразу нашли двери приемного покоя, спрятавшиеся за углом здания. Шедченко долго жал кнопку, слыша, как внутри здания отзывается звонок. Наконец послышались шаги. Шедченко слегка посторонился, так чтобы в глазок был виден не только он, но и сестра.

– Что вам надо? – настороженно поинтересовались из-за двери. Николай не удивился. Врачи видели, что «скорая помощь» не подъезжала, а визиты ищущих дозу наркоманов случались обычно под утро.

– Девушка, у меня здесь сын лежит, – неожиданно плаксиво, моляще сказала сестра. – Саша Шедченко… Он очень тяжелый. Брат из Киева приехал, позвольте мы пройдем… пожалуйста…

Последовала короткая пауза. Когда через минуту дверь все же открылась, за ней оказались уже не только медсестра, но и врач – плотный, крепкий мужчина. Он внимательно посмотрел на Шедченко и переключился на Таню.

– Когда поступил ваш сын?

– В понедельник вечером. Он в первой хирургии.

– Вы за три дня не выучили, когда часы посещений? Восьми утра еще нет…

– Слушай! – Шедченко шагнул в проем, оттесняя врача. – Парень очень плох. Позвольте мне хоть взглянуть на него.

– Вы же военный человек, – невозмутимо отозвался врач. – Должны понимать, что такое дисциплина и порядок. Или это только для рядового состава?

– Вас как звать?

– Рудольф. Или вам нужна фамилия – знать, на кого жаловаться?

– Нет. Рудольф, я вас прошу. Уже не очень рано, дежурного врача мы не разбудим. Разрешите нам пройти.

Врач молчал.

– Я понимаю, что вам не положено нас пропускать. Но я прошу, отнеситесь по-человечески. Я не спал ночь. Сейчас я должен был стоять на полигоне и делать свою карьеру. Вместо этого я стою здесь и прошу вас.

– Это ваш племянник? – спросил Рудольф.

– Да. Единственный.

– Проходите. – Врач посторонился. Они вошли, и порог словно мгновенно перенес их из мира в мир. Стойкий больничный запах, невыносимо давящий, запах лекарств и боли…

– Если хотите, я оставлю вам документы, – предложил Шедченко.

– Не надо. Разденьтесь здесь.

Шедченко помог раздеться Тане, повесил свое пальто. Врач задумчиво смотрел на него.

– Полковник?

– Да. Украинской армии.

– Я вижу, форма не наша… Лида, проводи их в отделение.

– Спасибо, – коротко сказал Шедченко.

– Не за что. Но если в следующий раз вы явитесь еще раньше, я вас не пущу.

– Понимаю. Спасибо вам, доктор.

Вслед за медсестрой они поднялись на второй этаж. Та что-то тихо выговаривала Татьяне. Шедченко слышал, как сестра робко оправдывается, но в разговор не вступал. Ему было слегка не по себе. Он соврал, воспользовался больным Сашкой как пропуском, беспокоясь не только и не столько о нем.

Фактически он беспокоился о самом себе.

Дверь в отделение была открыта. Лида, цокая каблучками, подошла к ординаторской, осторожно постучала. Ей открыли сразу, словно ждали за дверью. Шедченко замер, глядя на девушку в белом халате.

Это и есть та копия, которую хотел убить его двойник?

Симпатичная, молодая, с мягким лицом, про таких еще говорят «со светлым лицом»…

– Анна Павловна, простите, пожалуйста, но вот… – Медсестра кивнула на них. – Ломились так, что пришлось впустить. Это родственники больного Шедченко.

Анна и Николай смотрели друг другу в глаза. Не отрываясь.

она видела меня… его…

– Не надо волноваться, – тихо сказала Анна. – С вашим племянником все в порядке. Состояние значительно улучшилось.

За спиной Шедченко облегченно всхлипнула Таня.

– Откуда вы знаете, что он мой племянник? – спросил Николай.

– Догадалась. Лида, спасибо, иди…

Медсестра, неодобрительно посмотрев на нее, пошла обратно. Похоже, она надеялась, что несвоевременных посетителей остановят на «второй линии обороны».

– Вы хотите посмотреть на Александра? Он, вероятно, еще спит.

– Мы тихонько, – жалобно сказала Татьяна. – Анна Павловна, пожалуйста…

– Пойдемте.

Шедченко как зачарованный последовал за ними.

