Читать книгу Город Отверженных. Цикл книг «Сказания о Святых Девах Лаверии и Рыцаре Света". Том I - Сергей Маркелов - Страница 8

Мудрость Предков гласит: «Природа хороша во всех ее проявлениях».

И кто мы такие, чтобы оспаривать их слова. Ведь у каждого из нас найдутся свои доводы в пользу того или иного времени года. Кто-то любит зиму, кому по душе жаркое лето или золотая осень, а про весну – с ее буйством красок и цветением – и вовсе промолчу.

Тоже самое можно сказать и про Погоду – нет плохой или хорошей. Столько людей – столько и мнений. Дождь или зной, ясно или пасмурно – в каждом из подобных проявлений Сил Природы можно найти что-то чарующее, греющее душу и заставляющее погрузиться в мечтания. И хоть ненадолго, но отречься от всех суровых реалий нашего Мира…

Возможно, именно подобные думы о безграничном многообразии Живой Природы заставили паренька, на чью голову нынче выпало столько испытаний, погрузиться в сон наяву. На время он даже позабыл, что здесь в Городе Отверженных, в котором солнечный свет являлся непомерной роскошью, так как в небе безраздельно царствовали серые свинцовые тучи, проливной дождь нес с собой лишь еще больше страданий его жителям.

Только на миг закройте глаза и представьте место, где круглый год, на протяжении нескольких лет, каждую ночь льет проливной, мертвецки холодный дождь. Словно в наказание за неоправданные грехи, город раз за разом заливает Небесная Влага.

Сама по себе вода не несет никакого вреда. Но так как две трети горожан совершенно лишены крыши над головой и вынуждены спать прямо под открытым небом, да в сырых канавах по уши в грязи, каждую секунду вздрагивая от холодных порывов ветра – все это делает жизнь просто невыносимой.

Лишь немногие из здешних имеют счастья ночевать в домах, но и в них дырявые обветшалые стены и крыши пропускали холодный ветер и воду. Так что, в любом другом месте – дождь приняли бы за благодать, но не здесь…

Кап… Кап… Кап…

Раз за разом стекали с потолка капельки морозной водицы. Падая прямо на маленький носик спящей девочки, они вскоре заставили ее очнуться и чуть приоткрыть глазки. Совершенно не понимая где она и что с ней, малышка попыталась протянуть ладошки к лицу, дабы смахнуть дрему с очей. Но тут вдруг осознала, что по неведомой ей причине оказалась связанной с ног до головы.

Задергавшись на месте, скидывая с головы дурно пахнувший кусок ткани, в который ее и завернули, девочка смогла развернуться на другой бок. Попутно она вцепилась зубками в первую попавшуюся веревку, силясь перегрызть ее и тем самым приступить к изволению из плена.

Но лишь развернувшись лицом к тому, кто сидел на сырой холодной земле подле угасшего небольшого очага, устроенного прямо посреди сплетенного из веток шалаша, девочка резко приросла к месту. Не шевелился и паренек, который так увлекся своими тяжкими размышлениями, что и не приметил как та, о которой он всю ночь заботился как мог, пришла в себя.

Хлоп… Хлоп…

Устремили они друг на друга слегка помутневшие спросонок взгляды, не понимая кто перед ним.

Первой опомнилась девочка. Сжавшись в клубок, она тут же одернулась от незнакомца, не вызывающего с первого взгляда доверия. Весь в лохмотьях, еле прикрывающих до неприличия исхудавшее тело. Сухие, повисшие словно плети не прикрытые руки до плеч. А лишенные всякой эстетической красоты, кривоватые ноги юноши – такие грязные, изодранные до колен, да к тому же и босые – вовсе напугали малышку.

А когда, обладатель сухой копны волос разной длины, серо-пепельного цвета, поднял ладонь, она и вовсе чуть не закричала от страха. Но просто не смогла найти в себе сил на подобное проявление эмоций – так сильно природный ужас сковал ее сжавшееся в разы сердечко.

– Прости, – чуть слышно прохрипел паренек, первым нарушив всеобщее молчание.

Понимая, что именно стало причиной столь дикого испуга, юноша поспешил убрать руки за спину. Затем, не смея даже смотреть на столь юное, прекрасное, чистое Дитя, он опустил взгляд на давно угасшие угольки на земле. Ногой чуть поправив камни, что и заменяли очаг, он хотел встать и снова развести костерок. Так как здесь – просто язык не поворачивается назвать его домом – шалаше, снова стало холодать.