Сашку он узнал не сразу. Как ни странно, племянник не производил впечатления молодого оболтуса, которое уже намертво отложилось в сознании. Может быть, из-за короткой, аккуратной стрижки и спокойного взгляда – он не спал.

Его собственный сын выглядел куда более подходящим кандидатом для рокерских гонок по ночному городу, завершившихся крутым поворотом и взорвавшимся бензобаком.

– Привет, мам, – сказал Сашка. И кивнул Николаю.

словно они уже виделись…

– Сашенька, дядя приехал, – садясь на краешек постели, сказала Таня.

– Я знаю. – С легким недоумением Александр посмотрел на мать, потом на Шедченко.

Николай перевел взгляд на Анну:

– Где он?

– Кто?

– Не надо придуриваться. Вы знаете, о ком я.

– Здесь больше не было ни единого человека. – Врач победоносно улыбнулась ему. – Что вы хотите?

а что он, собственно, хочет? Он сам отказался идти в больницу с двойником. Он сделал свой выбор. Долой мистику и сомнения. Жизнь такова, какова она есть… и более никакова…

Шедченко прошел по палате. Посмотрел в окно, словно что-то внутри подталкивало его.

В глубине больничного двора он увидел маленькое одноэтажное здание, увенчанное кирпичной трубой, метров пяти в высоту. Из трубы шел густой дым.

– Что у вас там?

Врач даже не подошла к окну.

– Морг.

– С крематорием?

Татьяна испуганно смотрела на него.

– После ампутаций, – сухо сказала Анна, – остается биологический материал, подлежащий уничтожению.

Шедченко стало подташнивать. Он повернулся к врачу, и та увидела в его глазах что-то такое, что заставило ее отступить.

– Я бы не советовала вам продолжать эти разговоры, – быстро сказала Анна. – Состояние вашего племянника утром резко улучшилось. Но это нестойкое улучшение, и не стоит его разрушать.

Николай подошел к ней вплотную. Прошептал одними губами:

– Вы убили его?

– У него был выбор. Как и у тебя сейчас.

– Кто вы?

– Мария.

– Кто вы?

– Мир. Свет. Любовь.

– Это ложь.

– Не тебе решать, что ложь, а что правда. Без него ты ничто. Но отныне ты свободен и можешь сделать выбор. Стань на нашу сторону. Помогай нам. И ты войдешь в мир, который будет завтра. Ты не нужен этому миру, но ты поможешь ему прийти, заслужишь прощение и покой…

– Коля! – выкрикнула Татьяна. Шедченко вздрогнул, отворачиваясь от Марии.

Сестра и племянник смотрели на него. Непонимающе и со страхом.

мир, свет, любовь…

– Сашка, я должен уехать на пару дней, – сказал он, касаясь его руки. – Держись, мужик.

– Дядька, ты сам-то здоров? – Сашка задумчиво смотрел на Шедченко.

– Уже нет, – спокойно ответил он. Достал из кармана бумажник, молча отсчитал пять «зеленых» сотенных. – Таня, держи. Вам пригодится.

– Ты…

– Мне надо ненадолго уехать.

Он не стал говорить ни «прощай», ни «до свидания», ибо не мог сделать выбор между словами.

– Я вас убедила? – спросила та, что выбрала имя «Мария».

– Вы напомнили мне, что существует выбор.

– Прототипы не ведут собственных игр. Они способны лишь помогать пришедшим.

– Я понимаю.

Шедченко отступил в коридор, провожаемый растерянным, непонимающим взглядом сестры, легким взмахом руки Сашки и укоризненной печалью в глазах Марии. Уже в коридоре он посмотрел на дверь ординаторской. И увидел еще одну женщину в белом халате – словно отражение Марии. Только в ее взгляде было слишком много тоски.

– Ты сглупила, девочка, – прошептал он. Анна, настоящая Анна словно окаменела, подобралась.

– Это сделала я!

Шедченко удержался. Довольно легко. Сейчас он понимал, почему его двойник погиб.

– В нем было больше любви, чем в вас обеих. Он не мог убить женщину.

– Значит, не сможешь и ты.

– Я найду того, кто сможет.

Он побежал по лестнице – грузный стареющий мужчина в чужой военной форме. Попадавшиеся навстречу люди – персонал шел на работу – прижимались к стенам.

И все же в одном Мария была права. Шедченко помнил имена, и теперь у него был выбор.