Но ошибочно приняв его жест доброй воли за угрозу, девочка запищала, и пуще прежнего принялась грызть веревки зубками. При этом рыча, словно дикая кошка, она принялась ползти от источника угрозы, словно гусеница.

– Постой… – по направлению к ней сделал шаг юноша, на что «жертва» ускорила свое бегство.

Но не рассчитав сил, она умудрилась удариться головушкой о жердь, что являлась одной из многих опор для крепления стен и крыши.

– Ну вот ушиблась… – крайне нежно и мелодично прошептал паренек, и не церемонясь кинулся к девочке.

Схватив ее под мышку, он в пару секунд вернул беглянку на прежнее место – в уголок шалаша, подальше от сквозняков и стекающей с крыши воды.

Храня гробовое молчание, проглотив язык от страха, девочка, расширенными донельзя нежно-лазурными цвета глазками принялась наблюдать за действиями своего «мучителя».

Не смея прикоснуться к ней и пальцем, паренек с ловкостью заправского моряка, стал развязывать на ней путы. Прекрасно помня наказ подруги – следить, чтобы девочка как следует пропотела, он, как только заметил, что та стала ворочатся во сне и так и норовит высунуть носик наружу, бережно обвязал покрывало лоскутами, оторвав их от рубахи.

Не зная, благодарить ли его за это или кричать о помощи, малышка не могла не приметить то, с каким усердием были завязаны узлы. А на мгновение отведя взгляд в сторону, приметила, что находиться в небольшом – пять шагов влево и пять вправо – шалаше.

Потолок, как и стены оказались очень плотно сплетены между собой из веток. А щели между ними замазаны глиной и грязью. Подобная строительная смесь, чуть подсохнув неплохо защищала от холодных ветров. Но вот от дождя – не очень. Поэтому юноша всю ночь, после того как принес спасенную им девочку домой и уложил спать – затыкал всевозможные дыры в невысоком потолке кусками своих штанишек, отчего те и оказались оборваны до колен.

Как только последние веревки спали, и девочка почувствовала, что больше ее ничего не держит – она хотела сорваться с места и бежать куда глаза глядят. Но лишь высунув маленькие, хрупкие, не ведающие всякого физического труда изнеженные на вид ручонки – встретилась с очередным препятствием. На ней, кроме великовозрастного, не первой свежести платья, ничегошеньки из одежды не оказалось. Поспешив укрыть обнаженные плечики в покрывало, девочка не на шутку смутилась.

Юноша оказался не так глуп, как могло показаться с первого взгляда, и дабы не смущать ее еще больше, отвернулся. Тем самым он позволил малышке поправить на себе платье и зарыться с головой в «одеяло».

– Спа… си… бо, – почти шёпотом поблагодарила она паренька, когда тот снова занял свое место у потухшего очага.

Не придав вида, он лишь молча кивнул в ответ. А девочка, чей чуть вздернутый носик так и рвался наружу из темного мира покрывала, стала потихоньку успокаиваться. Не видя в этом неведомом существе, лишь издалека напоминающем юношу, угрозы для себя, она с каждой секундой обретала прежнюю уверенность, граничащую с самодовольством. Наверное, она бы давно закричала, затопала ножками, принялась требовать оказать ей должные почести и сию же минуту исполнить прочие детские капризы, но отчего-то сейчас ей стало стыдно.

Не от того, каким избалованным ребенком она по сути являлась, а совсем по другой причине. Не смея и пикнуть, она только сейчас заметила неостывшие следы всех тех стараний юноши сделать здесь хоть чуточку теплее. Свежая грязь на его лице, а также разорванная в лоскуты рубаха и штанишки – яснее всего говорили, что он не один час боролся со стихией и не позволял воде проникнуть в сие обитель. Следы золы и обрезанные чем попало волосы на голове указывали, что, не имея под рукой бумагу или лучину для разведения огня – в этих целях он использовал именно частичку себя самого.

В любой другой момент все это могло показаться столь утончённой особе, коей мнила себя девочка, дикостью и точно бы вызвало отвращение и гнев, но не сейчас и ни здесь. Мысленно она догадывалась в каком месте оказалась, хотя, и в самом страшном кошмаре не возжелала бы такого.

– Мы… Мы… Где это я?! – все же набралась она смелости и решила, как можно скорее развеять все свои сомнения.

Подняв на нее свои потухшие, казавшиеся безжизненными голубые глаза, паренек лишь приоткрыл рот, как оказался перебит.

– Только не говори, что мы в Ситрас-ча-Луза?! – просто не могла устоять девочка, чтобы не огласить вслух свои мысли, чей поток готов был захлестнуть ее с головой.

– Отвечай! – показавшись из покрывала чуть повысила голос девочка, когда ответа не последовало.

Помня первый «указ» сей маленькой госпожи, юноша хранил молчание, не смея и рта раскрыть. А когда поднял глаза и увидел прекрасные, словно шелк, слегка волнистые от сырости длинные кудри волос, что спадали до уровня плеч, у него дыхание перехватило. Никогда еще за свою жизнь он не встречал подобного окраса – золотистые, с неким солнечно-медным отливом волосы девочки приковали все его внимание. Не веря своим глазам, в сердцах он захотел прикоснуться к подобному чуду, провести по ним ладонью, но просто не мог позволить себе подобного. Ведь кто он – лишенный всего юноша, обреченный на жалкое существование, и кто она…

– А кстати – кто она?! – подумал про себя юноша.

– Кто я – тебя не касается! – почувствовав на себе его пристальный взгляд, с некой долью высокомерия прошептала девочка.

– Она что – умеет читать мысли?! – в очередной раз закралась «страшная» мысль в голову паренька.

– И вовсе нет! У тебя просто на лице все написано, – поспешила успокоить его девочка.

Чем вызвала у юноши совсем неожиданную реакцию. Сплюнув на тыльную часть ладони, он принялся активно стирать с лица, как он понял, то «что было написано». Чем заставил девочку залиться глухим смехом.

Прикрыв ротик ладошкой, она изо всех сил старалась не выдать себя и не разразиться в голос смехом, что так и вырывался наружу. А когда через минуту паренек, со всей возможной тщательностью, умылся подобным образом, он устремил на нее вопросительный взгляд.

– Все?! – тихо спросил он.

– Ха-ха-ха! – просто не смогла больше устоять девочка и как засмеется своим лучезарным, озаряющим всю Тьму в округи смехом.

В любой другой момент, на подобное неуважение, юноша бы точно обиделся и закрылся в себе. Но сейчас, осознав всю нелепость ситуации – он и сам охотно присоединился к ней. И пусть его смех давался через силу и боль, все же он смог хоть на полминутки позабыть о них и отдаться искрометному приступу веселья, что не ощущал, казалось бы, целую вечность…

– Скажи мне Сира, этот паренек он… что… боится тебя?! – тихо вопрошала маленькая девочка, стоя посреди шалаша с разведенными в сторону ручками.

– С чего ты это взяла? – подняла на нее взгляд девушка, которая, как и обещала пришла к ним поутру.

– Ну не знаю… Не успел наш диалог с ним набрать обороты, как заявилась ты. После, Сажен, схватил ноги в руки, резко поспешно удалился… Ай! – глухо вскрикнула девочка, когда девушка уколола ее иголкой.

– Ох прости… – поспешил извиниться за подобную оплошность Сира. -Сажен?! Он назвался тебе подобным именем?!

– Я конечно тоже подумала про себя: «Ну что за нелепое имечко. Оно больше походит для клички домашнему питомцу…» – как ни в чем не бывало продолжила свое словесное недержание девочка.

– А что еще он успел поведать о себе? – резко перехватило слово девушка, которая, как только они остались вдвоем, принялась прямо на девочке подгонять платье под ее детскую фигурку.

Для этого она прихватила с собой ржавые портняжные ножницы, что смогла отыскать и иголку с нитками. И вот теперь кружась подле нее, отрезала излишки одежды и ушивала подол.

– Только имя… – чуть смутилась малышка, приметив как глазки девушки вспыхнули на миг огоньком тревоги. – Прости я…

– Не извиняйся… Сажен он… Это имя ему придумала я… Оно сродни саже, в которой еще будучи мальчишкой он любил копаться в поисках угольков для рисования…

– Что?! Так он умеет рисовать?! – снова не смогла удержаться свой язычок за зубками девочка.

– Да, но… – опустила глаза Сира и еще активнее принялась за работу.

– Его пальцы… – чуть слышно прошептала девочка, вспомни об этой немаловажной детали.

– Возможно когда-нибудь он сам поведает тебе о том, что случилось… А пока, я не вправе говорить об этом…

– Сира?!

– Да.

– Я бы тоже хотела о многом вам рассказать… Откуда я и как попала сюда… Но пока не вправе говорить обо всем случившемся. Слишком свежи в памяти воспоминания сих страшных дней, – ответила тем же девочка, которая явно была умна не по годам. – Но все же скажи – где мы?

– Мы в Городе Отверженных… В самой восточной его части… Если тебя волнует то, что нас могут видеть – не беспокойся. Здешний лес имеет дурную славу у местных…

– Почему? – проглотила ком в горле малышка, жадно поглощая каждое сказанное ею слово.

– Ты знаешь, почему от нас отгородились?!

– Ходили множество слухов…

– Чума… – с дрожью в голосе прохрипел Сира. – Именно по вине этой смертоносной болезни, так и не отыскав лекарства – Сильными Мира Сего было принято решение запереть всех нас здесь…

– Но ведь это… Несправедливо…

– Верно… – тяжко вздохнула девушка. – Но так или иначе – именно здесь в восточной части некогда прекрасного портового городка находился очаг заболевания…

– Хочешь сказать – мы?! – перехватило дыхание у девочки, и она от страха зажмурила глазки и затаила дыхание.

– Не бойся, болезнь уже давным-давно покинула эти Земли… – поспешила успокоить ее Сира. – В тот самый год, когда последний кирпичик был уложен в крепостной вал вокруг города, она, так же внезапно как появилась – исчезла…

– Это немного странно… – потихоньку стала успокаиваться малышка, приоткрывая глазки и тяжело дыша. – Но тогда почему вас до сих пор держат взаперти?!

– На это вопрос ни у кого из нас нет ответа, – прискорбно прошептала Сира, и не желая больше вдаваться в столь тяжкие думы, продолжила работу.

А девочка, в головушке которой все смешалось, с некой тревогой не сводила с нее глаз. Ведь эта девушка, на вид казалась ненамного старше ее. Но ее взгляд потухших серых глаз был столь печален, а осунувшиеся щеки, тонкие ручки и слабые ножки – говорили, что ей через многое пришлось пройти.

Но больше всего малышке бросились в глаза совсем еще свежие следы побоев на плечах и шее. А местами лишенное всяких красок изорванное платье в области талии не оставляли сомнений, что причиной ее мук являлся некий мужчина.

Проглотив ком в горле от страшных предположений, что так и всплывали перед очами и не позволяли более ни о чем думать, она невольно потянулась к подруге по несчастью ладошками.

– Ты чего? – подняла на нее мокрые от слез глазки Сира, которая как ни старалась не могла унять свою душевную боль.

Ответом на все ее терзания явился чистый лучезарный, такой теплый и согревающий сердце и душу, свет. Не в силах противиться его заботе, так и исходившей из ладошек девочки, Сира прикрыла глазки. Сама не понимая, что с ней, она вдруг почувствовала небывалую легкость и счастье, подобно тому, что испытывала в детстве находясь рядом с мальчиком по имени Флавио.

Сколько она пребывала в подобном состоянии она не знала. Но когда все прекратилось, и девушка открыла глаза, то встретилась с крайне печальным мокрым от слез взглядом девочки.

– Прости… Вы так рискуете, заботясь обо мне, вот я и решила хоть как-то отблагодарить Вас… – всхлипывая, пропищала малышка, утирая слезинки с глаз. – Меня зовут Мирасия – это единственное что я могу рассказать о себе…

– Мира! – резко очнулась девушка, и откинув иголку с нитками, схватила девочку за хрупкие плечики. – Ты… Ты… Чародейка?!

Огласила вслух свои страшные догадки девушка, чьи свежие раны на теле исчезли, затянулись рубцы, а на душе стало так легко и спокойно, что и словами не передать.

– Ну-у-у, я-я-я… – замялась девочка, не зная, что и ответить – Я лишь могу залечивать раны и…

– Прошу тебя! Нет даже больше – я умоляю тебя! Больше никогда не используй свой Дар здесь…

– Но почему?! – не на шутку испугалась девочка столь резкой перемены Сиры.

– Лишь раз попав в их сети, тебе уже не выбраться… – скорбно прохрипела девушка, обреченно поникнув плечами.

Не желая, чтобы столь юная малышка увидела всю печаль и глубину ее страданий, она отвела взгляд в сторону. Меньше всего ей сейчас хотелось поведать невинному ребенку обо всех своих нескончаемых бедах, и о том, кто именно являлся их причиной.

Мира, которая понемногу стала догадываться, чем была вызвана столь ярая волна заботы с ее стороны, прикусила губу. Ей о многом хотелось расспросить столь заботливую милую девушку, угодившую в трудную жизненную ситуацию, но она не знала с чего начать…